Февраль, 19-е

или Продолжение метафизики убегающего пространства   

В каждой кухне есть пол, хотя бы земляной, и эта земля должна быть?
Конечно, сухой.
На сухом полу можно даже лежать. Откуда это? Возможно, с тех времен, когда наши предки лежали на песке. Видимо, они предпочитали лежать на сухом песке, на сухом, и потому теплом. Остался песок, и мы сами, лежащие на песке. Стоящие. Шагающие. Или, следуя известному литератору, оставляющие следы.

1.
Понятно, нет пола, нет кухни, будет только яма, в которой есть дно.
Я еще не видел ни одной ямы, в которой не было дна. Откуда же те бездонные ямы, в которых исчезают целые поколения. Не сами, так их дела. Все и вся? если не считать проклятий. Наверное, мы убеждаем себя, исчезли. Пытаемся, не хотим поверить, спрятались. Зачем им прятаться? Чтобы пропустить нас вперед, самим быть за нами. Неужели такое возможно. Это объясняет, почему время от времени мы позволяем себе копать что-то, напоминающее ямы.  История, сначала ямы, потом валы, пирамиды, разрывы, наконец, провалы.
…
Понятно, себе мы говорим совсем другие слова,
скажем, вход.
Звучит гордо, обещает, входите. Это всего лишь вход, то есть, выход? Ведь всякий вход означает: есть выход. Чтобы куда-то войти, откуда-то надо уйти. В самом деле, входя в комнату, выходим из прихожей. Выходя из комнаты, входим на балкон. Да кто же входит на балкон, все предпочитают выходить, дед, ты где? Вышел на балкон — то место, которое уже за пределами места жительства, именуемого квартирой.
Но разве есть выход с улицы.
Входя в дом, разве совершаем мы выход с улицы. Входим в дом, но не уходим с улицы, остаемся? Просто оставляем ее за порогом. Возможно, наш дом поэтому остается на улице, в тени улицы. Иногда? Улица в тени дома, редко, но бывает. Получается, есть только вход, хотя бы и в дом. Такой односторонний вход, способный служить выходом. Войдя, входим все, попадаем в такое пространство, где каждый вход будет иметь и выход. Вернее, вход и выход будут всегда привязаны друг к другу. Выходя — входи. Не зря должно быть, напоминают, не забудьте закрыть дверь. Входя? В ваше нелегкое положение? Чудно, можно и чудить.
Коль так, выходя — входи,
а заходя — выходи.
Встречая, оставляй за спиной. Обратный вариант стараемся не вспоминать. Присутствовать сразу в двух комнатах, какая в этом необходимость. Предпочитаем входить. Если все же выходим? Понятно, предложили войти в положение, проявить скромность и так далее. Так что, ищите вход, нашли, входите. Знать бы еще, куда здесь можно войти. Войдете, узнаете, был и другой вход, теперь это?
…
Вход для другого.
Пора бы вернуться к началу, к кухне?
К яме, в которой нельзя исчезнуть, а можно только спрятаться. Тем и замечательна подобная яма, откуда она берется. Или возьмется. Неужели воображение, работа сознания. Но откуда в чистом, когда-то говорили в девственном, сознании образ ямы. Видимо, там обретался другой образ, стать, быть невидимым, понятно, для хищников, прочих врагов. Быть невидимым, и видеть самому. Но что обретается в сознании, помещенном в яму. Воображение есть, нетрудно запустить работу воображения, представить.
Есть яма, есть дно.
На том дне, можно спрятаться, зачем?
В самом деле, зачем прятаться, да еще на дне глубокой ямы? Некоторые задаются, на дне самой глубокой ямы в мире. Вопрос по меньшей мере странный, чтобы ушло непреходящее чувство тревоги. Бытие есть то, о чем можно говорить, непреходящее. Бытие — это непреходящее. Еще короче, бытие есть. И все, ничего более сказать невозможно. Если о чем-то ничего сказать нельзя, не дается слову, не поддается, но лишь возможно как что-то невозможное, это бытие.
…
Если слово находится, происходит отделение от бытия, а куда можно отделиться от бытия. И чем больше слово, тем грустнее существование. В какой-то момент? Остаются только слова. Если возможен переход от слов — к делу, почему невозможен обратный переход, от дел — к словам. Наши братья меньшие заняты только делами. Мы — только словами. Вернее, есть возможность быть занятым только словами. Иногда удается этот переход, от дел — к словам. Потом? От слов — к делам, зачем нам этот переход? Встать, идти, куда? Недалеко. Разве можно уйти далеко,
от бытия, только к существованию.
К собственному существованию. И то верно, при каждом из нас самые простые признаки существования, ноги, пол. На ногах ногти, под ногтями, что может быть под ногтями. Не нравится, можно существовать таким образом, чтобы под ногтями ничего не было. Чего проще, удалить ногти. Нет ногтей, под ними ничего нет. Разве не так. Ведь не может ничего быть там, где нет ничего. Желательно радикально, чтобы ногтей не было вообще. Желательно, не значит, достижимо. Ногти — то, что продолжает расти, на всю оставшуюся жизнь, когда сам человек уже давно никуда не растет. А волосы? Человек носит на себе вещи, которые растут, но не сами же по себе, благодаря ему, человеку.

2.
Что-то растить, выращивать, вырастить. Растить, вместо роста самому себе, давать рост кому-то. Даже успеть, услышать от выращенного слово благодарности. Ты сделал свое, благодарим. И тут же, извини, спешим, нужно идти дальше, мы пойдем.
…
Жить и не расти?..
Да какая же это жизнь!.. 
Так пусть растут хотя бы ногти. Или когти? Сбросить когти, всего лишь перенести рост на другой предмет. Но вернемся к ногтям. Отросли, инструмент в руки, кроме ног, ногтей, есть еще и руки. Инструмент в действие, ногти возвращаются в первозданное состояние. Начинайте расти. Нельзя ли и самого себя вернуть в первозданное состояние. Или в нечто, подобное первозданному состоянию. Откуда это неуемное стремление вернуться в первозданное, к первозданности.
…
Мечта, древняя как сам человек.
Еще раз, животные заняты только делами. На деле, они заняты только собой. А человек, и он занят только собой. Его слова — это и есть он сам. И он буквально купается в своих словах, в самом себе. Осыпает себя словами, чаще приятными. Реже, неприятными. Вот если бы удалось все свои человеческие дела свести только и исключительно к словам.
Слова, где вы, волшебные слова,
как правило, в детстве, не потому ли мы все родом из детства. Ведомый этой зыбкой и забытой мечтой, человек приходит на кухню, в наше время просто входит. Есть пол, есть куда встать. И сразу желание встать, откуда оно. Есть пол, будем стоять. Если годы стоят, что остается делать живущим, жить стоя. Делать движения, напоминающие движения ног во время ходьбы. Движения совершаются, время течет. Вокруг? Пространство, переходящее во время, становящееся временем, каким образом? благодаря движению, через движение. 
…
Чему удивляться. На той же кухне можно провести целый день, проводят, нередко.
Кому-то напротив, удается провести целый день, не заходя на кухню. Неужели есть и такие, кто забывает о существовании кухни.
Потому что способен?
Знать бы еще, к чему.
Шаг влево, к левой стене. Шаг вправо, к правой стене. Стены на месте. Кажется, я забыл сказать, в кухне, помимо пола, есть еще стены. Должны быть. А как же кухни за домом, в саду, над этим кухнями один навес. И больше ничего. И то не всегда. Быть в саду, таков ответ. Выбрать иную форму бытия. Не на кухне, в саду. Не кухня, сад. Соединить сад и кухню? Неужели так велика тяга к прекрасному. На мой взгляд? Все гораздо проще, присоединить сад к кухне, не более. И даже так, дополнить кухню садом, плодами сада. Благо, летняя полоса жизни располагает к солнечной погоде. Как только ненастье, сразу возникает обратная тяга, в стены домашней кухни. Там, за стенами, непогода не достанет. На то и стены, чтобы стать недосягаемым для плохой погоды.
Или плохих соседей.
Но ведь плохой погоды как будто нет?
…
Кухня начинается с пола и стен, начинается как чистое пространство.
Чистый Юон или столь же чистый Брейгель? Имена можно поменять. Меняются, раз, еще раз, но вопрос остается, должно быть из разряда вечных. В самом деле, где могут встретиться чистые души. Кто-то полагает, в источнике, конкретнее? Два варианта, источник жизни, источник огня. Чаще? Конечно, в источнике огня. А где еще можно повстречать чистые мысли. Повстречать, а если обратное желание, скрыть. Верно, где можно скрыть чистые мысли, да еще самым надежным образом, конечно, в огне. Остановиться трудно. Спрятать, где можно спрятать чистый огонь, конечно, в мыслях. Не слишком удобно, вдруг понадобится, как быть.
Вырвать, конечно, как это сделал известный персонаж.
Обычное заблуждение.
Огонь не нужно прятать, нужно являть его миру. И мир посторонится. Мир до огня. Во время огня. А какой мир возможен после огня. Должно быть, мир огня. Стоять на земле, рядом с огнем. Первый шаг — к пространству. Поэтому? В кухне делается пол. Чаще каменный. Реже деревянный. Каменный пол покрывается, чем-то напоминающим холодную кожу человека. Деревянный, как с ним, существовать на равных? Человек берет кисть, краски, начинает воображать. В бесконечном воображении немалое место отводится деревянному полу. Сделать его чистым, допустим удалось, что дальше? Встать на этот чистый пол, босыми ногами. Почему ноги на чистом полу, а на каком полу должны стоять босые ноги. Неужели, поднять пол до человеческих ног. Не опускать же ноги, даже с ногтями, до грязного пола.
На земле?
Стоя на земле, можно уловить благодать пола под ногами, или под ногтями?
Под ногами пол. Под ногтями доски. Грубо, грубость переходящая в развязность. Не все, надо добавить, глупо. В конце, поставить точку, глухо. Стоя на полу в кухне, какой же должна быть кухня. Обычный вариант, маленькая, уютная. Понятно, в такую кухню заходят не для того, чтобы постоять, посидеть. Зачем? Чтобы время перетекало в движение беседы.
…
Либо пространство переходит во время, пусть даже не вовремя.
Либо время рождает пространство, пусть и тесное. Если это так, чем же тогда пространство отличается от времени. Только в пространстве возможен путь. Только во времени невозможен обратный путь. Так что же в начале пространства и времени, на мой взгляд, движение.

3.
Пространство, да еще убегающее, не самый скучный вариант.
Но кто-то выбирает, для себя, более интересный, скажем так, разрушаемое пространство. Разрушать или отпускать? Два начала, где они? В общем пространстве, где им еще встретиться. Можно разделить, понятно, с некоторой долей условности, это общее пространство. На две области, вернее, на два отдельных пространства. Первое, Николая-2. И второе, Владимира Ленина. Чем они различаются? Во 2-ом может появиться должность Генсека. Или просто Генсек. Тогда как в 1-ом пространстве такая должность появиться не может. Она здесь просто невозможна. Два этих пространства не могут совмещаться. Не могут быть совмещены. Возможно, по этой причине Ленину приходилось жить, и читать лекции, в Швейцарии. Почему Николай Романов уступил Ленину, был слаб, слабее, одинок?
Он не мог двигаться, не мог совершать движение.
Какое? Единственно возможное, если говорить о судьбе последнего монарха, движение вверх. Упрощая, движение по вертикали.
…
И пространство, и время, атрибуты движения.
Как атрибуты? Сходятся в одном. Каждый атрибут = что возможно + что невозможно. Точно так же, и время с пространством, они определяют что возможно и что невозможно. Для жизни вообще. Для любой формы жизни. Для человеческой жизни. Для конкретного человека.