Красная линия. Книга первая

«Хорошо быть русским, да не легко».

 

Предисловие


«Красная линия» - это семейно-историческое повествование в нескольких книгах. Первая - "Путь на Восток". "Линия" - это граница, которая разделяет страны, территории, уклады, культуры и веры. Она же и связывает людей, их судьбы и жизни, отданные на благо отечества.
"Красная" - от пролитой крови, которой достался мир и благополучие на российских рубежах; жизнь на этой земле всех, о ком говориться в повествовании.
Главный герой, с которого начинается рассказ, Александр греческих корней и родом из древнего Крыма, где нации и  культуры перемешались как в Вавилоне. После окончания Севастопольского реального и Московского военного (Алексеевского) училища оказывается с молодой женой в Китае и принимает участие в «Маньчжурском походе» - в подавлении восстания инсургентов. Далее война с Японией, служба в Харбине в Управлении главного тыла Маньчжурских армий.
Война позади, а жизнь героя и его семьи отныне связана с Сибирью, Иркутским военным округом, Енисейской губернией и Урянхайским краем. Александр  назначен Усинским пограничным начальником, живет и служит в маленьком селе Верхнее-Усинском Енисейской губернии.  Жена с детьми, которых следует учить, вынуждены находиться в Иркутске, а в Усинске у Александра появляется новая семья, дети..
Пограничному начальнику определено решать сложные вопросы с китайцами,  монголами и урянхами. Монголы и урянхи в то время  находились под протекторатом  Цинской империи. Герою книги "Усинский пограничный начальник" приходится принимать участие в колонизации и присоединении Урянхая (Тувы) к России. Случится это в канун Первой мировой войны. Туву царские власти присоединят, а Россию потеряют. Как же это случилось?
Случится еще много чего. Александр, герой следующей книги " Советник Коминтерна" и его родственники, хоть и разными путями, окажутся вновь в Маньчжурии, в Харбине. Революционные события в России и в Китае разбросают их по свету - дочь Александра Надежда с семьей вернется в 50-е годы на Родину, уже в СССР; сын  Владимир с супругой окажется в Австралии и там закончит свою жизнь. Их сын Никита станет протодьяконом и келейником Митрополита Филарета, главы Русской Православной церкви за рубежом. Будет по завещанию похоронен рядом с митрополитом на соборном кладбище в Джорданвилле, штат Нью Йорк.
Отдельная и последняя книга "На круги своя", из повествования "Красная линия", о тех кто после революционных событий в России остался на Родине, о том, что им пришлось преодолеть, чтобы выжить, подняться и дать путевку в жизнь своим детям.
И снова будет Китай, граница, проблемы на ней, которые придется решать.

Книга первая


Путь на Восток



«Нужно вернуться к «культу предков»
против «культа золота».
                Федоров          
 
«Человек жив, пока о нём помнят…»


Глава 1


 Александр



«Из всех  наук — нравственная может быть самая нужная»
«Люди любят и ненавидят одни и те же вещи»


Александр открыл «Книгу путешествий» и начал читать: «Когда «гнев аллаха» в виде землетрясения обрушился на столицу татарского ханства Солхат, то многие оставшиеся в живых переселились на плодородную равнину реки Биюк-Карасу и заложили город Карасубазар…. В южной части, расположенной на пригорках, разместились преимущественно дома гяуров-армян, в западной части, которая на плоской равнине, лежит - пять тысяч пятьсот двухэтажных домов, покрытых черепицей, с садами и огородами. Город со дня на день красивей и лучше становится.
             Народ тамошний — это по большей части люди, прибывшие из городов анатолийских Токат, Сивас и Амасия, бежавшие от господствующих там притеснений, обретшие на полуострове Крымском спокойствие и справедливость. Поэтому-то города Крыма такие зажиточные и красивые». Александр поднял голову и огляделся вокруг.
Да, действительно, город хорош. Как цветущий сад, в нем растет все, что твоей душе угодно, были бы руки. Он взглянул на свои, и вспомнил, что времени на чтение у него осталось не так много – ждала работа. И перед его глазами еще быстрее замелькали строчки автора, исполненные сотню лет назад.
«Находится там восемь больших и прекрасных ханов. Наибольший из них — это хан великого визиря Сефер Гази-ага, возведенный на рынке, в самом центре города…. Это край земледельцев и ремесленников. Некоторые греки прославились не только в Крыму, но и за его пределами. Например, Яниди из Карасубазара. Лучше его никто не делает медные кувшины для воды - "гугумы",  домашнюю утварь, ритуальные сосуды с характерным чеканным орнаментом и клеймом мастера.
         Однако более чем в каком-либо ином городе имеется тут мастеров, в ремесле двуличия искусных. Превращают они невольника в прекрасного юношу, с лицом ясным, как солнце, а потом этого крепкого невольника продают. Однако это не татары, а приезжие из Анатолии, особенно же из эйалета Кайсерийе».
Александр был наслышан о турецких землях. Больше всего его привлекала, созвучная с его фамилией, Киликийская низменность Чукурова, тянувшееся вдоль побережья между Центральным Тавром и Средиземным морем. Там протекали реки Джейхан и Сейхан, возвышались горные массивы, росли неизвестные  хлопок, маслины и сахарный тростник. Рождались фантастические планы дальних путешествий в неизвестные и загадочные места, как это делали когда-то Марко-Поло, Колумб и генуэзские купцы.
Не стало генуэзских купцов, развозивших живой товар по свету, кончились богатства местных начальников таможен и беев. От того времени остались только хитрость и обман торговцев. Куда от этого уйдешь на базаре, а город сплошной базар. Потому и называется Карасубазар. Как ни будь на стороже, все равно останешься в накладе.
«Это весьма красивый  город, - продолжил читать Александр, - проживает там две тысячи семей армянских, которые харач платят, пятьсот харачников — гяуров греческих, — а также триста харачников иудейских. Все эти неверные носят колпаки, называемые шапартма, такие же самые, как колпаки татарские. Все тамошние иудеи — это караимы, или кызылбаши среди иудеев. Иудеям, армянам и грекам не разрешается в бане надевать обувь на деревянной подошве, должны они к лодыжкам привязывать звоночки и купаться в отдельной зале. По этим отличиям можно распознать, что это гяуры и иудеи».
           Александр от соседа еврея знал их молитву: «Творец наш, Создатель, Бог отцов наших! Прости нам прегрешения, дай нам силы творить добро, сохранить наши обычаи, язык, доставшиеся нам от древних времен. Аминь! Вразуми нас всегда помнить об ушедших от нас в лучший мир, вспоминать в молитвах своих покойных отцов-матерей, дедушек и бабушек, братьев и сестер – всех своих родных и близких. Пусть души их молятся за нас. Аминь! Мертвым покой, живым – милосердие. Аминь!».
Греки жили отдельным миром и в Крыму их именовали "татами" – то есть не настоящими татарами, поскольку, переняв многие татарские обычаи, они сохранили свой греческий диалект. Они имели  греческие черты и придерживались своих обрядов. Например, ко дню Пасхи украшали хлеб крестом, танцевали греческий танец сирто. Многие из них помнили, что их предки были христианами и посещали в городе  Свято-Никольский храм. 
          « Дом без сада в этом городе является редкостью, - рассказывал автор книги, - такими бывают лишь дома неверных. Растет здесь множество туй, кипарисы напоминающих, и огромные тополя, однако настоящих кипарисов там нет. Вода и воздух тут приятные, вследствие чего имеется здесь множество красивых юношей и девушек. Достойны похвалы тамошние виноградники и сады, которые бесчисленны в обеих частях города — на правом и левом берегу реки Карасу. Виноград, однако, там кислый и похвалы недостоин. Но есть там черешни и вишни, сливы, яблоки, а также белый хлеб по полторы акча за одну окка,  баранина по две акча за окка и мясо говяжье по акча за окка».
        Почему-то автор написал о Карасубазаре, как о царстве кислого винограда, - удивлялся Александр. Отец рассказывал, что из этой сочной, большой ягоды обильно льется прекрасное легкое вино, которое распространяется по России в громадном количестве под всевозможными названиями и во всевозможных превращениях. В России за бутылку этого вина, испорченного сандалом или свинцовым сахаром, платят, по меньшей мере, 1 рубль; в Карасу и Отузах этому вино цена за ведро тот же 1 рубль, иногда и 50 копеек.
        Крым был раем: Джанкой славился шашлыками, Бахчисарай сочными чебуреками, а Карасубазар фруктами и овощами. Вино в Карасубазаре было крепкое, густое. Две рюмки мадеры не продавали. Только одну. Иначе «нога не пойдет». И действительно не шла. Албанцы делали из пшена бузу-лимонад, белый как молоко, Или баш-бузу, напиток покрепче. Люди жили привольно и потому дружелюбно. Любимая поговорка была у граждан города: «Сделай добро и брось его в море» - то есть делай его нерасчетливо, а от души, оно не пропадет.
Перерыв для отдыха заканчивался, заканчивалось и описание города давним путешественником Эвлия  Челеби. Попрощавшись с людьми набожными, с которыми он в этом городе подружился, поехал он далее на восток, напоследок упомянув, что из воителей в Бахчисарае наиболее часто встречались имена: Алиш-ака, Дедеш-ака, Субхан Гази-ага, Чакир-ага....
- Это что же такое,  задумался Александр, отложив книгу. Выходит мы Чакировы от этого Аги произошли. Но вскоре за делом, а он взялся еще на раз поливать из арыка грядки с овощами, Александр забыл и про книгу, и про всяких крымских воителей.
Родители Александра Христофор и София,  греки, из мещан выращивали фрукты, табак, сеяли пшеницу и кукурузу, занимались огородничеством, а значит, имели дело с землей, водой и солнцем  и тем кормились. Откуда они взялись, когда и каким ветром их занесло в Крым из дальних сказочных стран и скифских краев? Может, они были беженцами от турецкого гнета из Мореи, Болгарии или Бесарабии, а может из анатолийских городов? Скорее всего, в Александре текла разная кровь: и фракийских греков из Византии, с Архипелага из Мореи  и кочевников половецких степей, что раскинулись от Алтая до Карпат.
Старики рассказывали, что имели место и совсем неожиданные национальные «перевоплощения»: Когда греков при Суворове переселяли из Крыма в Мариупольский уезд, то многие из них, не желая покидать родные края, приняли мусульманство и сказались татарами. И до сих пор в некоторых селениях Южного берега татары, только по фамилии, соблюдали христианские обычаи и традиции. Были и наоборот, когда татары носили чисто греческие фамилии с прибавкой специфического «оглы» (сын).
В детстве Александр рассматривал картинки с подвигами героев Севастополя, схваток русских войск под Плевной и Шипкой,  во главе с «белым генералом» Скобелевым. Ученье началось с азбуки на кубиках и чтения вслух сказки о «Рыбаке и рыбке». В семье Чакировых давались серьезные уроки по закону божьему, воспитанию христианства. Слезы первой исповеди, скорбь страстной недели, таинственность храма – все это жило в его душе, как и то, что быть греком – значит быть православным.
           О родственниках сведения Александра были ограничены. Родные были в Феодосии и даже в Петербурге, но насколько отношения с ними были короткими, он не знал. В семье хранили документы давней старины с грамотами и печатями, а также фамильные рукописи. Среди документов была и переписка деда Александра со своими близкими в Бахчисарае Николаем и его сыном Иваном Чакировым.
- Сын его Иван, когда отец мой был жив, бывал у нас в  гостях. Он ведь, можно сказать, годок мой, - при случае отмечал Христофор.  - Иван, состоял на службе в Симферопольском уездном суде, власть которого распространялась и на Карасубазар, потому он и заглядывал.
Разговоры на эту тему заводил отец, вспоминая, что Иван  имел чин Коллежского регистратора, а позже Правительственный Сенат произвел его аж в Губернские секретари. Ему это было приятно.
- В полиции он служил, в Бахчисарае, - возражала мать.
- Был и в тамошней полиции, - соглашался Христофор. Потому как имение рядом: сады виноградные и фруктовые, опять же водяная мельница на Каче. Вот он за ними и смотрел. Сестры то что, хоть и по старше, да что с них толку. Отец мой видел их и Маргариту и Стефанию, когда ездил в уезд решать вопросы по податям. Бахчисарайский полицмейстер Полозов, будучи в друзьях Ивана, тогда хорошо помог ему.
- Известное дело, они же дворяне, на дворянке и Иван был женат. На  крещение Ивана кто был? Не знаешь, а я знаю, майор Феодосий  Ревелиоти, родственник самого Стефана Мавромихали, что когда-то греческим батальоном командовал, в друзьях был у Потемкина и Суворова.
 -При чем здесь родственник! - возмущался отец. - Просто Николай с этим Ревелиоти вместе воевал, вот он и пригласил его в качестве восприемника. Оба они находились в команде полковника Качиони на судне «Минерва Северная» в Архипелаге.
- Ты еще расскажи  как он 20 лет командовал Балаклавским батальоном, как дослужился до чина генерал-майора и получил орден Св. Георгия 4-й степени за долгую и беспорочную офицерскую службу.
-А что, могу и рассказать. Для детей не вредно будет. Им это надо знать, им жить.
- Как же случилось папа, что наша фамилия разделилась? - сразу оживились дети. Они там, а мы здесь.
- На все,  дети мои, воля Господня. Одесский Греческий батальон, насчитывавший в то время 165 нижних чинов под командованием майора Константина Патераки отправился в Бессарабию. В составе отряда Лонжерона сражался и Николай Чакиров. Дело было, как он рассказывал сыну, а тот мне, у Туртукая и на острове Четал, где были почти ежедневно с неприятелем в перепалках. В 1807 г. Одесский батальон был помещен в крепости Килия на флотилию из пяти военных кирлашей и ваш родственник принимал участие в штурме Измаила. После штурма чины батальона находились на флотилии при Галаце, содержали брандвахтенные посты, прикрывавшие килийское устье Дуная.
- А какая судьба нас занесла в Крым, да еще далеко от моря, с которым греки не любят расставаться?
 -Наша судьба, а точнее моего отца Александра, оказалась связанной как раз с морем, точнее с ее берегом. Шла война с турками и надо было охранять крымские берега. По проекту генерала от инфантерии  Феньша, как отец неоднократно вспоминал, говоря о молодых годах, было решено для кордонной службы иметь  отряд из пяти тысяч человек. В состав подвижного отряда входили Эстляндский мушкетерский полк, два батальона Полтавского и еще разные батальоны егерских полков. В отряд включили и Балаклавский греческий батальон, в котором был и ваш дедушка. Отряд, разделили на две части. Одну часть  разместили  рядом с Симферополем, а другую — в Карасубазаре. С тех пор наша фамилия и пустила здесь свои корни. Отец нес гарнизонную службу,  на кордонах, потом получил земельный надел, завел сады. Так мы и оказались далеко от моря, зато близко к горам.
-А что было раньше? - интересовались дети.
-Что было раньше и я точно не знаю. Местные старожилы помнят, как в давние времена Карасубазар был очагом восстания против последнего крымского хана - Шагин-Гирая и российского военного корпуса, расквартированного на полуострове.
           Повстанцев возглавил выходец из Карасубазара Велиджан-ага, однако в течение нескольких месяцев восстание было жестоко подавлено, а город сожжен. Местные жители бежали  на Кавказ и в Малую Азию, из десяти тысяч жителей осталось только три. Вот тогда из Керчи и переселились сюда греки, бежавшие ранее со своей родины.
- Слышали мы это, дорогой, уже много раз. Только нам от этого не горько и не сладко, - заявила София. Лучше давайте  готовиться. Завтра же праздник.
На Софин день, поминали предков. Вспоминали всех Чакировых, где бы они ни жили. В этот день, как запомнилось Александру, процессия шла из церкви к кладбищу при звоне колоколов, при песнях, со священником и причтом.  Три раза обходили кладбище, а потом освящали еду и питье, которые раскладывали за воротами кладбища женщины, читая поминальные грамотки. Затем все пели заупокойные молитвы порознь над могилами родных и близких. По окончании праздника вся процессия возвращалась в церковь.
Запомнился Александру еще один праздник - день св. Трифона. В церкви освящались посевные семена. После этого прихожане с крестным ходом обходили церковь три раза. А священником читалось поучение о значении этого праздника, а также раскрывалось содержание молитвы в честь св. Трифона, считающегося покровителем садов и виноградников.
           Никакими наследственными средствами родители Александра не обладали, трудились в этих самых садах и на виноградниках, имели скромный доход. Мать  Софья вела домашнее хозяйство, обучала  и воспитывала Александра и дочерей Марию и Веру - готовила их к будущей самостоятельной жизни. Женщина строгая и властная,   в семье  играла первую роль. Отец отличался мягкостью характера и не старался быть главным. Его заботы были связаны с выращиванием и продажей овощей и фруктов. Он содержал обширный земельный участок, который достался ему в наследство от родителей. Трудились всей семьей, но своих рук  не хватало, и потому иногда прибегали к наемной силе.
Желтое солнце, белые, закрывающие от ветра, скалы, голубая и холодная вода, и на вид, скудная земля родили чудо природы – виноград, вишню, сливу и черешню и многое другое. Достаток в семье присутствовал, но он был заработанный и потому расходовался экономно. Одевались и питались скромно, обстановка в доме отличалась простотой, поддерживался строгий порядок, когда каждой вещи определялось свое постоянное место.
            Дом был как у всех с окнами во двор. Земельные полы мать устилала по-татарски особым мягким  войлоком, по местному названию  « кииз» и ковриками «килим». Жилье состояло из передней «аят», кухни «аш-хана» и двух комнат. Вокруг стен стлались тюфяки «лисндер», посреди главной комнаты стоял круглый стол «софра», за которым семья собиралась для трапезы. На ночь комнаты превращались в спальни, по всему полу стлались матрасы.
Карасубазар обычный городок царской России с очень пестрым по национальному составу населением, грязными кривыми улочками, множеством лавок и ремесленных мастерских, с небольшими заводами, фабриками, мельницами. После  Крымской войны в нем проживало около 16 тысяч человек, в том числе 716 купцов 3-й гильдии и 10596 мещан, которым приходилось 2203 десятин земли. В городе имелось три церкви: греческая, армянская и католическая, и пять мечетей.
Улицы узкие и изгибистые. Ограды дворов составляли по обе стороны непрерывные стены. Каменные постройки особо характерны были для армян. Город находится в долине, в которую после дождя стекала с гор грязь. Именно в этой долине крымцы присягнули в верности российскому престолу.
            При Суворове армян и греков из городка выселили в нынешний город Мариуполь, а спустя восемь лет,  с помощью Потемкина, скорее всего за мзду, вернули. Они вернулись, сохранив за собой привилегии, данные Екатериной II при их депортации. Впоследствии эти права были подтверждены  императором Павлом I. Согласно им, армяне имели местное самоуправление во главе с католическим магистратом. Делопроизводство велось на армянском языке. В начале серебряного века самые лучшие купцы в городе были армяне-католики. Им принадлежало большинство торговых точек и лавок ремесленников.
А где армяне, там и торговля. Она истинно процветала. Торговых рядов и лавок нельзя было сосчитать. Тут татары, русские, греки, армяне и даже польские жиды. Все что-нибудь продают: овощи, фрукты, хлеб, жареную баранину и разные кушанья. Множество арб и телег на двух колесах, наполненных овощами, виноградом и черешнею. Греки первые торговцы. Не зря говорят: «Мужика обманет цыган, цыгана еврей, еврея армянин, а грек их всех».
 К «красным» товарам относились шали, парчи, кисеи, разные платки и иные турецкие товары. В кофейном доме татары пили кофе, курили табак и прохлаждались. Кофе пили без сахара и сливок. Женщин татарских нигде не было видно, говорили, чтобы прелестями своими не блистали и добавляли:               

«Пригодно завсегда держать в руках жену
Коль власть же ей дана, так муж тогда в плену».

             Когда отец Александра Христофор бывал по делам в доме мурзы,  ему подносили трубку. Он и другие гости, поджав ноги, спокойно располагались на диване. В начале еды и ее окончании делали омовение рук. Ели суп из общей чашки, а второе «голыми руками». 
- Ешь, ешь дарагой, - говорил мурза Христофору, - не стесняйся, ты же наших кровей наполовину. Ты знаешь, кто такие были чакиры? А, дарагой, не знаешь, так я тебе расскажу. - Аш-шакирийа, то есть чакиры были дружинниками средневековых владетелей Средней Азии. Знаменитый ал-Масуди называл чакирами особые гвардейские формирования, образованные еще в начале правления Аббасидов.
- Давно это было мурза и к моей фамилии вряд ли имеет отношение. Фамилия моя тюркская, а вера православная. Христианин я, из греков и предки мои испокон веков молились Господу Иисусу, растили виноград, делали вино, и поэтому фамилия наша Чакиров означает- вино. Чакирами нас стали называть только в Крыму.
- Я и говорю, что фамилия тюркская, - пояснил мурза. К твоему сведению, был такой Чакире-оглан, который долгое время проводил жизнь в орде Тимура, а после смерти его величества некоторое время находился при Худайдаде, сыне Хусейна. Он стал устраивать большие смуты и бросился завоевывать Хорезм. После убиения Джелаль-ад-дин-султана ему в голову запало стремление и жажда узбекского улуса... Султан-Мухаммед, брат Джелаль-ад-дина, став самостоятельным, выступил против него и в первой же стычке обратил его со всеми его последователями и окружающими в пух и прах. Чакире-оглан потерпел поражение, остался бедствовать без дома и крова, а ведь был  одних кровей от хана Золотой орды Джучи.
 - К чему это я тебе рассказываю, дарагой. Судьба твоя не сладкая, долго ищешь место под солнцем, переселяешься с места на место. Получается, как у твоего возможного предка Чакире-оглан. А что касается православной веры, не обессудь, видно, она тебе пока мало помогает.
       Кто помогал Христофору и его предкам ? Трудно сказать. Когда-то на  Енисее жили предки кипчаков, по-китайски «юэчжи» - «род луны». Затем они заняли степи, покинутые печенегами  и гузами. Венгры называли их куманами,  а русские – половцами. Многие половцы ушли в Грузию по приглашению Давида IV.  Не редко они появлялись в Болгарии, Венгрии и Византии, а множество их продавалось на невольничьих базарах Ирана и Египта, где их превращали в мамлюков (по-тюркски чакиров) – гвардейцев-невольников мусульманских султанов. Там они делали карьеру и даже достигали высшей власти, как, например, Ильдегиз, основавший собственную династию атабегов в Азербайджане. Половцы искали союза с Византией, а печенеги с сельджуками.  Чего только не было в Христофоре, как в местном винограде, который взрастила древняя Таврида! От вина, которое производили  его предки, их и прозвали Чакировы, а может и не от вина, а от невольников мамлюков – чакиров.
В отсутствие отца Александр проводил время с друзьями на горе Ак-Кая, за чтением книг. Одним из любимых писателей Александра был Гаршин. Его рассказ «Из воспоминаний рядового Иванова» он знал почти наизусть:
…  «Четвертого мая тысяча восемьсот семьдесят седьмого года я приехал в Кишинев и через полчаса узнал, что через город проходит 56-я пехотная дивизия. Седьмого мая я уже стоял на улице в серых рядах Старобельского пехотного полка. На мне была серая шинель с красными погонами и синими петлицами, кепи с синим околышем, за спиной ранец, на поясе патронные сумки, в руках тяжелая крынковская винтовка»..".. Так в год рождения Александра началась война с турками за освобождение Балкан.
        А как не вспомнить рассказ отца, как по поручению Потемкина Ламброза Кацонис — он же Качони со своими соратниками корсарами Ревелиоти, родственником Николаем Чакировым  сражались с турками в Архипелаге еще в прошлом веке.  На частные средства они выкупили и отремонтировали в Венеции 18-пушечный фрегат английской постройки и нарекли его «Северная Минерва» в честь русской императрицы. Команду набрали в Триесте. От желающих насолить туркам и заработать на пиратстве не было отбоя. Всем Качиони обещал веселую жизнь, и веселую смерть.
- Мы станем кусать султана за его голые пятки, так что ему придется не сладко, - заявил Качиони. - Каждому обещаю стол за мой счет, жалование и свою долю добычи  -Пойдете ли вы за мной!
- Пойдем, Ламбро, веди нас скорее в бой! - кричали в ответ отчаянные сорвиголовы.
На подобных рассказах Александр и вырос. Учителя для малых детей со стороны в дом не приглашались, не говоря уж о воспитателях. Все произошло, как бы, само собой и он не помнил, как он научился писать и читать. Самой ранней книгой его была басни Крылова - они напоминали Эзопа. Читал он и рассказы Льва Толстого, один из них «Выстрел», запомнился особо потому, что в нем герой состоял в тайной греческом обществе этеристов, вел борьбу с турецким игом и был убит в сражении под Скулянами.
- Мама, а где эти Скуляны, в Греции?
- Не знаю сынок, а кто там был?
- Толстой повесть написал про бой с турками под Скулянами.
- Может это, и в Болгарии случилось. Только я не знаю,  был Толстой  в Болгарии или нет. Вот Пушкин в Карасубазаре был, это я знаю точно. - Еще отец мне рассказывал, как, путешествуя из Петербурга в Тавриду,  он был в нашем городе. Не один был, с друзьями. Они гуляли по городу и рассматривали, как на Таш-хане жарили шашлыки, торговали кожами, фесками. Жарко было тогда, повсюду пахло жареным кофием и корицей. На базаре пел ашуга. Ему подыгрывал на трех струнах сидевший на камне музыкант. У ашуга развивались полуседые волосы, пел он отчаянно. Слова были татарские, и Пушкин, застыв, просил переводчика перевести слова.
- Султан… с ними Черномор… мимо  острова…
А потом Пушкин гулял вдоль Карасу – Черной речки и что-то записывал. Переночевав в Карасубазаре, Пушкин с друзьями уехали на тарантасе до Сурожа, а оттуда двинулись в Кафу.
- А что дальше мама?
- Дальше у Пушкина появилась  сказка о царе Салтане!
Имел Александр тягу к рисованию и книга с рисунками, сохранившими следы первых упражнений, долго хранилась в его учебном столике. Мог и музицировать. Частенько его руки касались понтийской лиры и, давно известных в Крыму, тулуб-зурны и  дудки "хавал". Обычно это бывало на праздники. А праздники проходили в Карасубазаре весело. Особенно масленица, которую праздновал весь город: русские, малороссы, армяне, греки, евреи, татары... Александр ждал масленицу с нетерпением.
В этот день утром он просыпался от пронзительных звуков и грохота «татарской музыки». Оживленный, радостный, он наскоро одевался и отворял калитку. Продолжая неистово дуть в зурну и бить в даул — барабан, — музыканты выстраивались во дворе. Саше весело! Он хватал свой детский барабан и отбивал на нем ритм веселой, задорной пляски. Получив от отца вознаграждение, музыканты уходили в соседний двор.
Затем мать собирала его и сестер и вела на площадь Караул-майдан.
        Базарная площадь заполняется праздничной толпой. Шум, гам, громыхание даул-зурны.
Вот сцепились в борьбе два широкоплечих молодца. - Эй-эй!- кричат Саша и Мария. Куда девалась Сашина робость! Толпа зевак, подбадривающих борцов, втягивает детей с мамой в свой круг. Но кто-то крикнул: - Комедианты приехали!  Собрав все силы, Саша вслед за сестрами пробирается сквозь толпу. Вера впереди, она же совсем взрослая. Когда Саша родился, она уже училась в Симферопольском епархиальном училище и приезжала только на каникулы. А летом она была у него и мамой и нянькой.
- Вера, Вера, - пытал он сестру, - а что такое епархиальное училище?
- Зачем тебе это, - все равно не поймешь. Вот вырастешь, тогда и узнаешь.
- Пойму и сейчас, я толковый.
 - Я Вера и учусь верить, - поясняла сестра. Вот и отдали меня в духовное заведение, самой воспитываться и учиться, как потом таких как ты воспитывать в благочестии, опять же богослужение, священная история, православный катехизис. Одним словом подготовка для преподавания в церковно-приходской школе. Скоро ты туда пойдешь.
Это я знаю. А ты будешь мне помогать?
Буду, мой хороший. Всю жизнь буду. Ей вспомнилось как их наставлял на выпуске священник  Евстафия Новик:
«Одна из существенных задач нашего учебного заведения – приготовлять, в лице оканчивающих курс его, будущих учительниц народных. Таким образом, по самой цели своего образования вы готовитесь к высокому званию учительства, готовитесь стать наставницами, просветительницами русского народа. Величие и трудность дела народного учительства требует и особенно серьезной и тщательной подготовки от тех, кто пожелает взяться за него. …...». И еще: «Научитесь учить не словом только, но примером и жизнью. Старайтесь быть для детей живым примером, наглядным образцом истинно христианской жизни. Молитесь Господу Богу, чтобы он благословил начало ваших трудов и не оставлял вас никогда Своею благодатною помощью».
-Помощь нужна всем: и брату, и сестре Марии, и маме, и мне самой, - рассуждала Вера. Даже сейчас в праздник. Сейчас они на майдане, у каната, протянутого между двумя столбами. «Татарская музыка» уже тут как тут. Но где комедианты? Вдруг в самое небо взвился человек, усыпанный блестками. За ним другой, третий... Дети, затаив дыхание, следят за ловкими канатными плясунами. Что это? Вместо нарядных чувяк на их ногах чугунные казаны! Зрители замерли. Музыка стихла. Широко расставив руки, плясуны остановились... Представление кончилось.
- Домой! Домой! - зовет мама детей.
           Спускается ночь. Мать с отцом и ребятами выходят во двор. За садовой стеной загораются факелы. По старому карасубазарскому обычаю, отец широко растворяет ворота. На их улице шествие ряженых. Идут, друг за другом черти, короли, медведи, клоуны... Вереницей ряженые заходят во двор, садятся за приготовленный стол и принимают угощения, начинаются тосты, застольное веселье... Под конец, отставив тарелки, гости пляшут татарский танец «Хайтарма» и покидают двор. Праздник закончился, начинались трудовые будни и постоянные учебные занятия.
Когда родители сочли домашнюю подготовку Александра достаточной, они отдали его для обучения в церковно-приходскую школу  при греческой соборной церкви св. Николая. Полно она называлась «Греко-русская церковно-приходская школа (училище) св. Николая Чудотворца».
Ее соорудили в 1856 году в отдельном удобном здании внутри церковной ограды на средства, собранные церковным старостой Аристидом Кондранаки. Кроме Александра в группе обучалось 35 мальчиков. Школа содержалась на средства церковно-приходского попечительства, от аренды церковных магазинов и церковных сборов. Незначительные средства вносили и родители обучаемых. Наставляли уму разуму  учеников законоучители - священник Порфирий Абламский и дьяк Павел Эндека. Светские знания преподавал учитель Николай Иванович Олтаржевский, который станет мужем сестры  Веры.
           Свято-Николаевский собор был выстроен в Карасубазаре в 1793 году с  благословения преосвященного Иова, епископа Феодосийского и Мариупольского. Немалую помощь оказали генерал от инфантерии граф Каховский и прихожане. За свою историю храм неоднократно перестраивался: деревянную колокольню сменила каменная, храм приобрел черты византийского стиля. Первым соборным протоиереем был Иоанн Василькиоти, служивший около 50 лет, до конца своей жизни. По свидетельству епископа Гермогена, он пользовался большим уважением не только у греков, но и у татар. Ученики часто посещали его могилу в ограде храма, чтобы помолиться и взять земли, которую считали полезным средством при лечении лихорадки. В ограде собора  также был похоронен первый Таврический губернатор граф  Каховский.
Бывало, от собора совершался крестный ход к монастырю во имя Св. Параскевы Пятницы, находящемуся при деревне Топлу. Делали это карасубазарские христиане с семействами к дню празднества монастыря. По народному преданию источник воды, вытекающий из-под развалин древнего храма Св. Параскевы, считался целебным. Приходили к источнику страждущие глазными болезнями. Здесь же обыкновенно после божественной литургии происходили национальные забавы болгар, обитавших в окрестных деревнях.
Коллективные ритуальные моления с обедами  («Панаир»), проводились два раза в год: на Илью и Дмитрия. Люди собирались, радовались, молодые люди (поликары ) выбирали себе невест. Все делалось по древним традициям, которым и на учебе в школе отдавалось должное внимание.
- Слушайте дети, - молвил отец Порфирий, - история греков в России начинается с Князя Владимира, который женился на сестре греческого императора Анне, что ускорило принятия Россией Христианства. - Массовое переселение эллинских греков пришлось на время императрицы Екатерины –II.
         Отец Порфирий, при этих словах, брал себя за бороду, направлял взгляд в сторону оконных  глазниц и задумывался, как будто мысленно возвращался в то героическое время. Сам он относился к отпрыскам переселенцев-солдат одного из восьми добровольческих батальонов, сформированных из греков командованием русской эскадры на Архипелаге.
- Святой отец. На чьей же стороне случилась  победа в войне с турками, - спрашивали дети? Почему наши деды ушли из Архипелага и Мореи и больше туда не возвращались?
 -Некуда было возвращаться, дети мои. Предки ваши выбрали жизнь. Потому и вы вот народились на белый свет. А то бы все и кончилось. Не родилась бы в 1829 году республика Греция.  - Вам надо помнить с чего освобождение началось. 28 марта 1775 года вышел рескрипт Екатерины Великой, которым грекам разрешалось поселиться в окрестностях Керчи и Еникале, дозволялось иметь земли, церковь, купечество, военные формирования со своим командиром. После этого рескрипта греки вместе с албанцами из Болгарии и азиатской Анатолии  были приняты и поселены в указанных местах. Также им было разрешено поселиться в Таганроге и его окрестностях.
-Это нам известно, - ответили дети хором.
- А что вам известно отроки о греческом войске? – спросил отец Порфирий. Кто может дать ответ?
- Батюшка. Из греко-албанского войска был учрежден греческий пехотный полк  в составе двенадцати рот. Это мне еще дед Алексис рассказывал, - молвил черненький  и худой Ираклий.
- Правильно. После присоединения Крыма к России,  полк был переведен в Балаклаву. Там ему были отведены земли. Затем он был обращен в поселение и поступил в распоряжение гражданского влияния новороссийского края без исключения из военного ведомства. Окончательно полк, сокращенный в последнее время до батальона,  упразднили в 1859 году.
Александр слушал отца Порфирия, вспоминал домашние разговоры о греческой общине в Одессе, где в местечке Александровка дислоцировался греческий дивизион, а потом батальон, в котором служил их родственник Николай Чакиров.
Екатерина II утвердила «Положение для вызываемых из Архипелага и других заграничных мест в Одессу градских переселенцев». Была учреждена должность попечителя над переселенцами. Им был назначен грек, полковник Кесоглу. На речке Барабе в 20 верстах от Одессы строились дома, лавки, развивалась успешно торговля.
        Нынешние греки помогали России в последующих войнах с Турцией, а их в XIX веке было еще три. Сколько всего, - трудно сосчитать. Они вооружали свои небольшие суда, либо командовали русскими гребными галерами. Особо отличились майор Чапони, капитаны Гонале и Кондуры, поручик Марангопуло. Был среди них и подпоручик Чакиров.
Отец Порфирий думал о том, что в Крыму грекам, в отличии от Одессы, пришлось  приспосабливаться к мусульманству. В результате, они тесно сжились с татарами. Даже тип жилого дома у греков и татар был одинаков. Так случилось, что они стали  ближе к «тюрбану пророка» чем к «папской тиаре» и охотнее обращались к исламу, чем к идеям гуманизма. Этому способствовало и прибытие на полуостров ранее многих греков из Малой Азии, может даже из Трапезундской империи, существовавшей на южном побережье Черного моря. Основал империю Алексей Комнин, и говорят, не без помощи грузинской царевны Тамары.
Греки в России делились на разные этнические общности. Потомки греков, появившихся при Екатерине Великой, назывались – эллинос.  Они  сильно смешались с русскими в культурном отношении, и среди них имел высокий процент смешанных браков. Потомки мигрантов из пределов Османской империи, переселявшихся с полуострова Малая Азия, преимущественно в нынешнем веке, называли себя «понти» - понтийцы.
          Были и потомки переселенцев из внутренних районов Турции, сильно смешавшихся с другими православными жителями Турции. До недавнего времени они жили компактно на Цалкинском нагорье в Центральной Грузии. Язык – анатолийский, диалект турецкого языка. В церковной школе греки были разные – и понтийские, и эллинские и такие, происхождение которых никто не мог определить. Были дети и русские. Все скопом назывались на местном жаргоне  «урум». Так всех христиан называли турки.
А откуда взялись сами христиане? Отец Порфирий хорошо помнил, что написано в «Деяниях апостолов»: « Название или прозвище христиане придумали язычники — жители Антиохии, славившиеся своей насмешливостью. Как оно возникло? Слово «христос» - это греческий эквивалент еврейского слова «миссия», что значит «помазанный», «намазанный». Людям тогдашнего эллинского мира этот эпитет в применении к приверженцам какого-то Христа казался смешным и нелепым. Сами они намазывались благовониями  исключительно из гигиенических или медицинских соображений, это была повседневная косметическая процедура, наподобие чистки зубов. Таким образом, прозвище «христиане» значило: «те, кого натирают мазями».
          Со временем последователи Христа привыкли к этому глумливому прозвищу и сами начали его употреблять. Но до этого они себя называли «святыми», «братьями»,  «избранными», «учениками» и чаще всего «назореями». В Евангелии от Матвея сказано: «И придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что он Назореем назовется».
-Самые великие люди, - решил священник, - это те, которых мы не знаем. А самый первый из них — Христос. Отец Порфирий и дьяк Павел не натирались мазями, но старались воспитать в детях гордость к своим греческим и христианским корням, дружбу общностей и уважение к России – второй Родине.
- Дети мои, - продолжал Порфирий медленно и с расстановкой, чтобы отрокам было все понятно, - связи Греции и России имеют давнюю историю. Великий князь и, пожалуй, первый русский царь, Иван III женился на  греческой царевне Софье Палеолог, племяннице последнего греческого императора Константина Палеолог. С ней много приехало полезных греков.
- Интересно, а мы полезные греки, - думал Александр. От  урока устала голова, и ему хотелось порезвиться на берегу горной реки, побегать по камням, погреться на солнышке. В приходском помещении было холодно и сыро. В голове витали разные мысли. Что сейчас делает душа-сестренка Мария? Наверное, опять сидит в уголке и перебирает  черешню на продажу. Речь отца Порфирия прерывалась все чаще. Его тоже одолевала усталость и душный воздух
- Князю Василию – сыну Ивана III нужен был человек, который мог бы разобраться в книгах, оставленные ему в наследство от отца - собирателя, и перевести их на славянский язык. Узнал князь от своих прислужников, что есть на горе Афонской два инока Савва и Максим. Савва был уже стар и потому согласился поехать в Московию  и исполнить волю патриарха  Максим Триволис. И стал он с этих пор на Руси Максимом Грек. До этого, Максим учился в Париже, во Флоренции, много путешествовал, знал разные языки. И нам всем завещал трудиться в поте лица своего. При этом отец Порфирий обтер лоб и затылок засаленным платком и положил его обратно в объемный рукав рясы.
- Как сейчас я с вами,- продолжал отец Порфирий, - Максим  вел в Москве беседы с прихожанами и людьми учеными о предметах истории и веры. Долгих девять лет не отпускал Максима князь Василий в Афонскую обитель, а когда Максим достиг вершин успеха, коварные и завистливые враги оговорили его в ереси и ложных толкованиях писания и догматов. За это его заточили в монастырь. От веры своей и твердых убеждений Максим  не отказался и для нас людей мелких и сирых стал примером стойко несущим свой крест. Давайте помолимся за упокой души его.
Шепот молитвы, как священнодействие, отрывал от мирских мыслей, и уносил Александра в средние века инквизиции, когда за веру шли на пытки и костер, сражались в жестких поединках. Захотелось достать из укромного места вырубленные щит и меч и принять участие в сражении с мальчишками соседней улицы за право владения Белой Скалой Ак-Кая, как князь Суворов. Неплохо бы сбегать в долину реки Биюк-Карасу, к древнему тысячелетнему дубу и порезвиться под его кроной..
 В средние века Белая скала называлась Ширинской. Под горой, в деревне, жил предводитель богатейшего татарского рода Ширин. На скале Ак-Кая, вымогали выкуп у Богдана Хмельницкого, находившегося тогда в плену в Карасубазаре. На глазах у украинского гетмана со скалы сбрасывали пленников, таким образом, убеждая поторопиться с выкупом.
          Когда  русские войска под командованием Суворова освобождали Крым, они разбили на левом берегу реки Биюк-Карасу лагерь. По преданию, спустя некоторое время появился посланник из турецкого лагеря. Великий полководец ждал его под раскидистым дубом. Зная, что у русских всего 10 тысяч войска против 40 тысяч янычар, турецкий посланник вытащил из кармана горсть семян мака, раскрыл ладонь и гордо заявил, что как Суворову не сосчитать всех маковых зерен, так не победить ему турецкую армию.  Поутру турки собирались дать победный бой. Однако полководец не стал медлить и в тот же день, начав военные действия, окружил противника. Конница Девлет-Гирея отступила в горы, а турецкие войска - в Феодосию. Дуб, под которым, по преданию, великий военачальник вел переговоры, стал своеобразным памятником истории.
Когда за молитвой прозвучало  «аминь», пришлось Александру размышления прервать и вернуться на грешную землю. Благо, что отец Порфирий разрешил приостановить урок и справить нужду.
          Солнце уже было в зените. После долгого сиденья в сыром помещении тело озябло, стало влажным, ноги от сидения плохо слушались. Хотелось резких движений и освобождения накопившейся энергии. Только и успели  школяры побегать возле высоких тополей, потолкаться возле бака с водой. Вода была теплая и невкусная. Опять же не хватало к ней пшеничной лепешки и сыра.  Хлеб всему голова.  Когда кто-нибудь из детей роняли кусочек хлеба (дарт) на пол, отец Александру говорил: «Подними, перекрестись и поцелуй его, попроси у него прощения. Ты знаешь, сколько трудов положено, чтобы его вырастить!»
Греки служили не только вере, но и отечеству - были они и в армии. Отец Порфирий, сам солдатских кровей, знал и помнил многие сражения и битвы с супостатами и вероотступниками.
- Запомните детушки, что в походе на Новгород царя Ивана Грозного  сопровождали гречане Микифор, Иван Константинов и Юрий Ласкирев. Среди офицеров  следует вспомнить Петра Христофоровича Капнисси, участника прутского похода Петра Великого,  генерал-майора Семена Христофоровича Ставраки,  его брата полковника Захара Христофоровича, генерал-майора Пантелеймона Егоровича Бенардос. Они сражались с императором Наполеоном.  - К военным старого времени, кроме Ставраки, следует отнести и  Дмитрия Дмитриевича Курута. Генерал Ставраки был адъютантом у Суворова  и комендантом главной квартиры во время Отечественной войн. Генерал Курута после этой войны  исполнял обязанности начальника  военной полиции в Варшаве.
       Список можно было продолжить, назвать многих морских корсаров и защитников черноморских границ последнего времени. Делать этого отец Порфирий не стал, так как  многие из них проживали в Карасубазаре. Чего только стоила фамилия Кацониса.
Однажды отец Порфирий сопровождал внука Ламброса Кацониса Александра в Москву и в Петербург. Одновременно он вез туда для рассмотрения в Синоде рукописи Георгиевского монастыря. История и дела семьи Ламброса Кацониса несомненно, были известны семье Чакировых. В Карасубазаре в родительском имении проживали многие члены его семьи.  Сын корсара Ликург с 1812 г. служил на флоте, а позже стал инспектором Керченского карантина. Внук - Александр Ликургович служил на Балтийском флоте, а другой внук Николай Ликургович состоял офицером Таврической бригады пограничной стражи, кавалером двух боевых орденов, бронзовой медали на Андреевской ленте.
          Отец Порфирий знал и правнука Ламброза, - будущего писателя Спиридона Александровича Качиони, писавшего рассказы. Он родился в Феодосии,  проживал в Карасубазаре и был свояком художника  армянина Айвазовского. Айвазовского отец Порфирий помнил еще мальчиком в Феодосийской греческой кофейни.  Дорогу в известность ему дал меценат, городской архитектор Кох. Ему понравились рисунки мальчика углем на стене, и он помог ему поступить учиться.
На жительство в Петербурге отец Порфирий останавливался на Лиговке, на Песках. Там была возведена церковь во имя Дмитрия Солунского, или в просторечии Дмитриевская. Именно там,  в столице он прослышал о подвижнике и открывателе новых рубежей отце Спафарии Милеску.
Вот ведь как бывает. Оказывается, русский посол в Китай был греком, и посылалось посольство не столько по коммерческим видам, сколько для обстоятельнейшего описания стран к России прикосновенных.  Как венецианец Марко Поло, он добрался в Поднебесную империю и сочинил о путешествии знаменитое «Описание о великой реке Амур».
        Возвращаясь из Петербурга в родную обитель, отец Порфирий привез изрядное количество полезных книг и работ о греках творцах и просветителях Евгениосе Вулгарисе и Никифоросе Теотокисе. Были среди них труды ученого Андреаса Мустоксидиса, который написал историю Киркиры и труд Спафария о путешествии  «В государство Китайское». Бесценная литература была необходима для расширения познания детей. Много отец Порфирий сам читал, в том числе, об опыте преподавания грека монаха Иосифа при царе Михаиле и ученых братьев Иоанникии и Софронии Лихудах, основавших в Москве первую греко-латинскую школу, в которой когда-то учился сам Ломоносов.
          Александр выпросил у отца Порфирия историю про путешествие Николая Спафария в Поднебесную империю. С книгой забирался на гору Ак-Кая и вчитывался в страницы про страну маньчжурских богдыханов. Читал и удивлялся. Какой же мир вокруг большой! А люди, они же совсем разные и чужие, что тебе звери на охоте!  Те же иезуиты, которые в Китае оказались ранее Спафария. Их называли «хун мао» - «рыжеволосые». Иезуиты католики изучали местную религию конфуцианство, носили типичную для китайских ученых мужей «шеньши» одежду. Это позволяло им проповедовать католицизм, создавать христианские коммуны. Своего же Бога они назвали «Тянь чжу» – «Властитель небесный». Получается Иисуса Христа они считали Властителем небес, - размышлял Александр. Странно, надо обязательно расспросить об этом отца Порфирия.
Иезуиты изготовили для Канси карту мира, где Китай с пятнадцатью провинциями располагался посреди мира. Остальные же государства, в том числе Российская империя, пребывали по краям и по размерам не превышали одной из китайских провинций.
         На самом деле, как узнал Александр,  Спафария звали Спатара (Оруженосец) Милеску. У него и прозвище было Чирнула - «Курносый». Разговаривал он  на греческом и латинском языках и потому понимал иезуитов. Маньчжуры говорили на своих языках и в то время непонятных для русских. Потому постоянно возникали недоразумения — стороны не понимали друг друга, возникали спорные вопросы, в том числе о передаче маньчжурам князя даурского Гантимура, который через реку Амур ушел на русские пределы.
Странные дела. Александру было известно, что во времена Александра Македонского все страны, даже нынешний Египет, разговаривали на его родном греческом языке който и все друг друга понимали. Китайский  император  русских не понимал, отказался принимать царские подарки.
         В Москву русское посольство вернулось спустя два года. Вскоре московский боярин Федор Головин подписал первый пограничный договор с Китаем. Как понял Александр, предок Головина явился на Москву из отечества своего Кафы. Федор Головин знал и уважал Милеску Спафария, который служил под его началом в Посольском приказе переводчиком и занимался книжным делом. Отец Спафария был грек, а отчина – Молдавское княжество. В Москве Милеску обитал в Немецкой слободе. Многие зачитывались его записками о трехлетнем путешествии в Китай и о великой реке Амур. Благодаря ему слово Амур и стало известно всему миру.....
Вот так благодаря Спафарию Александр узнал о далекой и загадочной стране Китай. И, сидя на уроке, мечтал подобно Марко Поло отправиться по Шелковому пути в далекие страны, который когда-то проходил через Карасубазар.
Мечты Александра о загадочной стране Китай прервались, очередной урок в школе закончился. Дети побежали домой к заждавшимся их родителям. Отец Порфирий остался в обители для того, чтобы помолиться, подвести итоги дня и подготовиться к завтрашней службе. Еще следовало оговорить дела на завтра с отцом Павлом и старостой церкви Кондараки, ведавшими церковным хором. Приближалась Троица, а сын старосты Константин, ведущий тенор хора, послушать которого приезжали со всей округи, находился в отъезде.
              Александр любил бывать у моря. Дорога, ведущая из Карасубазара на Феодосию,  шла зеленой садовой долиной, приятнее было ехать проселочным трактом помимо деревень, расположенных у подошвы горной цепи до Старого Крыма. На всем протяжении постоянно встречались красивые поместья зажиточных землевладельцев и довольных своей судьбой поселян. Приезжие останавливались посмотреть могилу знаменитого в истории татар и монголов темника Мамая, скрывшегося в Генуэзской Каффе со своими сокровищами от ордынцев. Там он и погиб.
Как хорошо было в Феодосии отдыхать от солнца в темной кофейни, слушать щелканье домино и греческую перебранку рыбаков. Может быть, совсем рядом сидел  будущий грузчик феодосийского порта и знаменитый борец Иван Поддубный? Именно в Феодосии началась его карьера.
            В Феодосии Александр в первый раз увидел китайцев, о которых  недавно читал в книге посла Спафария  Они приезжали на гастроли и занимались, кто, чем мог. Некоторые на бульварах или прямо на тротуарах раскладывали коврики и показывали фокусы. Многие продавали бумажные фонарики. Отдельные устанавливали стереоскопические коробки, давая при этом пояснения на ломанном русском языке: «Голяда Шанхая, чиста класавица голяда».
Бывал Александр в Балаклаве и в Георгиевском монастыре. О Балаклаве хорошо написал Куприн: «В Балаклаве есть мирные греки, занимающиеся хлебопашеством, табаками, виноградниками, огородами, возделывающие гостиницы, кофейни, и мелочные лавки, чем, по их заявлению, занимались они до переселения в своей родной стране…покойно в Балаклаве.  Не свистят пароходы, не громыхают поезда, не звенят трамваи, не шумят извозчики, не кричат люди; тихо шепчет бухта. Все – свои люди. Хорошо здесь жить, вероятно, хорошо и умирать». В Крымской войне греческий батальон насмерть стоял у Балаклавы, сдерживая бешеный натиск англо-французского десанта. Балаклава для греков была русской Спартой.
        Вспомнился пересказ отца о том как  Крым посетил Николай I. Император провёл смотр батальону, во время которого произошёл случай, сохранившийся в преданиях балаклавских греков и записанный тем же Куприным:
 «На смотру, подъехав на белом коне к славному Балаклавскому батальону, грозный государь, поражённый воинственным видом, огненными глазами и чёрными усищами балаклавцев, воскликнул громовым и радостным голосом:
 -Здорово, ребята!
 Но батальон молчал. Царь повторил несколько раз своё приветствие, все в более и более в гневном тоне. То же молчание! Наконец совсем уже рассерженный император наскакал на батальонного начальника и воскликнул своим ужасным голосом:
 -Отчего же они, чёрт их побери, не отвечают? Кажется, я по-русски сказал: «Здорово, ребята!»
 -Здесь нет ребяти, — ответил кротко начальник. — Здесь все капитани.
 Тогда Николай I рассмеялся — что же ему оставалось ещё делать? — и вновь крикнул:
 - Здравствуйте, капитаны!
 И храбрые листригоны весело заорали в ответ:
 - Кали мера (добрый день), ваше величество!»
         Балаклава и ее  листригоны помогали поддерживать Георгиевский монастырь. Помогал и бывший севастопольский голова Михаил Ильич Кази – известный кораблестроитель и общественный деятель. Это он основал и стал попечителем Константиновского реального училища в Севастополе, куда стремился поступить  Александр. Его имя будет дважды нанесено на карту Северного Ледовитого океана, и похоронят его в Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Об этом  Александр  узнает уже в стенах училища. А здесь, в Балаклаве в Георгиевском монастыре нашел свой покой другой известный грек — Стефан Мавромихали, потомок легендарных спартанцев, старшина горной области Майна на полуострове Морея в Пелопоннесе, командир борцов против османского владычества на греческих землях. По-турецки его называли байрактар — владеющий знаменем.
-Может где-то здесь рядом лежит  и наш потерявшийся родственник Николай Чакиров? - спросил однажды отца Александр. Очень жалко, что мы ничего не знаем про его судьбу и его детей.