Крупинки. Отрывок 1

Публиковать  полностью старые дневниковые записи, особенно студенческих лет – дело ненужное. Но, по прочтению их недавно, я уловил всплески настроений и рассуждений, которые дали о себе знать впоследствии; выделив их, перенес на эти страницы практически без изменений. Порой цепляясь за даты и сопровождая комментариями. Кроме этого, будут и готовые рассказики, и монологи, записанные тогда же.Крупинки воспоминаний и впечатлений.

19.10.1971г. «Мечтаю научиться слушать музыку. Знаете – сидеть тихо и слушать внимательно. Умом постиг, что надо тренировать для этого внимание, выработать усидчивость и набраться терпения. Конечно, лучше всего это сделать в детстве, под чьим-то умелым руководством. В условиях благоговения, серьезной тишины высоких залов, полумрака музыка звучит величественно, возвышенно, бессмертно. Уходят, отдаляясь, суета и шум, мысли становятся стройнее, отчасти религиознее. Чувство неизбежности уходит, замещается чуть ли не языческим божеством, созданным из звуков.
Правда, обостряется чувство одиночества. Не могу представить себе, как можно было переносить русских мелодий на чужбине, не имея ни малейшей надежды на возвращение... Сентиментально? Нет, пожалуй, реалистично, ибо тех людей уже нет… »
- всё это написано после прослушивания «Старинных хоралов» в органном исполнении Г.Гродберга. Тогда я думал о первой волне эмигрантов – послереволюционной. Всего два десятилетие позже мне самому пришлось прочувствовать это в полной мере. Ему противодействовала необходимость тривиального выживания, ответственности за судьбу семьи, но временами оно выходило на первый план. Думаю, помогало.

«Вера в людей пошатнулась, окружающих за невеликим количеством, откровенно презираю. Почему? Одних друзей «разогнал» по разным уголкам страны, других предусмотрительно не завел. В целом достаточно смешно» - строчки, вряд ли характеризующие меня самого с положительной стороны. К счастью тревога была неоправданной: несколько друзей сохранило и пощадило время. Они и сейчас «на ходу».

«Смотрел «Дети райка» Марселя Карне.  Благодарен самому себе за проявленную настойчивость – были колебания типа идти – не идти. Фиьм пробудил такие же эмоции, что и картина «Пьеро и Арлекин» Сезанна. Его не портит и налет мелодраматизма. При виде персонажей итальянской комедии масок со иной что-то делается: неистовство и торжество смешиваются в одно чувство. Это и горько, и сладко, и чисто, и грязно одновременно; а тут еще и шум, и гам, и многое другое. Но самое главное – это хорошо» - кажется, это было в кинотеатре «Повторного фильма», куда мне нравилось ходить особенно. Сейчас этого маленького и скромного зала у Никитских ворот уже нет.

«Человек смотрит и выбирает по принципу: что мне понятно, то и близко» - это сохранилось и по сей день.

«Словом, я вознесся и упал, мягко приземлившись. Но, философски рассуждая, даже всадник, сидящий на лошади, залез наверх и не дай бог ему упасть оттуда на грешную землю» - но ведь чаще всего так и бывает. В каком-то фильме после сечи на поле брани лежат всадники, а их лошади собрались в кучу и пощипывают траву. Они то вражды друг к другу не ощущают. Но здесь иное – это стремительное изменение мнения о детективах, произошедшее после просмотра английского фильма «Меморандум Квиллера». А там еще и отменный актерский состав: Джордж Сигал, Алекс Гиннес (впоследствии сэр!), Макс фон Зюдов, Зента Бергер. Фильм 1966 года, на наши экраны попал пятью годами позже, но впечатление произвел отменное.