Операция

Рандеву было в разгаре - разгорелось оно на закате и должно было погаснуть с рассветом. На дворе была ночь… Затем пошли титры, и Антон Иванович переключил канал: на другом канале на том же дворе стоял день. Антон Иванович переключил ещё раз, и появился тот же двор, но вечером.
- Какая скукота, - подумал Антон Иванович и встал с дивана.
С белого халата на пол посыпались крошки и проворно попрятались в широкие щели.

Профессор, стоявший возле окна, вытащил из мятой пачки «Беломора» папиросу, резким выдохом выбил из неё табак и принялся начинять зелёной махоркой.
- Профессор, - сказал Антон Иванович. - Не пора ли нам приступать?
- Приступайте, Анатолий Иванович.
- Антон, - поправил Антон Иванович.
- Это сейчас не имеет значения. Приступайте к операции.
- Но я Ваш ассистент. Вы - профессор, Вы должны оперировать.
Профессор вздохнул, снял со стены бензопилу, завёл и отпилил ножку стола.
- Ладно! Ладно! - замахал руками Антон Иванович. - Я начну операцию, только, прошу Вас, не крушите мебель - это антиквариат. Тётушка Матильда меня убьёт!
За стеной грозно проворчала кровать тётушки Матильды.
- Вы знаете, Артём Игоревич… Или как Вас там? Я распилю сейчас этот венецианский диван, если вы сию секунду не заткнётесь и не приступите к операции, - профессор взял с подоконника горшок с геранью и выбросил в окно, не открыв его.

Сглотнул Антон Иванович и принялся суетливо надевать резиновые перчатки - скальпель дрожал в его руках. Надев перчатки Антон Иванович перекрестился и сделал надрез, а профессор чиркнул зажигалкой и затянулся - задержав в лёгких дым он передал папиросу коллеге.
- Благодарю, - сказал Антон Иванович и сделал затяжку.
Резкость зрительного восприятия повысилась, руки окрепли, а вместо сердца застучал пламенный мотор.
- Хороша, чертовка! - сказал Антон Иванович и продолжил через щели в полу оперировать Вишну.

Вишну плавал в водах Причинного океана и на его груди стоял дом в, котором учёные день ото дня препарировали божество, крушили антикварную мебель и курили папиросы с зелёной махоркой. А за стеной ворочалась в тревожном сне тётушка Матильда…