Лифтовой

Всё бы ничего, но последний выпускной экзамен по домоводству я провалил. Просто захотелось по перилам покататься в это время… Был пойман директором, оттаскан за ухо. «Ну, не оставлять же его на второй год, олуха этакого, – подумал директор. – Горбатого могила исправит… Пойдёшь в лифтовые! За пассажирами тоже глаз да глаз нужен!»

Так и стал я лифтовым во втором подъезде некоторого дома, в стольном граде, в некотором царстве-непризнанном государстве. Обжился помаленьку за плафоном. Пристроил там себе тюфячок, железную кружечку с кипятильничком, что директор мне из жалости с собой снарядил. Из имущества приобрёл также мохеровый шарф – утерянный кем-то из залётных пассажиров на моей территории. Живу – не тужу: тепло, светло, сверху не каплет, гости ходют…

Ой, не гости – пассажиры! Тут надо оговориться, что народ у нас разный, и подход к нему нужен разный. Бабуля Ивановна, к примеру, дюже пугливая. Чуть кабина дёрнется, она тут же молится, крестится... Везу, её сердешную, аккуратно! Она же, кормилица моя: то бубличек за решётку плафонную сунет, то карамельку – радость мне к чаю.

Только она обо мне знает, да ещё фея со второго этажа. Поэтессой звать! Жаль, она всё больше пешком домой ходит. Иногда заглянет случаем: когда сумочка тяжёлая аль к болящей соседке на седьмой этаж с гостинцем едет. Пока едет – пристально на себя в зеркальце моё настенное смотрит, чего там узреть хочет не знаю, а как прядь волос поправляет, то мне аж нехорошо по мужской линии становится. Сохну по ней сильно… Правда, обещала обо мне написать! Так и сказала: «Увековечу тебя на ПРОЗЕ.РУ» Уж и не знаю: хорошо это или плохо, кто такой этот ПРОЗЕР, но ей верю! Глаза добрые, грустные, и голос ангельский… Сохну!

Есть и неприятные моменты в моей службе.  Мужик один – Красноносый, как прозвал я его. Даже имени знать не хочу! Мало того, что перегаром от него несёт за версту, как выйдет из кабинки – мне потом хоть из хаты тикай. Так он, сволочь, умудряется ещё пару раз в неделю помочиться у меня в лифте в угол! И никто его, паразита, мордой в лужу енту не макнёт. А не пойман – не вор, как говорится… Но я тоже не лыком шит, хоть и домовой! Приноровился я и тут: как слышу перегар его паскудный, так лифт между этажами стопорну и жду, когда ещё кто из пассажиров притопает. Тогда ему при свидетелях пакостить не с руки. Так и воспитываю его помаленьку.

Есть ещё много разных жильцов: приятных и не очень. Загнанных жизнью баб, с тяжеленными сумками, сопливыми детьми, мужиков, что накурятся на улице, а у меня выдохнут так, что копоть на лампочке собирается. Есть пацан Пашка, что фломастером стены в кабинке поганит, матюги выводит – каллиграфию отрабатывает. Ну, может перерастёт, баламут. Лишь бы больше кнопки жвачкой не лепил, а то ущерб в лифтовом хозяйстве от него.

Есть влюблённая парочка с верхних этажей, что встречаются на лестничной площадке и едут вместе, целуются, милуются. Им я лифт почаще останавливаю и свет гашу. Даже не замечают, голубки. И только когда соседи начинают колотить в двери лифта на других этажах, запускаю аппарат. А так – любовался и любовался бы ими.

Ещё в нашем доме живёт несколько семей глухонемых людей. Те ещё страдальцы! Правда никак не пойму, о чём они у меня в лифте разговаривают, жестикулируют... И когда случается, что отключают свет, и кабинка моя глухо становится между этажами с этими пассажирами, то бьются они, как птахи малые в силках, особенно женщины, мычат чавой-то: диспетчера вызвать не могут, соседей на помощь позвать тоже. Приходится зажигать огарочек свечи – экстренное освещение у себя за плафоном, пока их не обнаружат соседи, да не вызволит лифтёр, кстати, коллега.

В общем, дел хватает. И только по ночам, когда все уже улеглись, могу я выйти в подъезд, размяться. Есть у меня там дружок – здоровенный чёрный кот Васятка. Вот уже родственная душа: так рад мне, так мурлычет, сказки сказывает, а я знай – глажу его, релаксирую! Жаль, что сейчас март наступил, и братишка мой пропадает на улице целыми днями в поисках «дамы» сердца. Скучаю я! Приходите к нам в гости – покатаю с комфортом!

07.03.2018 г., г Донецк