Грамматика повседневности. Глава 6

1. В этой главе я продолжаю очень краткий обзор основных моментов развития новоевропейского субьективизма, начало которому было положено в эпоху Возрождения. Как я уже отметил в прошлой главе, его основным истоком была теоцентрическая позднесредневековая мистика (например в лице такого ключевого для этого поворота к антропоцентризму мыслителя как Николай Кузанский). Новое понимание Бога, как проницающего весь материальный мир Божественного присутствия, было несовместимо со средневековым иерархизмом и геоцентризмом (тот же Николай Кузанский задолго до Коперника отрицал традиционное представление о том, что Земля находится в центре мира, поскольку подлинным центром мира является только Бог, а Бог присутствует повсюду). Оно предполагало однородность всех частей мира и создание нового универсального математизированного естествознания.

2. Что касается человека, то его близость к Богу, как источнику неограниченных возможностей, обуславливала его новое центральное положение, свободу выбора и новый творческий характер его собственной деятельности (см. фрагмент из Речи о достоинстве человека 1486 г. известного итальянского гуманиста Пико делла Мирандолы в главе 5).

3. И действительно с этого времени и вплоть до 20 века и даже (пусть в очень ослабленном и размытом виде) до наших дней начинается карьера нового самоопределяющегося субьекта: человеческого индивида. Гуманизм принципиально антропоцентричен.

4. Однако очень скоро в этом гипероптимистическом мировоззрении появились трещины и борьба гуманистически настроенных мыслителей с этими неуклонно расползающимися трещинами заняла несколько сотен лет, да так и не увенчалась успехом.

5. Прежде всего возник вопрос о том, кто именно имеется в виду. Ведь человеческий индивид это не общечеловек. Конкретный индивид всегда частичен и специфичен и не измеряется в общих категориях. Если в Боге общее и отдельное соединены неразрывно, то в человеке они наоборот всегда разьединены и нередко находятся в противоречии между собой. И философские подходы отражают эти противоречия.

6. Например если Маркс подчеркивает общую человеческую природу и рассматривает отдельное как менее существенное и в некоторых случаях (частная собственность) мешающее полноценному развитию личности и общества, то Ницше наоборот предпочитает отдельное и изобличает массовую культуру, демократию и оперирующую общими законами науку, как заговор против Жизни, воплощенной в творческом индивиде (здесь Ницше, также как и Маркс, почти что вопреки собственному намерению, обнаруживает себя как наследник гуманизма).

7. А в охваченной революцией России Горький в одобренных Лениным “Заметках о мещанстве” (1905) ставил антропоцентрический вопрос ребром: так, кто же находится в центре мира эгоистический мещанин и прожигатель жизни или революционный рабочий, самоотверженно борющийся против угнетения? Вот текст этого горьковского отрывка

"В древности еврейский мудрец Гиллель дал человеку удивительно простую и ясную формулу индивидуального и социального поведения.

"Если я не за себя,-сказал он,-то кто же за меня? Но если я только за себя-зачем я?"

Мещанин охотно принимает первую половину формулы и не может вместить другой.

Есть два типа индивидуализма: индивидуализм мещанский и героический.

Первый ставит "я" в центре мира-нечто удивительно противное, напыщенное и нищенское. Подумайте, как это красиво-в центре мира стоит жирный человечек с брюшком, любитель устриц, женщин, хороших стихов, сигар, музыки, человек, поглощающий все блага жизни как бездонный мешок. Всегда несытый, всегда трусливый, он способен возвести свою зубную боль на степень мирового события, "я" для этого паразита все!

Второй говорит: "Мир во мне; я все вмещаю в душе моей, все ужасы и недоумения, всю боль и радость жизни, всю пестроту и хаос ее радужной игры. Мир это народ. Человек-клетка моего организма. Если его бьют-мне больно, если его оскорбляют-я в гневе, я хочу мести. Я не могу допустить примирения между поработителем и порабощенным. Противоречия жизни должны быть свободно развиты до конца, дабы из трения их вспыхнула истинная свобода и красота, животворящая как солнце. Великое, неисчерпаемое горе мира, погрязшего во лжи, во тьме, в насилии, обмане,- мое личное горе. Я есть человек, нет ничего, кроме меня". Это миропонимание, утонченное и развитое до красоты и глубины, которой мы себе представить не можем, вероятно и будет миропониманием рабочего, истинного и единственно законного хозяина жизни, ибо строит ее он. (Горький, Собрание сочинений, т. 23, 355 М. ГИХЛ 1953)."

8. Для атеистического мировоззрения Горького тот, кто стоит в центре мира является "хозяином жизни". Само это понятие не находится для него под вопросом: задача революции состоит только в том, чтобы сменить хозяев. Вместо разлагающихся эгоистической властью денег аристократов, чиновников и купцов предлагается новый хозяин: революционный рабочий. И нигде не возникает вопрос о том, что само это положение самоопределяющегося центра мироздания может быть для человека неподъемным. И революционный рабочий, оказавшись на этом месте, может пойти по тому же пути, как и его предшественники, соблазнившись отдельным (т.е. собственными интересами) и забыв об общем. По меткому замечанию английского историка 19 века лорда Актона: "Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно".

9. С точки зрения сюнетивного подхода центральное положение заключает в себе огромную ответственность. Ведь здесь в центральном контекстном поле I в единое целое сходятся пучки смысловых линий логосов: нормативного (нормативная диагональ СА, связывающая нижнее правое контекстное поле автономной личности С с верхним левым контекстным полем А общих принципов истины и справедливости), формативного/информационного (формативная диагональ DB, связывающая нижнее левое контекстное поле Мира D с верхним правым контекстным полем Жизни/совершенных форм), коммуникативного (центральная коммуникативная горизонталь GE, связывающая средние боковые контекстные поля "своих" и "чужих"), инструментального и энергетического (центральная инструментальная вертикаль FH, связывающая верхнее и нижнее центральные контекстные поля субъекта власти F и объектов/ценностей Н)и других.

10. Центральное положение предполагает центробежное движение по тем или иным из этих линий, упор на самовыражение и самоутверждение любой ценой, т.е. в ущерб восприятию, пониманию и внутреннему росту. Богосозерцание (Gottanschuung) подменяется миросозерцанием (Weltanschauung). Кант с его идеей трансцендентального (универсального) субъекта и создал этот последний термин, скоро подменивший собой первый и исходный. Экстенсивность начинает преобладать над интенсивностью. А это в свою очередь означает нарастающую изоляцию от источников смысловой энергии и как результат энергетическую нехватку и борьбу альтернативных центров и направлений идентичности за контроль над остатками этой энергии. И именно власть, абсолютная власть оказывается главным фактором этой борьбы, периодически превращающей мир в арену международных конфликтов и социальной анархии, обозначающейся (в той или иной степени) как "война всех против всех".

11. Уже Шекспир в Троиле и Крессиде (акт 1 сцена 3)гениально изобразил этот кровавый исход неограниченного засилья антропоцентрического субъективизма, побеждающего средневековую иерархичность лишь для того, чтобы затем разрушить все вокруг себя в пароксизме слепого самоутверждения.

На небесах планеты и Земля
Законы подчиненья соблюдают,
Имеют центр, и ранг, и старшинство,
Обычай и порядок постоянный.
И потому торжественное солнце
На небесах сияет, как на троне,
И буйный бег планет разумным оком
Умеет направлять, как повелитель
Распределяя мудро и бесстрастно
Добро и зло. Ведь если вдруг планеты
Задумают вращаться самовольно,
Какой возникнет в небесах раздор!
Какие потрясенья их постигнут!
Как вздыбятся моря и содрогнутся
Материки! И вихри друг на друга
Набросятся, круша и ужасая,
Ломая и раскидывая злобно
Все то,что безмятежно процветало
В разумном единенье естества.
О стоит лишь нарушить сей порядок,
Основу и опору бытия
Смятение,как страшная болезнь,
Охватит все и все пойдет вразброд,
Утратив смысл и меру. Как могли бы,
Закон соподчиненья презирая,
Существовать науки и ремесла,
И мирная торговля дальних стран,
И честный труд и право первородства,
И скипетры,и лавры и короны.
Забыв почтенье, мы ослабим струны,
И сразу дисгармония возникнет
Давно бы тяжко дышащие волны
Пожрали сушу,если б только сила
Давала право власти;грубый сын
Отца убил бы,не стыдясь нимало;
Понятия вины и правоты-
Извечная забота правосудья
Исчезли бы и потеряли имя,
И все свелось бы только к грубой силе,
А сила к прихоти, а прихоть-к волчьей
Звериной алчности,что пожирает
В союзе с силой все,что есть вокруг,
И пожирает самое себя

12. Наш хрупкий мир с его разрушающимися социальными, культурными и политическими скрепами, затапливаемый волнами насилия, оказался теперь заложником ненасытной хрематономной CFH жажды к наживе любой ценой и давно уже прозябает в ожидании саморазрушительной плутониевой развязки хрематономного треугольника ( о нем и о его плутониевой составляющей см. главу 3 этой книги). И может быть больше чем современники Шекспира мы можем оценить эти его строки. Но главный вопрос заключается в том, можно ли найти подлинную альтернативу субъективизму, т.е. такую альтернативу, которая действительно открывала бы перспективу конструктивной, а не деструктивной/разрушительной реализации человеческих возможностей.