Ирландская застольная

                Поздравления с  День народження моей любимой Таи Карпенко               
     Скачивая порно с собакой какой - то носастой и чернявой девки, минут двадцать мусолящей алую и явно скользкую, ежели судить по внешнему виду, залупу ротвейлера, я случайно выглянул в окно и частично ослеп от яркого солнца, бликующего на снегу. У нас который день стоят невероятно солнечные дни и дикий дубак по ночам, реально градусов под двадцать ; ты уже начинаешь думать, что лето никогда не наступит, поезд ушел, луна словно липа, а звезды фасоль, а ведь еще где - то и Мать Моржихи. Суки рваные, сидят голыми жопами на льдинах, гнусят и воют, думая, что они до сих пор богини у чукч. Хер в нос, товарищи. Чукчи спились в манду  " Шипром " и  " Тройным " в сороковых и камлают ныне на бодяжную дагестанскую конину из осетинского спирта, жрут вместо строганины  " Доширак " и нахваливают оранжевый цвет как недосягаемую мечту всякого крайнесеверного инородца, ощутившего себя укорененным покрепче коренных, хотя еще сам старец святой Солженицын точнехонько подметил - это утрировали несколько Розенберг и дядюшка Юлиус, но верно, как вот ни крути, верно и правильно - отсутствие каких - либо моральных принципов у выползших из черты оседлости могикан, да они это и не скрывали сами, по крайней мере до двадцать седьмого, откровенно возглашая мировой халифат под красным стягом Чойболсана, Троцкий, опять же, как вот не относись к козлобородому умнице, но описал все в подробностях и с целеуказанием грядущих сквозняков штурмовым отрядам СА. Можно, конечно, возопить о Нюрнберге и прочей чепухе, опрокинувшей мир белого человека в хаос из обрамления черных и смугловатых жоп, но мне интересно одно : почему тогда никто не обвиняет профессора Ключевского в русофобии ? Он снайперски охарактеризовал всю глупость и вздорность великороса, Щедрин или Гоголь конкретно превзошли  " Майн кампф " святого Адольфа в луковичной очистке сути народной души, а сестрамоядура Островского - это вещь. Я уже писал как - то, что он имел в виду страну, а не конкретную купчиху, ведь за пару страниц Лукьян Лукьяныч глубокомысленно замечает о местожительстве медведей и Бальзаминовых, разве не приводит точных географицких долгот, но есть же город Долгов.
     - Курт ? - переспросил майор Загоруйко Абрам Моисеич, сичевой конфедерат войска сельско - хуторянского, свешиваясь с лошадя петлюровской буркой житомирского раввина. - Знаю Кобейна, слышал о Воннегуте, но абверовец ? - он поразмыслил неуловимое мгновение, слагающееся в века, если верить Пахмутовой, тоже, в своем роде, собачке такой махонькой, и отрицательно покачал головой. - Нет, товарищ Сольц, абверовца не знаю. Был один Курт, но тот из СД. Все, бывалоча, рацией сигналил о временных трудностях раёна, разрушал идеологицки базис колхозности, орудовал культурно, воя о ветеринарном коллепсоле.
     - Это какой - такой коллепсол ? - заинтересовался совесть партии Сольц, вжимая пузо в луку седла.
     - Лучше один раз увидеть, а потом за пять минут долететь, - выпуская хвост мудро заметил майор Загоруйко, доставая из летного планшета паек, сапоги и скромного вида ампулу, называемую простонародно  " полушкой ". Махом выбрал в двушечную машинку с сиреневой шестеркой, чуть заякоренной на конце колючки, и вмазал застонавшему Сольцу с ветерком.
    - Ой, бля, - ощутил блеск истины товарищ Сольц, - у меня глаз выпал.
    Действительно, его левый глаз с тихим звоном скатился по обшлагу шинели и юркнул в сапог, правый же выпучился великолепным базедом, став схож с одной из блесток с платья Диты фон Тиз, в этот момент спускающейся с неба на Пернатом Змее Кортеса.
    - Вы чего тут ?
    Матерая и блистательная презрительно морщила носик, постукивая мундштучком из слоновой кости Змею по Кортесу, притороченному тороками сразу за гривой.
    - Все мозги е...те, - не дожидаясь ответа предположила стриптизерша, постепенно приходя в ярость. - И Солнце на вас не влияет, как я погляжу. Годохму вам в поддувало, - выкрикнула она, пришпоривая Змея оглоблей. - Гниды, - обернулась она, взлетая, - ведь каждый день тыр, пыр, нет бы по - простому, мол, даешь Беломор - канал, мудачье хреново.
    Раздался рев космических дюз и из центра неба ринулась вниз Годохма, чудесная и в этот раз рыжая девка с серебряной короной на самой - самой красивой голове в мире живых и еще не умерших.
    Смею предположить, любовь моя Машенька, что ты догадываешься о следующих событиях, некогда приведших тритона Билла в стан пролетариата, ибо вылетая в трубу нет у тебя иного пути, окромя коммунизмы. Потому и будет песня Жо Дассена.
    - Салю, сэ анкор муа, салю, коман тю ва ...
    Ну, и так далее.