Отменённая бессрочная командировка!

                ОТМЕНЁННАЯ  БЕССРОЧНАЯ  КОМАНДИРОВКА


            -  Значит, вычёркиваем из журнала учёта абонентов «Энергосбыта» Михаила Гавриловича? – переспрашиваю  я   у  владельца  дачной усадьбы  Старостина,  - Вместо него  вписываем   Виктора Михайловича, так?                -  Так! – соглашается  абонент за №  2549. – Фамилия остаётся та же, почтовый адрес тот же: село Бектышево, улица Комынка.                -  Меня зовут Михаил Николаевич, запомнили?  Счётчик  в доме тот же, что  и в журнале?  Или поменяли со дня вступления в наследство? Точно помните, что не меняли?  Контролёр хоть и должен доверять абонентам, но и  проверять обязан. Поэтому позвольте, Виктор Михайлович, мне войти в избу  и записать заводской номер и показания  прибора учёта электроэнергии.                - Заходите  раз  надо,   Михаил Николаевич.  Будем  только рады всё оформить на месте. И вот я в горнице с  электросчётчиком на стене.  Надо отдать должное нынешним хозяевам  старого дома, за то, что они бережно сохранили деревенское убранство жилья, мебель, утварь и посуду. На стенах комнат   в  застеклённых  рамках  много фотокарточек довоенных и послевоенных  годов. Среди ликов крестьян, крестьянок и мастеровых резко выделялся лик  полковника Советской армии в  разные  периоды его карьеры:  от курсанта  до высшего офицера.  Имелось два-три  фотоснимка  и капитана 1 ранга в парадной  морской форме с кортиком на боку. У сухопутного полковника  правительственных  наград было намного больше, чем  у флотоводца. Но самой большой неожиданностью для меня стал большой фотопортрет… Иосифа Виссарионовича Сталина в гробу, который несли на плечах  шесть человек военных с траурными повязками на предплечьях. Так вот в одном из скорбных носильщиков без труда угадывался упомянутый мною полковник!                - Ничего себе семейная реликвия! – невежливо восхитился я. – Ведь это не какая-то репродукция ведь из газеты «Правда» за 1953-й год, а настоящая фотокопия… Во-он тот  полковник вам кем доводится, Виктор Михайлович?                - Это мой отец, Старостин Михаил Гаврилович,  один из четырёх телохранителей Сталина, - без заметной гордости ответил  новый абонент за № 2549. – Это он первым обнаружил умирающего Вождя на полу его спальни! - А-а-а… Э-э-э… - потерял я дар речи. – Ввы-ы  н-не  шшшу-утите? - Не вы первый  удивляетесь, товарищ контролёр, - поспешила мне на помощь сноха легендарного офицера. – Всем трудно понять, как из такого глухого села, как наше Бектышево,  можно было попасть  в близкое окружение Генералиссимуса Сталина. Отец полковника, Гаврила Михайлович,  тоже родился, жил и умер вот в этой избе. -  Такой уж видно климат в вашем краю, для царедворцев полезный! – блеснул я  своей образованностью. – Архимандрит Пимен из Горицкого монастыря в Переславле-Залесском самим Дмитрием Донским в 1380 году был назначен Митрополитом Московским и всея Руси. А выходец из  соседнего, можно сказать, села Рязанцева  боярин Скуратов-Бельский Григорий Лукъянович был любимцем самого Ивана Грозного с милым  провищем «Малюта»… -Ну и сравнения у вас, Михаил Николаевич, - возмутилась хозяйка.- Сравнили телохранителя Сталина с  Малютой Скуратовым, обер-палачом! - Ох. простите,  ляпнул  не подумавши. – смутился я. – Скажите, а во-он тот морской офицер на фотографии, он вам кто? - Это Михаил Гаврилович Старостин, брат моего отца, дядя мой, значит. – недружелюбно сообщил хозяин.                -  Да-а, - восхищаюсь я. – прямо История Отечества в лицах. Может какие книги есть про Михаила Гавриловича? Может вы сами, Виктор Михайлович по его рассказам составили воспоминания об отце?  Ведь все мы умрём рано или поздно, а молодёжь того же села Бектышево  и не узнает ничего о великих земляках… -  Не рассказывал он ничего про свою службу. Боялся! «Чего боялся?»… Расстрела боялся, хрущёвских следователей.  Поседел весь от страха. Они с матерью служебную  квартиру в Москве запёрли на замок, а сами сюда с нами, с малыми детьми, в глушь забились… - Что вы говорите?  Какого такого расстрела? Ведь хрущёвская оттепель тогда наступила после  развенчания культа личности… - Вот, пока не скинули с государственных  постов этого Никиту, Лысого Чудотворца, отец ночами  и  не спал. Для кого оттепель, а для кого заморозки пришли. Ваш Никита Сергеевич спал и видел во сне, чтобы отправить на тот свет  всю обслугу и охрану Сталина, свидетелей его подхалимства перед Грузином, пьяных плясок гопака с присядкой на праздничном  столе. Очевидцам жизни царей всегда быть опасно, а при коммуняках  - вдвойне!                - Как вы сказали?   «При коммуняках»? - Да, так сказал. А что такого? - Ну как  «что такого»? – возмутился я. – Ведь вы сами,  Виктор Михайлович, были  наверняка  комсомольцем  и «коммунякой»?                - Был конечно… Отец заставил.  Но в марксистко-ленинскую муру ещё в те годы  не верил…   - Да ла-адно обманывать меня и самого себя! – не стерпел я его явной лжи. -  Вы вышли из КПСС   вслед за пьяницей Ельциным только тогда, когда стало безопасным  рвать руками, топтать сапогами  и сжигать на площадях партийные билеты коммунистов! Да и то не из-за идейных, а из корыстных побуждений: вам жалко стало копеечные взносы платить!                -  Мужчины… Мужчины! – вмешалась в нашу перепалку миролюбивая  хозяйка.- До чего же вы любите любой разговор свернуть на политику. Слушать тошно.  Вы закончили свои  канцелярские дела, Михаил Николаевич? Со счётчиком, с абонентской книжкой? Да? Тогда пошли на кухню, к  обеденному столу, я вас чаем попотчую. По поводу книг о телохранителях Сталина могу по памяти сказать: видели мы только  одну, написанную Александром Трофимовичем Рыбиным. Называется она «Рядом со Сталиным». Издана  в Москве  в 1992 году. - Брехни  в его писанине до черта! – подал недовольный возглас супруг.          - Тогда тем более  вам самому   надо сесть и написать об отце всю правду, - уязвил я критика.                – Вон посмотрите на Светлану Алилуеву, разве не молодец?  - Угу. Сейчас, всю свою работу брошу и сяду бумагу марать. У Алилуевой денег куры не клюют, а я на какие шиши  буду семью кормить, по-вашему? – стал оправдываться  сын полковника. – А книжку Рыбина мы вам привезём  из Москвы, если только никто её из  наших  друзей  не «заиграл» её. Ой, Люда, совсем забыл.  Я же эту книжку и Александру Михайловичу Христову какой год обещаю… Стыдно уже мужику в глаза смотреть…                - Надо привезти, Витя, коли найдём. К слову сказать, и Юрка Самарцев тоже просил её почитать… - Не-ет!  Ему нельзя давать книгу в руки ни на одну минуту. Он её от зависти сжуёт… А то ты сама не знаешь…                - Да полно вам наговаривать на мужика пустое, Виктор Михайлович. – спешу я оправдать упомянутого абонента «Энергосбыта». – Бывал   я у него в квартире, видел немало художественных книг, не жёванные они…            - Ха-ха-ха! – засмеялся дачник, а супруга его Людмила Васильевна мне пояснила: - Вы не в курсе наших дел сельских. Дело в том, что Юрий тоже родился на нашей  улице Комынка. Их дом  крайний в нашем ряду, стоит у пруда. Он его продал после получения казённой квартиры. Юрий учился с Виктором  в  здешних школах. Их отцы  не только соседствовали, но  и  дружили и до войны с Гитлером, и во время   войны. После Победы должность  телохранителя Сталина предложили не Старостину, а Самарцеву. Но отец Юрия не пожелал тянуться перед  высоким  начальством   отказался  от редкой удачи в жизни. Вместо себя он предложил  односельчанина – фронтовика… Боже мой, как он позже сожалел о своей опрометчивости. Запил по-чёрному. Перестал даже разговаривать и здороваться с другом детства. Юрий тоже на нас злится почему-то. Представляете? - Да уж представляю, честное слово.  Спасибо за приятную беседу. Пойду обходить вашу улицу.  До свидания. Желаю удачного дачного сезона вам. -  Спасибо на добром слове. До свидания. А книжку Рыбина  мы вам привезём обязательно! – услышал  я  уже на крыльце  старого крестьянского дома. Грех осуждать себе подобных, но обещания своего Старостины не выполнили: знать,  кто-то действительно «книжку заиграл».                Не скоро я увиделся с  отставным  ветеринаром Христовым, с этим добрейшим человеком, который бесплатно исцеляет домашнюю скотину  всей  бектышевской волости. Трудолюбие, подвижность и душевная щедрота помогли этому  «доктору Айболиту» сохранить на восьмом десятке лет жизни незаурядное телесное здоровье и ясную память. Он не пил спиртного, не курил и всю жизнь прожил холостым человеком. Какая-то печальная история с чёрной изменой ему его сердечной избранницы  во время давней его службы в армии сделали  этого добрейшего человека  стойким женоненавистником. Он уроженец не  села Бектышево, а  Пошехонья, земляк  знаменитого писателя Салтыкова-Щедрина, но из всех односельчан бывший телохранитель Сталина  больше всех беседовал почему-то с ветеринаром. Сильно уважал Старостин  Христова,  часто угощал его рассказами о Вожде, но и ему на  некоторые  праздные вопросы давал ответ: «Не могу говорить, друг. – служебная тайн», или: « Извини, земляк, - расписку дал о неразглашении». И только за многие годы знакомства любознательный ветеринар выудил из засекреченных закромов памяти полковника Старостина несколько удивительных случаев из времён своей службы около семьи Иосифа Виссарионовича Джугашвили. И как телохранителем получал взыскания от начальства за обнаружение Светланой Сталиной скрытого сопровождения за ней, молодой студенткой. И как  через просьбы той же Светланы  допустил большую растрату отцовских денег при покупке ей автомашины «Виллиса»  не с брезентовым, а с фанерным кузовом.   В ожидании неизбежной тюрьмы за это нарушение воли Отца Народов супруга  тогда ещё майора Старостина,  Мария  Григорьевна,  с ручьём  слез  из глаз своих  взаправду  сушила  растратчику сухари. Вождь ограничился вычитанием из служебного оклада денежной разницы между ценой брезента и фанеры! Но самым страшным испытанием для  телохранителя было ожидание «бессрочной командировки»,  отменённой Сталиным  для Михаила Гавриловича. - Обычно застолье гостей Хозяина, - поведал как-то  Христову московский друг. - длилось до 3-х часов утра если начиналось в 22 часа вечера предыдущих суток. Всегдашними сотрапезниками Сталина были Маленков, Ворошилов, Молотов, Будённый, чудотворец Хрущёв и ещё 5-6 человек, ты не знаешь. Да, да, ты прав:  и Берия  с ними – самый вредный из всех.  Сегодня о нашем  Хозяине пишут что ни попадя: и самодур, дескать,  и гордец, а уж хитрым горцем, его сам Черчилль обозвал.  А я кому хочешь  в глаза скажу: прислушивался  он к чужим речам, но к речам коротким  и по делу. Особенно Сталин слушался Вячеслава Михайловича, доверял ему в такой степени, что на время своих отлучек в отпуск на озеро Рица на Кавказе, к примеру, Вождь оставлял Молотова  руководить  Советским Союзом!  Так и говорил нам, телохранителям, что после его приказов мы должны выполнять приказы Первого заместителя председателя СНК Что?  Да ты прав, Берия от  злобной  зависти кровавым поносом исходил.  Ну, да хрен с ним, с Берией. Больше всех выёживался перед Хозяином Никита Сергеевич Хрущёв, зато после смерти вымазал его дерьмом с головы до пят.                - «В ту роковую для меня вахту, - поведал ветеринару как-то раз Михаил Гаврилович,  собутыльники Сталина расходились под  бо-о-ольшой балдой… Мудрено  ли, что и Хозяин  выпил не меньше  гостей… Последним уходил Вячеслав Михайлович. Обслуга ещё раньше была отпущена. Комендант Ефимов посты на территории дачи проверял.  Короче,  один я себе на беду попадаюсь Молотову у выхода.   - «Сталина за дверь не выпускать! – приказывает Молотов мне строго. - Иосиф Виссарионович сегодня съел  булочку… Головой своей  ответишь, Старостин,  коль  Он  выйдет из дома… Го-ло-вой, понятно?          - Так точно, Вячеслав Михайлович, понятно! Разрешите выполнять?            - Выполняй! Если возникнут неприятности, то звони мне».    Я закрыл за ним дверь, обошёл всю дачу внутри для проверки незакрытых окон, дверей чёрного хода… Словом, убедился что всё  в порядке,  расстегнул кобуру с наганом да заступил на караул у телефонного аппарата  справа на стене от входных дверей.. Раньше никаких будок для дежурных офицеров не было, всю вахту на ногах отстоишь…                - Какую  «булочку» съел Сталин? – спрашиваешь? Да никакую… Это слово из любимого анекдота Вячеслава Михайловича, который он рассказывал за столом едва ли не каждый вечер и много лет подряд. Слушай меня, сейчас расскажу: «Один мужик был в гостях и часто прикладывался  к рюмочке. Жена выпивохи удерживала его: «Не надо… не надо  много пить!»  А тот не останавливается. В конце концов женщина взмолилась: « На, милый. Съешь хоть что-нибудь! Смотри-ка,  вот хорошая булочка!»  Её муж покорно съел ту булочку и сразу же обвалился  на пол со стула, прошептав при этом: « Это твоя  булочка виновата!»»  Ха-ха-ха… Смешно? А скоро  мне не до смеха стало, потому что  ближе к заре, часов в 5 утра, слышу, стучится изнутри в дверь  мой всемогущий  затворник и спрашивает:   - Кто на карауле? Доложить Генералиссимусу! - Майор Старостин, товарищ Сталин. – докладываю по Уставу. – Вахта с 00 часов  до 12 дня… - А-а,  товарищ Старостин. Вызови автомобиль с наружной охраной… Проехаться надо по  бабам… Выполняй!                -  Не могу, Иосиф Виссарионович!   Приказано  Вас не выпускать!   - Ты кому отвечаешь, дурак?  Кем это тебе приказано, если я  Верховный Главнокомандующий  Вооружённых сил СССР? - Товарищ Молотов приказал не выпускать вас, товарищ Сталин, до его приезда. - Товарищщщ  Молотов, говоришшшь. Тогда слюшайюсь… Вячеслав Михайлович  мой заместитель…- сказал Вождь и на удивление мирно побрёл  вглубь дома.  Зато потом, до полудня,  то есть до начала рабочего дня в Кремле по тогдашним правилам,  Хозяин  ещё раза три  подходил к моему посту, кричал на меня через дверь, матерился  по чёрному,  грозил отдать под  трибунал.  Не знаю, как и вахту отстоял я. Остаток дежурства вечностью показался. Не раз хотел пустить себе пулю в висок, да жену с детьми  пожалел. 12 часов после смены караула  я  в  штабе  охраны  всё  правдиво доложил коменданту Ефимову. Сергей Александрович жил здесь безвыездно. Для примера скажу, он  кандидатом в члены  КПСС  был лет восемь потому, что не мог  выехать в МГБ на Лубянку, чтобы там на партсобрании его перевели в члены партии. Самый доверенный человек был для Сталина. Коль  приготовленные  на скорую руку  пищу с питьём несли Хозяину на завтрак или  там на полдник, то Ефимов пробовал еду первым. Тот же Сергей Александрович в каждом помещении  правительственной дачи раскладывал по столам по одному экземпляру книги, журналы и газеты. Забывать стал Вождь – где что оставил…  Короче, Комендант был Иосифу Виссарионовичу  такой нянькой, какой пушкинская сказочница Арина Родионовна и в подмётки не годилась! Меня Ефимов уважал за дисциплинированность и трезвость.                Вот и подумай, каково было Ефимову  слушать мой рапорт о прошедшей вахте. Помню, у него аж фуражка на голове заелозила при короткой-то  стрижке его. - Сдай  табельное оружие, Михаил, - приказал он мне шёпотом. – Портупею, документы, вещи из карманов – всё выложи  на стол… Ты арестован, Михаил! И тебя, туды твою мать, Трибунал обязательно приговорит  к «вышке» за неподчинение приказам  самого Верховного Главнокомандующего!  И Генерального секретаря ЦК КПСС к тому же… -  Слушаюсь, товарищ генерал. - отвечаю тоже шёпотом онемевшими губами. Сам знаю, влез в дерьмо  выше головы… - Готов ответить по всей строгости закона.  Только разрешите с женой попрощаться навсегда, сказать ей по телефону последнее слово!                По Уставу  арестанту не положена  такая поблажка, но Ефимов гостевал у нас с Машей в квартире не один раз, ел вкусно и  пил  сладко  из её гостеприимных  рук. - Звони, чёрт с тобой!  Связь уже включили.– оглянулся он вокруг себя.    - Да не брякни чего лишнего, а то и ей не жить. Да и меня не подведи под монастырь-то.                Сергей Александрович встал из-за стола, дверь в кабинет на засов закрыл, чтоб не принесла ненароком  нечистая сила  кого-нибудь постороннего. Да-а, добрым оказался генерал  мужиком, понятливым к чужой беде.           -  Маша-а… - говорю жене тихо и медленно в телефонную трубку. – Не жди меня домой,  меня посылают в «бессрочную командировку»  Прощай!  Прости меня коль был плох к тебе  иногда. Не со зла я!                Долго не мог я уложить  трубку   на вилку   телефонного аппарата, слыша как Маша в трубку что-то квохчет жалобно. Потом я рассупонился, помню, оружие, портупею и личные вещи из кармана положил на стол перед Ефимовым да на негнущихся ногах едва-едва дошкандылял до табуретки в углу кабинета. Сел, прикурил трясущимися руками, жду конвоя.                Вдруг  аппарат  сталинской внутренней связи  разразился громким звонком. - Мария твоя, не иначе… - обеспокоился комендант. – Ох уж эти бабские причитания. А  подумал бы своей башкой:  - Кто бабу к  аппарату «Правительственной Вертушки» допустит, пусть она и супруга телохранителя Сталина?   Но службу  Ефимов знал. Одел фуражку, оправил гимнастёрку и  вытянулся в постойке «Смирно!» прежде чем взять в правую руку заветную трубку. - Комендант Ефимов у аппарата! – ответил  молодцеватым голосом. -  Смена караула произведена, товарищ Сталин… Старостин!?  Здесь, в комендатуре…  Отстранён от службы  и арестован  мною. Как за что?  Он же вам  настоящий домашний арест  учинил. Не он, а товарищ Молотов?  Не могу знать, товарищ Сталин… Виноват, исправлюсь.  Слушаюсь.  Передаю!              Бежит ко мне прямо с «Вертушкой»,  суёт мне телефонную трубку, а сам белый от страха,  как стена… - Возьми трубку, Миша…- просит умоляюще, - Сам Хозяин  приказывает! - Хорошо свою службу знаешь,  товарищ Старостин. – слышу из трубки будто во  сне хриплый  голос  Вождя. – Ну,  прошёл у тебя страх  за  мой  домашний арест без решения Верховного Суда СССР? Ха-ха-ха! Передай головотяпу Ефимову, чтобы на  служебной автомашине доставил тебя домой, да  в  график  дежурств  включил тебе трое суток внеочередного отпуска, да составил рапорт на награждение тебя орденом  э-э-э… кхм-кхм-кхм…  Каким орденом, я подумаю. Приятного отдыха, Старостин.                - Служу Советскому Союзу!  - еле выговорил я по Уставу перед тем, как   услышать  в трубке отбой. Честное слово,  не помню, как обратно засупонивался в портупею, как добрый  Сергей Александрович едва не насильно влил мне в рот стакан  питьевого спирта,  как  появившиеся-таки конвоиры  загрузили меня в легковой «ЗиС»  чёрного цвета, как занесли бесчувственного в мою квартиру  форменным трупом!  Добрым был ко мне комендант, а вот с моей супругой сыграл невзначай злую шутку: моя Мария лишь увидела  меня недвижимого,  конечно же, подумала о расстреле да о предстоящих похоронах мужа. Жене чекиста был известен тайный смысл слов  «бессрочная командировка» - смертная казнь, - поэтому она брык с копыт  и  в  беспамятстве лежала столько же времени, сколько я во хмелю! Лет десять нервы лечила после того случая, но без большого успеха.                Что касается меня лично, то я по гроб жизни буду благодарен Хозяину за его порядочность.- закончил рассказ Михаил Гаврилович. - Тот же Берия, никогда не позвонил   бы утром коменданту окажись он сам взаперти после «булочки». Наоборот, эта сволочь стольких офицеров и штатских служак около Сталина оклеветал почём зря. А про Микитку лысого и говорить нечего. Сам подписывал расстрельные списки, а всё свалил на Хозяина.  А Иосиф Виссарионович не гнушался признаться какому-то там Ефимову, что в ночном происшествии виноват был  сам, а не  постовой офицер. И никто меня не переубедит, что это был  «бальшо-ой и порядочный чэ-ло- вэк»!                Пересказы ветеринара Христова воспоминаний  Старостина ещё больше убедили меня в том, что надо  записывать для нашей молодёжи, для потомков  свидетельства  очевидцев переломных моментов Истории Государства Российского.  Жаль, что сам полковник Старостин опасался мести Хрущёва не вёл собственноручные записи о пережитом. Сын его почему-то  ленится откровенно это делать. Вот и получаются от случайных собеседников телохранителя Сталина лишь отдельные кусочки вместо целостной мозаики…                - А не говорил ли Старостин вам, Александр Михайлович, - спрашиваю я «доктора Айболита». – как он распорядился после смерти своими  бумагами, фотографиями, личными и служебными документами? - Говорил, Михаил  Николаевич, что в могилу с собой заберёт, - отвечал ветеринар Христов. – Обещал детям в завещании это поручить.  А в шутку так говорил, или всерьёз, - не знаю, честное слово. После смерти Михаила Гавриловича Старостина супруга его, Мария Григорьевна, прожила лишь год, хотя  летами была намного младше мужа. Оба похоронены на новом кладбище села Бектышево в соседних могилах, а не сожжены в гиене огненной московских крематориев. В какой из могил бесценные бумаги, Бог весть?  Да и не гоже  тревожить прах  верных супругов в их последнем пристанище на нашей планете Земля. Хочется думать,  что  их  «бессрочная командировка» имеет  заслуженный ими пункт назначения     под всемирно известным названием: Царствие Небесное!
Признаться, я вначале не поверил во  всемогущее влияние Молотова на Хитрого горца.. Но об этом говорится  и в книге придворного  биографа Э. Радзинского «Сталин»  (М.; Изд-во  «Вагриус», 2002- 638 с.) Дескать, посетивший Вождя югославский коммунист К.Попович рассказывал:  «Сталин привёз нас ночью на Ближнюю дачу. Молчаливая женщина, не говоря ни слова, принесла ужин на серебряной посуде. За ужином и тостами прошёл целый час. Потом Сталин начал заводить патефон и приплясывать под музыку. При этом Молотов и соратники выкрикивали: «Товарищ Сталин, какой вы крепкий!» Но настроение Хозяина  вдруг переменилось: «Нет, я долго не проживу». «Вы ещё долго будете жить, вы нужны нам!» - кричали соратники. Но Сталин покачал головой: «Физиологические законы необратимы, - и он посмотрел на Молотова.- А останется ( вместо меня) Вячеслав Михайлович».
Старик Молотов рассказывал поэту  Ф. Чуеву, автору книги « 140 бесед с Молотовым», изд.М., 1988 г.  «После войны Сталин собирался уходить на пенсию и за столом как-то сказал: «Пусть Вячеслав поработает теперь.  Он помоложе». Странный выбор преемника если учесть, что новоявленный пенсионер родился в 1879-м году, а Молотов в 1890 году. Но Иосиф Виссарионович настолько доверял Вячеславу Михайловичу, что оставлял  его во главе Советского Союза во время ежегодных летных отъездов на Кавказ. Какая между ними потом пробежала чёрная кошка не знаю. Не иначе или Берия постарался поссорить многолетних соратников, или Хрущёв.
         - Вот как Сталин отменил Старостину «бессрочную командировку»! – с гордостью  закончил необычный рассказ  ветеринар Христов.       Сегодня, когда не затихают в народе споры об этом коварном и жестоком человеке, этот эпизод из жизни телохранителя Сталина - невольно добавляет яркий мазок в портрет этого противоречивого человека!