Глава 3. Зачем ты похудела?!

Митя никак не мог решиться устроить Оле проверку. Чем больше сомневался в её чувствах, тем меньше хотел проверять.
- А вдруг она согласится? Тебе же тогда из Москвы придется уехать. Не боишься? – подкалывала я его.
- Да не согласится она, - отмахивался Митя.
 
Я становилась все раздражительнее и злее, потому что моя семейная жизнь явно шла под откос. Муж появлялся дома лишь для того, чтобы поесть и переодеться. И тут же садился за комп – играть в стрелялки. Спал, повернувшись ко мне спиной – говорил, что на том боку ему удобнее. А потом снова исчезал в неизвестном направлении, сообщив, что у него деловые переговоры, и вообще, дескать, он пашет ради семьи, как вол. Денег, впрочем, на домашние расходы по-прежнему не давал. Уверял, что надо потерпеть еще немного – впереди светлое будущее.

Митя же утомил меня телефонными разговорами и перечислением своих затрат на Олю. Купил ей то, подарил ей это, сводил туда, свозил сюда. Ну, сколько можно?! Да еще и бурный секс по выходным в спа-отелях. Я женщина, а не воплощение альтрузима! Я не хочу это слушать! Я устала вкалывать на нелюбимой работе и считать копейки, устала от невнимания мужа и... зависти к Оле. Да, да! Хоть я и видела её всего пару раз, когда приезжала к мужу на работу, но, наслушавшись Корягина, уже давно ей завидовала. И весьма её недолюбливала. Потому что она была по другую сторону баррикад. Я жена, и я на стороне жён.

И вдруг…
- Оля опять закатила мне жуткий скандал! – захлебываясь от возбуждения тараторил по телефону Митя, – у моей дочери вчера был день рождения, она давно просила большой аквариум. Выбрали вместе, а еще купили каких-то редких рыбок. Оля меня за это чуть не убила!
- За что? – не въезжала я.
- Дорого очень, - внезапно успокоившись, вздохнул Митя. – Ну, то есть Оля считает, что это дорого. Она сказала, что мы теперь пара, поэтому она сама будет решать, сколько денег мне тратить на мою дочь. И что она мне сына родит. После свадьбы.
- Это уже перебор! – разозлилась я, - деньги твои, она не имеет права! Алинка твоя дочь! Как Оля может?!
- Вот именно! А ещё она говорит, что я слишком много времени провожу с дочкой. На той неделе Алинку водил к лору, Олю заранее предупредил, но она будто нарочно стала названивать, когда я с врачом разговаривал. Я её звонок сбросил, перезвонил через час, когда дочку домой отвёз. Но Олька истерила, как ненормальная.
 
Слушать такое было невыносимо! Мой муж в этом году ограничился в день рождения дочери шоколадкой и воздушным шариком. А в мой день рождения вообще пропал из дома, наврав с три короба про обстоятельства непреодолимой силы. По врачам он с дочкой за все годы нашей семейной жизни не ходил ни разу. И в детский сад не водил, и в школу – потому что не мог так рано проснуться. Меня охватила невыносимая жалость к себе.

- И когда ты, наконец, устроишь проверку своей красотке? Боишься убедиться, что она меркантильна? – решила я взять на слабО своего розовощекого приятеля. Во мне кипели праведный гнев и жуткая женская зависть.
- Да ничего я не боюсь! – внезапно заорал обычно спокойный Корягин, - она похудела, ты понимаешь, она похудела! Мне уже всё равно! Я ей говорил! А ей на моё мнение наплевать! У неё... у неё теперь сиськи маленькие. Ну, не встаёт у меня на худых! А сама Олька считает, что я всё вру, что у меня появилась другая!
 
Оказывается, Оля уже полгода сидела на жёсткой диете. И ходила в фитнес. От постоянного чувства голода она стала раздражительной и вспыльчивой. Собственно, она и раньше такой была, несмотря на пышные формы, но от голода стала ещё нервозней. Или стервозней. Зато обрела почти модельную фигуру. Сменила шмотки, стрижку, помаду. Стала выглядеть стильно, как с журнальной обложки: на ней теперь всё так замечательно… висело! На улице на неё оборачивались хипстеры. А Оле почему-то был нужен только её любимый толстячок Митя. Чем больше Оля прикладывала усилий, чтобы затащить его в загс, тем больше зацикливалась на нём сама, и тем больше совершала ошибок. Она вела себя теперь, будто охотник, а Митя чувствовал себя дичью. И ему это совсем не нравилось. Но главное: ему действительно не нравились настолько худые бабы.

- Ладно, в эти выходные устрою ей проверку под кодовым названием «портвейн три семерки», - решительно сказал Митя.

Прошло два месяца. Корягин не звонил. И слава богу! Мне было решительно не до него. Я устала от поведения мужа и наконец-то собрала ему чемодан. И послала. По месту официальной прописки.

Вопреки моим ожиданиям, муж не бросился вымаливать прощение, а ушёл с независимым видом.

- Твоя мама совсем с ума сошла, - сказал он потом дочери по телефону, - видишь, она меня выгнала. Это она развалила нашу семью, а ведь мы были так счастливы!

И дочка, вопреки всему любившая папочку больше всех на свете, стала меня ненавидеть.
- Папа прикольный, с ним весело, он живёт круто! - с вызовом говорила мне дочь, - а ты скучная, нудная, от тебя только и слышишь "делай уроки", "не разбрасывай вещи", "ешь суп, а не чипсы" и "пойдём к стоматологу". У тебя на уме только "надо, надо, надо". Вечное чувство долга. А я хочу жить, как папа!

Получается, я потеряла и мужа, и дочку. И я рыдала по вечерам и выходным, приходила на работу с опухшими глазами, обжиралась тортами и шоколадом, набрала несколько лишних килограммов, а еще - непристойно напилась на дне рождения сослуживицы. Перед коллегами было стыдно, но это уже было не главным. Муж тем временем не подавал признаков жизни. Вернее, он иногда звонил, но не мне, а дочери. После разговоров с любимым папочкой она, как мне казалось, готова была соорудить куклу-вуду в моём лице и истыкать иголками. В развале семьи моя нежная некогда малышка винила исключительно меня.

Наконец, я сама позвонила Корягину. Но говорить мне хотелось вовсе не про Олю. Я надеялась выпытать хоть что-то о муже. Ведь они с ним приятели. Должен же Митя хоть что-то знать о том, что происходит с моим благоверным.

- Зря ты себя накручиваешь, - с чуть заметным смешком сказал Митя, - по-моему, у вас всё было в порядке.
- В порядке?! – взорвалась я. – Это называется в порядке?

И я очень долго в слезах и соплях перечисляла грехи мужа, бродя по квартире с телефоном. Дочка выглянула из своей комнаты, демонстративно сняла наушники, минутку послушала, дёрнула плечиком, состроила брезгливую физиономию и снова закрылась, хлопнув дверью.

- Не реви, давай встретимся в выходные в кафе, как в старые добрые времена, обсудим твою ситуацию, - предложил Корягин.

Я подумала, что смогу хоть что-нибудь выяснить у Мити про мужа, а потому согласилась. К тому же обстановка у меня дома была напряжённой. Подростковый возраст дочери совпал с нашими семейными проблемами. Мне нужен был глоток свежего воздуха.

- А что там с твоей Олей? – уже прощаясь из вежливости спросила я.
- Она отказалась, - буднично сказал Корягин. По его голосу чувствовалось, что он не расстроен, и что Оля уже не была для него той вожделенной принцессой, как полтора года назад.

И тут я аж выдохнула. Мне стало любопытно! Слезы мгновенно высохли. Внимание переключилось со своих проблем на чужие.

- Так что же ты молчишь? Давай, рассказывай! – потребовала я. 
- Я не молчу. Во-первых, ты не спрашивала, во-вторых, мы два часа говорили о твоем муже, - резонно заметил Митя. – Так вот. Я сделал всё, как мы с тобой придумали. Встал на колени, сделал предложение. Вот только кольцо решил не покупать – дорого, знаешь ли. Вместо кольца купил букет шикарных белых пионов. Сказал, что поженимся, но жить будем у её родителей. Сказал, что буду хорошим зятем, и мы с ними непременно поладим. Бизнес в столице придётся свернуть, деньги положу в банк, проценты будут получать Кира, дочь и моя мама. А я непременно найду работу в её городке. Ведь главное – наша любовь.

Митя замолчал. Я ждала продолжения. И вдруг стала истерично смеяться.
- Она отхлестала меня пионами, - дождавшись, пока я успокоюсь, сказал Митя. - Вопила, что не для того в столицу ехала, чтобы вернуться с каким-то нищим жирдяем, и чтобы над ней из-за этого смеялся весь город. Кричала, что я подлец, поматросил и бросил. Что я её соблазнил. И знаешь, это меня особенно возмутило. Невинности я её не лишал, между прочим. Однажды по пьяни она призналась, что до меня у неё было несколько мужиков. Но никто не женился. В общем, я молодец, что купил не розы. Если бы отхлестала розами, то было бы больно.

Я хмыкнула. Митя рассказал о своей драме таким ровным и скучным голосом, что я не знала – сочувствовать ему или поздравлять.

- И что ты решил теперь делать? Вернёшься к жене? – спросила я.
- Знаешь, мне сейчас некогда, жду важного звонка, - вдруг сухо сообщил Корягин. – Встретимся в выходные, поговорим.

(продолжение следует)