Трактир на развилке. 7

Начало здесь: http://www.proza.ru/2017/06/06/2065

***
7.

Наблюдая за людьми, не посещала ли вас мысль о том, что внутри нас вмонтирован некий механизм, способный возвращать нас к этакому равновесному состоянию? Толкнули, мы скособочились и, глядь, уже выровнялись. Пробежались, сбили дыхание, а через некоторое время дышим себе, позабыв о боли в боку. Наревелись и успокоились. Накричались и успокоились. Нахохотались и успокоились. День прожит не зря. Этакие ванька-встаньки.

Знаю, кто-то глубокомысленно улыбнется и вспомнит о понятии «гомеостаз». Постоянство внутренней среды. Словно бы некто наградил нас идеальными параметрами, к которым всё внутри нас должно возвращаться. Как на круги своя. Давление – сто двадцать на восемьдесят, сердцебиение и дыхание в норме, зрачки не расширены, кожные покровы бледные, живот мягкий… Да, еще забыла про всякие там эритроциты, лимфоциты и трасфер-факторы.

И все же, мне думается, что тот, кто экспериментировал с реальностью и создавал жизнь, в итоге создал нечто более сложное. То, что может жить, и, следовательно, адаптироваться к постоянно изменяющимся условиям. Всё чаще я задумываюсь о том, что наша ценность и сила не столько в наличии способности удерживать постоянство, сколько в умении подстраиваться под обстоятельства, а значит обладать умением меняться. Чем гибче реакция, тем лучше сохранность. Этакое сохранение стабильности через изменения.

А это уже не ванька-встанька, а езда на велосипеде. Меняется грунт, скорость ветра, пейзаж, запахи, то жажда нахлынет, то голод, усталость. И в зависимости от условий, меняется наша активность. Мы, то притормаживаем, то ускоряемся, меняем маршрут, находим максимально удобную позу… То есть подстраиваемся под обстоятельства, иной раз, заранее. Иной раз мы сами подстраиваем свои изменения под нашу активность. Надо догнать уходящий транспорт - и мы бежим. Появилась возможность отдохнуть – и мы заполняем паузу либо сном, либо чтением. Веселое настроение – можем танцевать. И совсем не обязательно после каждого изменения возвращаться к идеальным параметрам.

О чем это я. О том, что, уверена, мы не только «отражаем» реальный мир, и гибко реагируем на него, но и можем прогнозировать его. Опираясь на опыт. Пусть на краткий миг. Могу же я, не отслеживая себя, прогнозировать окончание слов, а иной раз и фраз того же Олина? Могу. А раз мы можем изменяться под реальность, значит, мы же можем реальность изменять. Чем больше людей в нее поверят, тем она станет реальнее… А если поверю только я? Поверю так, что никто на всем белом свете не сможет меня переубедить? Чью реальность я изменю? Свою? И только? Или заставлю измениться многое? Помню, один мудрый дядечка витиевато рассуждал о роли личности в истории…

**
Наутро Теодора Семеновича в комнате не оказалось.
Олин растерянно чесал в затылке, разглядывая ботинки, брошенные у кровати, скомканное постельное белье и лежащие на стуле суму и фляжку.

- Не мог же он уйти без ботинок? – повернул лицо партнер.
- Вряд ли. Он бы не ушел, не попрощавшись. Другое здесь, Олин.

Мой партнер поднял ботинки, неторопливо подошел к стулу и, вздохнув, сграбастал в кулак лямку сумки и звякнувшую флягу.

- Думаешь, он… - Олин развернулся ко мне: - ушел? Ну, то есть, совсем ушел. Умер, в общем…

Перед моими глазами вновь замаячило число «пятьдесят три».

- Будем думать, что он вернулся. По-настоящему.

Снизу донесся громкий стук. Кто-то усиленно бил в дверь ногами, словно намеревался ее выбить.

- Ага, как же, - пробурчал Олин, вручая мне свою ношу. – Пойду, впущу, а заодно и успокою гостя дорогого. Похоже, новичок.
- Давай, партнер. Я буду позже…

…Я упаковывала ботинки исчезнувшего Теодора Семеновича в мешок, когда снизу донесся звук падения чего-то тяжелого. Я насторожилась. Чуть позже что-то сдавленно произнес Олин, причем он явно ругался, но, похоже, не мог двигаться. Так вот, что упало: сам Олин. И, судя по звукам, он сейчас находится не в выигрышной позиции.

Рефлексы включились автоматически. Выбраться из комнаты на втором этаже было несложно: веревочная лестница спрятана у каждого окна. Кто не знает, не найдет.
 
Ключи при мне. Как и второй комплект - при Олине. А потому, надо торопиться.
Теперь, пригибая голову, метнуться к амбару. Смазанный замок, как и дверные петли, даже не скрипнул.
Что брать? Охотничье ружье. Классическое. С двумя откидными стволами. И бить буду дробью… Тяжеловато, но справлюсь. Эх, мне бы сюда мою глушилку…

Я распахнула дверь трактира и увидела, как незнакомец, стоя на четвереньках над лежащим Олином, приблизил к нему свое лицо, о чем-то спрашивая. Я видела лишь затылок незнакомца, да перекошенную болью и яростью часть физиономии моего напарника.

- Эй, ты, оставь его! – голос не дрогнул, что меня порадовало. – Отвали от него, кому говорю!

Незнакомец медленно повернулся, словно скрутился и вывернул голову, поднимая глаза. Что-то не так было с его лицом. Оно словно плавилось, сменяя лица, цвет глаз и волос.

- Ты кто такой?! – увиденное не укладывалось в привычное, руки автоматически взвели курки.

- Стреляй! – прохрипел Олин, и я увидела его разорванную щеку и зубы, что оголила порванная плоть. – Стреляй!

Незнакомец словно бы перетек в мою сторону, не отводя глаз, мерцающих гипнотическим блеском.

И я выстрелила. Сразу из двух стволов. Не подумав, что могу задеть Олина. Просто бабахнула, словно героиня дешевого вестерна.

Плечо мгновенно онемело и мы с незнакомцем рухнули на пол почти одновременно.

- Руки, - хрипел Олин. – Развяжи мне руки! Быстро!

Пришлось ползти до кухни. По дороге я пришла в себя и уже бегом вернулась к Олину с огромным ножом в руке. Первым, что попалось под руку.

Освободившись, Олин метнулся к неподвижному телу и одним выверенным движением перерезал нашему гостю горло.

- Какого черта, Олин? Может, он был еще жив?!
- Вот поэтому и перерезал, - устало выдохнул Олин. – Я ему и голову снесу. И закопаю подальше от тела. А лучше сожгу… Ты глянь, кто это?

По мере того, как вытекала кровь, менялся и наш незнакомец. Сначала он был простым светлокожим парнем. В его лице мелькнуло что-то от Олина. Затем стал мулатом. После, явственно проступили черты азиата. Спустя некоторое время перед нами уже лежал африканец с баклажановым отливом кожи. И внезапно, незнакомец сдулся, словно бы провалился сам в себя. Горстка пепла – всё, что от него осталось.

- И закапывать нечего… - на удивление спокойно произнес мой напарник.
- Это и закопаешь… - плечо ныло, наливаясь свинцовой тяжестью. – И давай даже обсуждать не будем…
- Давай…

Олин отключился почти сразу. Кроме разорванной щеки, на затылке у Олина обнаружилась такая рана, что я крякнула. Хорошо, у него крепкий череп, но, по тому, как прогибались кости под моими руками – травма опасная. Кроме того, я не представляю, что можно сделать с его щекой. Отсутствует часть кожи и мышц. Их словно вырвали. Зашивать просто нечего. Только пластика. Снимать с Олина пласт кожи?! Нет, увольте.

Я собрала его суму. Наполнила флягу. И села у кровати.

Олин пришел в себя ночью. Стонал, просить пить. К утру немного оклемался. Было видно, что ему плохо: глаза подернуты поволокой, сам едва может говорить.
А вдруг, та тварь занесла инфекцию? Или еще хуже – яд?

- Собирайся, - пришлось помогать ему подняться. Наполненная сума оттягивала руку и я повесила ее на плечо Олина. – Лабиринт вылечит тебя. А я – нет.
…
Странно смотреть в спину человеку, с которым, возможно, больше никогда не увидишься. Я страстно хотела, чтобы Олин нашел выход из Лабиринта и в то же время – мне было грустно.

- Я…, - с трудом обернулся Олин, держась за камень туннеля.
- Не надо, - лишь улыбнуться, пряча слезы. – Не обещай. Как сложится, так сложится…
- Да, - кивнул он и сморщился. – Прощай, хозяйка…
- Прощай, Олин. Удачи тебе…

------
Думаете, после ухода Олина я устроила истерику? Расклеилась, растеклась, пила кружками глинтвейн неприличной крепости и рассуждала о справедливости? Да, мне очень этого хотелось, к тому же, и погода располагала: накрапывал мелкий дождь, грозя перейти во всюду приникающую морось.

Меня окликнули на третьем шаге. Из того туннеля, что растворил в себе Олина, вышла женщина. Она остановилась на пороге тьмы и света и смотрела на меня растерянно и удивленно:
- Простите, я здесь впервые… можно с вами поговорить?
- Можно, - кивнула я в ответ. – Заходите…

…
Сколько историй мне предстоит выслушать, прежде чем я приму решение уйти? Каждое утро я просыпаюсь с уверенностью, что этот день последний, что именно сегодня я закрою за собой дверь и шагну в темноту туннеля. И каждый раз появляется нечто, что заставляет прожить еще один день на этой развилке: то не ко времени занывшая спина, то новый постоялец, то возница с продуктами, то внезапно нахлынувшее чувство вины – на кого я оставлю всё это добро? И конечно, я думала об Олине. Если Лабиринт выкинет Олина на развилку, каким он вернется? Здоровым или таким, каким его принял последний туннель? И кто тогда поможет моему напарнику? Кто его встретит?

Люди приходят и уходят. Я даю им приют на короткое время, передышку перед реальностью, которую они пытаются познать. Я вижу, как после рассказа о своей жизни, их глаза подергиваются туманом, словно бы там, внутри, они пристально рассматривают то, что не видели раньше. Мои вопросы становятся более конкретными. Я выслушиваю чужие истории, наполненные болью, разочарованием, обидами, злостью и чувством вины. И жду. Чего? Не знаю. Возможно того, кто «нажмет на курок стартового пистолета»?

Сегодня я проснулась поздно. Два моих гостя, заявившихся вчера, хозяйничали на кухне, я слышала, как они переговариваются, время от времени обмениваясь сдержанным смехом.
Это хорошо. Смех – это хорошо. На мгновение мне послышался голос Олина и я поймала себя на том, что соскучилась.

Странно устроена судьба. Если бы он знал мое имя, вряд ли бы я уговорила его уйти. Моим именем награждались многие мои предки. Почти все по женской линии. И как знать, может, в другой реальности, всё было по-другому?

Почему именно по утрам приходит столько мыслей? И почему именно утром мы максимально активны? Словно бы бежим от собственных мыслей. За последние дни я полюбила просыпаться неспешно и думать, лежа в теплой постели.

Не так давно меня посетила мысль о том, что смысл жизни заключается в отсутствии поиска смысла. Понимаете? Не в отсутствии самого смысла, а в отсутствии поиска. Потому что, он смысл есть всегда. Он существует сам по себе. И есть в нашей жизни события, на которые повлиять невозможно. Они находятся за гранью наших возможностей. Вернее, даже так: за гранью тех возможностей, которыми обладаю я. Возможно, у кого-то другого получится, то, что не получается у меня. И, вполне возможно, я могу то, что не можете вы… Вот только как узнать, где мой предел? Чтобы не стать тем теленком, который бодается с дубом…

В окно что-то негромко стукнуло. И снова. Что-то мягкое. Словно большой мотылек пытался дотянуться до света моего ночника. Но сейчас не ночь. Шторы задернуты. Свет выключен…

Опустив ноги на домотканый половичок, я на цыпочках подошла к окну и немного отодвинула штору. Так и есть, белая бабочка. На непонятном белом фоне. Всего лишь белая бабочка…

И тут меня, словно толкнули! Бабочка! Здесь! В Лабиринте! Этого просто не может быть! Здесь и растений-то нет! Сплошной камень. Откуда?

Набросив на плечи шаль, я скатилась по лестнице, пробежала мимо приоткрывших рот постояльцев и вывалилась на крыльцо…

Первый снег выкрасил развилку, словно залил молочными сливками. Я мгновенно ослепла. Прикрыв ресницами глаза, я шла к стороне трактира с моим окном, и успела заметить как белый мотылек, словно поджидая, завис у пятого туннеля и порхнул внутрь, проглоченный темнотой…

В этот же день пришла Дженнифер. Да, та самая, которая была здесь почти год назад. Следом за ней явился Карл. Я выдохнула. Пусть всё идет, как идёт.

Видели бы вы, как загорелись глаза девушки, когда я предложила ей остаться и занять моё место. Карл вызвался сам. Думаю, ему понравится, к тому же и срок у Карла, считай, пожизненный…

И вот, я стою у пятого туннеля. На ногах всё те же стертые ботинки, на плечах – куртка с прохудившимися локтями. За спиной – торба с десятью сухарями и фляжкой с тремя глотками воды. Не хочу ничего менять, даже в мелочах.

Налетевший из глубины туннеля влажный ветер дунул в лицо, разметал волосы и коснулся щек. Вдох-выдох. И первый шаг…

***
окончание: http://www.proza.ru/2018/03/17/965