Упор упертой стремной бабы

               
     Как известно, мама Миллы Йовович снялась - давно - в стремном кинишке  " Король - олень ", там еще Юрский чего - то тоже там ( два там - тавтология без намеков, хотя стоящая всегда во главе Бэйли настораживает, да ? ) и картонные декорации, но мало кто в курсе, что фильм замышлялся Юрием Андроповым несколько иной, он даже назывался в изначальном варианте сценария, написанном Хичкоком и Мартином Скорсезе, подкупленных кремлевским золотом и валютой, добытой демпинговой продажей за рубежи родины дубов и прочих ценных источников запасу, и орудовавших на даче в Переделкино моего славного приятеля Риобраво, с кем не пожелала - иншалла ! любовь моя - бодаться тоненькая девочка, чем влюбила в себя автора - мудака окончательно и бесповоротно, ибо самоустранение от говноситуаций кубанскоказачьих колхозников достойно если не сказочки, то всего ресурса Проза ру, где этих историй - до х...я и больше, совсем иначе.
     - Таким образом, товарищи, - говорил полковник Стояковый, плотный мужчина малосемейной застройки, возвышаясь суровым мундиром жандармского перед скоро и поспешно притащенной кафедрой в зале Советов ГПУ, что на Лубянке, кровавой, хорошей, джинсовой, пристально рассматривая блестящие сапоги Андропова, надеваемые раз в жизни на светлый праздник восемьдесят второго года, - сам образ, нетленный и великолепный, блистательный образ Козла, в коем воплощаются и строительные козлы маляров, неуклонно перевыполняющих план рыбколхоза, и наш военный советский джип повышенной проходимости, способный достигнуть и превозмочь аж до середины Днепра, где и потонет на х...й, и доминошная игра, в которую превратится очень скоро все советское телевидение и сольется в говно познеровщины - малаховщины ...
     - Да прокляты будут ! - выкрикнул с места портрет Блюмкина, опасно раскачиваясь над вытянутой огурцом головой генерала Свинадзе, в этот ответственный момент напряженно размышлявшего о репрессиях и порнобизнесе на загнивающем Западе.
     - Истинно, - взвыл штурмфюрер Невзоров, стоявший часами у дверей, в которые и вкатился на инвалидном кресле сам генсек, могучего роста мужчина с бровями, в пижаме с нашитыми маршальскими лампасами и с непонятного абриса младенцем на мускулистых руках, Андропов даже прищурился, пытаясь навскидку определить верную идентификацию кошмарного гомункула, прижавшегося плохосформированной макушкой к орденской планке инвалида ума.
    - Вот, товарищи, - довольно хохотнул генсек, принимая почетную сигарету из рук мужчины в пальто, шедшего следом, - наша подрастающая смена, так сказать, Сурков. Прошу любить и жаловать.
    - Ты гонишь, Пох, - скучным голосом говорил я своему приятелю, маленькому медвежонку, более известному как Пох, херачащему по клавишам ноутбука, - мало того, что уже вторую сказочку пишешь моим музам, так еще и навлекаешь гнев Министерства любви одиноких сердец Джареда Лето и Сэлмы Хайек на мою и так бедовую башку. Какой, в манду всех революций, Сурков ? Он в те годы коз пас на отрогах Памира, под Толстой - юртом, бля.
    - Обычный, - отрезал медведь, выпроваживая меня на лестницу. - Иди покури пока, а я запараллелю Антихриста Розалинды Челентано и собаку Безумного Макса.
    Я курил на лестнице, свесив ноги в бездну, и не мог придумать ни одного варианта, что позволил бы осуществить намерение медведя. Можно, конечно, вывести родословную Антихриста через окурки Денниса Хоппера к виляющей попкой Шарлиз Терон, но собака ... Тут, по - любому, не обойтись без Блонди. А Блонди - фашизм. Этого явно не одобрит Познер, а как без его одобрения мне писать истории ? Смешно и говорить.
    - Давай, Пох, лучше споем с тобой, - вернувшись в комнату предложил я, падая от усталости в кресло, - великую песню о тюбетейке, оказавшейся Нарусовой.
    Медведь хихикнул и начал пролог.
    - Ой ты гой еси, выходила луна из армянских небес,
    Стоял часовой на Берлинской стене ...
    - Армяшки с маленькой, - объяснил мне медведь низкопоклонство и продолжил зачин.
    - Проверял паспорта у отцов и дедов, сутулых рассудком,
    И возвидел прибор головных дислокаций,
    Опушенный бобристо чуть сбоку красиво,
    Мономашисто, резко, достойно.
    - Да ну на х...й, - сплюнул медведь, дергая плечом от отвращения. - Проще к Витухновской в приемыши угодить, чем об эдакой нечисти песни петь.
    - Это да, - не стал я спорить, заваривая первую чашку кофе. - Пусть тогда мужественный баритон Алисы Лайт звучит, Готфрик сверху, но если хоть одна падло опять начнет мне втюхивать Настю Рыбку или Роскомнадзор пидараса Навального, то, Пох, убьем их всех молоденькой Трейси Лордс. Лады ?
    - Годится, - кивнул Пох меховой головой и вы зашатались, бледнея, услышав начальные аккорды и резкий вокал местечковых самородков очень средней полосы.