Этюд о весне

   На последнем этаже, под самой крышей, жила-была девочка. С ясными глазами и разлетающимися на ветру светлыми волосами, с улыбкой, зажигающей улыбку в глазах окружающих. Девочка с руками волшебницы. Она это знала. И сидя у окна, рассматривая снег на крыше дома напротив, такого близкого, что, кажется, стоит протянуть руку, и ладонь наполнится холодом снега, и ее пальцы в теплой комнате начинали белеть и подрагивать, продрогшие и промокшие. Но она улыбалась, и ветер, завывший было в комнате, стихал, и рука розовела, теплая и сухая.
   А утром, поздним мартовским утром, когда день давно пошел на прибыль, и солнце спешило заглянуть во все окна, девочка смотрела на серый снег, и видела, как по трубе подбирается к нему желтый солнечный луч. Он скользил осторожно, неслышно ступая, миллиметр за миллиметром, пока ничего не подозревающий снег важно вздыхал, уверенный в своей непобедимости. Зима будет вечно, люди, кутайтесь в шарфы, натягивайте шапки на уши, прячьте озябшие руки в варежки! Зима будет вечно! Но девочка-то видела, видела, как солнце касалось снега, и залежавшаяся серость расцвечивалась желтыми бликами, превращаясь в весеннюю поляну золотых одуванчиков, густо пачкающих желтой пыльцой.
   Стоило девочке отвернуться, и солнце сползало на стену, и снег продолжал лежать, и люди продолжали бежать, потирая замерзшие носы. Но она знала о нем, о волшебстве своих рук, волшебстве в своих глазах. И она смеялась над зимой и холодом, заражая улыбкой всех, кто рядом. А за окном желтел одуванчик, постукивая в стекло тяжелым цветком.