Авторский подход

Вечерело. Сверху уже гуляла бледная луна, снизу журчали люки и лаяли сырые подвалы, сбоку, где-то вдали, хрипели больничные сирены – днем им не давали пробиться склоки осатаневших пешеходов и гремевшие опорами мосты. К переулку Профессора Ки;шкина темнота, однако, подступала раньше всего. Люди, не сговариваясь, заселялись туда крайне сознательные: соблюдали режим, рано гасили свет и тем, безусловно, гордились.

Сегодня подвело четвертое окно слева – с девяти часов вечера в нем, не переставая, мигали холодные вспышки. Можно было решить, что в квартире №89 в тот поздний час не прекратило еще свою работу прикроватное телевещание. На деле же совершался ни много ни мало акт бытового насилия. Двадцатисемилетний жилец Антоша подвергал пыткам своего брата-близнеца, сестру Варю, двоюродного дядю и троих распухших на кефире племянников. Истерзанные, они сидели в ночных рубашках на табуретках, прислонившись к советской стенке, и, жмурясь, давили наружу больные улыбки. Глаза у несчастных жертв слезились так, будто их заставляли нырять без очков в соленую воду и подолгу выслеживать окуней. Дело в том, что Антоша снимал групповой портрет и активно пользовался встроенной вспышкой. Антоша практиковал ночную съемку.

После каждого кадра Антоша подбегал к своим моделям и требовал им восхититься. Неделю назад он купил свою первую камеру и с тех пор твердо настаивал на признании собственной гениальности. Он ничуть не сомневался в том, что природа с рождения одарила его фотографическим талантом. Самовыражался он, по заветам современного общества, не зная усталости, без выходных и праздников.

Брат-близнец все же не выдержал и стал проситься в кровать. От усталости закряхтел и дядя, из последних сил старавшийся натянуть уголки своих бледных губ на виски. Варя, сестра, сдалась первой. Она повернулась к стенке и, запустив руку в книжный отсек, извлекла на поверхность несколько писем. До сегодняшнего дня она никак не могла на это решиться (очевидно, не хотела расстраивать брата), но теперь ее ангельское терпение было исчерпано. Антоше пришлось включать свет и принимать на свой счет пять громких, написанных мелким подчерком заявлений. Каждый раз, выходя из себя в коротких абзацах, заказчики требовали возврата денег за съемку своих пышных ленточных юбилеев и подмосковных свадебных торжеств в досудебном порядке. Все, как один, утверждали, что их благородные лица оказались засвеченными и что, вообще, фотографом не были соблюдены элементарные пропорции. С особой настырностью поднимался вопрос «о целесообразности замещения приглашенных гостей случайными прохожими в кадре». Изучив все претензии, Антоша высунул язык и надулся. Остальные, конечно, не одобрили Вариного поступка и долго еще цокали языками в ее сторону, но в глубине души радовались окончанию своих полночных страданий.

Племянники, первыми учуявшие новое положение дел, вскочили со своих табуреток и с визгом разбежались по комнатам. Брат-близнец заботливо похлопал Антошу по плечу, посоветовав не сдаваться и попробовать себя в чем-нибудь еще. Дядя, змея подколодная, тихонько хихикнул и, подобрав халат, лохматым чертом выскочил в коридор.
– Назад! – крикнул вдруг Антоша. – Мне, что, разве должно быть до этого дело? Да что они вообще знают об авторском подходе? Снимаем, кому сказал!

Племянники в своих комнатах дружно застонали. Остальные опустили головки на бок и послушно поплелись обратно в гостиную выполнять свой семейный долг. Сидели с Антошей до утра.