В банке

В приёмный зал Росельхозбанка зашла добрая, улыбающаяся, пожилая женщина с серой старой сумкой в руке, в таком же в сером старом пальто, и в таком же платке, заправленном под воротник пальто. Очки она сняла ещё при входе в банк и держала в правой руке, но одела их поверх своих румяных щёк, подойдя ближе к стеклянному окошку, за которым сидела скромная девушка. Бабулька это была из прошлого, из тех бабушек, которые нам встречались в детстве, и которые всегда улыбались. Иногда казалось, что они улыбаются и всему тому, чему не следует улыбаться. И они, действительно, улыбались и злому, хмурому человеку, идущему навстречу по дороге, и грубой, гордой кассирше в кинотеатре, и надменной недовольной продавщице пирожков на улице, и милиционеру на базаре, кричащему на торговку рыбой. Было такое ощущение, что они знакомы со всеми теми, кому они улыбаются, со всеми их трудностями, и причинами их недовольств, а также своеобразиями их характеров. Да всё потому, что эти бабульки видели на своем веку множество бед, лишений, страданий, голод, холод … И им всегда казалось, что каждый, даже недовольный и хмурый, заслуживает их улыбки, потому что они были рады и этой жизни, и этим лицам.
 
Наблюдая за тем, как девушка за окошком ловко и с удовольствием справляется с её бумагами, бабушка вдруг заговорила, улыбаясь: «Салихат, извини меня, бабушку, но так хочется спросить Вас, доченька … У меня вот внук такой славный … Закончил осенью институт. Такой красавец … Можно мы придём к вам сватать Вас?».
«Ну вот, нравитесь Вы мне. Вы, точно, его пара, Салихат. «Махмуд» его зовут …» - продолжила она, улыбаясь ещё более шире, и засунув сияющее лицо почти внутрь окошка.

Салихат покраснела, заулыбалась, засмущалась: «Что вы, бабушка … Я ему не понравлюсь. Найдёте ему красивее меня и по солиднее невесту …» - сказала она, продолжая краснеть и смущаться.
 
«Да вот, не нравятся ему невесты-то всякие ... И мы ему говорим: «Женись, Махмуд …». А он: «Жениться бы я не против, бабушка. Ну вот, на ком? …». Вот соседка была, тоже умненькая, образованная … Пока Махмуд думал, вышла замуж за спекулянта, как его … за коммерсанта, и уехала в Сургут», - ответила бабушка.

Девушки, сидевшие за разными окошками, заулыбались, захихикали: «Салихат, не отказывай … Бабушка, ей как раз тоже нужен жених. Идите и сватайте. Она хорошая. Да такая хорошая, такая хорошая, бабушка... Вы её не знаете ещё. Махмуду вашему она точно понравится …». Даже пожилая, строгая кассирша из своей кассы через стекло улыбнулась, хотя и считала, не отрываясь, деньги. А старый, пузатый, в коричневой шляпе и поношенной, местами латанной, замшевой куртке, короткого роста бухгалтер колхоза «40 лет Октября», стоявший в середине зала с изношенным портфелем под мышкой, тоже ухмыльнулся, склонив лицо вниз, как бы под себя, и повернув его чуть-чуть в бок, в подмышку. Дело в том, что этот бухгалтер почти никогда не смеялся и не улыбался. Заулыбались и зашушукались и все остальные женщины в банке, которые привыкли к постоянной тишине здесь. На непонятное оживление пришли сотрудницы из дальних кабинетов, и, узнав, в чём дело, разразились громким смехом: «Салихат, ты попалась бабушке … Теперь поздно отказываться … Махмуд твой …. Бабуля, она просто воображает …, а так она рада вашему предложению, и … Махмуду», - говорили они. Улыбки вдруг превратились в смех, а смех превратился в громкий хохот … Какая-то непонятная радость охватила всех. Всем стало вдруг хорошо и тепло в душе. Каждый, как будто вспомнил о своём «Махмуде», и о своей «Салихат». А тот самый бухгалтер пузатый вытирал слёзы от смеха, всё никак не в состоянии остановиться. Только он собирался перестать смеяться и вытирать слёзы, как смех сам собой накатывал на него снова, и он, уронив пухлый портфель, хватался руками за полки окошек, и снова принимался вытирать слёзы. Смеялись все. Та кассирша тоже хохотала в кассе своей, и на время бросила считать деньги. В зал зашли и те люди, которые стояли в очереди в коридоре, и начали тоже смеяться. Они, казалось бы, даже не знают, о чём смеются в зале. Но смеялись и они. Как будто им казалось, что их смех позволит им не стоять далее в очереди. Оглядываясь на всех хохочущих, вдруг засмеялась и сама бабуля, сначала тихо, как бы боясь того, что она натворила, а потом всё громче и громче, плюнув на всё. Смех вдруг незаметно стих. Бабуля, проговаривая: «Ну такая хорошенькая, такая милая девушка …Господи, может и понравится Махмуду …» - заковыляла к выходу из зала. День в банке только начинался.