***

И будто сполох холодного пламени пронесся над всем Миром, заключённого в тесною клетку школы Гарсия.
Перечеркивая  его грозовым разрядом молнии крест накрест — нет Испании!
Нет больше школы никакой!
Нет видений богов, нет насильно вытягиваемой памяти снов, а есть бесстрастный и железный клинок в живой руке, ждущее «разговора» продолжение твоего «Я»…
Выше неба, самого  неба только..
Когда он стоял с пронзенный рапирой в груди, я положил ладонь на лезвие даги, из груди  дона ручейком текла теплая кровь.
Изо рта пошел пар, выдыхая остатки умирающей души…
Мы встретились клинками взглядов, продолжая немой «разговор», в другом измерение.
Где нет реальных мечей и тальваров.
Дон неотрывно смотрел на меня, завораживая своей предсмертной искренностью, притягивая словно магнитом.
Я невольно потянулся взглядом вперед, к нему стараясь понять, что он чувствует сейчас.
Каково оно, здесь/и/сейчас ему?
Испытывая на себе, как подселенская тварь дона на дне черного как ночь взгляда, неслышно и неукротимо зовет меня к себе.
Как она лениво выползает из склепа глазниц, выходит из оболочки паяца, и сама движется ко мне.
Цепко хватаясь за липкую ниточку, протянувшуюся между нашими Душами.
Вот  она уже внутри меня, глубоко где-то  в мозгах копошится, ищет, вынюхивает что-то, стараясь взять под контроль всё, что успеет взять.
И тут ожил в мозгу мой– свой, родной подселенец.
Двум хищникам в одной норе не приспособится, не ужиться никак..
Поэтому  один кто- то должен умереть из них, или сбежать с позором, из моей головы.
И  черная тварь подселенца дона, не выдержав,  бежит в страхе от жёлтого комочка который взрывается светом.
Как  от сосуда наполненного чистым солнцем Индии, прячась за дрогнувшими веками испускающего душу дона Дебело, стремясь скрыться, исчезнуть от света, не быть…
Никогда не быть.
Будущее стало настоящим, а затем прошлым…
И прошлое стало Настоящим, а будущее Новым будущем.
Возвращая в мою безбашенную молодость, где была война и смерть.
Стреляй! Давай! Что же ты медлишь, сука солдат?!
Какого хрена?! Чего же ты боишься? Если тебе уже отмерянный срок жизни  вышел уже давным-давно.
Там вечный покой,  умиротворение тебя ждёт вечное.
Как хочешь сам, всё будет, что зачаруешься, да так что рай рядом не стоял.
Умирай, умри наконец, дождись завершающего финала, и попрощайся с ....
Ты сможешь, принять это как надо, как подобает великому воину..
Без слёз и истерики, человеческий дурачок.
Шептало всё вокруг, ставшему в одночасье одиноким беспомощному человечку, истекающему кровью, лежащим на полу, окрашенным новой краской в красно- бордовый цвет.
И громко шептали остывшие трупы убитых, клинки замертво сжатые в холодной руке.
О твёрдом желание смерти.
А-а-а! —я закричал отчаявшись найти во всей Вселенной  и позвать своего бога –хранителя, как тогда в бою, желая уйти от этого кошмара – наваждения, оставленного мёртвым доном.. 
Невзначай вспомнил свой давний сон, где рука с клинком нависла над Миром в детской колыбели.
Может быть, это и значит — видеть Будущее?! Не знаю.
Нет. Или знаю. Нет,  не знаю.
Это оказалось совсем не так.
Будущее, оно словно висит на тонком волоске, где от касания клинка меняется реальность.
И совсем не похоже на Сон.
Кровь не вода, вода не кровь. А  что тогда есть на самом деле?
Если для богов и людей всё одинаково и едино, как пить дать воды путнику в пустыне.
Дать пить! Это выход.
Пусть пьёт. Досыта, моей крови. Пока не напьется, ведь ему, как богу, как путнику, тоже надо напиться допьяна.
Я лежа, кое-как подтянул к себе выпавший клинок дона, прикладывая его плашмя сталью к своей истекающей ране.
Холодной пиявкой клинок присосался, испивая животворящую красную влагу.
Покачиваясь на не твердых ногах, держась за крутую стену горы школы Гарсия, немного перебравший, как сильно пьяный альпинист, побрёл до выхода
Распахнул дверь зала наружу.
За ней стоял граф Виландия. Тот самый.
Я упал прямо на него бессильно, не успевая никак удивиться его факту присутствия здесь.
Подселенец монаха умер, взорвавшись светом, спасая мой мозг.
Как и я, чтобы потом очнуться, через пару дней.
Спустя некоторое время небо, вспыхнуло дикой молнией, и вслед за ним горизонт земли глухо зарычал, словно там, за очень далёкими  землями, пробуждался от долгого сна невиданный зверь.
С большой буквы Зверь.
Очень плохой Зверь.
И очень голодный, от долгого Сна.
Как Кот – ****ец.
Конец главы