1. 3. То время

Из личных документов отца выуживаю факт: в конце 1930-х он учился в педагогическом училище города Феодосии.
{12.3}

Каким было то время? 
Мы, родившиеся позже, судим о нем по воспоминаниям очевидцев.
Однако следует осторожно воспринимать их слова.

Для людей, только что переживших тяготы и лишения военной поры, «довоенная жизнь неизбежно идеализировалась, превращаясь в воспоминаниях в нечто безмятежное и исключительно светлое;
проблемы, казавшиеся серьёзными и важными ещё накануне войны, теперь виделись незначительными».
{13.137}

Но уже в следующее десятилетие резко изменилась тональность мемуаров и научных исследований.
Причина в том, что на сознание людей обрушились чудовищные факты сталинских репрессий,
обнародованные XX съездом КПСС.

Теперь едва ли не каждый, кто брался за перо, представлял совершенно иную картину довоенного времени.
Она была далека от идиллической и зачастую от истинной.

Ученые и публицисты, особенно в 90-е годы, наперебой убеждали, что в нашей стране перед войной
царила мрачная атмосфера, люди ненавидели руководство страны.
 
Так что прошлое мы видим, как правило, не таким, каким оно было в действительности, но, как правило,
сквозь темную либо розовую призму нашего представления о нем, сформированного позднее.

Между тем результаты объективных исследований доказывают, что социально-политическая система, сложившаяся в  нашей стране после революции, поддерживалась в конце 30-х большей частью населения.

«Советские граждане в своем подавляющем большинстве, – отмечает, например, историк Падерин, – чувствовали себя участниками великого дела, надеялись на светлое будущее.
Во имя его они и работали с энтузиазмом, стойко переносили трудности и лишения,
стремясь в кратчайший срок вывести страну на качественно новый экономический уровень».
{14.117,  с.122}

Отец мой, в то время подросток, ощущал, как и многие вокруг него, уверенность в завтрашнем дне.
Он, родившийся в захолустье, глухой мордовской деревне, получил возможность учиться в педагогическом училище.
Отец его, Тимофей Федорович Пискунов, выходец из  бедной крестьянской семьи, стал счетоводом в колхозе. 

Да и биографии государственных и партийных деятелей, военных и хозяйственных руководителей убеждали:
власть была своя, народная.

Спустя два десятилетия после революции люди сравнивали уровень жизни в своей стране
отнюдь не с западными странами, куда мало кто ездил.

Едва ли не в каждой семье, в том числе отцовской, живы были те, кто помнил, как доводилось бедствовать
в дореволюционной России.
Так что преимущества нового строя подтверждались не только официальной пропагандой,
но и семейной памятью. 

Каким было мироощущение отца, жившего в то время?
Уверен, что никакой не трагизм.

Главным являлся динамизм эпохи.
Она воспринималась как довольно короткий, трудный, напряженный, однако неизбежный период
между отсталым вчерашним и светлым завтрашним днем.

«Тяготы и трудности повседневного существования, – отмечает современный исследователь Иванников, –
связаны в общественном сознании с тем обстоятельством, что строительство нового общества
находится в начальной фазе.
И чем быстрее эта фаза будет пройдена, тем скорее подобные издержки исчезнут.

Безусловно, в рамках такого понимания жизни настоящее приносится в жертву будущему;
но не менее важно в этой ситуации то, что большинство общества эту идею признало и согласилось с ней.
Советские 30-е годы, закончившиеся 22 июня 1941 года, живут во имя будущего.
Их цель — сделать это будущее максимально близким».
{13.137}

Смутно припоминаю, как рассказывал отец об учебе  в  Феодосии. 
Размещался у каких-то дальних родственников. 
Жил впроголодь.
Разживался харчами, редко наезжая в Счастливцево.

Но добираться туда было нелегко: по железной дороге из Феодосии в Джанкой, оттуда в Новоалексеевку,
а уж из нее в Геническ.

И это не все,  предстояло преодолеть еще 18 километров до Счастливцева.
Каким образом?
Наверное, только попутной подводой.
Машин тогда еще почти не было…
В общем, судя по документам, последний год в училище пришлось учиться заочно.