Соня. Четвертая глава. Обновлено

Дмитрий Зырянов
Соня
Глава четвертая               
Ровно неделя прошла с того момента, как я начал плавно погружаться в реалии лагеря и волонтерской работы. Приехав сюда, я ожидал чего угодно, но только не настолько ужасной рутины, ставшей в конечном итоге нормой. Не помню, на какой срок Алиса заманила меня сюда, но сейчас складывалось такое ощущение, что я провожу здесь гораздо больше, чем нужно. С этой Соней, и этими людьми я совсем запутался – потерял счет времени.
Прямо сейчас я сижу на скамейке рядом с нашим домом, непонятно чего ожидая. Верчу телефон в руке и надеюсь на звонок хоть от кого-нибудь. Ни мать, ни Алексей, ни даже Вика не звонят мне… Вика… почему…? На эти вопросы нет ответов, а позвонить я не могу – наверное, застилающая глаза, тупая гордость не позволяет. С Алексеем-то все будет в порядке, и я найду с ним общий язык, а вот Вика.
Солнце в этих краях садится довольно медленно, и я могу в раздумьях при свете посидеть и не подвергнуться упрекам вожатой, которая в последнее время стала проверять улицы на наличие волонтеров. Все это глупо, просто потому, что мы уже совсем не дети.
Все здесь работают, но гораздо лучше меня. Изредка пытаюсь помочь Насте в усадьбе очередного старика, имя которого я не помню. Они одинаково никчемны, горды и брезгливы. Я слышал, как престарелый придурок оскорбляет волонтеров лишь потому, что они не досыпали сахара в его гребанный чай. Странно было то, что после второй ночи в этом лагере Соня больше не появлялась. То есть, она помогла мне с разбитым носом, приласкала и уложила спать, но… больше она не приходила. Даже мое воображение больше меня не любит.
- Что случилось, таблетки потерял? – Подошедшая сзади Настя ничуть меня не удивила своими вполне привычными вопросами.
- Нет, просто размышляю. – Ответил я. Она села рядом.
- Не знаю, подходящий сейчас момент или нет, но хочу спросить одну очень важную вещь.
- Давай.
- Ты видел себя со стороны? Ну, то есть, как ты можешь жить вот так? Я хочу сказать, что несмотря на попытки подружиться с нашей стороны, ты проявил агрессию и настроил против себя всю группу. Почему ты так поступаешь?
- Не знаю, Настя. Вот честно, не знаю. – Закрываю голову руками и опускаю вниз, смотря на землю. Видимо в ней наконец проснулась мораль, которую не так давно она презирала.
- Алиса говорила, что ты был хорошим парнем. – Вновь говорит она, спустя паузу.
Ничего не отвечая сижу и смотрю вниз, пытаясь показать ей, что я не хочу общаться. Она некоторое время сидит рядом и ждет ответа но, понимая, что я не предрасположен к болтовне, хлопает меня по плечу, словно мы приятели, и уходит. Черт, совсем забыл спросить, когда мы отъезжаем.
- Настя! – Быстро встаю я и подбегаю к ней. – Когда мы уезжаем из лагеря-то?
- Я пока не знаю. Вечером будем решать, а что, тебе уже надоело тут у нас?
- Честно говоря, все, что здесь было, только усугубило мое положение и убило всякое желание работать.
- Немудрено. В общем , мне и самой охота отправиться обратно в город. Вся эта жара и дети мне не очень задают хорошее настроение. Именно поэтому мой голос будет за завтрашний день.
- А я… смогу голосовать? – Спрашиваю я довольно жалобным голосом, от которого мне становится тошно. Если бы это услышала Соня, так вообще бы засмеяла.
- Если честно – не знаю. Может быть, Федор будет благоразумным, и позволит тебе повлиять на наши действия. – Ха, позволит? Да кто этот придурок такой, чтобы разрешать мне что-то?
- Было бы здорово. – Говорю я. Она молчит, и ощущение некоей неловкости начинает меня преследовать.
Вот мы добрались до дома, уже стемнело. Юра, Макс и Иван играют в карты, сидя у распахнутого окна, из которого изредка доносится музыка близлежащей столовой. Наверное, жители этого лагеря вновь устраивает вечеринку в честь высокого гостя.
Алиса готовит на кухне, а Федор же в это время смотрит что-то на своем телефоне. Как же я его ненавижу. Каждый раз при его виде меня заполняет неконтролируемая злоба, от которой порой бывает трудно избавиться обыкновенным сном. Нет, после такого только таблетка в силах исцелить мой недуг, но сейчас я не хочу их использовать, потому что  уже блевать тянет. Равнодушие, что царит здесь, очень хорошо ощущается - никто даже не заметил, как мы вошли, и это как раз кстати. Нам с Настей тут не место, даже несмотря на то, что я ее презираю.
- Уже наступил вечер, народ, и сейчас время решить, когда мы отправляемся в город. – Говорит Настя и даже после этих слов никто не обращает на нее внимание. Только Федор, доставший наушник соизволил послушать эту шваль.
- Мы уже посоветовались и решили, что лучше всего это сделать завтра днем. Вы как? – Смотрит на меня, потом на нее.
- Я за. – Говорю я, и иду на кухню, где Алиса уже почти закончила работу.
- Ну что, ты доволен, что мы уезжаем? Завтра уже все закончится.
- В общем-то да, не буду врать. Но… ты знаешь, мне понравилось с вами работать, и я думаю те ошибки, что я совершил в первый день, скоро забудутся. – Конечно же, я так не думаю, просто хочу перевести ее ненависть и недоверие в другую стадию. Очень надеюсь, что такая убедительная ложь сумеет запудрить ее тупую голову. Она смотрит на меня и хмурится.
- В самом деле? – Конечно да, корова.
- Именно так. – Говорю я.
- Если это так, то я очень рада. – Судя по твоей кислой роже, нет.
Я киваю, встаю и направляюсь в зал. Сажусь рядом с Юрцом, который остался совсем один.
- Что, и тебя тоже кинули эти парни?
- Можно и так сказать. Но на самом деле они с Настей пошли в столовую. Отметить последний день в лагере, что ли. И вот я тоже подумываю туда сходить….
- Не помнишь, чем закончилась прошлая вечеринка? Конечно, у тебя два варианта, или со мной, или без меня. Во втором случае ты пролетишь с этой вечеринкой в принципе, и никто на тебя даже внимания не обратит. А первый вариант… ну, ты знаешь, я не особо хочу туда идти. Так что, дружище, сиди здесь и не кисни.
Я встаю и подмигиваю ему, после чего выхожу на веранду и наблюдаю за зелеными светлячками, что освещают тропу возле нашего дома. В таком сумраке, да еще и с мелодиями тихого ветра это выглядит очень красиво. Вот снова появляются мысли о деревне, ведь мне так не хватает тех мест… родных мест.
Я действительно скучаю по ним, и на сердце становится грустно. Улавливаю печальные ноты в бесконечной песне ночи и хочу попасть обратно в город лишь для того, чтобы не мучить себя воспоминаниями о хороших временах.
Плавная и успокаивающая мелодия ветра уходит, и на ее месте появляется бессмысленный голый свист, пробирающий до костей, и снижающий настроение. Ночь обещала быть умиротворяющей и погружающей в некое подобие транса, а теперь придется довольствоваться безобразными звуками из близлежащего леса. Мне знакомы эти потоки ветра - они путешествует по нашим полям, проносятся на огромных скоростях мимо деревьев и домов в таких небольших местах.
В городах им становится труднее, и их жизнь угасает так же быстро, как и моя душа.  Прохожу мимо угасающих в ночи деревьев, смотрю на листья, которые кажутся совсем мертвыми. Все это иллюзия, точно такая же, как и Соня. Все это не может существовать в реальности.
Иногда далекие, пугающие меня силуэты появляются вдали, где-то в стороне выхода, там, где очень буйно растут различные кустарники, а деревья устремляются еще выше, чем здесь. Таблетки ли, или же сильная усталость создает их, но я определенно чувствую, что они не могут навредить мне. Точно так же как и Соня… почему она ушла? Я и сам не знаю, почему. Хочется, конечно, верить, что она обрела покой, и поняла, что я уже достаточно настрадался.
По мне, ее методы воздействия не слишком действенны, потому что это было больше похоже на попытки убить меня. Но я бы ее ненавидел еще больше, если бы не та ночь… помогла мне, что очень для нее не характерно. И все-таки, я  уже давно смирился с ее существованием, но так и не выяснил, кто она такая. Откуда этот образ появился в моей голове, почему он такой… злой? В глубоких раздумьях я брожу по окрестным тропам,  не замечая, как наступает поздняя ночь, как луна начинает ярко светить, и как светлячков становится еще больше. Ничего связанного с пятнадцатилетней девочкой я не помню… может быть, когда-то в детстве? Нет, это выше моих сил, мне нужно отдохнуть.
Сажусь на пень, украшенный резьбой местных детей, наблюдаю за светлячками, после чего опускаю голову вниз и дремлю. Меня будит продолговатый гул детей, доносящийся со стороны столовой - все в порядке. Снова ощущение полнейшей пустоты в жизни, разбавленной головной болью. Да, снова это ощущение боли, но не настолько ужасной, как было раньше. Вскоре я возвращаюсь домой, тихо вхожу и ложусь на свою кровать. По всей видимости, все ушли на вечеринку, даже Юра и Алиса. Ну да ладно, не хочу повторять ошибок первого мероприятия, тем более мне там делать просто нечего. Медленно засыпаю, думаю об Алисе, Соне, Вике… Вике, которой я не звоню. Эта ночь будет не из легких, потому что я начинаю чувствовать себя ужасно виноватым и эгоистичным. Вика не должна пострадать от моего дерьмового характера, только не она. Новый человек в моей жизни. Тем более такой. Получит только самое лучшее, что есть во мне.
[Если такое вообще есть, Антоша. Несладко, наверное, когда благоприятное в прошлом, по твоему мнению одиночество оборачивается совершенно другой стороной, правда? Ты всегда думал, что Алиса и Алексей твои лучшие друзья, заставлял себя думать так, терзал свою душу сомнениями насчет этого очень долгое время, но пришел к выводу, что это так. Вот, ты их потерял, и что теперь? Мне искренне жаль, что ты полностью асоциальный и не способный адаптироваться, найти нормальных друзей. Вся надежда была на Вику, да? Но тут-то уже ты сам виноват - игнорировать влюбленную девочку, бросать ее сразу же после того, как ты пришел, и вроде бы сделал ее счастливой? Пфф, да ты же самая настоящая мразь, Антон. Это не может продолжаться так долго, и ты сам понимаешь.  Ты уже не маленький мальчик, можешь принимать сложные для души решения. Либо ты бросаешь, и акцентируешь все свое внимание на мне, либо же прилагаешь все свои усилия, чтобы добиться ее.]
Наступает новый день, на часах семь утра, и я с ужасной головной болью встаю и потягиваюсь. Осматриваю комнату и вижу, что все еще спят. Иду в ванную, чищу зубы, бреюсь впервые за долгое время и умываюсь. Последний день в любом месте, где бы я ни был, становится вполне себе мучительным, потому что всегда грустно покидать то, к чему привязываешься. Действительно, даже с таким местом у меня появились общие воспоминания, которые возможно смогут согреть душу в моей старости. Вроде как, вспоминая все хорошее, что было. Определенно, я считаю, что не зря сюда съездил.
Выхожу из дома и устраиваюсь поудобнее на веранде, наблюдаю за детьми, что играют на улице. Все постепенно приходит в норму, Соня больше не является ко мне, но постоянные головные боли, да и вообще боли во всем теле отзываются с новой силой.
- Доброе утро. – Говорит Алиса.
- Доброе. – Отвечаю я.
- Все, что ты вчера говорил, было правдой? Серьезно?
- Конечно, правда. Ты знаешь, я никогда никому не рассказывал о своих проблемах. Даже тебе старался не открываться, но теперь я вроде как избавился от всего плохого, что меня преследовало. Я думаю, что могу тебе рассказать.
- О чем ты хочешь мне рассказать? – Она подсела ко мне.
- У тебя было когда-нибудь такое: видишь образ человека, который когда-то был в твоей жизни, но никак не можешь вспомнить, кто он и откуда ты его знаешь?
- В каком смысле видишь образ? Сны что ли? – Удивляется она.
- Нет, не сны. Блин,  думаю, зря я все это затеял. – Я отвожу взгляд.
- Рассказывай. Я все-таки твоя лучшая подруга. – В этот момент я растаял и, можно сказать, проявил к ней доверие.
- Знаешь, Алиса… я видел образы девочки по имени Соня. Не сочти меня сумасшедшим, но она хотела поссорить меня с тобой, Алексеем… она желала мне зла, а потом в один момент помогла и… и, она ушла. Ее больше нет, понимаешь?
- Соня? Что-то знакомое.
- А ты откуда ее знаешь?
- Ааааааа… Антон, боже. Ты вообще ее не помнишь? Соня, рыжая такая девочка, постоянно за тобой бегала!
- Я не помню….
- Она хотела отбить тебя у меня. То есть, она думала, что мы встречаемся. Потом она уехала, и я ее больше не видела, а ты похоже так сильно захотел ее забыть. Но как ты ее можешь видеть, если… ты даже не помнишь кто она такая?
- Не знаю, Алиса. – Живот опять начинает дико болеть, и я чувствую, как голова раскалывается вновь. Она это замечает.
- С тобой все в порядке?
- Да. – Вроде как проходит.
- Слушай, Антон, это все… очень странно. Может тебе стоит сходить к доктору? Серьезно, я за тебя переживаю.
- Мне этого не нужно….
Прошло несколько часов, в течение которых она с ужасом слушала о Соне. Никогда бы не подумал, что буду изливать все это своей лучшей подруге. Подошедший Федор сказал, что нам уже пора собираться, ведь обратный путь в город начнется очень скоро.
Собрались всей группой у ворот лагеря, и с грустью распрощались с персоналом. Они мне не нравились, но я сумел показать, как якобы мне жаль. Не замечаю, как пребывает автобус, наполненный детьми, что вылетают из него с огромным желанием познать наш лагерь. Может быть, хоть у них все сложится. Мы тем временем загружаем сумки и рассаживаемся по местам, я как обычно один, сзади Алисы и Федора. Были некоторые мысли насчет того, чтобы сесть с Юрцом, но этот засранец уселся со своим недалеким другом Максом. Поездка длится довольно большой промежуток времени, и я пытаюсь убить время подсчетом красных машин, что проезжают мимо. Это глупо, да и насчитал я всего-то семь штук за три часа, но хотя-бы это дело не заставляло думать о проблемах. Бездействие лишь вызывает сомнения и новые мысли, с которыми приходится бороться, так что я все правильно делаю.
Проезжая по мосту нельзя не отметить знакомую обстановку на пляже. Очень хорошо знакомы эти пейзажи - такие родные, что даже вызывают улыбку. Слава богу, что никто из группы не решается ко мне подсесть, и даже плевать на одиночество: главное, чтобы не усугубляли ситуацию. Лишние разговоры и копания в душе ни к чему не приведут. Время, что я провожу без Сони, благоприятно сказывается на нервах и общем состоянии души. Никаких упреков со стороны плода воображения. Нет того негатива и желания угробить меня. Я действительно рад этому, но то семя зла, что она в меня вложила, остается до сих пор. Банально звучит, ‘’семя зла’’, но это так.  Последствия ее негативного влияния на меня проявляются все чаще и чаще в моих мыслях и поступках. Моих взглядах. К примеру, из-за Сони я перестал воспринимать Алису и Алексея как друзей - меня попросту к ним не тянет. Ужасное ощущение, согласен, но избавиться от такого я не могу. Просто не тянет, и все. Есть мысли насчет того, что я слишком привязался к своему больному воображению и вижу идеал там, где его быть не может. Именно в Соне. Все, что происходило после моего приезда в город, выглядит как хорошо спланированный сценарий моего помешательства. А может быть… все это было намного раньше? Не знаю, не помню.
Сижу в одиночестве, иногда вылавливаю своим поистине великолепным слухом какие-то совершенно глупые и откровенно плохо продуманные фразы Юрца. Такой человек всегда добр, но навязчив, чем и вызывает раздражение. Я прекрасно понимаю, что такое получается не со зла, однако, стоит развиваться и становиться умнее для того, чтобы трезво оценивать свои действия и соответствующие последствия.
Обычно разговоры с ним, как я понял, заходят в тупик, и вот как раз в такой момент как нельзя кстати спасает способность перевести тему в абсолютно другое русло. Да, может потенциальный идиот и не поймет, что к чему, но человек в трезвом уме сумеет выйти из абсолютно неловкой ситуации. Сбивчивая речь Юры меня поражает - человек вроде и много читает, и даже неплохие книги. Толкина , мать его. Не знаю, может, слишком мало общения было в его жизни, или пережил какую травму в детстве. Остается только гадать.
[Кто бы говорил о травмах детства, Антон? Ха, это действительно так смешно слышать из твоих уст. Помнишь осень 2008 года? Да, помнишь, просто стыдишься вспоминать. Во время конкурса , что проводился в школе, какой-то мелкий раздолбай стащил у тебя проект, который так тщательно ты готовил. Сидел целыми вечерами, даже не заходил в интернет. Ради шутки, весь тот цирк, что твой одноклассник устроил – было просто так. Но ты был настроен серьезно, ты считал, что такое нельзя прощать. Поняв спустя некоторые время, что папки с твоим проектом нет на столе, ты прямо таки чуть не расплакался, весь вышел из себя, и начал поиски виновника. Как оказалось, сидящий на последней парте, забитый паренек Олег по просьбе, или же приказу, украл твою папку, после чего планировал незаметно подложить ее обратно. Ты, наверное, так не понял, кто был в итоге виноват, но я скажу тебе. Это все подстроил шутник Даниил  и его сборище. Да, не так-то сложно заставить слабого духом задрота послать за твоими документами. В итоге поймав вора, ты начал материть его, чуть не ударил. Не обращая внимания на то, как все дети на тебя смотрят, ты замахивался, и хотел ударить его. В один момент ты понял, что Олег настолько убог, что тебе даже стыдно за все это. Было уже поздно. Подоспевший учитель, увидевший рыдающего очкарика, сразу же схватил тебя за руку и выставил за дверь. Пока успокаивал нытика, ты в это время охреневал от происходящего и надеялся на все те аргументы, которые ты сможешь привести в свою защиту. Нет конечно же, рыдающий ребенок гораздо сильнее твоих слов. Родители Олега-придурка в ярости, твоя репутация очернена глупыми детскими шалостями. Самое главное, что тебя задело, так это наезд  курицы мамаши. Сколько ора было, упреков в твою сторону. Ты не плакал, и это удивительно, просто стоял и впитывал это так, будто что-то привычное. Тот день глубоко врезался в твою память, и доля стыда переполняла твою душу, но все же ты знал, что поступил верно. Единственное что тебя волновало, так это то, как на тебя глядели девчонки… да, именно они. Насмешливые взгляды всегда были твоим больным местом, Антоша, но в тот момент это слишком сильно повлияло на твою психику.]
Ноги отнимает, а в глазах двоится. По всей видимости, последствия приема такого количества таблеток меня скоро в могилу сведут. Не знаю, что и делать. Наверное, единственный  выход это и правда идти к врачу, но сейчас…. Я глотаю таблетку и тяжело дышу, смотря в окно. Приятный глазу зелено-голубой цвет фонарей и вывесок, что красуются на придорожных магазинах и клубах освещает меня. Уже вечереет, и этот ласковый неоновый свет расслабляет глаза. Веки тяжелеют, меня клонит в сон, а впереди слышится приглушенный голос Алисы.
Далекие звуки, напоминающие пение соловья, или другой птицы, которая садилась на дерево близ моего дома. Столь прекрасны эти звуки. Демезил, скорее всего, станет последним в моей жизни обезболивающим. Если бы у меня была возможность  напрямую связаться с производителем замечательного препарата, я бы выставил лишь положительную оценку. На упаковке явный намек на ужасающие последствия, в случае многократного приема таблеток, но… что же это такое? Не хватает мне одной таблетки, чтобы пережить ту боль, что мучает меня. И дело даже не в том, что не могу понять, физическая или моральная, а в том, что уже бы пора научиться создавать не настолько вредный продукт! Век технологий… светлых идей… будущее не за горами…
[Твой первый опыт приема алкоголя. Лето 2013 года… жара, успешная сдача экзаменов, а после - грандиозная, как тебе показалось вечеринка. Нет, впервые ты выпил не на самом празднике жизни, на котором тебе не были рады. Будучи еще полным кретином и не соображая, ты поддавался инстинктам, пытался угодить противоположному полу, произвести впечатление. Хотел даже позвать  какую-нибудь местную девчонку на вечеринку, но лишь слышал от них типичные отмазки, вроде ‘’у нас своя вечеринка, извини’’, и прочие бредни. На деле же причина была проста: они считали вас сборищем придурков, и предпочитали тусоваться либо с более взрослыми друзьями, либо  с тем же Даниилом, хотя даже он выглядел для них не слишком крутым. И вот,  потеряв всю надежду на девчонок, ты отчаялся. Присел на лавку возле своего дома, держа в руке бутылку дорогого коньяка, а в душе ты держал, естественно, неприятные эмоции. Да, после стольких отказов вряд ли ты смог бы с таким настроем хоть кого-то склеить. Тебе это удалось, несомненно. Вспомнил про Алису, сразу же набрал ее номер, пытался уговорить участвовать в этом, как она точно подметила, идиотском собрании. Сказала, что тебе там нечего делать, и лучше уже ты проведи время с ней. Такое поведение было нехарактерно с ее стороны, ведь она прекрасно понимала, что эти люди твои единственные друзья, и всячески поддерживала тебя. А тут вдруг ни с того ни с сего она заявляет, что они идиоты. Обиделся на такой поступок, и с горя глотнул из бутылки. О чем ты вообще думал? Ничего так, что коньяк покупался на общие деньги? Ну, видимо тебя в то время это очень сильно задело, и ты  мог обижаться на такие незначительные вещи. Маленькая девочка. Изрядно опьянев даже от такой маленькой дозы, ты уверенным шагом поплелся к Алисе. К слову,  на то время она была слишком уж пай девочкой, и даже такая выходка с твоей стороны стоила ей нервов. Заявился к ней на порог, еле передвигаясь и ворочая заплетающимся языком, обнял ее, после чего повалил на мягкое кресло, что стояло в коридоре. Хаос последовал мгновенно. Везде валялась разбросанная одежда девочки, ее родителей. Обувь была истоптана твоими блестящими туфлями, а ее блузка… ну, скажем так, слава богу, что ты ее не порвал. Алиса всегда отличалась вспыльчивостью в таких вот ситуациях, ненавидела беспорядок и прочие ненавистные женщине прелести одинокой мужской жизни. Ей бы в правоохранительных органах работать, как пить дать, навела бы чистоту на улицах города. Впервые в жизни мог почувствовать себя мужчиной, завалил понравившуюся девушку! Был прямо над ней, чувствовал запах ее волос, ее тела… смотрел ей в глаза. Было бы еще более романтично, не будь ты придурком, и будь она более свободна в своих действиях. Практически завизжав, она сбросила тебя с себя, после чего поправила одежду и выдворила тебя из квартиры, предварительно поговорив с тобой о твоем же поведении. Отругала, словно родная мать!]
Уже ночь, мы подъехали к Юбилейному, выгрузились и попрощались. Мне выпала честь идти с Алисой, которая явно дала понять, что Федор пойдет с ней. Не знаю, чем они собираются заниматься, и меня, в общем-то, не касается, но было довольно таки обидно, что ее провожаю не я. Обнявшись на прощание, я со своей сумкой поплелся домой. Самочувствие было на высоте. Единственный, пожалуй, момент, когда таблетки действительно раззадорили меня до такой степени, что я с места рвался. Так не хотелось спать.
Очень хочется чего-то экзотического, неизведанного…. Невероятный аттракцион из дикой смеси таблеток и собственной бурной фантазии делает свое дело, и я направляюсь гулять по ночному городу, попутно закинув свои вещи в квартиру, и прихватив денег. Прохожу Радиальную улицу, заглядываясь на не особо симпатичных девиц с явным избытком лишнего веса. В местном кафе проводится конкурс на лучший костюм по случаю, видимо, какой-то знаменательной даты в истории местного офиса. Разношерстный персонал, не найдя ничего лучше чем прожигание жизни в тухлых стенах насиживает себе геморрой, попутно снижая и без того упавшую самооценку такими маленькими в их жизни праздниками. Переправляюсь через мост, что высится над черной, словно ночь рекой, где-то вдали, на берегу справляют день рождения, или же выпускной - не могу понять. Наконец настигаю дома Вики, и на освещенной луной улице замечаю знакомую обстановку – ничего с моего отъезда не изменилось, все выглядит так, будто я и никогда не уходил отсюда. Свет в ее квартире горит, и я вхожу в открытый подъезд, и звоню.
- Привет, милашка. – Говорю я открывшей мне дверь Вике, которая напялила на свое худощавое тело халат, а на лицо намазала толстый слой крема.
- Ну и чего ты сюда пришел?
- Как чего? Давно не виделись. – Я прохожу в квартиру.
- Ты не отвечал на мои звонки, бросал, когда я хотела тебе помочь. Думаешь, я рада тебя видеть? Ты вел себя как скотина, а потом куда-то пропал. – Вот-вот сорвется.
- Прости, я не знаю что со мной. – Спокойной говорю я.
- Не знаешь? Зато я знаю: ты врывался ко мне, чуть не рыдая мямлил что-то о своих психических проблемах, а когда добрая Вика приходила тебе на помощь, что ты делал?
- Я….
- Да, ты втаптывал ее в грязь. Мне это, честно говоря, немного надоело, да и вообще, складывается такое впечатление, что ты мне врешь. Скажи, сколько уже дурочек ты обвел вокруг пальца, пользуясь их добротой по отношению к тебе? Я вообще не понимаю, как так можно! Сначала ты симпатизируешь мне, а потом я вижу перед собой совершенно другого человека, который орет на зеркало, постоянно уходит от меня и всячески нервирует! – Повышенный голос для нее редкость, ведь слышу я его, если честно, впервые. Никогда бы не подумал, что буду ее бояться, но это действительно так. Как забитый в угол, крохотный котенок я выслушивал упреки в свою сторону в течение минут десяти, если не больше.
- Ты судишь обо мне поверхностно, я специально не рассказываю тебе, что со мной творится для того, чтобы ты от меня не отвернулась. Тебе нужно было просто ожидать, когда мой приступ пройдет! Но… похоже эти отношения близятся к концу, и я думаю уже не будет иметь значение, что я тебе расскажу как все на самом деле.
- Нет, ты не расскажешь! – Она пытается меня заткнуть, и уходит в другую комнату, я следую за ней.
- Если уж решила на меня наезжать, не разобравшись, так слушай. Моя жизнь не такая легкая и хорошая, как ты думаешь. Мое детство не было таким счастливым как у тебя, Алисы, или Алексея.
- Кто это такие? – Злобно спрашивает она.
- Не важно. У меня очень много проблем в настоящем, а еще в прошлом, воспоминания о которых меня преследуют до сих пор. Постоянно ноет башка, наверное, от депрессии, хрен его знает, но дело не в этом! – Я хватаю ее за плечи.
- А в чем?
- Самое значительное, это появление Сони! Нет, не сейчас, а раньше. Она просто явилась в мою жизнь, ты понимаешь…? Она просто у меня в голове, Вика… она внутри, вот здесь! У меня… крыша едет, крыша едет от нее!
- Какая Соня… какое… о чем ты вообще говоришь?! Я не понимаю!
- Такая Соня… девочка из моих снов, из моего детства, наверное. Она приходит ко мне, всегда приходит, требует от меня прекратить все отношения с тобой, Алисой!
- Так, у тебя еще и какая-то Алиса есть? Прекрасно, просто замечательно! Мало того, что ты псих, так еще и изменял мне! Ты мне отвратителен!
- Я не изменял тебе, Алиса – моя подруга детства, и эта Соня пытается….
- Да ты просто больной, пожалуйста, отстань от меня, Антон… не надо! – Она отмахивается.
- Нет, послушай!
- Что с тобой, Антон?! Ааа, черт….
- Что? – Я с недоумением смотрю на нее и не понимаю, что послужило причиной ее ужаса.
- У тебя кровь из носа… идет!
Подойдя к зеркалу и узрев поток крови, сочащийся из носа по подбородку, и стекающий на пол, я тут же достал платок, вытерся и оперся на стенку. Мне становится хуже, и чувство сильной головной боли, слабости во всем теле настигает меня вновь. Я глотаю две таблетки.
- Что же ты такое делаешь, придурок! – Вика выбивает из моей руки банку с таблетками, после чего забирает ее. – Дай сюда!
- Что?... – Я с трудом ее вижу. В глазах сильно двоится, а я падаю на колени, попутно ударяясь об какие-то хрени, выставленные ей по всему коридору. Вика держит меня, таща к дивану, и выбрасывая в мусор эту злосчастную банку со смертью.
- Я вызову доктора! – Приглушенно говорит она.
После этих слов я отрубился, и пролежал неопределенное мной количество времени. К слову, я так и не понял, как очутился у себя дома, заснув у Вики.
Долго мечась и паникуя, я держал в руке сумку Вики, в то время как ее не было дома. На улице еще ночь, а значит не такой уж и долгий был промежуток времени. Осматриваю всю квартиру в поисках Вики, или матери, но никого не нахожу. Возле моей кровати лежит неиспользованный презерватив, а на столе нижнее белье… мое и Вики? Где тогда она сама? Проверяю телефон и вижу многочисленные пропущенные звонки матери. Набираю номер своей без пяти минут девушки, но с коридора слышу вибрации – оставила у меня дома. Выглядываю на улицу, тоже никого нет. Самое главное, что голова снова болит, но крови из носа у меня нет, и самочувствие относительно стабилизировалось. Вдруг, слышу звуки открывающейся двери, тихо выглядываю из комнаты, и с облегчением выдыхаю. Наконец пришла Вика, но ее вид меня пугает. Уставшая, неряшливая и с потекшей тушью. Меня осенило – во всем виновата Соня! Да, именно она что-то сделала за эти пару часов, но вот что именно, придется выяснить.
- Что произошло? – Спросил я.
- Ничего особенного, просто ты перестал быть мудаком и вернул наши отношения в норму. Кстати, тебе надо быть актером.
- С какого хрена?
- Ты мне так натурально развешивал лапшу насчет какой то Сони на протяжении всего нашего знакомства, серьезно. Я верила тебе, а оказалось это такая шутка. Злая, но шутка. Единственное, конечно, что меня беспокоит, так это кровь из носа и твои красные глаза. И вот напрашивается вывод: стоил ли весь этот цирк моих нервов?
- Ты о чем вообще… я… я не шутил насчет… Сони…. – Вика кажется мне совершенно другой, не узнаю ее. Совершенное понимание и никакой злости, очень странно.
- Да, серьезно? – Лицо Сони становится совсем уж явной мелочью, и я с тяжестью вздыхаю. Закрываю глаза и считаю до трех, пытаясь контролировать свое сознание. Ведь в этом теле хозяин я… а не какой-то там образ!
- Что ты от меня хочешь?! – Кричу я, и тут же снова вижу Вику, которая напугалась от непривычно громкого голоса того, с кем она провела лучшее время своей жизни.
- Ты тащишь меня сюда, раздеваешь, говоришь приятные вещи и мы забываем о наших проблемах и ссорах, а теперь, когда я просто вышла на улицу, ты спрашиваешь, чего я хочу? Ты слишком сильно ударялся головой в детстве, Антон, и я до конца верила, что все эти бредни с какой-то Соней – хрень! Я даже пошла на то, что простила твои дела с Алисой, хотя я не знаю кто она! Вот видишь, о чем я говорила? Ты просто воспользовался мной, а теперь прогоняешь!
- Воспользовался? У нас был секс что ли?
- Охренеть, просто охренеть! – Переводит взгляд на картины, что висят в коридоре и закрывает рот одной рукой, не понимая, видимо, как можно быть таким подонком как я.
- Твои мечты очень быстро угасли в этом развратном и полном обмана городе! Сколько бы ты ни ездил по окраинам страны, по своим деревням, ты не найдешь себе достойную спутницу среди всего этого отребья. Для начала, тебе нужно привести свою жизнь в порядок. Если бы мой милый носитель обладал достаточными навыками и знаниями, он бы смог справится со своими плохими воспоминаниями, а так же последствиями чудовищного детства! – Донесся сзади голос Сони, которая треснула меня в тот же миг чем-то тяжелым по голове, отчего я упал, а Вика вскрикнула и прижалась к стенке. Тот миг незабываем, а синяк или же шрам останется на всю жизнь. Больше всего меня волновала Вика, которая, по всей видимости, на месте сходила с ума от моего сумасшедшего вида. Закрываю голову руками, чтобы не получить по самому важному, что есть в моем теле. Съежился как котенок.
- Я много тебе говорила о том, что будет в случае неповиновения! – Бьет под дых и поднимает меня за рубашку к себе. – Ты трахнул эту шлюху, и теперь доволен, да? Урод! – Бьет по лицу. Бросает меня на пол. Как же хреново.
- Что ты делаешь?! – Кричит Вика, и подбегает ко мне. – Что ты творишь?!
- Вика, прости, тебе нужно уйти.
- Да, скажи ей. – Соня со злостью смотрит на Вику.
- Почему? Нет, не надо!
- Вика, уйди! – Я с трудом встаю и выпроваживаю ее из квартиры. Остаюсь совсем один. Посмотрел пару раз в глазок, она стояла у двери, потом ушла.
- Как это просто, наплевать на всех, кто был дорог, правда? Ты действительно их ненавидишь.
- Пошла ты в жопу. – Отвечаю я.
Не став слушать ее россказни о том, какой я плохой, ложусь на кровать и засыпаю. Ритмично дергающиеся провода возле компьютера издают шум, сопровождающийся приятным синим свечением. Это еще быстрее заставляет меня погрузиться в мир снов.
[Черная бездна, в которой постоянно пребывает твоя душа не упускает возможности издать невероятно пронзительные, и раздражающие шумы, отдаленно напоминающие зловещий смех Сатаны. Ты давно стал любимцем и почетным гостем этого мрачного карнавала уныния. Знаешь, эти дни, в течение которых я была с тобой единым целым, оказались самыми захватывающими в моей жизни. Помнишь, как ты выставил Вику, а потом лег спать? Да, после этого ты не просыпался - я взяла тебя в узду,  и развлекалась, как могла. Кстати, никогда не думала, что после дорожки кокса ты способен так резво прыгать и бегать. Взяв большую часть сбережений матери, мы отправились творить раздор в местных клубах. Барыга, к слову, оказался вполне приятным человеком, но не так я себе их представляла. Оторвались, в общем, мы на славу, но теперь настала твоя очередь жить. Ведь такими темпами ты можешь больше не проснуться, а мне этого не нужно. По правде говоря я никогда не чувствовала такой свободы, и многого не знала о твоих знакомых. Мы мило болтали днем, они думали, что ты приличный и порядочный человек, без забот и проблем. Ночью же ты становился прямо таким монстом, выжирающим огромные количества алкоголя, и целующимся с последними шмарами. Это я с тобой сделала. Не просто так, Антоша, а потому что ты предал меня, хотя я тебя предупреждала. Скажи спасибо, что еще не убила тебя! Помню, мы с тобой угрожали какому-то придурку, чтобы заполучить телефон и позвонить тупой мамаше, дабы она не волновалась. Как наделал в штаны, ублюдок, но это того стоило! Бесценно золотые часы беспредела ничто в этом мире не заменит!]
Просыпаюсь в ужасном состоянии на своей кровати, протираю черные круги под глазами. Ощущаю во рту противный привкус виски, или чего-то подобного. На столе лежат сигареты, пустые бутылки  пива и какие-то детали из телефона. Какого черта? ‘’Вернуть после использования…’’ написано на бумажке, возле разобранного, незнакомого мне телефона. Не понятно, что он тут делает, и как оказался. Роясь в разбросанном мусоре в своей комнате, слышу нелепые попытки петь со стороны Сони, вот она! Сейчас все выясним. Захожу в зал и вижу, как она, сидит в распахнутом окне, свесив ноги вниз. Ничуть не удивляясь, спрашиваю ее, что за хрень происходит, и почему на теле многочисленные ссадины.
- Мы с тобой изрядно повеселились. Помнишь? Эти несколько дней были лучшими, из когда-либо проведенных с тобой. Вот серьезно.
- Ты о чем вообще? Я только вчера получил от тебя удар по голове, а потом выпроводил Вику, какие несколько дней?
- На самом деле это так - несколько дней. Пока ты был под воздействием димезила и спал, я взяла тебя под контроль и жила своей собственной жизнью. Не знаю, как ты сейчас себя чувствуешь, но у нас много дел. Для начала, иди помойся, потому что вчерашняя шлюха явно была грязнулей.
- Во что ты меня превратила, дура? За что мне это все?
- Глупый, я же говорила тебе, что будет, если не слушать меня. – Она стряхивает пепел от сигареты вниз.
- С какой стати ты решаешь за меня все вопросы? Я тебе что, раб, или парень? Не пошла бы ты на хрен с такими заявлениями? Это мой разум, и я могу себя контролировать, ясно? – Я говорю в пустоту.
- Нет, ты не можешь. – Спокойно говорит она.
После ее исчезновения я в раздумьях помылся, оделся и вышел на улицу. Солнце ярко светит, а возле помойки ошивается какой-то придурок, похожий на Олега. Подхожу к нему.
- Это ты? – Спрашиваю я.
- О, привет Антон. – Да, это действительно очкарик.
- Что, решил обновить интерьер своего дома?
- Очень смешно. – Пытается защититься он.
- Это правда, как вообще дела?
- Да все в порядке. Вот, познакомился с одной девушкой на курсах по английскому, Алисой звать.
Тут же внутри меня что-то дрогнуло, и я впал в ступор. Я решил спросить, дабы окончательно убедиться.
- А как ее фамилия?
- Вроде Самойлова, а что? – Точно, это она! Она, гребанный сукин сын!
Меня одолело жуткое чувство ярости. Смотрю на него, и даже кулаки сжимаю.
- Очень красивая, скажу тебе, думаю предложить ей встречаться. Как думаешь, куда лучше пригласить девушку в первый раз, ты то в этом деле спец!
Не задавая вопросов, и не дав ему что-то сказать, я со всей силы зарядил ему с правой руки прямо по роже. Хрупкий силуэт рухнул на землю, и в конвульсиях, дрожа от невероятного страха начал отползать от меня, попутно отхаркиваясь кровью. На этом я не хочу останавливаться. [Да, Антон, да! Это именно то, что ты хотел сделать с этим дебилом в детстве! Именно так, да! Избей его за воровство твоего проекта, за попытку сблизиться с твоей лучшей подругой! Твоя ревность – идеальное оружие.] Поднимаю его на ноги, предварительно взяв шиворот, и повернул к себе.
- Это моя девушка, тупой очкарик – если попробуешь с ней даже заговорить, я тебя в гроб затолкаю. – [Твой озверевший взгляд говорит о многих аспектах твоей жизни. Неудачно сложившаяся любовь, проблемы в семье. Тебя отвергли все, кем ты дорожил, и теперь вымещаешь ярость на безобидном мальчике. Мы низко пали.]
Молчащий Олег уже собирался было заплакать и молить меня о пощаде, но я его отпустил. Шатаясь, он, прикрывая рукой окровавленный нос, побежал в сторону метро. Кровь на моем кулаке блестела под лучами солнца, а некоторые люди вдали все еще смотрели на меня. Скорее всего, идиоты хотят вызвать полицию, поэтому я иду в Юбилейный парк. Проходя мимо небольшого ларька, наблюдаю молодоженов, справляющих свадьбу. Запуск голубей, безудержное веселье и прочие моменты сопровождаются вечно лезущим под руку другим людям ребенком. Очень похож на Илью. Становится грустно, но я быстро нахожу себе занятие. Набираю номер Вики, но та намеренно сбрасывает. Теперь пытаюсь дозвониться до Алексея, потому что я считаю, что уже настало время для перемирия.
- Алло? – Тихо говорит он.
- Привет, Леха!
- О, ничего себе, кто мне звонит.
- Да, как жизнь?
- Все отлично, твоя как? Где пропадал?
- Да вот дела были, не мог дозвониться. Не хочешь сходить в какое-нибудь кафе, или клуб вечером?
- Можешь смеяться, но я последовал твоему совету. Больше не пью, но от кафешки я бы не отказался. Давай через пару дней, у меня сейчас ближайшие дни загружены работой.
- Хорошо, тогда я позвоню тебе.
- Да, ладно, я пошел.
- Удачи там. – С презрением и горечью говорю я.
Я положил трубку, после чего направился к дому Алисы. Пройдя мимо невыносимых и плохо пахнущих бабок, звоню в ее квартиру. Никто не отвечает. Что же это такое получается, только я один бездельничаю? Алиса на своих курсах, как я понял из бормотания этого придурка Олега, Алексей работает, а Вика… не знаю, наверное, готовится к экзаменам, или просто не хочет общаться. А, хер с ней. Отношения с ней перешли в ту стадию, когда ее психи начинают изрядно задалбывать даже такого человека как я. Если она захочет, то сама позвонит! Или нет?
- Конечно же, нет. Сам посуди: ты выставил ее из дому и наорал. Тем более, узнав обо мне, близко к тебе не подойдет, ведь ты просто двинулся головой.
Я молчу и улыбаюсь Соне, глядя в ее бездонно пустые глаза. [Мы разделяем это безумие пополам.] Но если бы я знал о том, к чему это может привести.[Я не стала бы даже пытаться изменить нашу судьбу.] Все так легко с одной стороны, и в то же время необратимо.[ Последствия наших поступков всегда были непредсказуемыми, и все то, что я делала, делал и он.] Неплохие, кстати наркотики были, надо будет потом повторить.[Это точно. Кстати, надо бы доделать тот телефон, который мы забрали у придурка возле клуба.] У меня такое ощущение, что кто-то за мной следит.
Уже вечер, я гуляю по городу, видя в проходящих мимо меня людях ужасающих, пропитанных ложью и скорой смертью чудовищ. Под действием таблеток, которые я принимаю уже длительное время, мое зрение ухудшается, а руки трясутся еще больше. Моя больная нога все не проходит, и я прихрамываю.
Уже глубокая ночь, а я выкуриваю вторую пачку сигарет, что мы купили в местном магазине. Кассирша Таня никогда не знала, сколько мне лет на самом деле, а по виду определила, что больше девятнадцати. Это играет мне на руку. Дома еще много алкоголя, но пока что лучше насладиться свежим воздухом, и смертельно опасным дымом, что я вдыхаю. Мне уже все равно, если честно. [Вся жизнь наполнена горем и неудачами. Ложью, что мы задвигали так долго. Жили во лжи и своих сладострастных мечтаниях, зеркальных иллюзиях, отображающих всю суть тех, против кого мы выступали. Оказались врагами самих себя, и к чему такое приводит? Ну, даже не знаю. Наверное, для кого-то это смирение, для других, более слабых духом, конец жизни. Некоторые, потерявшие близких и родных по собственной вине, или по обстоятельствам – не важно, находят спасение в совершенно ужасных вещах. Они пытаются прекратить свою жизнь, против бога, в которого так тщетно верят. Когда-то и ты был верующим человеком. Ты даже ходил в церковь, но тебе это не понравилось. В детстве боялся материться, потому что полагал, что бог накажет. Сейчас ты вырос, и твои взгляды поменялись. И мои тоже. Наши взгляды.]
В своей довольно короткой, но насыщенной жизни я повстречал разные типы людей. Многих я не воспринимал как друзей, не слушал их советы. Наверное, это и была изначальная ошибка. Часто на пути встречаются такие люди, как, допустим, Юра. Раньше я называл его придурком, но если быть откровеннее, и судить о нем не как о приставучем идиоте, то становится ясно, что он мог вполне стать моим товарищем.  К Ивану и Максу я теперь отношусь тоже крайне положительно… наверное потому, что их поведение соответствует всем нормам морали, эти люди не злы душой, не преследуют какие-то неясные и опасные цели. Их с уверенностью можно назвать обывателями. Макс, разве что, настораживает своей симпатией к нацистской идеологии, хотя кто я такой, чтобы его судить. Настя просто запуталась, точно так же как и я, но буду рад, если вскоре все выправится. Ее любящие родители поймут свою дочь, обеспечат ей хорошее будущее, будут любить и заботиться. И вот настал черед Федора и Алисы. Эта парочка и вправду хорошо смотрится, а я такой идиот, что пытался помешать их счастью.[Ну и пусть у них бывают ссоры, такое случается с любыми парами.] Главное, чтобы все наладилось. Его лидерские качества были хорошо заметны в лагере, а в обычной жизни, на работе, да где бы то ни было, такой человек всегда понадобится. А Алиса… не знаю, наверное, мне стоит перед ней просто извиниться, и исчезнуть из ее жизни. Такое общение ни к чему хорошему не ведет. Да, я с этим справлюсь… я справлюсь с такой потерей… я справлюсь с потерей Вики… да, я сильный… я контролирую…. По-настоящему жалею о своих ошибках.
[Мы рождаемся одинокими, живем одинокими, и ложимся в могилу одинокими. Все те люди, окружающие нас: родственники, друзья, коллеги не имеют никакого значения. Они скрашивают нашу жизнь, не дают зачахнуть в дико построенном мире. В конечном итоге, в конце пути, все это потеряет ценность. Я никогда не жаловалась на одиночество, потому что окружали меня только самые верные друзья. Каждому человеку требуется время, для того чтобы побыть одному, нет такого, чтобы всю свою жизнь провел в постоянной компании, не смыкая глаз и постоянно веселясь. Вся жизнь полна боли, разочарований, в одинаковых пропорциях радостью и добротой. Нужно просто искать ключ для собственного счастья, пусть даже недолговременного. Моим ключом когда то был сам Антон. Был, да сплыл.]
Придаюсь всем своим эмоциям как маленькая девочка. Чуть не плачу, пытаюсь вытереть влажные глаза. Невольно нос закладывает, а к горлу подступает мерзкий ком. Время от времени, все чаще думаю о суициде. Ну, так, если подумать, посчитать людей по пальцам, которым я нужен. Знаю, что таких, кроме Алисы-то и нет, а значит – идея не так плоха. Родственники вроде Галины, Ильи тоже не особо будут рады моего приезду. Не хочется конечно особо расстраивать их и провоцировать на еще одну поездку в город, которую дети точно не переживут, ведь слишком трудно сидеть и потеть в такие жаркие дни в машине. У матери хотя-бы исчезнет надобность тратить деньги на нерадивого сынка. После всего этого, будет дышать полной грудью. Да, если честно вот думаю над всем этим и понимаю, что любой психиатр, к которому я осмелился бы записаться на прием, со стула грохнулся бы. После таких откровений либо в дурку, либо под строгий домашний контроль, который, скорее всего, ограничился бы всего лишь отключением интернета. В нынешних временах, так называемые дети СССР перекладывают все проблемы подростков на компьютер и интернет. Несомненно, что-то в этой адской машине есть, и даже сети, за которые цепляются незадачливые школьники, представляют для них же угрозу, но не стопроцентную. Мы никогда не вырастем в их глазах, будут считать нас малышами даже годы спустя. Их можно понять, ведь наша жизнь зависит только от них. Мы смысл их жизни.
Постоянная опека с их стороны, возможно, играет здесь ключевую роль. Мы живем под материнской юбкой, от которой отходим только после окончания школы. Не берусь обобщать, но скорее все так и происходит в огромном количестве семей. Если еще не учитывать семьи, в которых отсутствует отец или мать, то становится совсем уж худо. В древней Спарте, к примеру, детей с ранних лет жестоко воспитывали, прививали необходимые для дальнейшей жизни навыки. Конечно, времена у нас разные, но стоит опираться на прошлые поколения, потому как на их примере видны настоящие, чудесные результаты.
Я сижу на скамейке, куря Уинстон и вглядываясь в вечно горящие огненные шары, виднеющиеся на далеких улицах, где-то в переулках. Ко мне подходят два молодых парня, и с явно озлобленным видом один из них бьет меня по лицу, отчего я охреневаю и готовлюсь к контратаке. Второй толкает меня, сбивая равновесие, а первый орет.
- Где телефон моего брата, сука?! – Опять ударил. – Ублюдок!
- Сказать, где он? – [Улыбаюсь,  выплевывая кровь, спрашиваю его. На лице этого 18-летнего чувака виднеется шрам, то ли от бритвы, то ли от неудачно попавшего ему в морду камня. Хрен знает. ]
- Быстро сказал!
- Попробуй поискать у себя в заднице.
Последовал  еще один мощный удар, выбивший мне целый зуб. Неприятное, острое чувство в челюсти. Чувствую, как железный привкус ощущается во рту. Тут до меня доходит, что второй парень настолько сильно огорчился от нашего наезда, что даже позвал своего брата-уголовника. Не знаю, чем это может кончиться, но телефон надо будет вернуть в любом случае.
- Не хочешь отдавать телефон, придурок? Тогда расплатишься всем, что у тебя есть! Второй дает мне ногой по животу, а чувак со шрамом шарит по моим карманам. Достает четыре смятые купюры по тысяче, после чего кладет себе в сумку.
- Будем считать, что это первый взнос за его телефон. Завтра, чтобы был здесь, с еще большей суммой. Мразь.
Они оставляют меня возле скамьи, у которой лежит помятая пачка сигарет, а также лужа крови,  стремительно наполняющаяся. Два размытых силуэта скрываются за поворотом, а я смеюсь и кричу им вслед, что-то вроде: ‘’Гомики!’’
Как это предсказуемо, они возвращаются. Но… не знаю, что на меня нашло. Ранее непривычное спокойствие сменилось на бешеную, можно сказать кровавую ярость. В душе пылает огонь мести, а я встаю, вытираю нос о рукав. Вообще, вся рубашка в крови, сильно помятая и грязная. Пахнет от меня соответствующе. В кармане оказывается единственная, вывалившаяся из банки таблетка Димезила. Я беру ее в руку, направляю на луч фонаря, и разглядываю багровое содержимое, похожее на какой-то внутренний орган таблетки. Как много радости и горя она принесла. Такая маленькая, в ней заключена сила, или может быть даже смелость, которой мне иногда так не хватает. И очень часто, получая очередную волшебную пилюлю, я могу узреть во всей красоте свою бывшую подругу… Соню.
[Один из ублюдков угрожает перерезать нам горло, демонстрируя чудеса мимики и актерской игры. Другой, что поменьше, закатывает рукава, дабы не испачкать свою гейскую рубашечку. Зря они так. Мы тянемся вниз, к земле, и подбираем огрызок какой-то ржавой трубы, валявшийся в кустах. Вообще, мы планировали изуродовать этих придурков камнем, но труба тоже сойдет. Увидев, что мы вооружены, дебилы начали пятиться. А мы, в свою очередь, наоборот, побежали на них с диким ором. Оторвались от нас, когда забежали за угол. Вот как нужно пугать это тупое быдло, понимаешь?]
[Возвращаемся домой, забрасывая грязную одежду в стиралку, после чего делаем несколько глотков отменного вискаря, что стоит на полке холодильника. Мать еще не скоро вернется, а значит творим все, что придет в голову. Так, теперь нужно пожрать. Разогреваем стейк, привезенный службой доставки из неизвестной мне компании, после чего аккуратно его съедаем, чтобы не повредить без того больную челюсть. Изо рта стекает кровь, и мы идем в ванную. Прополоскали рот антисептическими средствами, после чего заложили на место выбитого зуба вату, дабы кровь не перемешалась с раствором, и мы случайно не проглотили эту мерзкую жижу. Постоянно держим палец на вате, не давая ей выпасть. Убедились, что крови больше нет, выбрасываем это дерьмо в корзину. Оглядывая нашу замечательную комнату, освещенную фиолетовым цветом странной лампы, что мы достали из шкафа, замечаем книгу. Наша любимая книга под названием Дорога, Кормака Маккарти. Своеобразные книги читаем. Те, которые навевают невероятную тоску, но сейчас это самое скучное из того, чем можно заняться. Звоним Алисе, в ожидании чуда.]
- Алло, кто это? – [Звоним, если что, со второго телефона матери, что лежал на прикроватной тумбе.]
- Это я, Федор.
- Антон, зачем ты звонишь мне ночью и несешь бред?
- Я не Антон, я – Соня.
- Ты пьяный что-ли? Успокойся, и иди проспись.
- Нет, я сейчас не шучу. Абсолютно серьзно. – [Пытаемся изобразить женский голос.] – Верь мне.
- Пошел к черту!
[Кинула трубку, даже невзирая на отличное перевоплощение. Когда заходим в комнату матери, невольно заглядываемся на многочисленные фотографии родственников. По центру стены висит портрет самого Антона. Еще совсем маленького, непорочного мальчика. Мать наняла отличного художника, и это, пожалуй, единственный доброжелательный знак в нашу сторону. На столе множество бумажек с непонятными подписями, видимо документы. В куче этого хлама находим драгоценности, в том числе и обручальное кольцо. Она уже давно его не носит, просто хочет забыть о человеке, которого мы когда-то любили, называли отцом. В любом случае, мы поняли, что она все еще думает о нем. А он, наверное, потягивает очередную пинту дорогого пива, где-нибудь в Германии. Отец всегда мог позволить себе, да и нам тоже, ездить за границу. Высокооплачиваемый, и без преувеличения один из самых талантливых адвокатов в стране. Мать же работает на высокой должности в автомобильной компании, но не проносит больших денег, чем отец. Он всегда рос в плане карьеры быстрее. Ее слабохарактерность не позволяла настаивать и давить на начальство. Сильный мужчина, и слабая женщина. Породили нечто, зовущееся сейчас Антоном. Мне жаль.]
[Красивое, свадебное платье… вкусная помада, яркий макияж, браслеты и кольца. Мы вновь стали красивы, как когда-то. Это было давно, когда еще он нам только нравился. Мы вырядились для него словно невеста. Счастливая девушка, мечтавшая о таком празднике всю жизнь, и наконец, осуществившая эту задумку. Я красивая.]
Что это такое? Петля? Крепко подвязанная, натянутая, и переброшенная через люстру? Учитывая вес тела, все это не будет иметь  никакого значения. Действие силы тяжести, вкупе с нашим весом и слабо подкрепленной к потолку люстрой. Не такие уж мы и жирные, но все же и не так худы, чтобы не действовать никаким образом на такие предметы. Почему она здесь появилась? Я не знаю. Выхожу на балкон, выкуриваю еще одну сигарету. Делаю глоток виски, всматриваюсь в освещенную фонарем улицу. Думаю позвонить Алисе, или Вике. Или маме. Не знаю. На губах еще совсем свежая помада, что за хрень? [Мы красавица.]
[Вооружившись ножом, мы надеваем каблуки матери. Да, изящные ножки еще помнят, как нужно ходить! Выходим из подъезда с бутылкой виски и кухонным инструментом. Наконец-то прикончили эту чертову бутылку, и вторая рука освобождается. Глотаем еще таблетки, взятые из холодильника, и направляемся к дому Алисы. Звоним ей с телефона матери.]
- Что ты опять хочешь от меня? Ты что, идиот?
- Федор у тебя?
- Опять ты начинаешь… вали уже спать!
- Значит да.
[Она опять кладет трубку. Как это невежественно с твоей стороны. Потом с ней разберемся. Заходим в подъезд, убедив сторожа, что мы на вечеринку в квартиру под номером 52, и спокойно поднимаемся. Нож, кстати, спрятали. Звонок в дверь, ждем несколько минут. Отворяется.]
- Что за… что за хрень, твою мать. Антон?! Что ты с собой делаешь?! О господи! – [Она чуть не крича, привлекает внимание вышедшего из глубины квартиры Федора. Без майки, в одних трусах. Ха. Очень быстро сориентировавшись, он бросается на нас. Выбивает нож из руки, и бьет в морду. Который раз, но почему именно туда? Хватает за платье, швыряет в стену, и продолжать зверство над бедным мальчиком. Алиса плачет.]
- Ты совсем крышей поехал, придурок! – [Орет он мне.]
[Затаскивает в квартиру, и заламывает руки, эта шваль пытается высвободить тебя, но она слишком слабая. Пачкает наше любимое платье нашей же кровью. Помнишь, когда ты был в лагере, я была точно так же одета? Правда, красиво? Мы скоро поженимся.]
- Сукин сын! Что мне с ним делать? Господи, что это за херня? Вызывай полицию!
- Нет, не надо, пожалуйста… Федор, хватит! Не трогай его! Он пьяный!
- Мразь….
[Не помним, что было дальше. Плохо соображающая голова наскребла для нас немного информации. Вроде как отпустил домой. Нам наложили швы, и отправили домой. Смыли весь красивый макияж. Вот же дерьмо собачье. А платье? Все в крови, суки. На улице вечер, а значит, мы проспали так долго. Голова раскалывается. Как же мы удивимся, когда придем в себя. Знаете, пожалуй, я передумала. Мне нравится это тело. Полная свобода действий, даже попытка покалечить кого-то почти увенчалась успехом. Будь у нас больше подготовки и средств, уже бы кого-то угробили. Ооо да.]
Я лежу на полу. Вокруг бутылки из-под пива, виски и ликера. Сигаретный дым не проветрился даже несмотря на довольно сильно раскрытое окно. Я в платье. В моей руке сломанные детали от телефона. Впервые в жизни я знаю, что это было. Я не спал мертвым сном в глубине своего подсознания. Я видел, чувствовал и переживал все вместе с ней. Не мог ей помешать. Она всегда мне врала. Насчет добрых намерений, помощи. Она все врала. Она меня не любит.
- Ты не хочешь вспоминать нашу первую встречу не потому, что тупой, или слишком плохо запоминающий человек. Тебя всегда, на протяжении всей жизни мучало чувство вины. Та девочка, которая глубоко запала в твою больную голову пыталась совершить суицид. Из-за тебя. Из-за Алисы. Твоего отношения. Ты не мог этого забыть. Ты думал, что со временем это пройдет, но только сильнее привязался к этому образу. Глубоко в мозгу она развивалась. Помимо твоей основной личности появилась и маленькая, рыжая нимфа. Проблемы в твоей жизни только подливали масла в огонь. Ссоры с одноклассниками причиняли еще больше боли. Разные неординарные ситуации еще больше убивали твою прогнившую насквозь душу. Такова твоя жизнь. Несомненно, родители, и их развод внесли огромный вклад в разруху и хаос твоего разума… но вот новость о попытке совершить с собой такое… еще совсем юной девочки… которая была в тебя влюблена…. Как ты мог? – Соня освежила мою память о нашей встрече.
- Я виноват.
- Ты виноват. Мы с тобой виноваты. Она не виновата. Она сейчас живет в достатке, и скорее всего, имеет хорошего парня, налаженную, и доведенную до идеала жизнь. А ты? Сидишь тут, как гомик в платье, с синяками, воняешь алкоголем и сигаретами. Чуть не спалил квартиру женщины, которая о тебе заботилась всю жизнь. По сравнению даже с тем Олегом, мы – ничтожество.
- Сейчас все это, просто фантазии и предположения. Я все решил еще до того, как мы испортили все отношения.
- С кем?
- Со всеми людьми, которых я любил.
- Говори конкретнее.
- Я же знаю, что ты в курсе о том, что я сейчас представляю. Что думаю, ведь ты – это я.
- Что это за хрень? Отойди от петли, придурок. Ты же сам сказал, что люстра сломается, если….
- Если этот вариант не сработает, у меня еще есть куча в запасе.
- Ты не сделаешь такого. Ты слабый. Никогда бы даже не обидел слабого….
- Да? Помнишь, как Олегу надавал?
- Брось все эти глупости. Снимай платье, садись со мной, сыграем во что-нибудь. Карты, например.
- Какой толк? Я буду знать, какие у тебя карты. – Становлюсь на стул.
- Придурок. – Она походит, пытаясь меня столкнуть, но в этот раз ничего не выходит. Сейчас я преобладаю в голове, ты просто не можешь ко мне подойти.
- Хотя знаешь, я передумал.
- Наконец-то….
- У меня еще остались таблетки димезила.
На этом моменте она заткнулась, а где-то в моей голове прозвенел кладбищенский колокол. Холод из могилы пробирает до костей, я иду на кухню и беру банку с таблетками. Огромное множество разноцветных путевок в ад. Раз, два… горстка. Все во рту. Я запиваю их водой. Включаю телевизор, но канал не работает. Точно так же, как и не будет работать мой организм. Вместе со мной умирает и она. Причина моего безумия. Когда-то давно, мама говорила, что у меня впереди еще много всего хорошего. Этого не произошло.
Кто-то из великих когда-то сказал: ’’Мы рождаемся одинокими, мы живем одинокими, мы умираем одинокими. Только в любви и дружбе мы можем на время представить, что мы не одиноки’’
Я верю в это.