Сахарная кость и сон в руку

   


Бывает всё на свете хорошо, а бывает наоборот, ничего хорошего и буквально во всём. Даже в телевизоре одни чёрные полосы, да что там телевизор, он просто последний в этом ряду. Это теперь я просто выпадаю в осадок, и жду просвета в этих жизненных неурядицах, а раньше сопротивлялся и плыл против течения. Глупый был молодой. Помогал всем, где надо и не надо. Работал конструктором в одном секретном НИИ, шёл по территории, в костюме, при галстуке, а там разгружали автомобиль. Попросили помочь, дурацкий характер, не смог отказать. Не хотел испачкаться, как то как-то неловко взял ящик, ломануло в спине. Я ещё в армии заработал радикулит, отворачивая карданы, лёжа на снегу под автомобилями.

   Чувствую не очень сильно, но выхожу из строя, тогда ещё не знал из какого. Пришёл на рабочее место, а меня друг расстроил, он  уже взял билеты на пятницу, ехать за ягодой в тайгу. Это не станция такая, а настоящая тайга, станция Сайга, от неё ещё пять километров по железке на север и около двенадцати километров по бывшему зимнику, до упора. Там на берегу большого болота памятник стоит одному лесозаготовителю, утонувшему вместе с техникой в этом болоте. Достать ещё никому, ничего не удавалось из  этого болота. Его глубина, около двадцати метров, но это не вода, а бывший мох и чем глубже, тем он плотнее. Сама дорога по этому зимнику, иногда превращается в непонятно раз лившееся болото без видимых берегов, или нагромождение из сухих мощных деревьев, высотою с двухэтажный дом. Все их ветки и сучья подвижны, и готовы превратиться в капкан для человека, перелезающего, через эту преграду.

   С моим радикулитом только и осталось, что зависнуть на каком ни будь сучке, или попасть на дно между этих хитросплетённых мощных веток и целых деревьев вместе с вырванными корнями. Разобрать эту пирамиду просто не возможно без пилы «Дружба», да и с ней тоже, потому что  можно получить, отпиленной лесиной по любой части тела пленника, в том числе и по лысине. Не промочив ноги нельзя пересечь растёкшиеся болото, хотя дно у него твёрдое, раньше было даже дорогой, но заросло немного. Ледяная вода тоже не способствует быстрому излечению спины и поясницы. Друг не переставал меня уговаривать, используя самые внушительные аргументы, в пользу моего участия в этом походе за клюквой. Билеты на троих уже куплены, поедет с нами третьим член – корреспондент академии наук.

    «Друг мой Слава, о чём я буду говорить с членом – корреспондентом?», - сопротивлялся  я. «Это же для тебя свежие уши, ну как ты можешь не воспользоваться этим?», - почти издевался надо мной друг. «Ты ещё скажи, что я почту это за честь. Видел я уже этого «академика», вместе с членом и корреспондентом», - упирался я: «Помнишь на твоём дне рождения, он пел, а я ему подпевал». Пел он действительно хорошо, но говорил, немного заикаясь. При моей быстрой и громкой речи, ему бы было не комфортно, зачем мучить человека.  Я и сам мучаюсь с больной спиной, пообещал другу, прогреть своё больное место и дать ответ через два дня, время ещё было.

   На дворе стояла холодная осень, но отопительный сезон ещё не начался, все мёрзли прямо на рабочих местах, какая уж тут работа? Наши девушки сидели и пили чай, но чай не водка, много не выпьешь. За спиртным не сбегаешь, НИИ сильно секретный, только через нашего начальника, и подписью первого отдела. Придумали же такую канитель, но в этом НИИ водился хороший питьевой спирт, а мой немецкий кульман с белоснежной доской был опять грязный, от того что форматы я приклеивал скотчем. Я подвёл к кульману начальника и показал ему это безобразие, предварительно положив рядом намыленную тряпку. Бесполезно потерев мыльной тряпочкой, по грязным местам кульмана, начальник достал 0,7 литра спирта, предупредив, чтобы я вернул ему остатки.

   Я никогда не отказывал начальству, быстренько развёл весь спирт водой в графине, и поставил в холодильник. Выждав определённое время, попросил наших девушек накрывать на стол, они с радостью согласились, потому как наблюдали за моими химическими опытами, пусть даже не очень сложными. Когда стол был накрыт, я пригласил всех кроме начальника, он где-то задерживался. От большого числа людей в комнате стало тепло, а когда выпили не только по одной рюмке, стало жарко. Так вот почему, коллективные пьянки, иной раз называют, - тёплая компания. В помещение конструкторского бюро вошёл начальник, как всегда высморкался своим большим носом и подтянулся к столу.

  Его нос был не только большим и сопливым, он был ещё красным, а зубы его стучали от холода. После двух рюмок разведённого спирта, лицо его изрядно порозовело, но он стал задавать глупые вопросы, - где мы взяли выпивку? Он задавал их до тех пор, пока я не остановил его: « Вы же хотели, чтобы я вернул вам остатки спирта? Вот я и возвращаю». «А что спирта совсем не осталось?», - не унимался начальник. «Сергей Петрович, все хотели получить остатки спирта, я просто удовлетворил желание коллектива. Не обижайте коллектив, вам ещё с ним работать, а так вас ещё и уважать будут». Мою речь прервали аплодисменты моих товарищей, один начальник не аплодировал, но от следующей рюмки не отказался. После того как полтора литра раствора было выпито, дружненько перешли к чаю.

   Мужчины удалились курить и по другим надобностям, один я остался с нашими девушками. Или как я говорил: «Все невесты вышли замуж, один я в девках остался». Правда, наши «девки», тоже все были замужние, но всегда интересовались только одним, взаимоотношением полов. Самое невероятное, что этим они интересовались у меня, как будто я был их самым доверенным лицом, и только со мной можно было обсуждать самые интимные стороны этих взаимоотношений. Мне стоило большого труда, не послать их куда подальше, а очень обстоятельно и культурно отвечать на поставленные вопросы. Для них это было своего рода развлечением, серьёзно никто из них не верил моим разглагольствованиям. Одна самая умная из наших девушек, стала сомневаться в том, что я далёк от практики, а только теоретик. Она заявила об этом во всеуслышание, раскачиваясь, на стуле  на двух его задних ножках, отталкиваясь от стола руками.

  Я воспользовался моментом, на экстремуме её удаления от стола, предав ей новое ещё большее значение, траектория  движения оканчивалась на полу. Она падала вместе со стулом очень медленно, пытаясь восстановить равновесие, с которым она раньше играла и доигралась, с моей помощью. Удар при падении не был сильным, он был дополнительно смягчён спинкой стула, которая, коснулась пола, раньше восседающей на нём, молодой не глупой женщины. Она вовремя пригнула свою умную голову, не ударив её об пол. Самым не приличным в её положении был задранный подол её чёрной юбки и такого же цвета, аккуратных трусиков.


    Вот в эти чёрные трусики я и вцепился как клещ и начал потихоньку их стягивать, вернее делать вид, что стягиваю. Если бы я на самом деле хотел их стянуть, то просто дёрнул бы, да и всё, даже не заботясь об их целостности. Это не означало, что я растягивал удовольствие, в своих непристойных действиях, никакого удовольствия я не находил. Мне просто было интересно, что будет делать умная женщина в такой обстановке? Умная женщина не заставила себя ждать.


    Она, извиваясь как змея, выскользнула у меня прямо из рук, быстро вскочила, схватила первый предмет со стола, и швырнула в меня. Я успел загородиться согнутой левой рукой, предметом оказалась фаянсовая сахарница, которая попав мне прямо по локтю, с шумом упала на пол, покрыв его белыми сладкими кристаллами. Она не стала бить меня и оскорблять, повернулась и гордо ушла, со скрипом раздавливая сахарный песок, устилавший её путь. Все молодые женщины были поражены моей выходкой и просто молчали, как будто в рот набрали чай без сахара.


   Я чувствовал, что все они были на стороне обиженной умницы, но мне надо было как-то перетянуть их на мою сторону, или превратить всё в шутку. Нешуточное это дело превратить глупую мою выходку в шутку, но я попробовал и у меня получилось. Снял с руки один левый рукав, расстегнул рубашку, и пытался рассмотреть свой локоть, его также неловко рассматривать, как и кусать. Столь сложную задачу я предоставил моим сослуживицам, явно рассчитывая на их сочувствие, и мне это удалось. Добрые женщины всегда жалеют, покалечены мужчин, а тут такой удар, локоть мой припух и покраснел, а я в таком частично распряжённом виде  заслуженно вызывал сочувствие.


   Я, как дурак, спрашивал о возможных последствиях и способах лечения, мне советовали отковырять лёд из холодильника, и приложить к ушибленному месту. Хорошо, что не посоветовали сделать компресс из мочи, это было как-то не к столу.  Все женщины согласились в одном, теперь мою кость можно назвать, - «сахарной костью».


    Но и это ещё не всё, теперь у меня болела спина и «сахарная кость» моего локтя, и то и другое надо было срочно лечить, только спину теплом, а опухоль на локте холодом, до её спадания. Ближе к вечеру, когда почти все домашние угомонились, я разложил импортный микро-диван, сам себя умудрился протереться меновазином, лёг на электрическую грелку спиной. Прежде, чем уснуть, просил жену, укладываясь на ночь, выдернуть вилку провода электрогрелки из розетки, а не тревожить меня понапрасну. Опухоль на локте мирно спадала,  я, мирно засыпал, с больной спиной на электрической грелке.


    Мне снился необычный для моего возраста сон, - будто рядом со мной лежала абсолютно голая женщина и согревала меня теплом своего тела даже на расстоянии. Причём всё сильнее и сильнее, мне показалось, если я положу на неё руку, то моя рука может сгореть, но всё равно любопытство победило, и руку я положил. Проснулся я от того, что рука моя горела во сне, а наяву моя правая рука лежала  посреди тлеющего участка дивана. Участок был не большой, но тёмной ночью увидеть горящие угли, без языков пламени, и свою собственную руку посредине, это зрелище, не для слабонервных людей.


   Тихо чтобы не будить детей, я встал, обесточил уже не работающую грелку, намочил её водой, затушил ею светящиеся в ночи огоньки и открыл балконную дверь. Дыма особого не было, особым даже запах сгоревшего участка дивана, нельзя было назвать, вот что значит заграница, продумали всё до мелочей. Чтобы не разбудить детей и не отравить их газами микро-пожара микро-дивана, я не включал свет, но включил вентилятор.


    Жена конечно проснулась и стала переживать за подпорченный диван, это был подарок её сестры, привезённый из Германии, Подарком его считал только я, потому, что у моей жены была плохая привычка, не отдавать деньги за купленные у родственников вещи. Несмотря на то, что деньги  для расчёта отдавал я ей сам в руки, да простит её господь, царство ей небесное. Спасибо ей за то, что не стала ночью устраивать переполох, поживи со мной, ещё ни тому научишься. Теперь я уже смазывал, ожёг ладошки мазью, для глаз, раньше я глаза часто обжигал, когда работал токарем, большой разницы не было ожёг, как ожёг, мазь антибиотик.


   На работу явился с перемотанной кистью правой руки, сердобольные женщины стали расспрашивать меня, что да как? Пришлось рассказать им свой сон, в этот раз они уже не жалели меня, а смеялись, называли мои ночные злоключения, - «Сон в руку», в этом было много правды и звучало гораздо лучше чем, - «Сахарная кость». Вот таким покалеченным я поехал за ягодой в верхне-кетскую тайгу, вдвоём со своим другом, академик как узнал, что поеду я, отказался сразу. Наверное он был суеверный, а у меня началась «чёрная полоса», по цвету не отличающаяся от обгоревшей часть дивана.