Последние могикане

Старый деревянный дом с чуть наклонившимся вперёд фасадом стоял на краю неказистой деревеньки  Репкино. В этом доме заканчивала своё бренное существования восьмидесятилетняя бабка Антонина. Была она непомерно тоща телом и столь же непомерно велика ростом, просто жердина какая-то стоеросовая, ко всему же глуха как мельник. В её жизни не было теперь ничего нового и ничего значительного, поэтому к своей смерти она готовилась торжественно и даже неистово, видя в ней нечто великое. Перед тем как отойти ко сну старуха молилась и просила Бога простить ей все прегрешения, свершённые вольно или невольно в течение всей своей жизни. Каждый вечер, укладываясь спать,  она собиралась предстоящей ночью встретить свою долгожданную смерть. Но смерть имела на всё своё собственное мнение и твёрдо знала, когда посетить Антонину.
Никто  не знает, сколько лет продолжались бы ежедневные тренировки отхода старухи в мир иной, но тут настали трудные времена. Международный экономический и финансовый кризис задел своим широким крылом не только олигархов, банкиров и других толстосумов, но даже убогую глухую старушку из деревни Репкино. Её родная дочь Галина, более тридцати лет уехавшая из деревни в город, вдруг вернулась к своей матери. В городе она работала уборщицей в продовольственном магазине, в этом же городе вышла замуж за слесаря вагоноремонтного завода Романа Сидорова. В той городской жизни всё у них было безоблачно. Галина получала твёрдофиксированную зарплату и, кроме того, за сверхурочную уборку ей выдавали на руки каждый вечер бутылку портвейна. После работы Галина и Роман в своей комнате коммунальной квартиры с наслаждением выпивали благодатную и, главное, бесплатную мутнокрасноватого цвета жидкость.
-Тебе портвейн какой сегодня дали, за рубль девяносто семь? – выпив полстакана, спрашивал Роман.
-Да в нашем магазине и нет другого, - отвечала Галина, - вот уже второй месяц пьём его.
-Ты смотри, а пьется как за рубль девяносто девять, - восхищался слесарь. Прошло  более двух десятков лет, страна стала другой, да и цены другими. Но пристрастие к портвейну осталось прежним, правда, когда он стал дороже палёной водки, перешли и на неё. Впрочем, всё хорошее когда-то заканчивается.
Тяжёлый молот кризиса большими гвоздями заколотил двери многих предприятий, в том числе и вагоноремонтного завода. Слесарь Роман Сидоров, специалист не самого высокого класса, был уволен одним из первых,  а  вскоре закрылся и продовольственный магазин. Жить стало очень трудно, а главное выпить стало не на что. Вот этого они никак перенести не могли, тут  и вспомнили безработные пролетарии о бабке Антонине и её пенсии, которая систематически индексировалась и повышалась все последние годы.
Вскоре безработные «детки» оказались в Репкине и поселились у бабки Антонины в её  сгорбленном домике. Поначалу они ухаживали за матерью, мыли полы, носили воду из колодца, топили печь и делали всё остальное,  что должно делаться в деревенском  домашнем хозяйстве. Но больше всего им нравилось ходить раз в неделю к автолавке и запасаться немудрёными продуктами, а главное, пока позволяла пенсия  бабки, покупать пару бутылок палёной водки.
Бабка Антонина слыла ярой противницей пьянства, она первое время не знала, что её пенсию Галина тратит не только на продукты  питания. Она радовалась тому, что домашних дел у неё стало меньше, и не каждый вечер уже вспоминала о подготовке к вечной жизни.  Однажды зятю не удалось хорошо похмелиться и он стал приставать к жене, чтобы та попросила у своей матери денег на дополнительную бутылку водки. Галине тоже не терпелось повысить свой жизненный тонус стаканом водки, и она подошла к матери.
-Мам, дай сто рублей, надо долг отдать продавщице, - схитрила  Галина.
-Дак ведь сегодня она не приезжает, у неё другой день, - удивилась бабка Антонина.
-Ромка собрался сходить в посёлок за куревом, заодно и долг отнесёт.
Невскоре вернувшийся из посёлка бывший слесарь был в дымину пьян. Ему тут же досталось по полной схеме  от Галины, она не стерпела его эгоистичного отношения к выпрошенной сотне.
-Ты что, собака, не мог мне хотя бы стакан оставить, всё выжрал сам, - приговаривала законная супруга, мутузя своего муженька  крепкими кулаками. Старуха хоть и была глухой, но глаза-то у неё хорошо видели. Бурная сцена общения дочери с зятем пролили яркий свет на их взаимоотношения, она поняла, что пьют оба по чёрному.
К Антонине снова вернулась благая мысль о подготовке к вечной жизни на небесах, но теперь она возложила всю ответственность похоронного обряда  на дочь и зятя.
-Раз вы пропиваете мою пенсию, значит и похоронить меня  должны как следует,- примерно так рассудила бабка.
-Гальк, ты узнала, где гробы нынче продаются?  Говорят в посёлке их теперь нет, - интересуется Антонина у дочери.
-Мать, да живи ты ради бога, когда помрёшь, тогда и гроб найдём где заказать.
-Да уж,  закажете вы, с вашим пьянством и за полгода меня не похороните. Я ведь к  вам с того света буду приходить, и ругать вас.
На другой день бабке пришла в голову новая мысль, и она решила поделиться ей с дочерью.
-Галя, ты, поди, и не знаешь, что покойники после смерти вытягиваются, смотри, чтобы гроб-то коротким не был. Давай замерь мой рост да прибавь к нему сантиметров десять. Смотри, чтобы мои колени в гробу не были согнутыми, я и при жизни устала ноги поджимать на кровати.
-Специально гроб двухметровый для тебя закажем. Правда, такие в «Ритуале» не делают, частника попросим сколотить, - отшучивается  Галька.
-Ты теперь же  поговори с частником, вдруг у него сухих досок не окажется,  так пусть прямо сейчас строгает и сушит.
В очередной раз бабка Антонина стала беспокоиться о глубине своей могилы.
-Копать могилу-то кто будет?  Сашка Ильин с Витькой Тарасовым что ли?  - спрашивает она у Галины.
-Ну, кто же ещё? Больше некому.
-Смотри Гальк, они мужики с ленцой, как бы мелкой могилу не выкопали. Я вот тут отложила им денег побольше, пусть только глубоко роют.
-А ты что, боишься, что тебя выкрадут с того света?
-Не смейся, бывало, кому мелкую могилу копали, так люди смеялись над родственниками, мол, денег пожалели на яму.
-Мать, я думаю, ты и нас с Романом переживёшь, - возмущалась Галина.
Через каждые два-три дня бабка Антонина вновь напоминала дочери  о необходимости замерить её рост,  о длине гроба, глубине могилы, а также о кресте и венках.
-Гальк, на поминки обязательно пригласи Светлану Петровну и Михаила Николаевича из соседней деревни. Ты их  во главу стола посади, я их очень любила, - Антонина  стала говорить о себе уже в прошедшем времени, - со Светланой-то Петровной у меня были свои секреты, она с подарками ко мне завсегда приходила, платье хорошее принесла, а я ей полотенце с вязаными по краям  кружевами подарила на память. А Миша меня завсегда выслушает, я ему про нашу жизнь всё рассказывала.  Так что позови их на  похороны в первую очередь.
-Всех позову, места всем хватит, - успокаивала  Галина свою мать, а отвернувшись в сторону сказала, - только помирай побыстрее, надоело за тобой убирать.
-Бывало,  у нас так в деревне делали, - через некоторое время продолжала высказывать свои мысли бабка Антонина. Она хотела что-то новое поведать дочери о ритуале предания человека земле, но тут уже не мог сдержаться Роман. Он уходил в прируб и начинал там громко богохульствовать матом, обзывая тёщу самыми грубыми и непотребными словами. Он знал, что Антонина глуха и не слышит его, но душу свою отводил всласть.
Весна настойчиво брала власть в свои руки. Спокойные зимние приготовления к  счастливой загробной  жизни сменились у бабки Антонины тревожными весенними. Снег дружно сходил с полей, вода до краёв заполнила колодцы, огромные лужи разливались посреди деревни. Прилетели скворцы и сразу же начали вытряхивать воробьёв из своих прошлогодних домишек.  Однако эти и другие изменения природы не радовали Антонину, она ещё больше причитала  о своей будущей могиле.
-Гальк, могилу-то теперь как копать?  Вода не даст же, попроси у кого-нибудь насос, чтобы откачивать воду.
-А к чему насос-то подключать, к твоему гробу что ли, так он без аккумулятора, - вступил в разговор Роман.
-Да ты уж помолчи бестолочь, тебе лишь бы водку жрать, а мне что делать? В воде лежать что ли?
-Мать, вода долго не продержится, скоро лето наступит, а до лета ты не помрёшь.
Этот довод немного успокоил  Антонину, она стала теперь молиться  за быстрейший приход лета. Лето пришло вовремя и прошло быстро, впереди осень и  дожди. Причитания Антонины снова продолжились и продолжаются   до сих пор,  думается, что все её молитвы  о  смерти только продлевают ей земную жизнь.