Световая Фантазия. 3

СВЕТОВАЯ ФАНТАЗИЯ
О сотворении вездесущего мира, жизни великого русского поэта
Александра Сергеевича Пушкина и его Музы Татьяны


Мне снова «Дама-Пик» явилась, смертельной красотой резвилась
чернее-чёрного косу в чернилах красила ко сну;
я в болях, стерву не хочу, призвал святую Музу в белом -
ручонку подала свою, её целую и хвалю, писать письмо прошу,
и смею влюбиться ею, в жизнь свою:

«Сем, завещаю, что хочу, отдать перо... сам в Свет уйду;
мечтал найти себе свободу не подчиняясь моды слогу,
поэтом стал, вас всех любя лучом творящего огня…
Без «буквы» не могу представить, чтоб смог ещё для вас оставить,
иным не прожив жизнь сполна, не капав суть с долгов, с пера…»

Кого я вижу в детском теле? - Мой образ гонит от меня
мои видения, что смели призвать в поэзию себя:
Мальчишка я! (Дух, явно верит, что жизнь кончается моя…)
В глазах мерещится идея, что в лунном свете, подле окна,
сидит на дубе, леденея, русалка, с песней для кота;
тот кот, вином хвалы хмелея, рвёт цепи с дуба 
(просит русалка у меня - в постель, погреться до утра…)
А в небесах летает фея, с ней превращается Луна
в кусочек льдинки; ночь, болея, я – всё: Русалка и Луна,
и кот и дуб, и цепь из льда.

О, Боже, я умру… умру! (Взгляд устремлён в ночную мглу)
Что это там: блестит в углу? - Давно в пыли серебряный букет,
попался глазу, раз за много лет, когда-то, был у речки, иль в саду,
а завтра, будет на моём гробу…
Спаси меня, я жить ещё хочу и, как соломинку, ищу тебя, зову,
любовью удержаться, с твоих сил…
Наташа, дай мне жизнь! (Тобой, поэт любим?)

Презренные подходы смерти!
Наташа в обморок упала, узнав – смертельно ранен я,
затем, с иконкой повторяла, что любит бедного меня:

«В твоём лице я вижу Солнца свет, что в жизнь вошёл, где нет уже мученья;
на середине жизни юных лет ты оказался в радости творенья,
ты нёс судьбы знамение своё, им возвратись из прошлого в сегодня,
и преклонись пред знанием того, что нет того, что было б не возможно;
отведай пищу солнечных Богов и дело всякое, как шутка разрешится,
познай не угасающий покой, верни свой не покой, лети, как птица!»

И я послушно птицей улетел туда, где нет безудержных страстей…
(Я сам себе свою судьбу наметил, давно себя в «Онегине» приметил,
но никогда того не признавал, что лёгкость крыльев Музы обожал,
хоть и ценил свою жену Наташу);
Музу незримую любил стихов знаток, как Солнца луч и как весны цветок,
как бабочки нечаянный виток над головою...
Ах, как она со мною играла и звала порою в мир сказок, небылиц!
Я к ней взывал, как к тайне жизни… Музу я искал во всех творениях, -
так свет её желал... рассказам светлым долго я внимал
и в неизвестность веря отпускал, во времена где нет ужасных драм,
во времена святейших из времён, где ангелами мир её умён,
и крыльями ей прикоснуться к мыслям позволит Мысль,
своим началом высшим… (бывало, прикрывал мой жар её туман…)
Пророчествами пела Муза, часто с послания миров, что надо мной,
в последний раз дуэлью, однозначно, лилась поэта раненного кровь…


Искажал ли я настоящее, иль желал крыльев Музы, порой,
в голубое попасть участие, что волшебным казался мне сном; 
ожидая чудесные странствия, в свете белом (в любви световой)
я хотел умереть без причастия, улетая, от тех, кто родной.

Так прощайте ж, друзья мои, недруги! Мне обиды на вас не таить, -
поскорее бы ближе к обители милых ангелов, ваше зло позабыть…
(Ради шутки поэта вы предали, я не смог оправдать себя,
потому что, забыл - не все верили в моих ангелов, в Музу, в меня…)

В ночь исчезло кровавое облако, в звёздном небе дыра надо мной,
и видение: Наташу под руку царь ведёт, без поэта долгов.