Знать бы прикуп

                Повесть для театра в 2-х действиях



ДЕЙСТВУЮЩИЕ  ЛИЦА:


БОРИС СТАСОВ / «Брелок» / - парень, пришедший из колонии
ТАМАРА  - студентка
ЛЕНА - подруга Тамары
СВЕТА / «Квашня» / - девушка из бывшей компании Бориса
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ
САША - студент
АКТЕР, ИСПОЛНЯЮЩИЙ РОЛЬ СОБАКИ
АВТОР














ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.


Картина 1

АВТОР. Итак, погашен свет. И, как обычно в таких случаях бывает в театре, начинается спектакль. Сейчас он начнется или уже начался, как вам будет угодно. Спектакль играют. Играют. Театр – это игра. И в каждой игре есть свои правила, условия этой игры. Давайте и мы договоримся о наших с вами условиях. То, что вы сегодня увидите, мы назовем повестью, которую решил рассказать театр. Ну а я возьму на себя функции автора этой повести. Случилось это всё давно, в  середине семидесятых, но вполне могло произойти и сегодня.
/Через сцену проходит человек и садится на скамейку./
Этот человек – пенсионер. Когда он сидит на этой или соседней скамейке и читает газету, или книгу, он счастлив. Сейчас он дышит морозным воздухом зимнего парка и наслаждается чистотой повествования того, что он читает. А читает он «Пятнадцатилетнего капитана». Нет, простите, «Пятнадцатилетнего капитана» он уже прочитал несколько дней тому назад. Сейчас он читает Ивана Ефремова. Да? «Последний человек из Атлантиды».
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Не довелось мне в свое время этого прочитать.
/На  скамейку подсаживается парень в телогрейке./
АВТОР. А этот парень третий вечер появляется здесь, в парке. Он ждет хорошо одетую девушку, которая в одно и то же время проходит мимо этой скамейки. Осталось только добавить, что парень, звать его Борис, несколько дней тому назад вернулся из колонии. Что еще? Пусть не покоробят вас мои слова, но шикарно одетая девушка – это именно то, что нужно парню, решившему «завязать». Да, что же делать, к сожалению, из колонии, при всей ее воспитательной направленности, не выходят, извините, тимуровцами.
/Парень, увидев приближающую девушку, вскакивает со скамейки./
БОРИС. Девушка, здрасте, а я вас дожидаюсь. Вы меня, конечно, сразу узнали, я так заметен на этой лавке. Куда же вы? Я собственно чего, не угостите ли знакомством поделиться? Ну, разве можно быть такой грубой, в субботу? Или она у вас сегодня черная?
ДЕВУШКА. Да отстань ты.
БОРИС. Я развожу руками и поражаюсь. Кстати, можно попасть ко мне прямо в распахнутые объятия.
ДЕВУШКА. Слушай!
БОРИС. Тихо, тихо, тихо, я ведь и милицию позвать могу. Милиция! Слыхала? Так что без угроз и без рук. За меня есть кому заступиться. Вот и товарищ, свидетель сидит.
ДЕВУШКА. Что тебе нужно?
БОРИС. Все, больше уже ничего не нужно. Раз вы такая. Вот, какой хороший взгляд. Вот так бы с самого начала, а то надо обязательно комедию ломать. Вишь, человек три дня сидит – подойди, спроси, чего, дескать, караулишь, давай познакомимся.
ДЕВУШКА. Некогда мне.
БОРИС. Гнусная ложь. Некогда было, когда туда шла, а сейчас обратно идешь. А я запросто могу и домой. Проводить. Ну, хватит болтать, будем знакомы, сын академика Брелка-Ключного.
ДЕВУШКА. Я сразу догадалась.
БОРИС. Умница.
ДЕВУШКА. Послушай, ты чего такой хамливый?
БОРИС. Это так, чуть-чуть, для привлекательности. А тебя звать Элеонора, не меньше?
ДЕВУШКА. С чего это ты решил?
БОРИС. Вид уж у тебя больно ф-ф-ф.
ДЕВУШКА: Нет, Тамара.
БОРИС. Всего-то?! Никогда бы не подумал.
ТАМАРА. Все, я могу идти?
БОРИС. Да ладно, бог с ним, пусть будет Тамара. Все-таки не Фекла, все-таки не Фекла.  Ладно, ты уж не сердись. Видишь, остановилась, слушаешь меня, дурака.
ТАМАРА. Это точно.
БОРИС. А как было тебя остановить? А я ведь от чистого сердца хотел с тобой… э-э-э, в общем, я Боря.
ТАМАРА. Брелок с ключами или как там?
БОРИС. Просто Брелок. Я серьезно Брелок.
ТАМАРА. Задунайский?
БОРИС. Давай я, все-таки, тебя провожу, а то вдруг?
ТАМАРА. Кроме тебя здесь некому приставать.
/Тамара пошла, Борис за ней./
БОРИС. Представим, что я целый час рассказывал тебе про звезды и читал стихи Пушкина. Знаешь такого поэта?
ТАМАРА. Хватит уже «для привлекательности».
 (Идет, Борис за ней.)
БОРИС. Люблю зиму в начале мая,
              Когда весенний первый гром,
              Как звезданет из-за сарая,
              Так не опомнишься потом.
/Уходят./

Картина 2

АВТОР. Выйдя из колонии, Борис решил начать новую жизнь. Он не вернулся в тот город, где жил раньше. Этим, как ему казалось, он покончил с прежней компанией, с прошлым. Теперь надо устраиваться на новом месте, но как? Пока у него есть только эта скамейка. Отсюда, через верхушки деревьев, были видны большие дома с мозаикой желтых и голубых окон. Ему казалось, что он видит, как за одним из этих светящихся квадратиков, из стоящего на плите чайника, вырывается тугая струя пара. Ему казалось, что он слышит мягкий звон его скачущей крышки. Но вот уже несколько дней в одно и то же время, в парке появляется девушка. Как отмечает его подсознание, «шикарно» одетая. Вот так, случайно, встретил, и все то же подсознание определило добычу.
/В комнату входят Тамара и Борис./
БОРИС /оглядывая комнату/.  Ну что ж, зимовка сносная.
ТАМАРА. Сносная.
БОРИС. Это сколько ж комнат?
ТАМАРА. Две.
БОРИС. Хватает?
ТАМАРА. В обрез.
БОРИС.  Тяжелый ты человек.
ТАМАРА. Тяжелый.
БОРИС. Очень, к тебе на козе не подъедешь. Анекдоты не любишь, врать не даешь. Сплясать тебе, что ли?
ТАМАРА. Спляши.
БОРИС. Я отчаянный.
ТАМАРА. Оно и видно.
БОРИС.  Асса!!!
/Борис проносится по комнате в танце. Из соседней комнаты выходит Лена./
ЛЕНА. Калоши можно было бы снять и надеть пуанты, я на грех полы вымыла.
БОРИС. Борис Моисеев, сын народного артиста СССР Игоря Моисеева.
ЛЕНА. Золушка.
/Лена уходит на кухню./
БОРИС. Ты же сказала, что дома никого нет.
ТАМАРА. Ты спрашивал про папу с мамой, а они у меня в другом городе живут.
БОРИС. Ага. А чья ж это хата?
/Из кухни появилась Лена./
ЛЕНА. Ты уже хатой интересуешься? Тома, откуда это чудо?
БОРИС. Детка, пойди, поскреби по сусекам.
                (Лена садится на стул.)
ТАМАРА. Вот, на улице привязался.
ЛЕНА. Ты кто, дезертир?
БОРИС. Ты сперва, старуха, баню истопи, накорми, напои, спать уложи, а потом спрашивай.
ЛЕНА. Главное спать уложи.
БОРИС. Ну, это уже, как высший сервис.
ЛЕНА. Тамара?
ТАМАРА. Лена.
БОРИС. Девочки, не ссорьтесь.
ТАМАРА. Ну, что ж теперь делать, давайте чай пить, что ли?
ЛЕНА. С горя.
БОРИС. Я развожу руками.
ЛЕНА. Ну-ну. /Встает, идет на кухню./
БОРИС. Давай, Лена, давай. Закружились, полетели, стонут сосны, стонут ели.
ТАМАРА. Руки можно там помыть. /Указывает пальцем./
ЛЕНА /останавливаясь/. Полотенце для тебя на швабре висит.
БОРИС. Кроме тебя здесь еще швабра есть?
ТАМАРА. Ну, хватит уже, в конце-то концов.
/Борис уходит мыть руки, Лена пожимает плечами, дескать, не понимаю тебя, Тамара./
БОРИС /кричит из ванной/. Девчонки, вы куда горячую воду дели?
ЛЕНА. В чайник затолкали.
ТАМАРА. Лена?
ЛЕНА. Тамара, я… ты…
/Лена пожимает плечами, уходит на кухню. Из ванной выходит Борис./
БОРИС. Я готов.
ТАМАРА. Садись за стол.
/Борис садится, Тамара уходит на кухню, Борис встает, подходит к висящей на стене балалайке. Появляется Лена с Тамарой, они несут чай./
БОРИС  /указывая на балалайку/. Чей Страдивари?
ЛЕНА. Чего он знает. Это у нас Томочка музыкалку окончила.
БОРИС. Чудеса, да и только.
ТАМАРА. Садись.
БОРИС. Нет, Тамар, серьезно? Во дела, слушай, сыграй, а?
ТАМАРА. Садись, давай.
БОРИС. Ну, сыграй, чего ты, ну пожалуйста.
ТАМАРА. Давай, давай, садись.
/Садятся./
ЛЕНА. Ты хоть расскажи о себе, кто ты и что ты?
БОРИС. Ну, а вы вместе учитесь в этом, тудастроительном, пардон, суда строительном институте?
ЛЕНА. Учились, я в «академ» ушла.
БОРИС. Угу, звучит красиво. Вытурили, значит. А чего, шарниров не хватило?
/Лена встает, включает магнитофон./
БОРИС. Но ты не огорчайся, найдешь себе что-нибудь попроще, по мозгам.
/Лена снова встает из-за стола, выходит в коридор, надевает пальто./
ТАМАРА. Хам ты, Боря. Иди-ка ты, откуда пришел. Давай, давай, чего сидишь?
БОРИС. Ты… Что ты шуток не понимаешь? /Лене./ Слышь, ты чего не понимаешь, когда шутят? А? Ну, чего молчишь? Ленка, ну ты, действительно, дурная баба, я ведь треплюсь. Лен? Тамара, скажи ей.
/Лена посмотрела на Тамару, уходит./
БОРИС. Я удивляюсь, АБВГДйка какая-то.
ТАМАРА. Я надеюсь, что тебя здесь больше никогда не увижу.
БОРИС. Да ты-то чего?
ТАМАРА. Ну-ка встань. Встань, встань.
/Борис встает./
БОРИС. Ну, чего?
ТАМАРА. Развернись.
БОРИС. Тетя Тома, ты ку-ку?
ТАМАРА. Ну-ка, дружок…
/Тамара пытается выпихнуть Бориса взашей, но он резким движением оттолкнул ее./
БОРИС. Да ну вас к чертовой матери! В конце-то концов.
/Уходит./

Картина 3
АВТОР. Так состоялось первое знакомство.
/Борис садится на скамейку в парке. Появляется актер, исполняющий роль собаки./
АВТОР. Вот еще один персонаж нашей повести.
АКТЕР. Сегодня я буду играть собаку.
АВТОР. И не потому, что в театре не нашлось настоящей или бутафорской собаки. Просто эту собаку так видит Борис. Так уж устроен человек, что не выдерживает одиночества. Если нет друга, то он создает его.
БОРИС. Борька, ну, чего смотришь? Иди сюда, садись. (Актер, исполняющий роль собаки, подходит и садится на землю рядом со скамейкой.) Давай лапу. /Здороваются/. Здорово. Что такое? Что? Как дела, тезка? Понятно, и у тебя плохо. Ну-ка… /Лезет в карман./ Вот тебе, я тут где-то котлетку фирменную припас. /Достает завернутую в бумагу котлету./ Вот. Девять копеек. ФирмА. Ах, как пахнет. (Отдает котлету. Актер, исполняющий роль собаки, ссутулив плечи, ест ее.)  Извини, старик, что мало, но с деньгами у нас швах. Туго, значит. Не воровать же мне? Вы ведь этого не любите. Вы за свое пасть порвете, так? Так. Вот и жуй, раз так. Ну как, ничего котлетка? Да, брат, крепко я а-а-а с этим делом. Слушай,  она ничего чувиха, тебе понравится. Сейчас она пройдет, а ты со стороны посмотришь. Понравится – гавкнешь. Будем с нею мириться. Что-то в ней есть эдакое. А, может быть, и нет.
/Увидел Тамару, хватает с земли палку и кидает ее./
БОРИС. Ну – ка!
/Актер, исполняющий роль собаки, уходит, появляются Тамара и Саша./
БОРИС. О, какая встреча, Тамара, сколько лет, сколько зим? /Саше./ Борис, друг Тамары.
САША. Александр.
БОРИС. Тоже друг?
САША. Тоже.
/Появляется актер, играющий роль собаки./
БОРИС. Очень, очень приятно. Скажи, кто твой друг и я скажу, зачем он нужен.
ТАМАРА. /Саше/. Ты можешь это слушать?
БОРИС. Я что-то опять сказал не так?
ТАМАРА. Так ты вообще еще ничего не сказал.
САША. Ладно, старик, бывай здоров.
БОРИС. Нет, это уже интересно, ты кто такой?
САША. Ты идешь, Тома?
             (Саша с Тамарой пошли)
БОРИС. В тебе, парень, наглости, как в прокуроре.
/Борис их догоняет, хлопает Сашу по плечу. Тот резко поворачивается через другое плечо, готовый нанести удар, но Тамара встает между парнями./
ТАМАРА. Ну-ка ты, брелок с ключами, катись отсюда, а то я тебе такое устрою – всю жизнь вспоминать будешь. Саша, иди. Иди, Саша. Я прошу тебя, Саша, иди.
/Саша и Тамара уходят./
БОРИС. Черт. Перебор. /Собаке./ Ну что, Борька, видал жизнь собачью? Да, худо без будки. /Собака отворачивается./ Ну, чего отвернулся? Не нравится? Эх, Борька ты Борька, знаешь, как мне худо? Ты единственный на земле, кто хоть слушает меня. Правда, не понимаешь ни черта. А, может, и понимаешь, кто тебя знает?  Вообще, все это интересно становится. /Ежится./ Ой, как худо без будки. /Спускается со скамейки на землю./ Когда уж я околею, сдохну? Какой же ты, папочка, гад. Слушай, Борька,  у тебя есть сучка? У моего папы есть, целых две. Одна – мама, и еще одна. А может и больше, наверняка больше, он ведь у меня член-корреспондент. Это, по-вашему, вроде как сенбернар с выставки, весь в медалях. Ну, ладно, раз дощечка, два дощечка - будет лесенка.
/Через сцену проходит «человек в парке». Он посмотрел на Бориса, сидящего на земле, вынул из газеты книгу и протянул газету Борису./
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Подстели, простудишься. /Уходит./
БОРИС. Ладно, вперед. Бог любит троицу.

Картина 4.
/Борис звонит в дверь Тамары. Тамара, открывает дверь, молча смотрят друг на друга. Тамара закрывает дверь. Борис стоит на лестнице, отвернулся от двери. Снова открывает дверь Тамара./
ТАМАРА. Входи.
/Оба проходят в комнату./
БОРИС. Сыграй что-нибудь. /Тамара отрицательно машет головой./ Спасибо. Лена дома? /Тамара отрицательно машет головой./ Мне уйти? /Тамара пожимает плечами./ Я есть хочу.
ТАМАРА. Подожди, я разогрею. /Уходит на кухню./
АВТОР. Странно, странно все это. Человек ведет себя удивительно. Вдруг он делает поступок, совершенно несвойственный для себя. Вел себя все время так и, вдруг, в один прекрасный момент, сделал все иначе. Кто-то скажет: «Не вижу логики», а логика есть в этом несвойственном, неожиданном поведении. Эта логика – накопление количества, которое неизменно переходит в другое качество. Происходит это как при переключении скоростей у автомобильного двигателя. Мы набираем события, как двигатель набирает обороты. Набирает, набирает, вот уже он трясется и, когда наступает критический момент, вдруг раз, - включается другая скорость и двигатель вновь работает мягко и ровно.
/Появляется Тамара./
ТАМАРА. У тебя что-то случилось?
БОРИС. Случилось. Спасибо.
ТАМАРА. Кому?
БОРИС. Тебе.
ТАМАРА. За что?
БОРИС. Если бы ты открыла дверь и сказала: «Чего приперся?», я бы ушел и мы никогда  не увиделись.
ТАМАРА. Очень печально.
БОРИС. А что? Ты даже не представляешь себе, как печально.
ТАМАРА. Борщ уже закипел. /Уходит на кухню./
БОРИС /кричит/. Ты сыграешь когда-нибудь на своей мандолине?
ТАМАРА. Сыграю.
БОРИС. Правда, когда?
/Появляется Тамара с борщом./
ТАМАРА. Когда это будет не смешно.
БОРИС. А когда это будет не смешно?
ТАМАРА. Может быть никогда.
БОРИС. Понятно, в общем, так мне и умереть, не дождавшись, как ты, Страдивари, запоешь. /Ест./ У-у! Кайф какой. Ты что, сама варишь этот щербет?
ТАМАРА. Кстати, это Ленка варила, знала бы для кого.
БОРИС. Бедняжка. ( Глядя на Тамару) А у тебя будка хорошая.
ТАМАРА. Нет, ты все-таки «ку-ку».
БОРИС/смеется/. Я про квартиру, а не про лицо. Просто у меня есть один знакомый песик, а у него будки нет.
ТАМАРА. Давай еще налью.
БОРИС. Давай.
/Тамара встает, Боря берет ее за руку./
БОРИС. Том, ты знаешь, сколько будет 789 помножить на 498?
ТАМАРА. Нет.
БОРИС. И я нет. Видишь, как у нас много общего?
ТАМАРА. Вижу.               
БОРИС. Вижу, знаю, нет, да, входи, уходи, сядь, встань, то, либо, нибудь, кое. А еще что-нибудь ты знаешь? Ты можешь рассказать что-нибудь? Развернуто? Тебе что, лень языком повернуть? Что ты как Винниту сын Ин-чу-чуна разговариваешь?
ТАМАРА. Дочь.
БОРИС. Что дочь?
ТАМАРА. Дочь Ин-чу-чуна.
БОРИС. Ой, гляди, физики шутють.
ТАМАРА. Ну вот, наелся, смотрю. Такой мышкой заполз.
БОРИС. А ты не думаешь, чего это я вот к тебе  привязался?
ТАМАРА. Как же, только об этом и думаю.
БОРИС. Да, сытый голодного не поймет.
ТАМАРА /прыснув/. Нет, я не могу, граф Монте-Кристо, да и только.
БОРИС. И зубы у тебя белые.
ТАМАРА. Белые.
БОРИС. Как снег.
ТАМАРА. Дальше?
БОРИС. Кто этот тип в шарфике, догадываюсь, зачем он тебе нужен?
ТАМАРА. О чем догадываешься, затем и нужен.
БОРИС. Ну-ну.
/Появляется Лена./
ЛЕНА. А я гляжу, кто это в коридоре пыли натрусил?
БОРИС /вставая/. Слушай, девочка, не в жилу ты высказалась. Что ты лезешь?
/Лена разворачивается, уходит./
ТАМАРА. Я тебя вижу в третий раз, а с ней прожила три года. Неужели ты думаешь, я буду задумываться над выбором?
/Борис садится./
ТАМАРА. Если ты хочешь сюда приходить, то нужно, чтобы Лена была не против этого.
БОРИС. Почему ты с ней живешь?
ТАМАРА. Она моя подруга.
БОРИС. Да брось ты – подруга.
ТАМАРА. Подруга.
БОРИС. Ну-ну.
ТАМАРА. Не «ну-ну», не «ну-ну», Боря. Ей от меня ничего не нужно, а тебе что-то надо, что?
/Борис встал, пошел к выходу./
БОРИС. Ну, а то, что ты мне нравишься, не допускаешь?
ТАМАРА. Чем?
БОРИС. Внешностью, внешностью. Лицом, ногами…
ТАМАРА. Допускаю, но не настолько.
БОРИС. Ладно, бекар, я, в общем-то, зашел помахать ручкой – уезжаю.
ТАМАРА. Счастливо.
БОРИС. Пока.
ТАМАРА. Счастливо.
БОРИС. Я еще позавчера должен был уехать. Из-за тебя не уехал.
ТАМАРА. Интересно.
БОРИС. А тебе не интересно, где я ночевал все эти дни?
ТАМАРА. Интересно.
БОРИС. В подвалах, лапочка, в подвалах. Знаешь, как там вэри-вэл, в декабре-то? А ты сидишь здесь, выламываешься, и эта, твоя, тоже.
ТАМАРА. В чем я виновата?
БОРИС. Ни в чем.
ТАМАРА. Ну, а в чем же дело тогда?
БОРИС. Вот в этом и дело. Ладно, 243 цыпленка заклевали поросенка. /Идет к двери./ До встречи в эфире.
ТАМАРА. Ты не попил чай.
БОРИС. Я пью с вареньем.
ТАМАРА. А я предлагаю «без».
/Дверь открывается, входят Саша и Лена./
БОРИС. У-у, верный друг пришел. Извини, старик, я по ошибке твой борщ съел.
САША /Борису/. Можно тебя на минуточку?
ТАМАРА. Нельзя.
БОРИС. Чего ж нельзя, сколько угодно.
ТАМАРА. Я сказала нельзя.
БОРИС. Женщина, помолчи, видишь, джигиты разговаривают?
ТАМАРА. Саша.
САША. Тамара, я тебя не понимаю.
ТАМАРА. Я тебя не звала.
САША. Ты этого звала?
БОРИС. Нет, тут просто необходимо выйти.
ТАМАРА. Отойди. Саша, иди домой.
ЛЕНА. Тамара.
САША. Ты хочешь, чтобы я ушел? А этот козел?..
   (Борис сделал движение в сторону Саши)
ТАМАРА. Боря!
БОРИС. Ладно.
/Тамара выходит в коридор, возвращается с раскладушкой, ставит ее перед Борисом./
ТАМАРА. На, поставь на кухне.
ЛЕНА. Ты что, спятила?
САША. Даже так?
ТАМАРА. Подушки нет, пока так поспишь.
САША. Кино.
/Саша разворачивается, направляется к выходу, останавливается перед Борисом. Борис улыбается, разводит руками. Саша резко, профессиональным ударом левой рукой бьет Бориса по печени. Борис падает на колено. Саша уходит. Тамара поднимает Бориса./
БОРИС. Сволочь.
ТАМАРА. Сам хорош.
БОРИС. Задавлю гада. Отстань.
ТАМАРА. Прекрати сейчас же.
БОРИС. Отстань!
ЛЕНА. Да, Тамара, ты меня удивила.
АВТОР. Тамара удивила многих. Борис стал ночевать на кухне их квартиры. Но больше всех Тамара удивила саму себя.

Картина 5.
/На скамейке сидит Тамара. Появляется Саша, он проходит мимо Тамары./
ТАМАРА. Саша. /Саша останавливается./ Ты не хочешь сесть отдохнуть? /Саша садится./ Совсем снега нет в этом году. Куда же ты пропал?
САША. Неужели это тебя интересует?
ТАМАРА. Представь себе, ни снега, ни тебя. /Саша встает./ Ты зря кипятишься.
САША. Ах, зря? А как прикажешь реагировать на твои номера?
ТАМАРА. Я рассчитывала на тебя.
САША. Рассчитывала? В чем?
ТАМАРА. Я думала, что ты мне поможешь.
САША. В чем?!
ТАМАРА. Не знаю.
САША. Ах, ты не знаешь?
ТАМАРА. Я думала, может быть, ты знаешь.
САША. Что? Что ты несешь?!
ТАМАРА. Я не могу сказать, что с тобой очень весело, но ты всегда был так внимателен, что вынудил к себе хорошо относиться.
САША. Ты…
ТАМАРА. Ты же боксер, как ты мог его ударить?
САША. Ах, как я мог, бедного мальчика?
ТАМАРА. Я от тебя этого не ожидала.
САША. Ну, извините.
ТАМАРА. Поскольку ты меня приревновал, сообщаю: во-первых, до нашей с тобой свадьбы слишком далеко, чтобы ревновать, во-вторых, я просто сделала то, что должен был сделать кто-то другой, просто этого другого не нашлось. В конце концов, это мог бы сделать ты.
САША. Я бы этого сделать не мог.
ТАМАРА. Вот поэтому это сделала я.
САША. Что ты сделала?
ТАМАРА. Помогла человеку.
/Через парк проходит «человек в парке»./
ТАМАРА. Я думала, ты мог бы помочь и мне. Ведь он не может жить у меня вечно. Я думала, ты что-то придумаешь.
САША. Я могу переломать ему кости и вышвырнуть.
ТАМАРА. Жаль.
САША. Как знаешь. /Встает./ Завтра этого я уже делать не буду.
/Саша уходит, появляется Борис./
БОРИС. Не помирились?
ТАМАРА. Ты очень наблюдательный.
БОРИС. Профессиональная привычка.
ТАМАРА. Положим, профессию тебе придется менять.
БОРИС. Куда положим?
ТАМАРА. И манеру разговаривать тоже.
БОРИС. Это уж, пардон, могила исправит. /Указывает рукой в след ушедшему Саше./ Жалко парня, с такой девчонкой поссориться. Я бы себе вены перерезал. Ну что ж, я очень рад, что у вас так получилось. И у нас так получилось.
ТАМАРА. У нас еще никак не получилось.
БОРИС. Получится.
ТАМАРА. Расскажи лучше как дела с работой? Устроился?
БОРИС. Великолепно. Все как в романе Катаева «Исполнение желаний». Человек я простой, нетребовательный, так что заходите к нам в 45-й гастроном, спросите грузчика Борю.
ТАМАРА. Неужели лучше ничего не нашлось?
БОРИС. Мне нравится.
ТАМАРА. Так ты уже устроился?
БОРИС. Почти, завтра на работу, первый трудовой.
ТАМАРА /встает/. Домой?
БОРИС. Давай посидим. /Мощно вдыхает воздух./ А-а, воздух какой! И долгожданная свобода вас примет радостно у входа. Эх, мать, тебя бы за решетку!
ТАМАРА. Ну, спасибо, чем же я тебе так не угодила?
БОРИС. Чтобы ты поняла, что такое в парке на скамеечке посидеть, что такое ели вот эти, что такое на лыжах ходить, что такое… эх, ма..!
ТАМАРА. Пусть уж лучше я не пойму, что такое ели.
БОРИС. А я тебе расскажу, я уж за двоих насиделся.
ТАМАРА. Сколько же?
БОРИС. Температура есть по Цельсию, есть по Кельвину, так и время разное бывает. Сказать сколько – ерунда, а там день за месяц идет. Ладно, об этом, я мемуаров писать не буду. В отличие от моих собратьев не люблю вспоминать сии дни. И потом, когда я смотрю на твои щеки, мне кажется, ничего и не было никогда. У тебя же руки замерзли, перчаток нет что ли?
ТАМАРА. У-у, мама варежки связала, да они огромные, неудобные какие-то, дома валяются.
БОРИС. Мама связала, как же они могут быть неудобными? Это ведь мама связала. А мне вот только покупала все.
ТАМАРА. Мама?
БОРИС. У меня нет мамы, у меня – мать. Ну ладно, пошли что ли?
ТАМАРА. Ты же посидеть хотел?
БОРИС. Это вредно для здоровья.
/Борис громко запел мелодию Венского вальса – «Парам-парам-парам-па-пам!» И, закружив Тамару в вальсе, уводит ее./

Картина 6.
/Лена зашивает джинсы. Входят Тамара и Борис. Лена встает со стула, демонстративно выходит из комнаты./
БОРИС /проходящей мимо Лене/. Здравствуйте, девушка.
/Лена рывком растянула руками джинсы и сунула к глазам Бориса./
БОРИС. И в руках у Коломбины
             Пахнут пряной осенью жасмины.
/Лена уходит./
БОРИС. Обсердилась.
ТАМАРА. Господи, когда это кончится? Ладно, сейчас поесть что-нибудь выдумаем. /Уходит на кухню, из кухни./ Боря, постели клеенку.
/Борис застилает стол клеенкой, появляется Лена./
ЛЕНА /тихо и очень быстро/. У тебя совесть есть?
БОРИС (также быстро). Не поверишь – есть.
ЛЕНА. Я прошу тебя, давай расстанемся по-хорошему.
БОРИС. С тобой, давай.
ЛЕНА. Ты не понимаешь, что влез в чужую жизнь?
БОРИС. Девочка, это делаешь ты.
ЛЕНА. Хочешь бури? Это же все смешно.
/Появляется Тамара с чашками, Лена уходит, Борис и Тамара садятся за стол./
БОРИС /кричит Лене/. Несчастная, иди питаться.
/Появляется Лена, подходит к столу, садится./
БОРИС. Ой, кто это? Очевидное и невероятное.
ЛЕНА. Раз уж у вас так далеко зашло, так почему бы с вами не пообедать, или что вы здесь, чай пьете?
БОРИС. Откушай. Правда, Леночка, сколько тебя не корми, ты все равно косо смотришь. Ну что ж, милые дамы. /Встает./ Раз нет здесь бокалов с вином, а еще лучше с водкой, в стране идет борьба с пьянством, то я поднимаю кружку с чаем, который тоже бывает с перебоями, за то, чтобы при всей нелепости моего пребывания здесь, это пребывание стало лепым.
ЛЕНА. Вот и славно.
БОРИС. Милая Леночка, я не кончил. Милая Леночка, я прекрасно понимаю, кто я и что я, я прекрасно вижу свои шансы в некоторых вопросах. Но вот эта дама, по-моему, недурна во всех смыслах и я ставлю себе высшей целью завоевать ее, разумеется, сердце. Отменно сказано, черт побери, не правда ли, Элен?
ЛЕНА. Я вся в слезах.
ТАМАРА. Между прочим, вы прекрасно понимаете друг друга, я это в первый же день заметила.
ЛЕНА. Я еще раньше это заметила.
БОРИС. А я еще раньше.
ЛЕНА. Когда же?
БОРИС. Девчонки, давайте бахнем чаю за мирный потолок в нашей хате.
ЛЕНА. В нашей.
БОРИС. Ленка, у тебя патологическое отношение к частной собственности. Это твой кооператив что ли, а я на него претендую? Насколько я знаю, сей вигвам не мой и не твой, а той одичавшей женщины, уехавшей делать из севера цветущий сад. Так что этот пункт лопнул.
ЛЕНА. С треском.
БОРИС. Итак…
ЛЕНА. Итак?
БОРИС. Итак, ура! Дружба – фройнтшафт. Как сказал, в свое время, один эмигрант: Так разбейте ж стаканы о стены,
Пусть известка стыдится вином,
А корабль все дальше уходит,
Исчезая за желтым окном
Эх, жаль, гитары нет в вашем монастыре, одни мандолины, - мы бы такой хор Пятницкого закатали! Сыграй, мать, хоть на своей трехлинейке, что ли?
ТАМАРА /отрицательно машет головой/. Ты лучше нам стихи почитай, а то ты все порываешься да не решаешься.
БОРИС. О’кей. Подоприте пальчиками подбородочки и вникайте. Ха!! Песня коня 1973 года.
/Борис быстро, почти речитативом пропевает./
Я конь образцовый,
Я лучший в породе,
Я ни какой-то
Возьмем, например,
Кастрат и бедняга,
Трудяга, старик Холстомер.
Я ем не солому,
Я объедаюсь отборным зерном
И раз в три недели
«Принцессу» кобылу
Мне ставят за этим столбом.
Казалось б не жизнь, а пшеница,
Но она, она ведь зовет
И манит водой родниковой,
Без хлорки,
И дробно копытами бьет.
Она – это воля
И жизнь без узды.
Знаешь, что это?
А ты? А ты? А ты?
Вот я стою,
Копытами бью
И бить мне уже надоело,
Но людям нет до этого дела.
Ведь я конь образцовый,
Я конь молодой
И должен копытами бить,
А нет – поведут на убой.
Каждый день у решетки
Толпа обступает
Гудит, копошится –
Меня обсуждает.
В ребра костлявыми пальцами тычут,
В зубы глядят и бьют по бокам,
А чтобы мне сделать приятно
Они, так сказать, т р е п л ю т
Меня по ушам.
От этого вены в ушах,
Как прутья торчат.
От этого слезы в глазах
О вашей любви говорят.
Ну ладно, треплите за уши,
Но в зубы зачем же смотреть?
Конечно, они не ваши червивые груши,
Но уже начинают желтеть.
И, если уж быть откровенным,
То дуплишко есть в боковом,
Так зачем же позорить,
Мне ведь стыдно, стыдно потом.
А затем на манеж выводят,
Будь он проклят с вонючим песком,
Я стою, а они вокруг ходят,
А как сядут – я сразу бегом.
А наездник орел, а не парень,
Как всадит шпорами в бок,
Так хоть ори, хоть падай,
А я изящно прыг да скок,
прыг да скок,
прыг да скок.
А вечером по моим бокам,
По жилам моим оголенным
Трут щеткой по язвам ран
С усердствием бетонным.
Да жижей какой-то вонючей
Льют на меня из ведра,
Чтоб шерсть блестела игрючей,
А меня грызут тысяча три комара.
От жижи химической этой
Кожа моя и горит, и зудит,
Да еще, собака, и чешется.
А затем, за узду,
И к столбу подведут.
Подведут,
А она уже тут
И копытом прорыла уже борозду
Вся игривая,
Вся красивая,
Бедра на солнце блестят.
И пужливая,
И горделивая,
И глаза в ожиданье горят.
Ну, а я под уздцы, как корова,
Как бобик на поводке, - отпустите, -
Я и так весь дрожу от порыва,
Мы без вас постоим в теньке.
Нет, подведут и поставят
Прямо ноздря к ноздре,
Поржать не дадут,
Сразу заставят
Делать то, что нельзя здесь,
во дворе.
А сами обступят, глядят
И решают вопросы свои.
Нет, не любви,
А как они говорят -
З О О Л О Г И И.
Такие дела, девчонки.
ЛЕНА. Вот почему-то все пишут про лошадей и собак, нет бы написать, скажем, про корову: Я корова горемычная…
БОРИС. В стаде жизнь отличная. Сильная мысль, запиши, а то забудешь.
ЛЕНА. Не забуду.
БОРИС. Мать родную.
ЛЕНА. Не поняла?!
БОРИС. Ладно, глупость брякнул, не могу что ли?
ЛЕНА. Только это и можешь.
ТАМАРА. Нет, мне не посидеть спокойно ни разу. Так хорошо начали.
ЛЕНА. Про лошадь рассказывали.
ТАМАРА. Лена.
ЛЕНА. Что? Мне, кстати сказать, понравилось, я не знаю, чего он завелся. Я вообще люблю животных, особенно нашего мохнатого друга – собаку.
БОРИС. Чтобы собака была друг человека – надо видеть в ней человека. Вы извините, я должен уйти ненадолго. Я сейчас вернусь.
ЛЕНА. Борис, я беру все свои слова назад.
БОРИС. Я не из-за этого, я просто должен на минуту в одно место сбегать. Вы посидите, я сейчас.
/Борис уходит./
ЛЕНА. Оригинально.
Картина 7.
/Борис в парке у скамейки./
БОРИС. Борька, Борька. Борь, Борь, Борь. Да где же ты? Борька, Борька! Где ты? Неужели..? Борька!!! Ну, пожалуйста, Борька!
/Слегка прихрамывая, появляется грустный, усталый актер, исполняющий роль собаки. Борис бросается к нему, обнимает./
БОРИС. Какой ты стал, Борька. Худо, брат? А с ногой что, камнем кто-то кинул? Сволочи. Ну, давай лапу, здорово. Ну, давай. Давай. Что, разучился, забыл? Понятно. Да ты голоден. Голоден. Вот, Борька, человек перед тобой во всей своей красе: когда мне было худо, я искал тебя, мне стало лучше – забыл тебя. Не было денег и был голоден – делился с тобой девятикопеечной котлетой. Теперь я сыт и тебе не принес ничего, не подумал, что у тебя кишки такой же длины. Если бы мы поменялись местами, я бы тебя укусил, а ты рад, что я пришел. Ты, брат, святой. Святой… Завтра я тебе пирожное принесу, я теперь богатый буду, я теперь, старик, художник в клубе, это не фигли-мигли. Ладно, пойду, я рад, что тебя увидел. Не сердись, не все люди такие редиски, как я, есть и… в общем есть, мало, но… До завтра.
/Борис уходит, актер, исполняющий роль собаки за ним./
БОРИС. Ты куда? Нет-нет, оставайся, сидеть.
/Борис идет. Актер, исполняющий роль собаки за ним./
БОРИС. Отстань. Нельзя, ну, нельзя со мной.
/Борис поднимает с земли палку, швыряет ее в сторону. Актер, исполняющий роль собаки, посмотрел, куда полетела палка, и пошел за ней. Борис уходит в другую сторону./ 

Картина 8.
/За столом сидят Лена и Тамара./
ЛЕНА. Что ты пятиклассницей прикидываешься, ты не понимаешь, чем это кончится?
ТАМАРА. Такие вкусные булочки, ешь Лена.
ЛЕНА. Я не понимаю, Сашку променять на этого… этого урода. Мало того, что
он бандит, у него же и морда бандитская.
ТАМАРА. Лена, я прошу тебя об одном – ешь булочку.
ЛЕНА. Мне, конечно, глубоко все равно, но мы живем вместе, у меня тоже может быть личная жизнь – это раз. И мне не улыбается, чтобы этот зэк обчистил и меня – это два.
ТАМАРА. Булочку, Лена!
ЛЕНА. Ох, дурная ты баба.
ТАМАРА. Ох, дурная.
/Входит девушка./
ДЕВУШКА. У вас двери нараспашку, так что я без стука, извините.
ТАМАРА. Да, пожалуйста.
ДЕВУШКА. Я сама такая, дома все время двери настежь. Отец все время грозит, что дождемся, обворуют, а дед, кряхтун старый, скрипит, сквозняков боится.
ЛЕНА. Да, сквозняки это…
ДЕВУШКА. Ерунда все это, надо будет – обчистят, никакие запоры не помогут. Вот попомните мое слово.
ЛЕНА. Разумеется. Я собственно, что хотела у вас спросить?
ДЕВУШКА. Да-да, пожалуйста.
ЛЕНА. Вы не знаете, в это воскресенье универмаг работает?
ДЕВУШКА. Конец месяца – должен.
ЛЕНА. Ну да, спасибо. А вы собственно…
ДЕВУШКА /засмеялась/. Света. Светашка.
ЛЕНА. Очень приятно.
СВЕТА. А Борис, что обо мне ничего не говорил, что ли?
ЛЕНА. Нет, закрутился видно.
СВЕТА. Вот паразит, ну ничего, я ему задам.
ЛЕНА. Да, уж пожалуйста.
СВЕТА. Я его двоюродная сестра.
ЛЕНА. Очень мило.
СВЕТА. Он мне написал, что живет у вас.
ЛЕНА. И пригласил и вас пожить?
СВЕТА. Ну, зачем же, просто вот заехала навестить. Толком ведь ничего не написал, что, как?
ЛЕНА. Все хорошо. Устроился на работу, прекрасный коллектив.
СВЕТА. Где?
ЛЕНА. Грузчик в гастрономе.
СВЕТА. Грузчик?! Кошмар, он же так любил математику. Бедная мама, она отправится на пятый километр.
ЛЕНА. Куда?
СВЕТА. На кладбище.
ЛЕНА. Ну-ну, больше мужества.
СВЕТА. Как хорошо, что Борис встретил вас. Или вас, я собственно подробностей не знаю. Ему нужна поддержка, друг.
ЛЕНА. Ему чуть больше нужно. Это я просто так сказала. Вы откуда приехали?
СВЕТА. Давай сразу на ты, чего там? Ой, какая прелесть. /Берет большую кружку, стоящую на столе./ Моя страсть большие кружки, у меня дома целая коллекция. Ну, а как вы с Борькой встретились? Он такой вахлак, ходит в этой телогрейке. Расскажите мне о нем, а то ведь он такой скрытный, я ничего про него не знаю?
/Входит Борис./
СВЕТА. Ой, Боренька. /Обнимает его./ Легок на помине, а мы все о тебе говорили. Я уже познакомилась с девочками. Молодчина, я рада за тебя, что у тебя все хорошо. Что же ты смотришь на свою двоюродную сестру, как на участкового? У нас столько новостей, столько новостей. Так хочется поболтать, но бежать надо. /Смотрит на часы./ Ой, через полчаса электричка. Ну, девочки, до завтра, побежала. Борь, ты проводишь меня? Поболтаем по дороге. Ну, мы пошли. Счастливо, девочки.
БОРИС. Я скоро приду.
ТАМАРА. До свидания.
/Борис и Света уходят./
ЛЕНА. Ауфидерзейн.

Картина 9.
/Борис и Света в подъезде./
СВЕТА. Что ж ты, Брелочек, друзей забыл? Мы тебя только через полгода ждем, а ты уже на воле пташкуешь. Как же так, милый? У баб пригрелся и ни гу-гу, нехорошо, зайчик, нехорошо.
БОРИС. Дальше давай.
СВЕТА. Они знают кто ты?
БОРИС. Да.
СВЕТА. Молодец. Хорошо, что там с ними – это твое дело, Боренька, мне нужен Брелок.
БОРИС. А если с Брелком../чертит пальцем в воздухе крест/?
СВЕТА. Тогда этой твоей Зухре, Зульфие, или как там ее, я продам «Брелка» так красиво. Чистить у нее нечего, так что у тебя другие интересы. Вот я немножко вам и помогу. Но это в лучшем случае. За тебя очень переживает Гвоздь, просто места себе не находит.
БОРИС. Завязывай, Квашня, байки, говори чего надо?
КВАШНЯ. Какой умный мальчик. /Пытается провести рукой по его щеке./
БОРИС. Только лапками не надо.
КВАШНЯ. Как звать этих?
БОРИС. Обойдешься.
КВАШНЯ. Брелок.
БОРИС. Лена и Тамара.
КВАШНЯ. Которая твоя?
БОРИС. Тамара.
КВАШНЯ. Они знают, что ты не местный?
БОРИС. Да.
КВАШНЯ. Выплыла одна замечательная дверка, откроешь и гуляй с Томочкой.
БОРИС. Хата?
КВАШНЯ. Хата. И подумай. Пока дверка не открыта, ты можешь вернуться к друзьям. Думай, Брелочек. Ку-ку. /Пошла, остановилась./ А вообще ты молодец, такой обглодок и такую тетку заломал. /Уходит./
АВТОР. На этом мы прервемся – антракт.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина 10.
АВТОР. Итак, второй акт. Для Бориса встреча с девушкой по кличке «Квашня» была дикостью. За то время, которое он был знаком с Тамарой, он совершенно забыл, просто выпустил из вида, что совсем недавно была и другая жизнь. Жизнь, которая заняла довольно продолжительный отрезок времени и, которая, естественно, не могла пройти бесследно. И вот она напомнила о себе, напомнила вдруг и страшно. Квашня пришла в дом Тамары и на следующий день, после этого побывала еще раз. Борис получил кличку «Брелок» за свое пристрастие к всевозможным ключам, которых у него всегда было много, и носил их он на тонкой цепочке с брелком. Считалось, что Борис «Брелок» может открыть любую дверь. Вот за этим-то он и понадобился Квашне. Из города эН, где милиция раскрыла несколько квартирных краж, к которым была причастна Квашня, она уехала сюда, к своей тетке, подальше, как говорится, от огня. И вот уже здесь появилась хорошая возможность обворовать квартиру очень состоятельных людей. Но нужен помощник. И вот, проходя по парку, она увидела Бориса. Квашня несколько дней за ним наблюдала, дабы определить, как и чем его надо «повязать», чтобы иметь помощника.
/Комната, врывается Лена в короткой шубке./
ЛЕНА. Тамара, Тамара!
/Из кухни появляется Тамара./
ТАМАРА. Что?
ЛЕНА. Ну что ж, деточка, поздравляю. Я тебя предупреждала, что этот гномик из кухни – аферист. Я не понимаю, что у вас с ним может быть? А-а? Томочка, а может быть вы с ним уже… пока меня нет, а? Любовь-то зла, а? Да, Томка из тебя бы вышла классная подпольщица, слова из тебя не вышибешь? А что, вы пара – оба с тараканом.
ТАМАРА. Все? Я могу идти?
ЛЕНА. Иди. Я просто хотела сказать, что твой шибздик в сорок пятом гастрономе в списках не значится. Наврал-с. А зачем? То-то.
ТАМАРА. Лен, ты… ты знаешь, отстань от него, а?
ЛЕНА. А я к нему пока не пристаю, это ты, по-моему, к нему пристаешь.
ТАМАРА. Лен, я серьезно. Действительно, парню досталось. С родителями так вышло и вообще все так навернулось. А тут ты его достаешь.
ЛЕНА. Я? Да это он меня достает.
ТАМАРА. Он говорит, что ты очень хорошая, но он тебя ненавидит.
ЛЕНА. Ой-ой-ой. А тебя не волнует, я смотрю, что он тебе врет. Во-первых, он вообще нигде не работает, иначе бы сказал правду, а деньги у него есть. Откуда? Из дому ему не присылают. Откуда? Дураку ясно откуда.
/Тамара садится./
ТАМАРА. Ну, что мне делать?
ЛЕНА. А эта тебя не смущает? Сестричка его? Тоже какая-то прибацаная. Тут клубок еще тот. Ой, Томка, точно тебя прирежут. Дурная ж ты баба, ужас. В нем, конечно, есть что-то эдакое. 
ТАМАРА. Ладно, есть -то будешь?
ЛЕНА. Буду.

Картина 11.
/По парку идут Борис и Квашня./
БОРИС. Не могут уехать просто так.
КВАШНЯ. Соседка наблюдает.
БОРИС. Наверняка сигнализация есть.
КВАШНЯ. Я тебе говорю, соседка наблюдает. Как раз ее не будет три дня. Во вторник у пельмешки, рядом с кинотеатром «Мир», стыкнемся, все обговорим.
БОРИС. Какие замки?
КВАШНЯ. Два английских.
БОРИС. Все? Так не бывает. Должен быть английский и еще какой-нибудь.
КВАШНЯ. Нету.
БОРИС. Тогда должна быть дырочка в двери? Дырочка.
КВАШНЯ. Нет.
БОРИС. Слепок можешь достать?
КВАШНЯ. Не получилось.
БОРИС. Мне сперва нужно будет посмотреть замки.
КВАШНЯ. Посмотришь, может быть сразу и откроешь.
БОРИС. Во вторник?
КВАШНЯ. В среду.
БОРИС. Днем?
КВАШНЯ. Вечером. Попозже.
БОРИС. Почему? Накроемся ведь?
КВАШНЯ. На площадке три хаты. Одна соседка смоталась на три дня. Другая – бабка, днем может нос сунуть, а вечером будет дрыхнуть. Придем, глянешь. Да ты сразу откупоришь. Ты же у нас ловкий, как штопор. А с соседями все в порядке.
БОРИС. Да черт с ними, с соседями, все, я завязал, усекла?!
КВАШНЯ. Не рычи.
БОРИС. Все!!!
КВАШНЯ. Я уже Гвоздю сказала, что ты согласен.
БОРИС. Скажешь, что я все! Пусть отдыхает.
КВАШНЯ. Хорошо, я передам.
БОРИС. Квашня, ну я прошу тебя, будь человеком, хоть раз. Я ведь завязал. Я всегда честно работал, никого не подвел, никого не продал.
КВАШНЯ. Эх, Брелок, я-то понимаю, а вот Гвоздь точно, тебя или эту, твою, на перо посадит. Ты же уже согласился. Как мальчика уговаривают, я бы уже на тебе расписалась давно. Итак, детка, в среду. До этого еще во вторник встретимся у пельмешки в четыре часа, и будь умницей. /Пошла, остановилась./ Да, и почему ты своей чувихе сказал, что грузчик? То ли дело -  художник – звучит.
БОРИС. Тебе этого не понять.
КВАШНЯ. Ты, детка, грубишь, а это меня раздражает. До вторника, будь умница. Хорошо, когда есть в чем кишки носить. Поцелуй от меня Тамару Ханум.

Картина 12.
/Лена зашивает колготки. Входит Борис./
БОРИС. Тамара!
ЛЕНА. Нет ее.
/Борис направляется к выходу./
ЛЕНА. Куда же ты?
БОРИС. У меня кислородное голодание.
ЛЕНА. Садись, подышим рядышком.
БОРИС. Что это с тобой сегодня такое?
/Лена растягивает колготки./
ЛЕНА. Вот, на свидание собираюсь.
БОРИС. Туда тебе и дорога, хотя без этого легче свидаться.
ЛЕНА. Это правда, что ты меня ненавидишь?
БОРИС. А ты, что испытываешь ко мне что-то другое?
ЛЕНА. Испытываю.
БОРИС. Что-то новенькое в программе.
ЛЕНА. Ну почему же, в тебе есть кое-что, экзотическое. К тебе привыкаешь.
БОРИС. Что-что ко мне?
ЛЕНА. Представь себе. Плохо только, что ты вруша. Зачем тебе понадобилось выдумывать сорок пятый гастроном?
БОРИС. Я под колпаком?
/Лена растягивает колготки и смотрит через них на Бориса./
ЛЕНА. Я же тебя насквозь вижу.
БОРИС. Детка, я что-то растерялся. Ты хочешь сказать, что в тебя Амур кирпичом запустил?
/Лена встает, включает магнитофон./
ЛЕНА. Потанцуем?
/Лена подходит к Борису, он выключает магнитофон. Лена вновь включает магнитофон./
ЛЕНА. Ты что, меня боишься?
БОРИС. Страсть, как боюсь.
ЛЕНА. Дурачок, я совсем не страшная. Белый танец.
БОРИС. Белые приглашают красных?
ЛЕНА. Я приглашаю тебя.
БОРИС. Может, лучше сразу у койку?
ЛЕНА. Не будь грубым. У тебя такие ясные глаза, у тебя такие добрые губы, тебе не идет быть таким грубым. Ты лучше пиши свои стихи.
БОРИС. С чего ты взяла, что я пишу стихи?
ЛЕНА. Из твоих глаз. Я хочу танцевать с тобой. /Обнимает Бориса за шею./ Я все время была такая, потому что не могла понять тебя.
БОРИС. Ну, хватит. /Высвобождается из ее рук./
Я помню ваши очи
И ваших синих губ прибой. Похохмили и будет.
ЛЕНА. Я почти не шучу. /Подходит к Борису./
БОРИС. Хватит!
ЛЕНА. Хам.
БОРИС. Вот это другой разговор.
ЛЕНА. Ну, хорошо, я больше не буду. Я просто хочу поговорить с тобой.
БОРИС. Зачем?
ЛЕНА. Я уже тебе сказала.
БОРИС. Хватит, поговорили.
ЛЕНА. Ты меня обижаешь. Почему?
БОРИС. Я пошел.
ЛЕНА. Не уходи.
БОРИС. Что?
ЛЕНА. Не уходи, я прошу.
/Борис разворачивается, идет к выходу. Лена хватает его за рукав, Борис вырывает рукав. Лена снова хватает Бориса за рукав и резко разворачивает./
ЛЕНА. Ты ничтожество. Ты мразь. Чтобы духу твоего здесь не было. Если ты еще хоть раз сюда припрешься – я сходу вызову милицию. Уловил? Тут же. Я все расскажу, что ты тунеядец. Ворюга! Приживалка!
БОРИС. Заткнись.
ЛЕНА. Слизь. Она тебя презирает, точно так же, как и я. Ты посмотри на свою рожу – папуас!
БОРИС. Не надо. Я прошу тебя, не надо.
ЛЕНА. Если ты сам не уберешься отсюда, то я скажу, что ты хотел меня изнасиловать, отвертись, попробуй. Нахлебник. Рвань! Сутенер!
БОРИС. Задушу!
/Борис хватает Лену за руку и с силой отшвыривает ее от себя, быстро уходит./
ЛЕНА. Гад! /Пытается руками разломать стул, затем швыряет его об пол./

Картина 13.
/Парк. На скамейке сидит ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ./
БОРИС. Борька, Борька! На-на-на-на-на. Борька. Где ты? Борька, Борька!
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Нет его.
БОРИС. Кого?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Собаки твоей.
БОРИС. А где же она?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Не знаю. Убили, может быть или под машину попала. А, скорее всего от голода и холода.
БОРИС. Нет, не от голода. Почему от голода?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Совсем тощая была.
БОРИС. Борька, Борька! Он придет.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Садись, парень.
БОРИС. У вас закурить не будет?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Не будет, бросил. Садись.
/Борис садится./
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Конфетку хочешь?
БОРИС. Курить хочу.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. И зря. Лучше есть конфеты – это слаще. А тебе вот горькое подавай. От горького, брат, горько бывает.
БОРИС. А от сладкого зубы выпадают.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Верно мыслишь, мера нужна. Кстати о зубах, зубы они, брат, тоже разные бывают. Есть, знаешь, зубы, а есть клыки. Но суть-то не в этом, это, знаешь, слова все: зубы, клыки, сладкое, горькое, а тебе вот действительно, вижу, худо придется.
БОРИС. Я смотрю, вы все знаете?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Нет, я, разумеется, не все знаю. Но тебя-то я знаю. Я ж, брат, сам такой был. Из беспризорников, брат. До войны сидел даже, за воровство. Так-то. Так что рыбак рыбака… Но, знаешь, война случилась… С сорок первого… у меня по сорок четвертый… Вот пока от одного до другого дополз так и... знаешь, война такая штука. Она сразу делит на людей и сволочей, силой, знаешь, делит. Кем-то из этих двух становишься, хочешь не хочешь. В основном людьми становятся. Так что ж, тебе война нужна, что ли? Так не можешь человеком стать?
БОРИС. С чего же это вы так решили?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Вижу, брат, вижу. Обидно, знаешь, в ней, паскуде, столько мерзости, помимо смерти. Гляжу на тебя и обидно, знаешь, брат, - вот, думали, отполоскаем эту гадость… И, здорово ведь полоскали, потому, брат, силы были. А откуда она – силушка-то? Да оттого, брат, что знали, за ради чего. Ущучил? Знали, за ради чего! А я гляжу на тебя, на твою фуфайку драную, и больно, и обидно, знаешь. Мы думали, теперь все только в бостоновых костюмах с галстуками ходить будут. Так-то, брат.
БОРИС. Всякое у людей бывает. Вы погорячились немного – я-то, как раз завязал.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Ты-то как раз не совсем, чтобы очень.
БОРИС. Как это не совсем? Вы-то откуда знаете?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Вижу. Нельзя завязывать постепенно. Это дело рубить надо махом. Знаешь, когда гангрена, не по сгнившему режут, а по живому. Это больнее, но толк есть. Так и тебе по живому раз и навсегда отмахнуть нужно. Только с силой, на все сто. Не выгадывай, не раздумывай, иначе ты проиграешь в этой игре.
БОРИС. Хм, «не раздумывай»… Знал бы прикуп – в Сочи жил.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Вот в том-то, брат, и беда, что ты начинаешь прикуп высчитывать. Поверь старому игроку – прикуп нельзя высчитать, его никогда не угадаешь.
БОРИС. Как же быть?
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Если хочешь не проиграть – не надо садиться играть. За себя очень трудно биться – нет расстояния, чтобы разглядеть. Надо на всю катушку драться, до конца, без передышки и перемирий, иначе проиграешь.
БОРИС. Пойду я.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Иди.
/Борис идет./
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. Звать-то тебя как?
БОРИС. Борис. Борис. Стасов.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. А меня Владимир Михайлович.
БОРИС. До свидания.
ЧЕЛОВЕК В ПАРКЕ. До свидания. Не отгадывай прикуп – не садись играть.

Картина 14.
/Борис сидит на скамейке. Подходит Тамара./
ТАМАРА /садясь рядом/. О чем задумался, детина?
БОРИС. Да вот… Быть или не быть?
ТАМАРА. И только? Ну и как?
БОРИС. Удачно. Робинзон Крузо обещал помочь и выслать бананы. У тебя хорошее настроение сегодня, это к повышению ртутного столба.
ТАМАРА. Я думаю, обойдется.
БОРИС /указывая на руки/. Замерзли? (Тамара утвердительно кивает головой) А ты их в карманы, в карманы. Ладно уж, держи. /Протягивает Тамаре варежки./ Это тебе от советской торговли.
ТАМАРА. Спасибо.
БОРИС. И только?
ТАМАРА. А что еще? /Разрывает нитку, связывающую варежки, и надевает их./
БОРИС. Я ровно та лошадь, в поте лица из последних сил варежки покупаю, а она спасибо.
ТАМАРА. Я не могу принять такой дорогой подарок. И как же тебя благодарить?
БОРИС. Нужно сказать: «Большое спасибо».
ТАМАРА. Большое спасибо.
БОРИС. Другой разговор.
ТАМАРА. Этой твой новогодний подарок, а я тебе не сделала подарка.
БОРИС. Ты мне сделала много подарков, осталось только на балалайке сыграть. Ну, а потом у тебя есть еще время.
ТАМАРА. Уже нет.
БОРИС. Что значит, нет?
ТАМАРА. Я уезжаю сегодня вечером.
БОРИС. Как уезжаешь? Куда? Что значит вечером, сейчас что утро что ли?
ТАМАРА. Поздно вечером, в 23-20, домой уезжаю.
БОРИС. Зачем?
ТАМАРА. Как зачем, зачем домой ездят? В гости.
БОРИС. И ты только сейчас мне об этом говоришь?
ТАМАРА. Я должна была послезавтра ехать, но нет билетов – только на сегодня смогли достать.
БОРИС. Надолго?
ТАМАРА. На Новый год.
БОРИС. На Новый год?
ТАМАРА. Ты что, расстроился что ли?
БОРИС. И что, ничего нельзя сделать?
ТАМАРА. Что сделать?
БОРИС. Не ехать?
ТАМАРА. Почему?
БОРИС. Не уезжай.
ТАМАРА. Боря.
БОРИС. Ну, пожалуйста. Через неделю поедешь.
ТАМАРА. Смешной.
БОРИС. Том, я через неделю в общагу перебираюсь, я не буду тебе досаждать, не хочешь – не надо.
ТАМАРА. Ты мне не досаждаешь.
БОРИС. Зачем тебе ехать?
ТАМАРА. Я каждый год езжу.
БОРИС. Мне… Я, Том…
ТАМАРА. Боря, я к тебе тоже привыкла, ты очень славный, правда, но ехать надо. Да я просто не вижу причин не ехать.
БОРИС. Как-то так все обрушилось.
ТАМАРА. Что обрушилось?
БОРИС. Не уезжай. Ну как тебя просить?
ТАМАРА. Да что случилось?
БОРИС. Едешь?
ТАМАРА. Еду.
БОРИС. Счастливо.
ТАМАРА. До свидания. Когда приеду, я сыграю тебе на балалайке.
БОРИС. Тамара! С Новым годом!
ТАМАРА. С Новым годом!
/Борис уходит./

Картина 15.
АВТОР. Борис решил уехать из города. Он сел в трамвай, идущий до вокзала. Куда ехать? Здесь он устроился художником в Клуб Строителей, в свое время он окончил художественную школу. Через неделю должен был поселиться в общежитии. И, может быть, наладилась бы его жизнь. Куда же ехать? Но если остаться здесь, то предстоит встреча с Квашней, он ведь дал согласие участвовать в ограблении. Потом Гвоздь. Гвоздь – главарь прежней компании. Пришедшие на улицу, ищущие в ней свободу, утверждения себя, неизменно сами попадают под влияние таких вот Гвоздей и попадают в оковы страха. Страх этот силен. В том, что произошло с Леной, он разобраться не мог, Тамара уезжает, и прийти в этот дом было невозможно. Опять ночевать в подвалах? Можно попроситься ночевать в мастерской. Да, так он и сделает, в мастерской. Но ведь Квашня не даст ему покоя. Что ж, придется пойти с ней, но это уж в последний раз. И пойдет он только на этих условиях, что это в последний раз. Ах, если бы не Гвоздь! Борис не вышел у железнодорожного вокзала, а поехал дальше. Оперев голову на замерзшее стекло, обдумывая свое решение, он заснул, проехав, таким образом, несколько маршрутных кругов. Во вторник Борис не пошел на встречу с Квашней. А в среду утром она сама пришла к нему.
КВАШНЯ (покатываясь со смеху). За что я тебя, Брелочек, люблю, так это за веселый твой нрав. Я вчера просто подыхала со смеху от твоего розыгрыша. А Гвоздь так и сказал: «Этот парень с хохмой и умрет». Я полтора часа подметками звякала. А ты, солнышко, водочку с подружками попивал?
БОРИС. Я не мог вчера.
КВАШНЯ. И сегодня не сможешь?
БОРИС. И сегодня.
/Квашня хлопает в ладоши, затем показывает большой палец./
КВАШНЯ. Во, мальчик! МОЛОДЕЦ! Мы гордимся тобой! Так я пошла, пойду, Гвоздика обрадую – пусть брюки на вечер не гладит, мы никуда не идем, Брелочек передумал. Такой веселый парень. ( Оборвала смех) Ты, голубок, вола не води. Такие хохмы не прощаются. Ты что, больно умненький, все уже на мази?
БОРИС. Ладно, я иду. Мне нельзя заваливаться!
КВАШНЯ. Не трясись.
БОРИС. Знать бы прикуп?
КВАШНЯ. Все будет красиво, как «Лебединое озеро» композитора Чайковского.
БОРИС. Квашня, я пойду при одном условии…
КВАШНЯ. Да ты наглец, какие могут быть условия?
БОРИС. Могут, Квашня.
КВАШНЯ. Ну?
БОРИС. Это в последний раз.
КВАШНЯ. Ты прелесть. Сегодня я сама зайду за тобой, а то ты еще заблудишься.
/Квашня уходит./

Картина 16.
/Борис в парке./
БОРИС. Борька, Борька! Эх, Борька, Борька! /Достает пирожок и кладет его на край скамейки./ Прощай Борька, прости.
АВТОР. Борис пришел к дому Тамары и Лены, но не поднялся, а остался у подъезда.
/Борис стоит у подъезда, прикладывает руки рупором к губам, кричит./
БОРИС. Тома! То-ма!!
/ Вот он снова в парке у скамейки, на которой лежит пирожок./
БОРИС /беря пирожок/. Эх, Борька, Борька, что ж ты, чувак, а?
/Борис откусил пирожок, посидел с откусанным куском во рту, выплюнул его./
БОРИС. Ох и славный был солдат Вилли Бом,
С переломанным ребром
Вилли Бом,
Он с кривым стоит ружьем
За углом,
Вилли Бом, Вилли Бом, Вилли Бом.

/Бросает откушенный пирожок, встает, уходит/
 /Появляется в луче света./

БОРИС: Помнишь детство?
От него лишь санки
Остались нам в наследство.

От него лишь горки
Вихрь ледяной,
От него лишь голос
Чей-то неживой.

От него лишь душный,
Ветра жгучий свист
Да в забытой книге
Иссохший клена лист.

Разрывает ветер
Санок быстрый бег
Я к тебе вплотную,
Как жидкий этот снег.

Я твоим затылком
Санный путь дышу,
Больше в этой жизни
Ничем не дорожу.

Только этот мокрый
Полушубка мех,
Мои губы просят
Да твой потухший смех.

Больше мне не надо
В жизни ничего,
Только этой ночи
Мгновенье, хоть одно.

Только этот тусклый
Кровь крутящий свет,
Только снег далекий
Улетевших лет.

Только губ икона,
Холод по спине
И мукою звезды
На неба полотне.

Но я рассыпал это
Сам не знаю где
И обратно,
это,
Не собрать уж мне.




Картина 17.
/Мастерская, где живет Борис. Входит Квашня./
КВАШНЯ. Привет, чижик. Ты готов к труду и обороне?
БОРИС (садится). Готов.
КВАШНЯ. А что так вяло? Видок у тебя кисловат для такого случая.
БОРИС. Простудился я что-то.
КВАШНЯ. Ничего, после работы водчонки булькнешь, и все будет полный версталет.
/Борис встает с топчана, на котором сидел, покачивается./
КВАШНЯ. Ты придуряешься или действительно?
БОРИС. Придуряюсь. Гвоздь где?
КВАШНЯ. Гвоздь ждет.
БОРИС. Гвоздодера, в скобяной лавке?
КВАШНЯ. Ему понравится твоя шутка.
БОРИС. Стукло.
КВАШНЯ. Ну, ты, думай, что говоришь.
БОРИС. А когда-то ты ко мне неровно дышала а, Квашня? Верно?
КВАШНЯ. Дышала. Ты же у нас мальчонка племенных кровей. Я и сейчас дышу.
БОРИС. Так в чем же дело?
КВАШНЯ. Вот именно, после дела.
БОРИС. Хорошо, но только сразу.
КВАШНЯ. Присядем. /Оба садятся./ Вперед.
/Уходят./

Картина 18.
/Подъезд дома, появляется Борис и Квашня, Борис останавливается./
КВАШНЯ. Вперед. Чего встал?
БОРИС. Да, Квашня, знать бы прикуп?
КВАШНЯ. Три туза. Двигай.
/Подходят к нужной двери./
БОРИС. А где же Гвоздь?
КВАШНЯ. Ты без него не можешь? Вот дверка. Мозгуй, я глаз подержу.
/Борис подходит к двери, изучает ее, подбирает ключи, колдует над ней. Несколько раз работа прерывается от подозрительных шумов со стороны. Наконец дверь открывается, Борис медленно разворачивается./
БОРИС. Готово.
КВАШНЯ. Все? Открыл?!
/Борис вдруг захлопывает дверь./
БОРИС. Не открывается.
/Квашня подбегает к нему./
КВАШНЯ. Ты же открыл!
БОРИС. Нет, не смог!
КВАШНЯ. Что ты заливаешь?
БОРИС. Не смог, говорю. Все, хана, не могу.
КВАШНЯ. Сволочь.
/Борис хватает ее за воротник куртки./
БОРИС. Все! Слышишь, гнида, все, не могу!
КВАШНЯ. Отпусти.
/Борис от ее шепота отпускает ворот куртки./
КВАШНЯ. Отпусти, вот так. Спокойно. Что за дела, Брелок?
БОРИС. Где Гвоздь?
КВАШНЯ. Ха Гвоздю, взяли. Уже два месяца лес валит.
БОРИС. Это ты мне лапшу на уши вешала?
КВАШНЯ. Брелочек, разберемся потом, открывай каморку.
БОРИС. Сама откроешь. Ломиком. Да ты не бойся, я не настучу. Может быть.
КВАШНЯ. Поросенок ты, Брелок. Не поможешь?
БОРИС. Все, мать, рву карты.
КВАШНЯ. Раньше надо было рвать, а не здесь. Некрасиво, Брелок, не по- пионерски. Это ведь вредно для здоровья.
БОРИС. Хана, милая, тпруу.
КВАШНЯ. Жаль. Ладно, пошли. Окончательно решил?
БОРИС. Пошли, Квашня.

Картина 19.
/На улице./
БОРИС. Снег. Снег, Квашня! С Новый год тебя, ворюга!
КВАШНЯ. Точно Гвоздь про тебя сказал.
БОРИС. Ну что ты крутишься, что тебе в этих хатах? Ведь сцапают, как всех нас, как Гвоздя. Выходи на пенсию, Квашня, а то оправят в командировку, Гвоздю вагонетку подкатывать. Ты же клевая баба, Квашня, приходи балалайку послушать. Ты слышала когда-нибудь балалайку живьем?
КВАШНЯ. Живьем нет.
БОРИС. Томка, знаешь, как шпарит? Заслушаешься.
КВАШНЯ. Вэл, Боря, мне пора.
БОРИС. Вот за это спасибо, за Борю. Спасибо.
КВАШНЯ. Не за что.
БОРИС. Я ведь даже не знаю, как тебя звать?
КВАШНЯ. Света.
БОРИС. Так ты на самом деле Света? Вот и познакомились, очень приятно. Ну, прощевай, Света Квашня. С Новым годом тебя!
КВАШНЯ. Спасибо, тебя так же.
БОРИС. Пойду лечиться.
(Борис разворачивае. Квашня подбегает, с силой бьет Бориса по спине, одергивает руку - в руке у нее вязальная спица. Борис оборачивается, Квашня убегает.)
АВТОР. Она ударила его вязальной спицей. Дырочка была маленькой, кровь из нее не шла. Смерть наступила через двенадцать минут.
                /Звучит голос Бориса, исполняющий песню./
    
Песня коня 1914 года
,
Копыто, копыто болит,
Не могу я больше скакать.
А как я любил, о, как я любил
Травку на солнце щипать.
Зачем вы втянули меня
В ваши шальные дела?
Зачем от степи оторвали,
Седлом мне бока ободрали?
Зачем?

Отпустите на волю
                Копыто мое,
     Там скорей на ветру заживет,
                А с вами,
         а с вами,
                а с вами
                Меня пуля завтра убьет
                Зачем?

А просто так,
Вы говорите, она ведь дура.
Решайте вы сами
Между собой
Кто у вас там виноватый,
А мне нужен мой
Беспокойный покой,
А не шпоры  в бока,
Да тюфяк на горбу бородатый.
Зачем?
Зачем?
               


                Мы проживем без вас,
                Как раньше сами жили,
                Когда вы обезьянами от нас
                Бежали,
                Мы тогда уж лошадями были.
                Так зачем? Зачем? Зачем?

О как болит мое копыто,
Но завтра в бой меня опять,
Ведь оно одно пробито,
Могу на трех ногах скакать.
Как хорошо, что ног четыре,
Что было б, если было пять?!!
               
Так зачем?
                Зачем?
                Зачем?

               
АВТОР. На этом мы окончим нашу повесть.
   
               

                К О Н Е Ц.