Первая красавица

По-моему в каждом классе или студенческой группе есть общепризнанная первая красавица, или считающаяся таковой.
В нашем классе это была Ирина Мещерская (имя и фамилию я намеренно изменила) –  милая девочка с длинной русой косой и лукавой ямочкой на упругой щеке.
Только гораздо позже я поняла, как сильно играла в ней польская кровь её бабушки.

За всё время нашего обучения я так и не видела в школе Иринкиных родителей, зато её бабушка бывала здесь регулярно. Это была высокая, ещё не утратившая стройность, с красивой осанкой, скромно одетая пожилая женщина.
Она следила за школьными успехами своей внучки, знала всех её подружек, была в курсе всех наших школьных дел. Она же и обшивала её. Даже коричневое школьное платье хоть и было из такой же ткани, что и у всех у нас, но другого фасона, точно подогнано по Иринкиной фигурке. Тоже касалось и фартуков (повседневного черного и праздничного белого), а пришивные белые воротнички были у неё кокетливо-кружевными. В ухоженные длинные волосы всегда были вплетены широкие ленты.
   
Позже я узнала, что её бабушка училась в гимназии, видимо, поэтому Иринка так была похожа на гимназистку из какого-нибудь фильма.
В отличие от нас с Витькой, вечно гонявших по району без всякого присмотра, Иринка была всегда под бабушкиной опекой.
 
Надо сказать, что к чести её бабушки, она не только следила за внешним видом внучки, но и принимала живое участие в её воспитании.  С первого класса Ирина активно занималась танцами, посещала балетную студию, училась играть на пианино, пела. Иными словами получала классическое воспитание. Эдакая барышня – гимназистка, сошедшая в нашу Марьину Рощу с картинки.
 
Честно признаться, мы не были с Ириной большими подругами, но и не враждовали никогда. Мы были слишком разными с ней. Да и как же иначе? Что могло быть общего у воспитанной аккуратной девочки из хорошей семьи и у девчонки-сорванца, которая висит на заборах и дерётся с мальчишками?
С моей точки зрения Ирка была задавакой и воображалой. Ходила всегда чистая как кукла, задрав нос кверху. Наши миры просто не соприкасались.

Но именно благодаря Иринкиной бабушке (к сожалению, я не помню её имени-отчества, поэтому здесь я буду называть её Марианна  Каземировна) я, впервые попробовала себя на театральных подмостках.
По-моему мы учились тогда во втором или третьем классе, то есть, было, нам по 8 – 9 лет.

В те годы необыкновенной популярностью среди детей пользовался фильм «Золушка», в котором киноактриса Янина Жеймо сыграла главную роль.
Уж не знаю кому именно принадлежала идея сделать новогодний спектакль по этой сказке самой Ирине или её бабушке, но осуществилась эта идея только благодаря Марианне Каземировне, которая была  режиссером – постановщиком и художником по костюмам одновременно.

В один прекрасный день, после недолгих переговоров  на переменках, Ирина пригласила к себе домой группку девочек, чтобы там под присмотром Марианны Каземировны репетировать пьесу.
 
К моему удивлению я также оказалась в числе приглашённых.
Видимо за мои мальчишеские ухватки, а также вечно распущенные по плечам светлые волосы (ненавистный бант я тут же срывала с головы и прятала в карман, как только заканчивались уроки и, мы с Витькой оказывались за дверями школы) мне и была предложена роль принца. Ведь в кинокартине, а также на рисунках в книжке, все принцы имели длинные до плеч волосы.

Все наши мальчишки были пострижены  машинку, галантными манерами не отличались, а принимать участие в таком «девчачьем» мероприятии как спектакль по сказке «Золушка», да ещё играть там роль влюблённого принца…
Ну, уж дудки! Дураков нет! Поэтому роль принца была предложена мне.
Главная и самая желанная роль – Золушки, конечно, была предназначена для Ирины.

И вот мы все вместе, весёлой стайкой, прямо из школы, с портфелями явились к Ирине домой. Поскольку сказку “Золушка” все мы знали с самого раннего детства, а фильм видели не по одному разу, то мы были совершенно уверены, что с постановкой спектакля мы справимся без всяких трудностей. Мы считали, что нам достаточно просто повторить сюжет фильма и, успех обеспечен.

В отличие от нас с Витькой, проживавших в старом деревянном доме, Ирина вместе с родителями, бабушкой и младшей сестрёнкой жила в отдельной двух комнатной квартире на последнем этаже 5-ти этажного кирпичного дома.

Сейчас я понимаю, что жили они тесновато и совсем не богато, но тогда, попав в эту светлую чистую квартиру с большими окнами, паркетными полами и мебелью в светлых полотняных чехлах, мне показалось, что я попала в другой мир. Мысленно я и сейчас вижу эту освещённый яркими солнечными лучами комнату, стоящий у окна, круглый стол под светлой скатертью и Марианну Каземировну в простой светлой блузке с английским воротничком, сидящую за ним спиной к окну.

Все наши репетиции проходили в этой комнате на небольшом свободном от мебели пятачке между входной дверью, пианино и столом.
Несмотря на то, что как нам казалось, мы знали и сказку, и кинокартину наизусть, получалось у нас, как то не очень складно.
Мы всё время перебивали друг друга, хихикали и, хоть и старались подражать киноактёрам, либо стояли на одном месте, как вкопанные, либо размахивая руками, совершали самые нелепые передвижения по воображаемой сцене.
   
В первый раз Марианна Каземировна, молча и, терпеливо наблюдала за нами. И лишь, когда мы вволю накричавшись и нахохотавшись, притихли, приступила к объяснениям.
Своим спокойным голосом она объяснила нам, что мы не можем воспроизвести весь, такой любимый всеми нами, фильм. Для этого у нас нет ни времени, ни средств. Вполне будет достаточно, если мы сумеем поставить укороченную версию сказки. Для этого будет неплохо, если мы будем точно знать, кто, что и когда будет говорить, а не кричать и хохотать все разом.
 
Кроме того, даже у настоящих актёров не все получается с первого раза, поэтому чтобы не опозориться на выступлении мы должны будем всё несколько раз повторить и отрепетировать.
Повздыхав, мы согласились с этим.

И вот, для начала мы получили бумажки «со словами», точнее текст наших ролей, который мы должны были выучить наизусть к следующему разу.

Я не буду вас утомлять, рассказывая во всех подробностях, как мы репетировали: то ссорились и сердились, то хохотали и озорничали. Сколько времени и сил стоило Марианне Каземировне научить нас не кривляться, а просто произносить текст с правильными интонациями. Но в один прекрасный день, она сказала нам, что хорошо бы подумать о костюмах.
 
Кто из девчонок не примерял перед зеркалом мамины наряды и туфли, во время её отсутствия? Кто не совал нос в пудреницу? Кто не навешивал на себя мамины бусы? А ведь интересно-то как! А уж как приятно перед зеркалом вертеться, да взрослой себя воображать! Правда и попадало за это безобразие, во всяком случае, мне.
А тут можно было не таясь, нарядиться во всё это, да ещё и явиться перед всеми в абсолютном упоении во всём этом великолепии! И девчонки понеслись домой к своим мамам выпрашивать наряды! И выпросили!
На следующую репетицию все пришли с сумками, в которых хранились «сокровища».

Томка Серова, которая в нашем спектакле играла злую мачеху, явилась вдруг в длинном мамином темно-вишнёвом бархатном платье, Лена и Ирка Цу-Цу, игравшие мачехиных дочек тоже переоделись в нарядные мамины платья, да ещё с шалями, бусами, в клипсах до плеч.
Но, конечно, лучше всех была Ирина – Золушка. В отличие от других девочек, взявших хоть и лучшие, но мамины платья, которые были им велики, Ирина была одета в специально для неё сшитое бальное платье. А её длинные волнистые волосы были в этот раз не заплетены в косы, а распущены и лишь слегка перехвачены диадемой. Пред нами предстала настоящая красавица – принцесса!
 
Ну, а что же должна была делать я? Ведь мне не нужно было платье. Я должна была  надеть простую белую рубашку, короткие черные шаровары, в которых мы занимались на физкультуре и чёрные спортивные тапочки-чешки. Волосы надлежало тщательно расчесать. Единственным украшением была маленькая корона, сделанная из золотистой бумаги, которую закрепили в моих белокурых волосах. И всё! Принц готов!

И тут.… Уж, теперь я и сама не знаю, что на меня нашло? Может я просто позавидовала роскошным нарядам девочек? А может быть, мне захотелось самой быть Золушкой? Только вдруг я объявила, что принимать участие в спектакле я не буду! Вот не буду и всё!
 
Девочки, конечно, растерялись, ведь под угрозу ставился весь спектакль! И, конечно, принялись меня уговаривать, а меня так просто раздувало от спеси.
Больше всех злилась Танька, она вообще не принимала участия в театральном действе, но разошлась она не на шутку, сверкая глазами и показывая на меня пальцем, она обвиняла меня во всех смертных грехах, начиная от зазнайства и кончая хулиганством.
 
Но Марианна Каземировна и тут оказалась на высоте. Она отвела меня в другую комнату и, поговорив со мной с глазу на глаз, выяснила, в чем состоит причина столь негативной реакции. В утешение мне, она придумала украшение, которое должно было меня порадовать: в фильме у принца на груди висел на цепочке большой медальон. Вот и мне надлежало обсудить с мамой, какое из украшений она может пожертвовать для моей роли.

После недолгих переговоров я получила от моей мамы красивый серебряный медальон. Таким образом, эта нелепая буря в стакане воды была успокоена.

И вот наступил долгожданный день премьеры, он же был и последним учебным днём, за которым начинались зимние каникулы.

Принаряженные родители пришли на последнее в этом году собрание.
Сначала, как положено, наша учительница - Валентина Ермолаевна рассказала им об успехах детей. Кого- то похвалила, кого-то пожурила, потом раздала дневники с нашими оценками.
Ну, а потом наступила очередь нашего спектакля.

Есть ли на свете более благодарная публика, чем родители? Разумеется, наш детский спектакль был принят с восторгом! Нам аплодировали! Нас вызывали на бис! Мы кланялись на полном серьёзе, ощущая себя артистками.
Конечно, все поблагодарили и Марианну Каземировну за её терпение и труды.

Потом настали зимние каникулы с коньками, санками походами в кино.
А уже в новом учебном году настали другие времена.
Теперь, обращаясь мысленно к этому времени, я понимаю, что это было время «холодной войны», которое привнесло другие коррективы в процесс воспитания подрастающего поколения.

Были объявлены так называемые «конкурсы» на строевую подготовку. И вот мы – 9-10 - летние дети должны были учиться ходить строем, маршировать под барабанный бой и выкрикивать «речёвки». Тут уже было не до спектаклей!

Главная роль на этих занятиях была отведена командиру пионерского отряда, то есть мне. Уж что, что, а командовать я умела лучше всех. Потому и дралась всегда с мальчишками, яростно отстаивая свою роль лидера.
Это я маршировала впереди и смелым голосом отдавала команды.
Вместо нелепых стишат-речевок типа: «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!» Я выкрикивала стихи В. Маяковского «Левый марш», а весь отряд на одном дыхание вторил мне: «Левый! Левый! Левый!»

Сколько же времени было убито на эту нелепую, тупую шагистику! Нас оставляли после уроков, и мы должны были часами вышагивать по коридорам и строиться в шеренги. Где уж тут было о театре думать?
 
Впрочем, краски сгущать я не буду. Это сейчас задним числом, я думаю, что для нашего развития было бы лучше заняться чем-нибудь более содержательным, а тогда мы и тут радовались, что заняли 1 место, что нас послали на районный конкурс. А уж как гордились мы! И мы на славу маршировали в доме пионеров,
только доски на сцене трещали! «Левый! Левый! Левый!»

Ах, как много воды утекло с тех пор. По всему миру раскидала жизнь моих одноклассников. Каким далёким кажется мне это время! Жизнь стремительно неслась вперёд.
Столько всего изменилось на свете! И техника уже не та, и город наш изменился, и район, и страна.
А на школьной фотографии мы всё те же: девочки в белых фартуках, с белыми бантами, мальчики в белых рубашках, в серых школьных костюмах с белыми воротничками. Стоим на ступеньках парадной школьной лестницы. В первом ряду, четвёртая справа – Ирина Мещерская.
В том же ряду, третья слева стою я.
И целая жизнь впереди!