У-у

               
  Было это с полвека назад во времена моей распрекрасной юности. Учился я тогда в Н-ской мореходке курсе кажется на втором . Жил со мной в кубрике знаменитость всего училища Генка Голованов по прозвищу Рыжая Башка, с ним у меня сложились отношения по-товарищески доверительные, поэтому его приключения мне довелось слушать из первых уст. Был Генка личностью невезучести легендарной, но и находчивости незаурядной. Вечный залетчик, неряха, гальюнный мойдодыр. Первая волна славы  накрыла его после первого же курса на одном из экзаменов, на который он явился  в гадах* на босу ногу.    (Гады - рабочие юфтевые ботинки)
 
 Куда дел  парадные хромовые ботинки он долго не сознавался, но в последствии выяснилось, что продал, потому что нужно было рассчитаться по карточному долгу. А носки заносил настолько, что мы в кубрике из за невыносимой вони просто выкинули их в форточку.  Войдя в аудиторию он, как положено доложил комиссии, что  курсант Голованов для сдачи экзамена прибыл. Тут же получил взбучку и был отправлен вон, до тех пор пока не примет подобающего, для столь торжественного случая, вида. 
 
 Ботинки ему кто то из товарищей одолжил, но носки почему-то дать зажлобились. Учебный корпус от экипажа был далеко и взять другую пару представлялось проблематичным. Находчивый Гена сообразил быстро. Уже через пять минут на его лодыжках пестрели узоры, типа современных тату, которые он нарисовал разноцветными шариковыми ручками.
 
 Как-то с ним приключилась такая забавная история. По субботам во многих учебных заведения славного городка устраивались танцевальные вечера. В поисках душевных привязанностей, в надежде найти подруг, курсанты ходили то в мед, то в пед, то в "кулек", то в "дошколку".  Так сокращенно общепринято было называть соответствующие училища.
 
 На этот раз Гена пошел в дошкольное педагогическое. Размещалось оно в старинном каменном здании теперь уже позапрошлого века постройки. Танцы проходили в спортивном зале, пристроенном гораздо позже. Удобство в виде дощатого туалета на много дыр располагалось во дворе.   Причем не имело кабинок с известными буквами "М" и "Ж", так как весь контингент: и преподаватели и учащиеся были одного прекрасного пола. 
 
 Невезучего Гену приспичило всерьёз, хотя может быть и не надолго. Когда терпение иссякло, он нашёл самый простой выход из казалось бы патовой ситуации. Благо была поздняя осень и темнота - друг молодёжи, уже опустилась на улицы старинного городка. 
 
 Гена постоял вблизи остро нужного ему заведения, прислушался, убедился в том, что оно пусто на данный момент, и решительно ворвался в пропахшее хлоркой, и не будем уточнять еще чем, помещение. Молниеносно выкрутив единственную электрическую лампочку и сняв что небходимо, он  как положено сел в дальний угол, удовлетворять естественные потребности здорового организма.
 
 Не успел Гена до конца облегчиться, как послышались легкие быстрые шаги, дверь не имеющая запора, распахнулась и рядом с ним приземлилось божье создание, остро пахнущее духами и молодым девичьим потом, перебившим даже стойкий аромат хлорки и прочего.
 
 Гена перестал дышать, затаившись во мраке в надежде скорого и благополучного исхода. Увы, быстро сказка сказывается, да дело требует, как известно, четко отмеренного отрезка времени, называемого в некоторых местах не русским словом - регламент. Долго ли, коротко ли свершали свои дела Гена и неизвестная будущая воспитательница, но по завершении процесса, она слегка толкнула Генку в бок и спросила:
 
 - Слушай, подруга, у тебя бумажки лишней не найдется?
Геннадий растерянно помолчал, но сообразив, что это не выход, тонким женским голоском отрицательно промычал:
 - Уу.      
 
 Он не соврал, бумаги у него не было и лишней, и не лишней тоже. Прозорливости бедолаге не хватило, не запасся газеткой.  Времена-то были трудные. Дефицит, якорь ему в душу! С тех пор за ним закрепилось еще одно прозвище "У-у".
 
 Генка погиб через два года после окончания училища, испортив своим уходом и похоронами большой праздник. Даже два - к Великому Октябрю всегда отмечали и успешное завершение навигации. Вместо торжеств в непривычно тихом актовом зале на двух табуретках стоял гроб.
 
 Служил к тому  времени Генка старпомом на ПТСке. (приемо - транспортное судно с водоизмещением порожнем 100 регистровых тонн.)
 Последним рейсом из Гыды на Салехард в губе их прихватило ледяным штормом.  Во время обкалывания, неосторожного Генку смыло крутой мутной волной. Плохо завязанный  узел на замерзшем лине распустился и поднять на борт его не удалось. Спас жилет не дал утонуть, но времени пока Генку вытащили, прошло достаточно для переохлаждения. Сердце остановилось.            
 
   Меры примитивной неумелой реанимации оказались бесполезны.
   Хоронили молодого моряка всей Базой. Близких родственников у него не оказалось. Генка был безотцовщиной, а мать к тому времени уже умерла. Профком выделил необходимые деньги и взял на себя все хлопоты.
 
 Остался после похорон  Генки никому не нужный полупустой   чемодан, из потрескавшейся фибры, старенький бинокль, да альбом черно-белых любительских фотокарточек.