Человек-оркестр

Вычеркнула бы бесстрастная ангельская рука в тот июльский день Кузю из списка ныне живущих, не улыбнись ему, Кузе, фортуна. Впервые обрадовался юный дилер Кузя скорому появлению сотрудников сил правопорядка, причём радость Кузи по этому поводу буквально не знала границ. 

Дело обстояло примерно так. Примерно потому, что узнал он эту леденящую кровь историю не от самого Кузи, который, возможно, и изложил бы всё более связно и в деталях, а от барышни Фатимчика, с которой протирали однажды спинами и задами облицовочный мрамор в подземном переходе на Пушке. Дождь шёл, наверх мокнуть не хотелось. Трындели довольно вяло о том-о сём, потягивали пивко из полторашки, приныканной у него за пазухой, Фатимчик ещё и по сторонам зыркать успевала, и на прохожую мимо толпу, знакомых высматривала. В общем, проводили время. Никто пока не подходил. И тут как-то между прочим в ходе вялого трёпа и Кузю помянули.

То есть, это именно он между прочим Кузю помянул.

Вообще, по жизни Кузя был музыкантом и звали по-настоящему Кузю не Кузей. И не простым Кузя был музыкантом, а целым человеком-оркестром был Кузя по жизни.

Акустическая бас-гитара на клёпаном ремне -- это вынь да положь, гитара у Кузи какая-то особая, старинная, цыганская, что ли, с инкрустацией и собственным именем -- "Augusto", но этого мало -- у Кузи ещё барабаны особенные индийские впридачу к гитаре имелись, и флейта, тоже вроде индийская, и губная гармошка и ещё такая фигня, забыл как называется -- в зубах зажимаешь, и она гудит под пальцем.

Издавать музыку Кузя умудрялся на всём хозяйстве одновременно, а также и пел Кузя под издавание гнусаво по-непонятному. Сам утверждал, что на амхарском -- на родном языке культового эфиопского народа. Некоторым нравилось. По мелочам травкой приторговывал. С виду Кузя -- ничего примечательного. Белый. Очень светлый блондин. Тощий чел слегка за семнадцать. Жиденький хаер, а надо лбом взмыла безмятежная оголённость, придающая Кузе внешнее сходство с вождём мирового пролетариата. В молодые годы. Под Ульянова-Ленина же, с умыслом, бородёнка. Вылитый Ленин, только длинный. Кадык выпирает такой беззащитный, что так бы им и хрустнул. С Арбата Кузю одно время попёрли, так тот подался на Боровицкую в переход с кассами, там играл. И на Пушке появлялся. А после лета вроде запропал. Вот он и спроси Фатимчика чисто между прочим -- а чего этого, как его... Чего Кузи-Ленина, мол, давно не видать?.. Ну, этого, музыканта?.. Тут Фатимчик словно бы включилась, оторвалась от высматривания в толпе знакомых, как если бы  её, Фатимчика, равнодушным вопросом насчёт человека-оркестра Кузи подключили к высоковольтной линии. Глаза у Фатимчика при упоминании о Кузе немедленно округлились, а вся она радостно воссияла. Как люстра. Ты чего, не слыхал? Да нет вроде. Посадили, что ли? Круче! Оказалось, Кузя второй месяц терпит послушание в старинном монастыре в этом, как его... О -- в Волоколамске! А где это? Ну, не знаю, там где-то... В общем, неважно, где именно, главное -- Кузя теперь плотно застрял в монастыре и неизвестно, насколько его, Кузи, хватит, может быть надолго и может даже статься, что Кузя в монастыре теперь насовсем останется -- монахом.

С каких дел такое приключилось?!

И тут Фатимчик вывалила, с каких.

В Фатимчикином изложении выглядело так.

В минувшем июле, в самый пик сезона Кузя-Ленин надумал отправиться в гостеприимный город Ялту. Вернее, это первым пунктом своего маршрута Кузя запланировал Ялту, а после собирался посетить и Алупку, и Симеиз, и Форос, и Севастополь, город-герой -- всё ради того, чтобы заторчать в хороших местах в компании с правильными людьми. И затовариться, само собой, дешёвым гашишем -- хоть никто про это открыто не кричал, но и тупому понятно. Плюс к активному отдыху собирался Кузя и по легальному профилю капусты накосить, что для музыканта летом на ялтинской набережной сильно сложным не окажется.

Вот таким был у Кузи-Ульянова конспиративный план.

В Крым Кузя направился автостопом. Конечно, самолётом, к примеру, быстрее, зато стопом бесплатно. На тот момент Кузе больше подходил автостоп. Наверно, мало кто другой додумался бы отправиться стопом по территории чужого государства, не захватив с собой собственного паспорта. Кузя с собой паспорта не взял. Потому что ещё задолго до описываемых событий потерял, а новый делать поленился.
 
Ну, потерял и потерял, каким-то образом на границе даже не спросили. Пустили так, без паспорта.

Лето ведь!

О дальнейшем все уже догадались -- Кузя очутился посреди сопредельного иностранного государства  без единого клочка официальной бумаги, удостоверяющего его грёбаную личность.

И тут, естественно, начались неприятности.
 
Фатимчик подержала паузу веско, как Сара Бернар.

Одинокая фура, что подхватила Кузю на трассе возле Конотопа, будет помниться Кузе до гробовой доски. Перевозила фура нечто офигенно ценное. Что именно, Кузе после так и не объяснили. Над лобовым стеклом на табличке значилось лаконично:"TRAFIK". Водитель блестел парой симметрично расположенных золотых коронок и слушал, как сам с готовностью пояснил, некую региональную группу под названием "Аддис-Абеба". Это их как-то сблизило. Больше Кузя про водителя ничего не запомнил. Что там был за ценный груз, Кузя так и не узнал, зато узнал, что бандиты на дорогах не перевелись, сделавшись фактом истории в общем ряду с Куликовской битвой и комсомольскими агитбригадами, а промышляют своим ремеслом и поныне. Кузя даже удивиться не успел, сразу ужасом накрыло. Бандюки на джипах продырявили из помпового ружья ценной фуре колесо на ходу, и та съехала боком в кювет, где и застряла, едва при этом совсем не перевернувшись. Кузю завалило баулами с музыкальными инструментами, корзиной с провизией и спальным мешком.

Водила вылез разбираться, так водилу тут же застрелили, даже в разговор вступать не стали. А в кабине съехавшей в кювет фуры -- жесть! -- Кузя под гитарой и спальником барахтается. Убийцы только было снаружи дверцу задёргали, фуру с трассы отгонять -- Кузя в кабине под барахлом окончательно сомлел -- а тут менты подлетают с автоматами наперевес, словно с неба свалились.

"...В небе летают менты, наверное это к дождю..." 

Музыку в кабине водила так и не выключил.

Бандюков менты положили на асфальте с руками на затылке и стеклянного от страха Кузю из кабины вытряхнули. Тот, слегка очухавшись -- так, мол, и так, простой стопер, чисто случайно попал под раздачу. Спасибочки вам большущее, добрые дяденьки милиционеры, за оперативное избавление от грядущего душегубства.

Очень обрадованный был Кузя.

Даже порывался обниматься с ментами-выручателями.

А также плясал возле фуры по-дикарски с коленцами.

Менты, от Кузи отстранясь -- гражданин, предъявите документики.

А нету у Кузи документиков!

Не-ту!

Ага -- соучастник видимо, логично рассудили менты и тоже рылом в асфальт сунули. А после всех скопом, Кузю и убийц-бандюков, отвезли куда следует и заперли в одну общую камеру. Хорошо ещё, что бандюки так расстроились из-за неудачи с фурой, что Кузю в камере почти даже и не били. А должны были по-идее совсем придушить как нежелательного свидетеля.

Опять повезло -- не придушили.

Но следователь -- пожилой, тридцати с чем-то летний -- но следователь всё равно принялся персонально Кузе шить дело за соучастие. Оно понятно: по-первое и основное -- москаль; по-другое -- патлатый, то есть уже поэтому по внешности подозрительный; по-третье -- беспаспортный. Добром эта канитель для несчастного Кузи не закончилась бы, а закончилась бы до высшей меры социальной защиты включительно за разбой при отягчающих, так следователь растолковал при знакомстве, если бы не новое чудо: по ходу всплыло, что следователь в своё время заканчивал тот же факультет, что и Кузя-Ленин. То есть следователь закончил, а Кузю выперли за хвосты после первой сессии. Но всё равно факультет оказался тот же самый. А именно философский. Единственно университеты у Кузи и у следователя оказались различные. Следователь, в отличие от Кузи, обучался философии в Житомире.

Насчёт Житомира оставим на совести Фатимчика.

Ну, как открылось такое, у следователя на радостях пошло-поехало после вынужденного воздержания в интеллектуально специфической среде служивых людей. Бердяевская концепция конечного выхода в метаисторию, известную также под названием Царства Божьего, как основной результат трагического противостояния вселенских противоположностей -- добра и зла на фоне неостановимого наступления массовой культуры и общего заката западной цивилизации. Его же, бердяевское, неохотное признание противоречия между моралью творчества и христианской моралью искупления. Его же апологетика "аристократии духа" и влияние на становление европейского персонализма. Концепция логического атомизма Бертрана Рассела и логический позитивизм Венского кружка. "Коммуникация" или, иными словами, особая способность к непритворному межличностному общению, как центральное понятие миропонимания Ясперса и Ясперса же трёхуровневое членение бытия и система "символов". Платоновская сакральная триада онтологических субстанций с примыкающим к ним учением о космосе и непознаваемое "единое", не имеющее ни начала, ни конца и стоящее выше всякого бытия, ощущения и мышления. Его же, то есть опять Ясперса, а не Платона, точка зрения на красоту жизни и реального бытия как на первенствующую относительно подражательной красоты искусства, а также критика релятивизма софистов в диалогах переходного периода. Экзистенциализм Хайдеггера и место в нём таких понятий, как "страх", "решимость", "совесть", "вина", "забота", выражающих духовный опыт личности, ощущающей свою уязвимость и временную конечность.

И тэдэ.

Фатимчик оттараторила тематику общения следователя и Кузи, ни разу не запнувшись на сложных терминах.

Ай да Фатимчик!
 
Под вечер, когда оба уже изрядно выдохлись, следователь вещать, а Кузя поддакивать -- Кузя чётко сознавал, что если регулярно поддакивать собеседнику, то взаимопонимание достигается без особых проблем -- следователь помянул  категорический императив и Канта, и в завершение допроса, окончательно расчувствовавшись от воспоминаний молодости -- "идеалистом был, хе-хе, мечтателем!" -- собственными руками изорвал заполненный протокол на мелкие кусочки и отпустил беспаспортного и совершенно опешившего от такой развязки Кузю на все четыре стороны с отеческим наставлением впредь с дурными компаниями дружбы не водить. В то, что похожий на молодого Ильича Кузя в деле бандитского нападения на фуру героина ни при чём, проницательный следователь ни на йоту не поверил.

На Ялту и на свой конспиративный план Кузя после чудесного избавления немедленно забил и сразу заторопился по месту постоянного проживания. По возвращении же домой в переход гнусавить больше не пошёл и торговать наркотой бросил, а удалился в монастырь, подальше от соблазнов. В монастыре Кузя, сверх молитв и постов, подвизался в сельскохозяйственном секторе.

Кто не работает, тот не ест!


2006