Сверхновый поцелуй

Почти от залетейской тени
В тот час, как рушатся миры,
Примите этот дар весенний
В ответ на лучшие дары.

                А.Ахматова



   Да, вот он – март!
   Вот оно – весеннее ощущение. Вот и птички уже отчаянно зовут весну, невзирая на сугробы, среди которых нынче ее встречаем.
   Тут уже не отвертишься и не скажешь себе, мол, «я не в настроении», или «оно все задолбало», или, и того хуже, «муза моя где-то загуляла…»
   Не скажешь этого ни себе, ни людям.
   Не поймут.
   А если же ты вдруг вздумаешь заикнуться, что «на носу выборы» – тут уже тебе достанется по серьезному. А и поделом! Нечего на всякую ерунду отвлекаться от жизни.
   Да.
   Поэтому – приступаем!
   Все уже поназастревали в этих снегах и понападались по ледяным колдобинам, что так украсили город. Кто уберегся, а кто и пострадал, и разнообразные гипсовые украшения на конечностях стали привычным делом этой весной. Жалеем всех. Ждем тепла.
   Вокруг уже бродят мужчины – весна сдвинула их с насиженных мест – и они, с лицами, освященными идеей грандиозного подарка, дружно колесят по всем местам, где можно потратить деньги. Они напряженно всматриваются в витрины, что-то шепчут, загибают пальцы и задумчиво возводят глаза к небесам. Потом снова замыкаются в себе и снова загибают пальцы.
   В какой-то момент это выливается либо в трагическое заламывание рук и крик отчаяния, либо в радостный вопль и быстрое движение со всеми коробками и пакетами по направлению, видимо, к объекту их чаяний. Видимо. Хотя, кто знает…
   Кто знает.
   Кто, вообще, может понять и познать тот механизм флюидообразования, что делает такое с мужчинами.
   Вот они берут женщин, помещают их в цветы и говорят: «Ну почему же так красиво-то, Господи?» Это они у него еще спрашивают.
   Ходят вокруг с кистями и красками, ставят свет и драпировки, и приговаривают: «Прямо пропасть. Или пропАсть». Нет, ребята, вы лучше не спрашивайте, вы быстрее краски разводите и на холст их быстрее, на холст… Вдруг успеете за Ним, за Его полетом творческим. Красота – она же так хрупка и недолговечна. Ох, страшно недолговечна. Давайте, не отвлекайтесь. Пишите, творите, успевайте.
   Так, о чем это я? Хотел ведь про любовь…

   А вот и про любовь.

   Жил был мальчик. Он жил на берегу звездного моря. Море было рядом, море было везде. В нем жили звезды. Они плавали, толкались и звенели своими хрустальными боками. Особенно красив был серп луны, висевший низко над морем. Мальчик любил взбираться на его краешек и смотреть вдаль, в бесконечную звездную пыль. Он слушал шелест волн и звон звезд, и о чем-то мечтал.
   Иногда он забрасывал удочку и ловил звезды. Поплавок качался и трепыхался, звезды бултыхались и шелестели боками друг о друга. Они разговаривали свои разговоры и не торопились клевать, а мальчик не настаивал и не укорял их. Иногда, из развлечения, какая-нибудь звезда попадалась на крючок и позволяла себя поймать. Просто из любопытства, чтобы посмотреть, что же там снаружи моря. Такие звезды мальчик складывает в прозрачное ведерко, и они лежат там и беседуют между собой. Когда приходит время вечернего чаепития, все расходятся по домам – мальчик к себе домой, а звезды обратно в море.
   Иногда звездное море близко подступает к ногам мальчика, но он его совсем не боится. Он знает, как приятно поболтать ногами в скоплении звезд пока они носятся вокруг поплавка.
   В последнее время, его стали похищать иногда какие-то пингвины, появляющиеся неожиданно из-за лунного серпа, но он их тоже не боится. Он знает, что они шутники, на самом деле. Они делают серьезные глаза и все время уговаривают его, мол, улыбаемся и машем. Одного они почтенно зовут Шкипером, другого – Рико, есть еще Рядовой и Ковальски. Забавные парни эти пингвины – думает мальчик и машет вместе с ними. А потом снова забрасывает удочку и любуется на поплавок и звезды.
   Иногда по звездному морю проплывает большая золотая медуза. Она медленно раскраивает собой безбрежный звездный покров и заставляет звездочки хрустально позванивать своими тонкими кончиками. Медуза тихо перешептывается о чем-то со звездами, они хихикают и ойкают между собой. Мальчик любит слушать эти шепоты. Ему очень хочется каждый раз прикоснуться к медузе, к ее золотому боку, который светит словно огонь, но она вечно шепчет что-то вредное и упорное против, мол, отойди, а то обожгу. Она уплывает вдаль и там хихикает, и мальчик понимает, что она хитрит, что она вредная, но не страшная и не обожжет. Ну и пусть, думает мальчик, и надеется, что уж в следующий раз он обязательно погладит ее гладкий золотой бок.
   Большая золотая медуза иногда включает патефон и слушает джаз. Звуки разлетаются, носятся в обнимку со звездами и бултыхаются с лунного серпа, разбрасывая звездные брызги. Потихоньку тогда все начинают приплясывать в такт музыке и всё вокруг – и море, и звезды, и серп луны, и мальчик – все насвистывают, намурлыкивают и напевают каждый своё.
   А иногда вдали, в звездной морской дали, вспыхивает сверхновая звезда. Она яркая и красивая, она освещает все вокруг волшебным светом. Мальчик, звезды, медуза и иногда пингвины – все смотрят и любуются. Медуза при этом всегда начинает рассказ о том, что это вспыхивает во Вселенной новая любовь. Что именно так и должна гореть и светиться настоящая любовь. И хотя все уже не раз слышали этот рассказ, никто не перебивает её. Она увлеченно рассказывает, что поцелуй любви в мире зажигает сверхновую на другом конце Вселенной. Сверхновая своим светом рождает новую любовь, новую жизнь. И все это будет всегда. Все это будет бесконечно.
   Потом все некоторое время молчат. Потом звезды плывут дальше, а мальчик снова забрасывает удочку.
   И начинается новое кино…

   Так, о чем это я?
   Хотел про любовь, а тут звезды, дети, медузы. Наверное, это муза что-то напутала. Где уж она гуляла?
   Ну, ничего, главное праздник не пропустить.
   Дорогие женщины, с наступающей весной!