Глава 1. Ходики

     Январь на земле. Ветер завывает на улице. По плохо освещённой улице скрипят снегом чьи-то быстрые шаги. Праздник , вот и гуляют люди, в гости ходят. Однако, поздно уже, да и мороз кусается, вот и бежит быстро по хрустящему снегу человек. В теплоту своего дома. К синему экрану родного телевизора.
Праздник, конечно, праздником, но в такую-то метель лучше дома, на теплом мягком диванчике. Тем более, что телевидение радует разными праздничными концертами и хорошими советскими фильмами. Вон как чернокожий артист из прошедшей молодости радостно распевает разудалую песню на тарабарском языке, прям так и хочется в пляс:
Trrrrr acia, trrrrr ha ha
Trrrrr voom bam, trrrrr ha ha
La-la-la-la-la-la-la... La-la-la-la...
La-la-la-la-la-la-la... La-la-la-la..
Через полчаса закончится концерт и фильм можно будет посмотреть. «Женщины». Может, не совсем праздничный он, да как хорошо там играет Инна Макарова с Ниной Сазоновой. Песня душевная, про старый вальсок. А кто не хочет фильм, дак щёлкай каналами -ищи, что душе твой беспокойной угодно.
 
     - Вот ведь заводной какой, ну истинный артист, - небольшого роста худенькая старушка в переднике встала с дивана. - Только поёт невесть что. Олюшка, а ты не скажешь, о чем поёт-то он? Может смысл какой есть в песне?
- Не знаю, мама, - откликнулся мягкий тихий голос из соседней комнаты, - язык точно не французский, не английский и не немецкий.
- Ну, значит, это негритянский язык, африканского племени. Видать, смешная песня, смеётся все - ха-ха.
Старушка подошла к стене и подтянула гирьку стареньких ходиков.
«Тик-так. Тик-так» - ровно и неспешно стучали часы.
- А ты чего концерт не смотришь?
- Ой, мама, пишу доклад для секции преподавателей иностранных языков. О системе, по которой мы с моими ребятами уже четвёртый год учимся.
- Вот ведь, нет тебе будней. Все школа да школа, - заворчала старушка, - Отложи ручку, Оленька, давай поужинаем. А чего-же Танюшка-то наша не приходит. Позвонила 31 -го и пропала. Третий день уж праздников, и не зайдёт.
- Сейчас мама, ещё пару минут. Допишу и поужинаем. Танюшка на турбазу с мужем и друзьями собиралась на праздники. Я ей пыталась позвонить, но, видно, связи там нет, абонент недоступен.
- Вот жизнь какая настала - телефоны в карманах есть, а дозвониться невозможно. Вон в войну покрутишь ручку у телефона и дозвонился. А тут нате-ка - связи нет. Что же ты мне про турбазу не сказала?
- Разве? Не сказала? Может, отвлеклась и забыла. Прости, мамуся, столько дел навалилось перед праздниками, могла и забыть.
Старушка отодвинула край занавески и всмотрелась в даль.
- Ветер-то, ветер-то как воет. Бросай, Олюшка, бросай свою систему, я пошла ужин разогревать. Поужинаем спокойно, а после кино с тобой посмотрим, на сон грядущий.
На кухне зажёгся свет, чиркнула спичка и почти сразу вкусно запахло печёным мясом.

     Кухня была маленькой, но уютной. Ситцевые занавески на окне с весёленькими васильками, абажур голубенький, под цвет полевых цветов. Серенькая хлопковая скатерть на столе. И серенький же кухонный гарнитур - старенький, простенький но весьма милый и аккуратный. На дверках шкафчиков красовались переводные картинки - все те же синенькие васильки.
 
     Старушка полюбовалась цветочками на занавесках и, тихо напевая «Заросло васильками небо, а ромашки из солнца и снега», накрыла на стол.
Салат Оливье - отзвук прошедшего праздника. Грибочки солёные. Морс клюквенный в кувшинчике. Несколько кусочков хлеба на маленькой тарелке.
- Олюшка, я прямо не знаю, сама учительница, а такая непослушная. Сказала раз мать ужинать, значит, ужинать.
В комнате засмеялись. Хороший такой смех, как перезвон колокольчиков.
- Иду, мама! Не ставь мне двойку!

     Тишину дома разрезал звонок.
- Ой, кто же это к нам на ночь глядя? Может Танюшка с Виктором? - старушка заспешила к двери, - Кто там?
- Открывайте, Валентина Георгиевна, не бойтесь! Татарин! - донёсся из-за двери громкий бодрый женский голос.
Валентина Георгиевна повернула вертушок замка, и в квартиру влетела высокая стройная, ухоженная женщина лет сорока пяти в бежевой, дубленой, явно недешевой курточке, синих джинсах и высоких светлых сапогах.
- С наступившим, Валентина Георгиевна! С Новым годом! С Новым счастьем! Вот только непонятно куда девать старое - разве можно выбрасывать счастье, пусть оно и прошлогоднее!
Женщина вручила старушке два битком набитых чем-то пакета.
- Тут вам подарки и выпить-закусить. А Ольга где? Дома?
- Спасибо тебе, Настюша. И тебя с праздником. Счастья тебе, здоровья. Умница ты какая. Всегда придёшь и поздравишь.
- Где же мне ещё быть?! Привет, татарин! - в коридорчике показалась Ольга, - С праздником тебя, подруга! Счастье старое не надо выбрасывать, соедини его с новым и будет тебе такое глобальное счастье!
Подруги расцеловались.
- Какая ты зимняя, - стряхивая с себя снежинки, сказала Ольга.
- Метёт же! Я на машине, конечно. Но к вашему дому не подъехать, бросила у соседнего и бегом. Она потянула носом воздух. - Ох, как пахнет у Вас вкусно, неужели, гусь фирменный с яблоками?
- Он! - воскликнула старушка и заспешила с пакетами на кухню, - Зачем ты, Настюша, накупила столько всего. Разве нам троим все это съесть?
Анастасия сбросила куртку и сапоги, натянула на ноги толстые вязаные джурабы и открыла дверь в ванную.
- И съедим и выпьем. Сейчас помою руки и начнём праздновать.
- Хорошо как, Настюша, что пришла ты. А то сидим - две вдовы. И праздник не праздник, - пожаловалась из кухни Валентина Георгиевна, - Я телевизор смотрю, а она пишет все системы, да доклады. Вот так две кукушки и кукуем.
Анастасия вытерла руки белоснежным вафельным полотенцем и присела на табуретку.
- Кукуете, значит! Печально. А Танюха где с благоверным? Мать с бабушкой поздравить не забыла?
Валентина Георгиевна острым ножичком надрезала упаковки с сыром и сырокопченой колбасой:
- Поздравила, 31 -го и поздравила. Ой, Настюша и икра тут. И закуски все импортные. Чего тратилась-то? Есть у нас всё!
- Юрик мой из командировки приехал, из Испании. Все оттуда. Ну, разумеется, икра наша родная. Не заморская. Поздравила, значит. А зайти не дано?
- Дак уехала! - взмахнула руками Валентина Георгиевна. - На турбазу. Дело-то молодое. А я и не знала про турбазу. Олюшка, как всегда, все забыла. Одни только методики на уме. Как жить без меня будет - не знаю! С голоду, несчастная, умрёт!
 
     На кухню тихо вошла Ольга.
- Жалуешься? Нашла родственную душу?!
Валентина Георгиевна уместила на небольшом столике тарелки с закусками и достала из духовки противень с гусем.
- Жалуюсь! Вот хоть кому-то на тебя пожаловаться! Садись за стол. Сейчас гуся подам.
Анастасия ловко открыла бутылку с Асти и разлила шампанское по бокалам.
- С праздником, дорогие мои! Хватит вам куковать - будем сегодня праздновать! И ночевать я у вас останусь, если можно.
Бокалы зазвенели.
- До чего шампанское вкусное, - попробовала напиток Валентина Георгиевна, - Как в старые добрые времена. Что же ты спрашиваешь, Настюша, куда тебе в ночь-то ехать, да и выпьешь сейчас. Конечно у нас останешься. Хочешь на диване. А хочешь у Олюшки в комнате раскладушку поставим. Девочки, вы гуся берите. Остынет ведь.
Настя зацепила вилкой кусок гуся.
- Божественный! Божественный гусь! Вы волшебница, Валентина Георгиевна!
- Скажешь тоже, Настюша! Олюшка, а подарки? Про подарки мы забыли! Смотри, нам Настенька целый пакет принесла! Беги скорее, принеси наши подарки.
- В голубом пакете Ваш, Валентина Георгиевна. В красном - для Ольги. А в пакетике с ленточкой - Татьяне, неблагодарной вашей дочери и внучке, а моей крестнице.
Старушка осторожно, чтобы не порвать упаковку, развернула пакет. Скатерть. Дорогая. Льняная. С крупными синими вышитыми васильками. Валентина Георгиевна ахнула.
- Настюша, какой подарок!
- Васильки, Валентина Георгиевна, Ваши любимые васильки. Не знаю, за что Вы их так любите. Сорняк ведь, - улыбнулась Анастасия.
- Какой же он сорняк, Настенька. Такой красивый изящный цветочек. Вася - василек. Олюшка, чего ты ждешь? Дари подарки!
Ольга протянула пакет подруге. Она надорвала упаковку - из пакета выпал мягкий и пушистый чёрный шарф рельефной вязки с роскошными кистями.
-Мама вязала. Ансамбль, говорит, к Настюшиным сапогам-ботфортам. Полгорода оббегала - шерсть какую-то особенную искала.
Анастасия погладила шарф рукой.
- Роскошная вещь. Спасибо Вам огромное, Валентина Георгиевна. Настоящий шарф Айседоры Дункан.
Женщины засмеялись, а старушка испуганно запротестовала:
- Бог с тобой, Настюша, скажешь же такое!
Анастасия махнула рукой, встала и примерила шарф.
- Хорош, до чего хорош! Буду носить с радостью и великим удовольствием.
- А вот эти духи тебе от меня! - Ольга передала подруге небольшую коробочку, - Это оригинал. Мой бывший ученик работает в гимназии в Москве и я попросила его купить. Это же твои любимые? Вкусы не поменялись?
- Оль, да ты что?! Это целое состояние. Зачем? Любимые мои, да.
- Это Новый год. Время волшебства и исполнения желаний. А Юрику твоему коньяк. Короче, складывай все в пакет и будем продолжать праздновать.
- Ну вы даете...Всех одарили. Спасибо. Ты про свой подарок не забудь. Лежит одиноко и печально.
Ольга взяла в руки тяжёлый свёрток, развернула. Словарь. Огромный тяжеленный словарь. «Librairie Larousse»
- Ты хотела такой. Старофранцузского языка.
- Лярусс.. Боже мой, это чудо какое-то! Я так рада!Спасибо! Спасибо!
Валентина Георгиевна собрала все подарки и отложила их в сторону.
- Вот ведь вечер какой хороший. Девочки, вы наливайте себе шампанского. Салатик вот. Рыбка. Грибочки. Настоящий праздник сегодня, самый настоящий.

     Тик-так. Тик-так. Тикают ходики за стеной.
 
     Заскрипела раскладушка. Анастасия откинула одеяло.
- Можно я форточку открою? - зашептала она. -Жарко.
- Открывай. Топят у нас хорошо. Даже совсем хорошо.
Анастасия открыла форточку, прошлась по комнате и присела на стул у стола.
- Спросить тебя хочу. Что у тебя с Евгением?
- Ничего. И не было ничего.
Ольга поднялась и села на кровати, спиной опираясь на стену.
- Но он же вроде...
- Вроде, да. Вроде, нет. Не мой он человек.
- Так ведь девять лет уже прошло, Оля. Одна ты.  И время бежит.
- Сколько бы не прошло, Настя. А если не любишь? Как быть, если не любишь, скажи мне?
- Никак. У тебя каникулы до какого? До десятого?
- До одиннадцатого.
- Ты можешь взять отпуск. Чисто теоретически?
- Чисто теоретически- да.
- А практически?
- Чего ты темнишь?! И практически могу.
Анастасия вскочила со стула и присела на край кровати подруги.
- Поедем в Москву. В театр сходим. В кафе посидим. Музеи разные, концертные залы. Просто погуляем. Развеемся. Давай я с Валентиной Георгиевной поговорю, чтобы отпустила тебя.
- Я разве дите малое, зачем мне разрешение от мамы?! Она только рада будет. А, давай поедем! Правда, давай поедем!
Анастасия схватила подругу за руки.
- Завтра, на вечернем поезде. Успеешь с отпуском?!
- Конечно. Позвоню директору - он у нас мировой. А что у нас в Москве в театрах?
- Все, что хочешь. Мне моя коллега рассказывала - спектакль хороший есть. Про любовь. На Таганке, вроде. Или в «Современнике»? Слушай, не помню. Совсем старая стала, склероз. Завтра позвоню, спрошу. Давай посмотрим?
- Давай! - засмеялась Ольга, - Ты только название узнай и какой театр.
- Узнаю все, не переживай. А ещё, она мне про кафешку рассказывала. Такая классная  кафешка, закачаешься! Музыка живая. Кухня отличная. Давай пойдём туда? Спрошу завтра, как кафе то называется...

     Тик-так. Тик-так. Тик-так.