Из того же Северного Плутарха У -У

Умишич Живоин Слободанович ( 1848-1914) — шарманщик, мастер по ремонту музыкальных инструментов, а так же фисгармоний и механических кукол.
«Приехал из Америки
на зеленом венике
Веник поломался,
Я у вас остался», — пел Живоин 1899-м году на площадке перед домом купца Немирова-Колодкина в Вологде. Купец был знаменит и даже возглавлял Попечительский совет богадельни. Но ведь и  Живоину, конечно же, надо было где-то кормиться. Он только-только прибыл в Вологду из Кракова, а не из какой-то там дикой Америки. Серб по происхождению, родился в Селезии и уготована ему была судьба шахтера на рудниках, если бы не сломанная однажды нога. Он её сломал аккурат в тот момент, когда отец со старшей сестрой должны были выезжать в местечко Фридек -Мистек с живой птицей собственного подворья и закупить столярный инструмент. Отец Живоина уже 16 лет работал крепильщиком на шахте и подрабатывал в свободное время столяром-мебельщиком. Впрочем, не чурался и других работ. А тут — на тебе! - сын ломает ногу и теперь вместо торговой поездки надо везти и сына к доктору, искать возможность ночлега не на 1 ночь, а на две-три.


Да что там долго рассказывать — Живку оставили у врача на ночь, а оказалось,  из-за  ужасных проливных дождей, на целую неделю. А врач (кто знает — может и не врач вовсе, а лекарь на уровне фельдшера или знахаря) музицировать любил. К нему собирались друзья-мадьяры, и они целым ансамблем там что-то такое яркое зажигательное играли часами. И вот довелось Живоину ремонтировать и помогать самим музыкантам собрать-разобрать пару инструментов. И почувствовал он тонкую зависимость натяжения струн и влияния прокладочки под мундштуком волынки на звучание в нижних регистрах. Шли дожди, а он знакомился и сдружился с одним старым евреем (среди мадьяр и евреи были, конечно), его старшим сыном да и с самим лекарем, конечно.... Отец привез рассчитываться за лечение Живки двух индюков, фазана и свиную ножку, а услышал в ответ «Слободан, оставь нам мальчика в подмастерье, пока он лечится. И мы тебя сами ещё угостим...». Удивлен был Слободан. Очень. Но и обрадован талантам своего сына, который обнаружили в нем уважаемые люди. Закусили они с лекарем кнедлинками пару чашек бэхэровки, да графинчика два пива с обжаренной ветчинкою выпили, съели-таки вместе со старым евреем фазана, и на том судьба Живоина была решена. На счастье всей семьи, между прочим.


В маленьком городке  Фридек -Мистек, как, впрочем, и в других городках Селезии, на музыкальных выступлениях и ремонте инструмента заработать было нельзя... Ну разве что очень случайно, под какую-нибудь большую свадьбу или открытие Благотворительного музыкального училища в Катовице. Зато во Вроцлаве, в Лодзи и в Зелена Гуре случались большие стихийные барахолки-ярмарки. Туда-то старый еврей-музыкант со своим ансамблем и с Живоином выезжал раз в месяц и стабильно получал «трохи злотых», которых хватало не только на обновление костюмов, но и на «мелочи» вроде табака, сукна, масел и сыров из Померани.
Польша в те годы была частью Российской Империи и не удивительно, что  в сельской её части ходили легенды про успехи музыкантов-сельчан, выехавших как на запад — в Париж, в Белград и в Берлин, так и про выехавших на восток — в Одессу, в Москву и в Санкт-Петербург. Конечно, рождались сказки про финансовый успех.
 Живоин был уже взрослым (но не женатым) мастером-настройщиком, ремонтником и прочих тонких дел «выручателем» ценных механизмов. Поехал он на заказ в Ригу, там в 1883-84 годах устанавливался новый орган в Домском Соборе. Там он и женился на дочери трактирщика  из соседнего от Собора квартала. Гораздо важнее, что там, в Риге, он научился работать с настройкой органных труб — больших и малых. И уж совсем пустяком было для него настраивать шарманки, которые в те времена прямо хлынули на рынок России.


Долго ли - коротко ли, сладко ли— кисло ли жилось семейству в Риге, но в Москве нашлись для Живоина гораздо лучше подряды. И стал он снабженцем — ездил в Краков и в Кёльн за трубами и мастерами, для Новоиерусалимского храма был приглашен для создания аккустических пазух.... Безбедно росли сыновья и дочери Живоина числом в четыре человека, жена ходила в беличей шубке и чаевничала с прислугой митрополитов в Священном Синоде. Пока не случился один казусный момент, после которого пошло в семействе все наперекосяк...
В 1896 году на таможне Австро-Венгерской границы Живоин оттолкнул солдата, который штыком начал щупать сложенные органные трубы и виолончели. Хруст драгоценнейшей поклажи, за которую не рассчитаться перед заказчиками, так вздернул нервы Живоина, что он прямо налетел на солдата... Конечно, товарищу в помощь бросились ещё двое с винтовками наперевес. Итог — настройщик музыкальных инструментов убил одного из солдат, тяжело ранил второго и... и убежал в горы Карпаты. Слава Богу — в горы уже Российской Империи...
Где он шлялся два-три года история умалчивает, но в Вологде он появился, утверждая, что приехал из Кракова. Полиция его не искала. Семьи с ним не было. То ли жена его  нашла другого мужа, то ли ещё по какой причине, но Живоин был да жил в Вологде один. Не голодовал. Смешил людей, играл на шарманке, жарил леденцы из сахара, а потом привез в Вологду первые граммофоны!
Дело в том, что  в 1901 году  в России появилась первая граммофонная фабрика. Она открылась в знакомой Живоину Риге в 1901 году, но ступить в Ригу ему было никак нельзя. Зато на следующий год открылась фабрика Ребикова в Санкт-Петербурге, которая выпускала уже не только граммофоны(и привозила американо-немецкого Общества), но и выпускала пластинки с русским репертуаром.   Это была информационно-культурная революция, похожая на появление сотовых телефонов,смартфонов и айпадов сто лет спустя. В 1910 году у Живоина был этаж дома, купленного у того купца, перед домом которого он пел в 1896-м, а в 1913-м — он уже покупал дом... Но умер. Говорят, что просто занемог, слабел, нервничал, паралич стукнул. Ещё три месяца поболел и умер. Семья так и не объявилась. Хоронили его торговцы из магазинов и скобяных лавок, торговавших тогда в том числе и граммофонами, иголками к ним и запчастями к другим инструментам. Похороны ему обставили граммофонной музыкой — из «волшебных ящичков» заплутавшего по Европе серба. Пел из ящичков сам Шаляпин.
Между прочим, шарманки Живоина У. играли на площади у Вологодского вокзала ещё и в Великую Отечественную войну. А кто-то припоминает, что слышал их и в 1961-м, когда Гагарин в космос полетел. Ну уж не знаю — правда ли ...