Карл Шмидт против Антона Морару

                На суд истории
КАРОЛ ШМИДТ против АНТОНА МОРАРУ
или
КОГДА ЧУЖИЕ ЛАВРЫ НЕ ДАЮТ ПОКОЯ…

Инж.Михаил СЛОБОЗИЯНУ

        Среди более чем девяносто наименованиях сборника статьей и материалов, изданного в электронном формате   Муниципальной библиотекой «Б.П.Хaшдеу» по случаю 170-летия со дня рождения Карла Шмидта, городской головы (мэра) Кишинева в период 1877-1903 гг., особо выделяется статья Антона Морару «Karol Schmidt – primarul insolent al Chisinaului / Карл Шмидт - наглый мэр Кишинева» («Literatura si arta» / «Литература и искусство», 14 ноября 2013 г., с. 3).
Ни в коем случае не нарушая право  Aнтона Moрару (далее – A.M.) на собственное мнение, мы также оставляем за собой право узнать, что же заставило автора использовать такое неприличное слово в адрес бывшего мэра Кишинева Карла Шмидта, о котором один из его современников - Павел Кузьминский - написал вскоре после его смерти: «... наш город никогда не имел такого мэра, каким был непревзойденный Карл Шмидт» («Viata Basarabiei» /  «Бессарабская жизнь», 1934, № 9).
          Чтение статьи способна убедить интеллигентного читателя, что перед ним не что иное, как образец классический статьи, принадлежащей скандальной «желтой»  прессе, которая утверждает все, что ей вздумается, не подтвердив ничего какими-либо фактами.
          Местами стиль статьи напоминает знаменитые когда-то письма,  порицающие Александра Солженицына или Владимира Высоцкого, написанные якобы  дояркой из далекой глубинки Сибири или пастухом с Кавказских гор, которые, возможно, за всю свою жизнь не прочитали ни одной книги.
          И это помимо того, что статья содержит элементарные ошибки, непростительные вроде бы для профессионального историка с ученым званием. Например: «1 августа 1841 года была открыта железнодорожная линия Одесса – Тирасполь - Кишинев. В этом же году был построен Кишиневский железнодорожный вокзал» («Istoria Chisinaului» / «История Кишинева», Кишинев, 1996, с. 139)».    
           А, между прочим, «Железнодорожная станция была построена в 1870 году» и «По словам источника, первый поезд прибыл на Кишиневский вокзал 15 августа 1871 года». Цит. по:  https://ro.wikipedia.org/wiki/Gara_Chi . Что, в общем, так и было на самом деле.
          Очень странно, что попытки найти источник, на который ссылается А.М., не дали никаких результатов…
          Для подтверждения сказанного выше о характере статьи, прибегнем к обычному цитированию некоторых отрывков из статьи, с параллельным комментированием их (выделение текста большими буквами принадлежит мне – м.с.)
………………………………………………………………………………..............

        ЦИТАТА: «В те времена некоторые гимназисты протестовали против царской системы, требовали свободу слова и мысли, а ученик Карл Шмидт выучил наизусть историю России, не участвовал в демократическом движении учеников (...). Киевский университет был центром революционного движения в России, что не нравилось Карлу Шмидту. Вот почему Карл Шмидт перевелся на юридический факультет Одесского университета, где проявил себя как сподвижник российской империалистической системы права».

          Вероятно, А.М. немного подзабыл, что миссия ученика и студента всегда заключалась в том, чтобы учиться, а не заниматься политикой. Но главное – это как же он узнал, как и что выучил  ученик Карл Шмидт, что не нравилось студенту Карлу Шмидту в Киевском университете, почему он перевелся в Одесский университет и с каких пор «изучение права» стало эквивалентом того, чтобы быть «сподвижником российской империалистической системы права»?..
          К слову сказать, из воспоминаний современников явствует все же, что  Карл Шмидт состоял членом кружка, который образовали ученики «жаждавшие уяснения себе вопросов бытия», выпускающий даже свой рукописный литературно-научный журнал «Прогресс» [Цит.по: О. Гарусова. Карл Шмидт. Городской голова Кишинева. Chisinau, “Cartier”, 2014, с. 99 - 100].
          По правде же говоря, у А.М. как бы и не было морального права, чтобы упрекать Карал Шмидта в вышеупомянутом.
           По той простой причине, что, согласно A.Петренко (Место профессора Антона Морару в коллективной памяти. Научный вестник. Журнал этнографии, естественных наук и музееведения. 2015, т. 23 (36)) «Диплом с отличием Библиотечного колледжа предоставил возможность молодому Антону Морару поступить на исторический факультет Государственного университета Молдовы. В студенческих годах (1957-1962) Антон Морару принимал активное участие в университетской жизни, овладевая материалами учебных курсов (...) Последовали четыре года работы в качестве ассистента на кафедре истории КПСС Бэльцского  государственного педагогического университета «Алеку Руссо» и Медицинского университета из Кишинёва (...) После защиты кандидатской диссертации, Антон Морару работал в Институте истории КПМ (КПМ - Коммунистическая партия Moлдавии – м.с.), идеологическое учреждение системы власти» - где, уже добавим мы, он работал начальником архива, начальником сектора истории КПСС и заместителем директора учреждения.
          Отсюда мы могли бы сделать заключение, что учащийся Библиотечного колледжа (диплом с отличием!) и студент Государственного университета Молдовы А.М. выучил наизусть историю СССР и КПСС и не участвовал в демократическом движении учащихся и студентов, а будучи сотрудником Института истории КПМ являлся преданным сподвижником идеологии тоталитарно-коммунистической системы.
Кстати, факт, подтвержденный и А. Петренко: «Это было время, когда молодой кандидат исторических наук полностью включился в борьбу «с тезисами западной историографии, касающейся национальной политики КПСС в Молдавской ССР. Во многих исследованиях историк А. Морару пытался продемонстрировать, что западные историки, многие из которых были румынами, «фальсифицировали» политику КПСС в отношении бессарабского прошлого и продвижения национальной политики». [Там же].
………………………………………………………………………………….................
   
       ЦИТАТА: «До 1861 года более половины российских крестьян были крепостными, зависели от феодалов и не имели ни одного законного права, существовали вне российской правовой системы, а студент Карл Шмидт одобрял эту отсталую, античеловеческую и антирумынскую правовую систему».

       Абсолютно не понятно. «Российские крестьяне» (вот так!) после 1861 года уже не были крепостными. Что же тогда мог одобрить студент Карл Шмидт?
        И почему юридическая система, определяющая положение российских крестьян в обществе, помимо того, что была  «отсталой, античеловеческой», была квалифицирована А.М. еще и как «антирумынская»?..

…………………………………………………………………………………...............

         ЦИТАТА: «Напомним, что этот способный человек и талантливый руководитель, по своей природе и своему образованию, стал лакеем, пламенным сторонником русского колониализма».

     Возможно, то же самое (= стал лакеем, пламенным сторонником тоталитарно-коммунистической системы) мог бы сказать А.М. и о своей работе в Институте истории КПМ, потому что, по словам того же А. Петренко, «деятельность в этом институте была самой подавляющей главой из его биографии. А. Морару писал: «Это был сложный период, когда мне пришлось подчиниться тоталитарному обществу...» (...) Антон Морару не был единственным, кто пытался оправдать политику КПСС. Он был «человеком под временем» (...) А. Морару называли «хамелеон», «предатель» и т. д. Это вопреки тому, что профессор Антон Морару не единожды публично признал ошибки, допущенные при оккупационном коммунистическом режиме в Молдавской ССР» [Там же].
        А разве Карл Шмидт - «ЭТОТ СПОСОБНЫЙ ЧЕЛОВЕК И ТАЛАНТЛИВЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ» - не был и он «человеком под временем», который, однако, добросовестно и профессионально выполнял свой служебный долг?..

……………………………………………………………………………………….................

       ЦИТАТА:  «За верную службу царю, за поддержку и защиту имперской политики, за русификацию города Кишинева, укрепление колониальной администрации в Бессарабии, подавление национально-освободительного движения в этом румынском регионе, Карл Шмидт был награжден более чем 10 -ью орденами и медалями».

        Было бы весьма интересно, если А.М. объяснил еще, хотя бы, какие действия Карла Шмидта подпадают под выражение «подавление национально-освободительного движения».

……………………………………………………………………………………...................

       ЦИТАТА: «Некоторые авторы пишут, что Карл Шмидт был культурным человеком (...) Карл Шмидт не учился в университетах Парижа, Вены или Берлина, как того сделали  Николай Кассо, Александр Котруцэ, Николай Зубку-Кодряну, Петр Манега, Константин Вырнав и другие бессарабские румыны».

        И почему А.М. был так убежден, что получить хорошее образование в то время можно было только в Париже, Вене или Берлине?
        Между прочим, будущий председатель «Sfatul Таrii» / «Совет страны» - Ион Инкулец - «выбрал точные науки и поступил на физико-математический факультет Дорпатского университета, но после года учебы перевелся в Петербургский Императорский университет, физико-математический факультет, который он окончил с дипломом первой степени»[Цит. по: Википедия].
         А среди тех, кого упомянул А.М. (Цит. по:  Википедия):
         «Николай Кассо (...) Учился в Ришельевском лицее в Одессе, а потом и в Париже, отдавая приоритет французской культуре и философии». Т.е., ему были «до одного места»  история и культура румын, а тем более исследования румынской науки, незнанием которых А.М.  упрекает почему-то только одного Карла Шмидта.
         «Александр Матей Котруцэ учился в областном лицее в Кишиневе и в Ришельевском лицее в Одессе, юридический отдел. 1 октября 1852 года он становится служащим Одесского окружного суда. Секретарь Бессарабского провинциального дворянства (1853-1869). Председатель Областной земской управы (1875-1889)».
          «В течение 14 лет (1875-1889) он был председатель Областной земской управы. Будучи на этом посту, один из самых высоких в губернии (…)» Цит. по:           «Константин Вырнав (р. 21 августа 1806, Хилишеу, уезд Дорохой – ум. 21 августа 1877, Яссы) был румынский врач (...) с 1831 до 1836 года изучал медицину в Вене и Будапеште, где он получил, в 1836 году, степень доктора наук (...) был первым молдавским доктором медицины»
          И надо же было так случиться, что некоторые из этих личностей начинали свой путь в большую жизнь  с учебы в Ришельевском лицее  в  Одессе!
          Что касается Александра Котруцэ, так он же получил образование только в одном Ришельевском лицее в Одессе (вот так!). Что, однако, не помешало ему быть служащим Одесского окружного суда (таким образом, согласно А.М., и его можно было квалифицировать как «сподвижника российской империалистической правовой системы») и занять (в течение 14-ти лет!) одну из самых высоких должностей в Бессарабской области - председатель Областной земской управы (по «классификации» А.М. = «лакей, пламенный сторонник российского колониализма»).
          А  Константин Вырнав (и надо же было так сконфузиться!) даже не входит в категорию «другие бессарабские румыны» (вот так!).

………………………………………………………………………………………...................

         ЦИТАТА: «Он не имел объемные знания в области европейской культуры и литературы, он не знал культуру, историю румын, потому что он даже не захотел выучить язык, изучить исследования румынской науки. Вместе с начальниками полиции и царской охранки Карл Шмидт не разрешил установить необходимые связи в области культуры и литературы между Кишиневом и Яссами. Вся литература, которая приходила из Румынии в Бессарабию,  подвергалась конфискации и направлению  в царскую цензуру в Одессе».


       Как будто бы, в соответствии с должностной инструкцией мэра - «ЭТОТ СПОСОБНЫЙ ЧЕЛОВЕК И ТАЛАНТЛИВЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ» (характеристика дана самим А.М.) – был обязан знать «культуру, историю румын» или «изучать исследования румынской науки», а он, видите ли, не делал этого.
       Что касается цензуры. Как историк, А.М. обязан был знать, что цензура не была изобретена Карлом Шмидтом (и он вовсе не занимался конфискацией литературы, как того выходит из текста), а  существовала на Руси всегда, и особенно начиная с 1804 года:
       «9 июня 1804 г. первый цензурный устав был утвержден Александром I. Основные положения этого документа сводились к следующему:
        •  цензура обязана рассматривать все книги и сочинения, предназначенные к распространению в обществе;
        •  в связи с этим запрещалось печатать, распространять и продавать что-либо без рассмотрения цензуры;
        •  цензура вверялась цензурным комитетам из профессоров и магистров при университетах» (именно по -этому книги направлялись цензору из Одессы – м.с.).

………………………………………………………………………………...............
 
        ЦИТАТА: «С другой стороны, он был большим помещиком. Он был владельцем сада около Кишинэу, стоимостью 6000 рублей, а также владел земельным участком площадью 1000 гектаров в районе Кабнешти, округ Кишинэу (…) Он использовал работу бессарабских крестьян, эксплуатируя их по всем правилам царской администрации. Некоторые журналисты и любители истории в своих исследованиях о К. Шмидте прославили его за то, что он  якобы построил «европейский город», что он был «первым реформатором Кишинева», что «Кишинев был одним из самых счастливых городов России», что является профанацией понятия «счастье» и исторической правды. Демократов в Бессарабии арестовывали, вешали «счастливые» силы царского режима».

         Историк А.М. знал, конечно, что Николай Кассо - один из тех, которого он приводит в качестве примера человека с большими знаниями и европейской культурой -  являлся «владельцем около 12 000 гектаров земли: в Кишкэрень, Хыждиень, Теребна, Правила де Жос. (…) Также в его распоряжении были поместья из Болдурешть (2600 десятин) и Брэтулень (3600 десятин) - 6200 десятин земли, принесенные в приданое его женой Смарандой» – Цит. по: Wikipedia.
         Но поскольку он считался «нашим», у А.М. не поднялась рука, чтобы написать, что Николай Кассо тоже «использовал работу бессарабских крестьян, эксплуатируя их по всем правилам царской администрации».
         Не в обиду будь сказано, конечно, но профессору истории А.М. должно было быть хорошо знакомо известное изречение, сказанное в адрес Карла Шмидта: «город Кишинев был одним из счастливейших в России, имея такого предводителя во главе городского управления» [Синадино П.В. Наш Кишинев (1904-1906). Воспоминания // Национальный архив Республики Молдова (далее – НАРМ), Ф.Р - 2983, оп.1, д.47, С.20.   Цит. по: О. Гарусова. Карл Шмидт. Городской голова Кишинева. Chisinau, “Cartier”, 2014, с. 97].
         А потому его нелепое утверждение -  «Некоторые журналисты и любители истории в своих исследованиях о К. Шмидте прославили его за то (…) что «Кишинев был одним из самых счастливых городов России» - не делает чести уважающему себя историку.
           Потому что П. Синадино высказался предельно ясно, когда написал что «город Кишинев был одним из счастливейших в России, имея такого предводителя во главе городского управления». Он считал Кишинев не просто «счастливым», а «счастливейшим»! И все потому, что во главе городского управления был «ЭТОТ СПОСОБНЫЙ ЧЕЛОВЕК И ТАЛАНТЛИВЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ», который назывался Карлом Шмидтом.
           Не больше и не меньше. Однако навыки бывшего коммунистического идеологического работника дали знать о себе по прошествии стольких лет…

…………………………………………………………………………………................

       ЦИТАТА: «Судьба Кишинэу начинается не с 1877 года (...) Этот город был построен и развит и до Карлая Шмидта (...) Благодаря А. Бернардацци, Кишинев превращается в городской центр европейского типа (...) В 1877 году завершено здание мэрии Кишинэу, начатое предшественником Карла Шмидта (...) Музей естественной истории был построен не К. Шмидтом в 1889 году, а бароном Александр Стюарт. Первый трамвай (конка) был построен не Карлом Шмидтом, а трамвайной компанией из Бельгии».

         Безусловно, A.M. прав, когда пишет, что «судьба Кишинева начинается не с 1877 года (...) Этот город был построен и развит и до Карла Шмидта».
         Но мы не может пройти мимо такой профанации памяти самого знаменитого мэра Кишинева, когда  профессор истории А.М. самым нелепым образом пытается свести на нет заслуги Карла Шмидта в развитии города Кишинева. 
         Ему следовало бы знать, что даже такой знаменитый архитектор,  как Александр Бернардацци, не проектировал по своему усмотрению, а только согласно урбанистическому плану, утвержденному городскими властями.
          Почему-то А.М. «упустил» из виду, что нынешнее здание примэрии Кишинева было введено в эксплуатацию в 1902 году! Т.е., строилась при К. Шмидте. Цит. по: http://www.monument.sit.md/stefan-cel-mare/83/
          Музей Земства был построен не бароном Стюартом, а по его инициативе (и не на его деньги даже). А бельгийская компания построила и ввела в эксплуатацию трамвай по приглашению и на деньги городской управы города Кишинева, в которую входил, как глава исполнительной власти, и Карл Шмидт.
          И тогда, как и сейчас, финансы не падали с небес - “Отдельно стоит упомянуть финансовую сторону деятельности градоначальника. Вечную проблему отсутствия средств Шмидт решил весьма элегантным образом. В 1897 году в Российской Империи была совершена денежная реформа и введен золотой стандарт, что позволило государству получить доступ к международным рынкам капитала. Уже через год кишиневская городская управа разместила городской заем на сумму в полтора миллиона рублей, выпустив облигации размером в 100, 500 и 1000 рублей. Это позволило городу получить значительные денежные средства (для сравнения, 100 рублей в 1898 году были эквивалентом сумме в примерно 2000 современных американских долларов), которые пошли на развитие инфраструктуры Кишинева.” Цит. по: http://gzt.md/article/,_/4628/

………………………………………………………………………………………………………………………….......

         ЦИТАТА: «Карл Шмидт не открыл ни одной школы с преподаванием на румынском (молдавском) языке. Во всех других направлениях деятельности, таких как мощение улиц, строительство водопровода (1892), освещение центра Кишинёва (1886) и другие, СПОСОБСТВОВАЛ ЗАКРЕПЛЕНИЮ СТАТУСА КИШИНЕВА КАК РОССИЙСКОГО, А НЕ МОЛДАВСКОГО  ГОРОДА. Все, что сделал Карл Шмидт, привело к укреплению царского колониального режима».

       Скажем так, не дело городской головы города Кишинева было открытие школ, а Министерства народного просвещения в лице директора народных училищ Бессарабской губернии.
       Отметим, однако, по такому случаю, что и сам А.М., в не столь далекие времена, был не таким уж лояльным в отношении к румынскому языку и латинскому алфавиту - «Под давлением писателей и общественного мнения, ц.к. к.п. (Центральный Комитет Коммунистической Партии – м.с.) из МССР был вынужден образовать,  21 июля 1988 года,  «Межведомственную комиссию Президиума Верховного Совета Молдавской МССР по изучению проблем молдавского языка» (...) На первом заседании Комиссии, председатель Президиума Верховного Совета МССР Александр Мокану объявил повестку дня: рассмотреть предложение о внесении в Конституцию и «молдавского языка» в качестве государственного языка, наравне с русским языком, или чтобы оставить лишь русский язык, как было тогда. Когда председатель собрания, А. Мокану, предложил завершить первое заседание, я попросил слово, и предложил включить для обсуждения и вопрос о латинском алфавите. Слово взял АНТОН МОРРАУ, тогда заместитель директора Института истории ц.к. к.п.М., КОТОРЫЙ СКАЗАЛ, ЧТО ПРОБЛЕМА АЛФАВИТА - ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОНА НЕ ДОЛЖНА ОБСУЖДАТЬСЯ». – Цит. по:  N.Dabija. Тara in care fiecare cetatean merita cite o medalie. / Н.Дабижа. Страна, в которой каждый гражданин заслуживает медали.          А утверждение А.М., что «мощение улиц, строительство водопровода (1892), освещение центра Кишинёва (1886) и другие, СПОСОБСТВОВАДИ ЗАКРЕПЛЕНИЮ СТАТУСА КИШИНЕВА КАК РОССИЙСКОГО,  А НЕ МОЛДАВСКОГО  ГОРОДА. Все, что сделал Карл Шмидт, привело к укреплению царского колониального режима» является несерьезной, подобной детскому лепету
          Более того, в понятии А.М. молдавский город означал бы грязный город,  без водоснабжения и в темноте! Брависсимо!

……………………………………………………………………………………………………................

         ЦИТАТА: «... по некоторым данным, Карл Шмидт не сделал ничего для спасения еврейского населения от погрома черносотенцев, организованный в апреле 1903 года великим русским купцом Прониным. Этот Пронин был другом Карла Шмидта. Почти месяц Карл Шмидт встречался с бароном Левенталь, представителем царской охранки, который приехал из Петрограда в Кишинев для организации антиеврейского погрома. Карл Шмидт знал об этом погроме, но не предпринял никаких мер, чтобы остановить этот антиеврейский террор. Он был обвинен директором  Департамента полиции царской России Лопухиным, который прибыл в Кишинев 12 апреля 1903 г. и расследовал причины антиеврейского погрома. Отвечая на вопрос Лопухина о причинах погрома, Карл Шмидт признал, что был виновным, что не принял мер для защиты евреев. В своем письме к врачу Михаилу Даниловичу Дубина, опубликованном Юрием Колесник, Карл Шмидт писал: «Дорогой Михаил Данилович, был у Лопухина, я говорил ему о вине интеллигенции, равнодушии полиции и бездеятельности армии» (Юрие Колесник, Цит. соч., с. 51). Этим Kaрл Шмит признал, что он, как мэр, не предпринял необходимых мер, молчаливо поддержал антиеврейский погром в апреле 1903 года. Он не думал о  судьбе 49 -ти убитых погромщиками Пронина, а о своем авторитете, требовал от доктора Дубина поддержать арестованных, наказанных и раненых «только для того, чтобы увидеть действия города» (с.51). Он был суровым, непослушным, жестким и высокомерным примаром, беспощадный к румынским бессарабцам и евреям, которые поддержали его на выборах в 1877-1903 гг. Он кричал: «ГОРОД – ЭТО Я!»
 
В статье, опубликованной годом позже,  А.М. писал: «Два дня он сидел взаперти дома,  пока шел погром черносотенцев, вместе с бароном Левенталь, начальником охранки в Бессарабии, но не защитил еврейское население». Цит. по: Gre;eala ambasadorului Matthias Meyer /  Ошибка посла Матиаса Мейера -

       Все эти грязные инсинуации А.М. не заслуживают комментариев. Вот почему мы процитируем мнение представителей еврейского общества относительно событий, описанных А.М.:
       “… посольство Германии в Молдове организовало с 10 по 15 мая (2014 – м.с.) в Кишиневе молдо-немецкую неделю для того, чтобы показать жизнь бессарабских немцев, проживавших в этих местах с 1814 по 1940 гг.
 
       Любопытно, как совпало: во время этой молдо-немецкой недели в Кишинёве установили бюст градоначальника Карла Шмидта и, параллельно, вдруг вновь была озвучена сомнительная идея увековечить память Павла Крушевана. ПЕРВЫЙ ПЫТАЛСЯ ОСТАНОВИТЬ КИШИНЁВСКИЙ ПОГРОМ И ПОМОЧЬ ПОСТРАДАВШИМ, второй всячески провоцировал и идеологически обеспечивал юдофобскую расправу (…) В рамках мероприятий, приуроченных к 200-летию немецкой колонии в нашем крае, прошла научная конференция в Академии наук. На ней выступила и координатор Музея еврейского наследия Молдовы, научный сотрудник АНМ д-р Ирина Шихова. Тема её доклада: "Немцы и евреи в Молдове – из истории соседства"-
        «…самое заметное пересечение немецких и еврейских судеб – роль кишиневского городского головы Карла Шмидта в печально известной истории Кишиневского погрома 1903 года. Интересует нас в этой истории (..) личность Карла Александровича Шмидта. Итак, в апреле 1903 года Карл Александрович уже четверть века – столичный градоначальник, ему 56 лет, он с семьей проживает в собственном доме по Михайловской улице (том самом, угловом напротив филармонии, где висит мемориальная табличка и где мы в субботу открыли бюст). В первые месяцы 1903 года, чутко реагируя на настроения и слухи в своем городе, ШМИДТ, боясь готовящего разгрома евреев, МНОГОКРАТНО ПОДНИМАЕТ В ГОРОДСКОЙ ДУМЕ ВОПРОС О НЕОБХОДИМОСТИ УЧРЕДИТЬ НОЧНУЮ СТРАЖУ, но каждый раз остается не услышан. (УЖЕ ПОСЛЕ ПОГРОМА И ОТСТАВКИ ШМИДТА НОЧНАЯ СТРАЖА БЫЛА-ТАКИ УЧРЕЖДЕНА.)
 
          В пасхальное воскресенье 6 апреля Карл Александрович (относительно незадолго до того овдовевший) находился в гостях у своего коллеги и, кстати, преемника на посту кишиневского градоначальника Пантелеймона Викторовича Синадино. Здесь его и застает погром (не известие о погроме, а сам погром): «…какая-то компания молодых людей, по виду ремесленников или других рабочих, скорым шагом прошла мимо окон Синадино, и один из этих молодых людей палкой разбил одно стекло. Приняв это за начало разгрома, о приготовлениях к которому несколько дней перед этим ходили упорные слухи, я сейчас же вышел и побежал к себе домой для защиты на случай нападения на меня», – показывает Карл Александрович на допросе судебными следователями уже 10 апреля 1903 года (…) Весь оставшийся день 6 апреля он остаётся дома: во-первых, с напуганными домочадцами, во-вторых, «всё время евреи носили ко мне на хранение своё имущество, более ценное, и просили приюта уже разграбленные семьи». Я специально обращаю внимание на ту систему приоритетов, которую невольно выстраивает Шмидт в своих показаниях: во-первых, испуганная семья, и только во-вторых – спасаемые евреи. Он не пытается себя выгородить, не ищет себе оправданий: дескать, он бы пошёл на улицы спасать евреев и останавливать погромщиков, да вот те же евреи его и задержали... Зато в следующей фразе он «проговаривается» снова: «Во второй или третий день (все дни этой недели были так ужасны, что слились для меня в один промежуток времени, не разделяясь на дни и ночи)...».
 
         Разъясняю: «второй или третий день» – это понедельник и вторник, 7 и 8 апреля. Показывает он это 10-го, в четверг, когда воспоминания достаточно свежи. Кстати, успел он за эти два дня (…) удивительно много: присмотрел по просьбе губернатора дом для арестованных, «ибо в тюрьме скоро не хватит мест»; носился из городской управы в канцелярию губернатора, на бойню, в кишиневский гарнизон, на вокзал, снова на бойню; проверял, «в надлежащем ли ходу водопровод и все ли служащие на месте (на случай пожара, ибо предсказывали и поджоги), охраняется ли городская управа и имеются ли в городе жизненные припасы»; навёл порядок на бойне, остановившей свою работу, обеспечил ей охрану (дом служащего бойни, еврея Вакса, был подвергнут разграблению)... по дороге призывая городовых и гарнизонных драгун к исполнению своего долга, а погромщиков к сохранению человечности – увы, чаще всего, практически безуспешно...
 
         Вот, в дополнение к показаниям Карла Александровича Шмидта, другое свидетельство, записанное (по крайней мере, опубликованное) уже после ухода Шмидта из жизни – воспоминания Моисея Борисовича Слуцкого, главного врача еврейской больницы, которая, разумеется, тоже оказалась в центре событий: «Утром 7 апреля (во второй, самый кровавый, день погрома – И. Ш.) нашлись смельчаки (из евреев – И.Ш.), которые, оставив свои дома и семьи, пришли к дому губернатора. Пристав Козловский, встретив их, заявил, что губернатор еще спит и его нельзя беспокоить.

          Тогда они побежали к городскому главе К. А. Шмидту и с плачем просили защитить. Шмидт с горечью ответил, что ничего сделать не может, что все его попытки к прекращению погрома не увенчались успехом и – расплакался. Это была тяжелая и трогательная картина: стоял официальный глава города и мирные граждане и вместе рыдали!» Думаю, для понимания личности Шмидта эта минута, когда он плакал от скорби и бессилия вместе со своими горожанами, говорит больше, чем многие другие факты.

          И если к трамваю, мостовым и канализации, которыми Карл Шмидт обеспечил свой Кишинев за четвертьвековое пребывание на посту городского головы, прибавить еще запас дров из собственного дома, посланный в больницу после погрома (апрель был холодный, это видно и по фотографиям: деревья совершенно голые); муку, экстренно закупленную в Одессе для больницы же; собранные 8 тыс. 805 рублей, переданные жертвам погрома; добровольную отставку с должности главы города, где под его началом произошло такое чудовищное злодеяние, а он не смог его ни предотвратить, ни остановить; а главное – вот эти слёзы гнева и бессилия – то несомненно, что КАРЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ШМИДТ – ЛУЧШЕЕ, ЧТО СЛУЧАЛОСЬ С КИШИНЕВОМ ЗА ВСЕ ВРЕМЯ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ»”
          Казалось бы, нечего уже и добавить к сказанному выше.
          И все же. Плагиат А.М. - «Он кричал: «ГОРОД – ЭТО Я!» слишком дерзкий и вызывающий, чтобы не дать ему достойный отпор. Потому что, даже человек с элементарными познаниями мировой истории признает здесь знаменитое выражение Людовика XIV - «ГОСУДАРСТВО – ЭТО Я!».

……………………………………………………………………………………………………................

          ЦИТАТА: «В 1917-1918 годах Карл Шмидт и его сын Александр Шмидт (...) организовали борьбу русских колонизаторов против объединения Бессарабии с Румынией (...) Начиная с 27 марта 1918 года, Александр Шмидт становится преступной и террористической личностью. Он объявил себя врагом Румынии (...) Карл и Александр Шмидт участвовали, поддержали, финансировали организацию в Одессе банды террористов и провокаторов под названием «Освобождение Бессарабии от  румынского ига». При подпольной,  тайной поддержке Карла Шмидта, сын его, Александр Шмидт, вместе с бывшим предводителем дворянства Бессарабии  Александром Kрупенским, Владимиром Цыганко, бывшим депутатом «Sfatul T;rii», и другими, отправились в Париж, где они пытались бороться против признания объединения Бессарабии с Румынией (...) подчеркиваем, что РУМЫНСКАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ НЕ ПРЕСЛЕДОВАЛА  МЭРА KАРЛА  ШМИДТА (...)  Постоянно ждал интервенцию русских в Бессарабию, но прошли уже десять лет, и Kарл Шмидт не выдержал и умер в тот же день, когда восторжествовала историческая правда».


        Ответ на все эти клеветнические наветы и «реабилитация» Карла Шмидта (в которой он абсолютно не нуждается!) содержатся в собственных словах А.М.: «…ПОДЧЕРКИВАЕМ, ЧТО РУМЫНСКАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ НЕ ПРЕСЛЕДОВАЛА  МЭРА KАРЛА  ШМИДТА».
        Если все то, что «настрочил» А.М., содержало хотя бы каплю правды, не миновать бы тогда Карлу Шмидту застенок тюрьмы Джилава или других тюрем Румынии.         
        Однако румынская администрация не только не наказала Карла Шмидта, но также, когда менялись все названия улиц в центральной части Кишинева, сохранила название улицы, носившей его имя и на которой он жил, в течение всего периода времени 1918-1944 гг.!!!
         Более того, «В 1926 г. о нем вспомнили городские власти. Примэрийская делегация, посетив бывшего городского голову, выразила признательность Карлу Александровичу за “выдающиеся заслуги (…) перед городом” и привела “постановление об увеличении ему пенсии”». Цит. по: О. Гарусова. Карл Шмидт. Городской голова Кишинева. Chisinau, “Cartier”, 2014, с. 128].
         Когда А.М. писал: «Постоянно ждал интервенцию русских в Бессарабию, но прошли уже десять лет, и Kарл Шмидт не выдержал и умер в тот же день, когда восторжествовала историческая правда», то, вероятно, предсказал собственную человеческую кончину - «постоянно ждал вторжения русских (с которыми ему было очень удобно) в Бессарабии, но, видя, что это не происходит, не выдержал и умер».
         Да простит его Бог и упокоит его с миром!


         ЦИТАТА: «Если Примэрия открыла бы музей Карла и Александра Шмидта в Кишиневе – это был бы аморальный, антинациональный и  антирумынский акт. Карл Шмидт рухнул в пучине исторической лжи, так как и прожил всю свою жизнь».

         Еще один вымысел. Поскольку НИКТО и НИКОГДА даже не помышлял о том, чтобы открыть  музей Карла и Александра Шмидта.
         Выражение «Карл Шмидт рухнул в пучине исторической лжи, так как и прожил всю свою жизнь» содержит еще одно измышление с коммунистическим запашком (характерным для стиля А.М.) и выражает в какой-то мере его зависть к Карлу Шмидту, который, учитывая сказанное в Евангелии от Луки: «Не можете служить Богу и маммоне», вел честную, достойную жизнь и оставил за собой наследство, которому могли бы  позавидовать  как вчерашние, так  и нынешние примары Кишинева.
         Вместо послесловия.
         «К. Шмидт ушел их  жизни 9 апреля 1928 года. В опубликованном некрологе было написано: “Склоним головы в знак глубокой признательности перед гробом первого из первых и самого старшего гражданина, над могилой которого будет возвышаться один из самых величественных памятников – весь наш город“» - Цит. по: И. Кепич. Неблагодарные потомки. «Коммунист», 2003, 8 мая, с. 4-5.