Суд над жалостью

Она, съёжившись, сидит на скамье подсудимых. Ловит на себе презрительные взгляды обвиняющей стороны. Не замечает одобрительных возгласов стороны поддерживающей. Через какой-то жалкий час её судьба решится - она рассматривает скопившиеся пылинки в углу под столом, чтобы не думать об этом.

"Всем встать! Суд идёт!" - слышит она голос секретаря будто бы вдалеке. Застилающая глаза пелена слёз не даёт разглядеть черты человека, который через час вынесет ей приговор - наказание или дар.

Громогласно судья начинает: "Судебное заседание считается открытым. Слушается дело по обвинению Жалости. Слово для представления сути обвинения переходит к прокурору Гордости".

Прокурор откашлявшись, приступает к обвинению: "Обвиняется гражданка Жалость в том, что своими проявлениями унижает, а порой и оскорбляет людей, а также не позволяет им самостоятельно справляться со своими проблемами. Жалость взваливает чужие проблемы на себя, освобождая людей от тех невзгод, которые они заслужили так или иначе. Тем самым разрушает общество, разлагает людскую целеустремлённость и порождает жалких нытиков."

"Подсудимый Жалость, встаньте! Признаёте ли Вы себя виновной в совершении преступления?"

Она встаёт,нервно сглатывая напряжение, ноги её подгибаются и она вновь падает на скамью тяжёлым грузом. По залу проносится шёпот - смесь недовольства и презрения с крохотной долей сочувствия. Она вновь встаёт, на сей раз более твёрдо и уверенно. Чего бояться, что терять, когда тебе остался всего лишь час, а после...

"Нет, Ваша честь! Не признаю!"

"Слово предоставляется защите. Защиту Жалости сегодня представляет гражданка Любовь."

Любовь, краснея, сбивчиво бросается на защиту соратницы.
"Да что же это такое, люди? Кого вы слушаете? Гордость? Она ведь всё вывернула наизнанку, оборотную сторону вам показывает, а вы верите! Вспомните, люди, мы -русские! Жалостливость в менталитете нашем, на роду нам написана, в крови нашей течёт, на страницах классической литературы живёт. Из песни слова не выкинешь. Русский человек всегда пожалеет, посочувствует, приголубит. А разве в грехах семи, известных вам, существует грех Жалость? Разве вы забыли, что, напротив, прокурор наш, Гордость, - и есть грех?

По залу вновь прокатывается волна шёпота: теперь одобрение заглушает нотки презрения. Слишком велик авторитет адвоката: сама Любовь говорит, а она лгать не станет. Чтобы загасить нарастающее воодушевление и не допустить шумихи, Судья быстро переходит к развязке судебного заседания.

"Встаньте, подсудимый. Вам предоставляется последнее слово!"

Она встаёт, в её глазах горит надежда и вера. Любовь помогла ей. Теперь Жалость знает, что сказать.

"Уважаемый суд, уважаемые присяжные! Я знаю, в последнее время в мой адрес льётся поток обвинений, негатива и недовольства. Люди не любят испытывать жалость, потому что это больно. Это не только чувство, это ещё и комок в горле, телесное ощущение, от которого хочется поскорее избавиться.

Человека, к которому мы испытываем жалость, мы стремительно пытаемся от себя отдалить. Неудивительно: ведь он заставляет нас чувствовать себя виноватыми. А нам этого не хочется. Вы же тоже отворачиваетесь от бродяг на улице, просящих у вас звонкую монету? Правильно, вы чувствуете. Чувствуете вину. Что вы - не они. Что у вас всё лучше. В Вас русская сердобольность, сострадательность играет. И вы стараетесь её затмить чувствами презрения: "Да что за люди! Стоишь, просишь! Руки, ноги - есть? Иди - работай."

А вот это уже советская истина. Произошёл перелом в понятиях. Жалеть стало плохо, жалеешь - вредишь. Пусть идёт работает, пусть делает что-то. И это неспроста произошло. Слишком много людей было, которые при виде меня, стали играть в жертву. Они вызывали к себе жалость, питались ею, насыщались, а сами могли жить и палец о палец не ударить, чтобы чего-то добиться. Зачем? Ведь тогда перестанут жалеть? Тогда всё так просто не будет получаться! Что за глупости, я лучше жертвою жалкою жизнь свою проживу, зато все меня будут жалеть и мне жаловать.

Вот из-за таких людей и случилось то, что сейчас происходит. С себя вины тоже не снимаю. Была слишком слепа, жалела всех без разбору. Упивалась своей жалостью. Я казалась себе слишком правильной, хорошей, искренней, что не заметила, как сама превратилась в жалкое подобие себя. Я больше не Жалость, я Жалкость. Делайте со мной, что хотите. Я всё сказала."

Молчание. Тяжёлое. Тягучее. Свинцовая туча нависла над нами. Что делать. Господа Присяжные, делать что?