Исцели меня. Невозможное. Глава 8

Глава 8

Почему-то я вспомнил маму. Остро почувствовал ее присутствие рядом; нежные руки, когда она трепала за волосы; добрый голос, поднимающий меня в школу. Я совсем не помню, как она сердилась на меня или ругала за что-то. Трагедия, унесшая моих родителей, вдруг размылась в душе, оставляя приятный след моего счастливого детства. Открыв глаза, я ощутил тоску, одиночество и слезы.
– Черт, стал сентиментальный, как девчонка! – поднимаясь в кровати.
Солнечное утро встречает меня в окно. Чтоб окончательно избавиться от остатков сна, я умываюсь ледяной водой. Посмотрев на себя в зеркало, я замер, потому что увидел перед собой уже другого парня. Нет, во внешности все то же самое, лишь спорт придал моему телу слегка рельефности, а вот глаза… В глазах я увидел серый пепел пройденных испытаний и еще большее желание жить.
– Кирилл… – услышал голос озабоченной Ксении и, смахнув полотенцем остатки воды, вышел в комнату.
– Ты сегодня рано? – вежливо улыбнулся я.
– Прости, Агата передала сферу и просила, чтобы ты ознакомился с ней до прогулки.
– Агата? Она в Италии?
– Она почему-то вернулась, – растерялась Ксения, – никто этого не ожидал.
Меня поразила эта новость и ничуть не порадовала. Для чего вернулась? Может, она догадывается о моем поступке? Сто тысяч «почему» и «зачем» разрывали мою голову, и ни одного ответа.
– Она просила передать вот это, – Ксения протянула медальон, внутри которого находилась янтарная капсула в золотом обрамлении, на длинной цепочке. Медальон был чем-то похож на кольцо, которое Агата подарила мне, посвящая меня в свои ученики. Теперь еще вот эта занятная вещица, значение которой я не понимал.
– Я могу увидеть Агату? – спросил я, крепко сжимая медальон в ладони. Ксения смутилась и ответила не сразу, долго обдумывая ответ.
– Думаю, что нет. Ей нездоровится, поэтому она никого не принимает. Думаю, вашу просьбу она отклонит.
– Ты не думай, просто передай ей, что я хочу ее видеть.
От моего сурового тона Ксения склонила голову. Я чувствую, что она хотела бы мне рассказать больше, но связана обещанием и покорностью. Пытать ее бесполезно, расспрашивать глупо. Так я буду выглядеть еще большим влюбленным глупцом, который с силой пытается добраться до предмета обожания. Агата, зачем ты вернулась?
– Я приду к тебе в полдень. Принесу теплую одежду для прогулки и ответ от Агаты.
Я безмолвно проводил ее взглядом до выхода. Дверь тихо закрылась за ее спиной, я остался один. До полудня еще далеко. Чтобы скоротать время и ни о чем не думать, я погрузился в видение из сферы.

Лиза еще сладко спит, крепко обняв подушку. В комнату вошел Александр. Скинув пальто на кресло, он поставил большой пакет с вещами на пол. Увидел Лизу, и его озабоченный взгляд наполнился теплом и спокойствием.
– Лизонька, – склонился он над ней, едва касаясь губами, – вставай, у нас долгий путь.
– Еще чуть-чуть, – промурлыкала она, нежась ото сна, – самую малость…
– У нас нет чуть-чуть, надо выходить прямо сейчас, – он провел ладонью по ее щеке. Заботы вдруг нахлынули на него, и он снова стал задумчивым и серьезным. Лиза открыла глаза. Ее помятый, заспанный вид нисколько не смутил Александра. Он склонился, даря ей страстный поцелуй.
– Твой поцелуй бодрит лучше, чем кофе, – улыбнулась Лиза, обнимая его за шею.
– Сейчас я бы разделил с тобой большее, но нам пора. В пакете одежда.
Лиза надела джинсы, теплый свитер с высоким воротом, удобные ботинки с глубоким протектором и толстым каблуком. Александр подал ей куртку.
– Ты меня вчера дважды назвала другим именем, – он внимательно посмотрел на нее, она смутилась.
– Прости, само вырвалось.
– Странно, я не почувствовал отвращение к этому имени, наоборот, из твоих уст мне показалось оно таким родным.
– В тебе живут два человека. Александр – суровый, холодный, целеустремленный. Иногда я его боюсь, но именно он меня спас. А другой – Саша, ласковый и нежный, он умеет любить, прощать, сострадать. Эти два человека гармонично умещаются в тебе одном.
– Если хочешь, зови меня Сашей. Напоминай мне чаще, что я могу быть нежным и ласковым.
Лиза довольно улыбнулась. Александр заботливо застигнул ее куртку. Они оставили временное убежище, отправляясь в долгий путь. Все электронные устройства, мобильные телефоны, наручные часы Александр оставил в мусорном баке перед входом в гостиницу. Александр беспощадно жертвовал своими вещами, зная, что они могут стать зацепками для охотников. Осторожность сопровождала каждый их шаг.
Оказавшись за городом, они быстро миновали десятки километров. Лизе казалось, что дорога их ведет в неизведанные края, где ее ждут небывалые приключения. Александр более серьезно относился к их путешествию, потому что знал, что он рискует своей и ее жизнью.
Неожиданно Александр свернул с трассы. Полевая дорога, еще не заметена снегом. Большие колеса легко пробивают себе дорогу, оставляя глубокий след за собой. Лиза с тревогой смотрела по сторонам, потом на Александра, словно боясь спросить о его намерениях. Гибкие стволы берез покрылись белой шубкой, сквозь заснеженный пушистый слой пробивается желтая сухая листва. Несмотря на белизну надвигающейся зимы, лес кажется серым и мрачным.
Машина мягко провалилась в снег. Как бы Александр ни старался выбраться из западни, давя на газ, машина жалобно выла, колеса скользили по снегу, и она не сдвинулась ни на сантиметр.
– Выходи, – холодно произнес он.
Лиза послушно вышла и огляделась по сторонам. Снег искрящимся ковром бьет в глаза от утреннего зарева. До ближайшего населенного пункта очень далеко. Она наблюдает за тем, как Александр вытаскивает пакеты и рюкзаки из машины, пытаясь понять логику его поступка. Что он хотел найти в этой глуши? По-хозяйски, обойдя машину, он заглянул в багажник, исследовал салон. Потом задумчиво посмотрел на Лизу и произнес:
– Раздевайся…
– Что? – вытаращила она глаза.
– Я сказал, раздевайся, – коротко повторил он и, сняв пальто, бросил его на снег.
– Что, прямо здесь? – неуверенно спросила она, стаскивая с себя куртку. Александр, расстегнув манжеты, продолжал обнажаться.
– Лизонька, это не то, что ты думаешь, – внимательно следит он за тем, как девушка неуверенно сняла кофту и, ежась от холода, расстегнула джинсы. – Нижнее белье тоже, – коротко добавил он, Лиза недовольно зыркнула на него.
– Да уж, – дрожит она, прикрываясь ладонями.
– В пакете новая одежда, – обнажившись полностью, произнес Александр. – Вот твое, – достал он из пакета тряпки серо-зеленых оттенков. Лиза, схватившись за одежду, быстро начала надевать трусики, носки…
Александр, надев брюки и обувь, стал помогать Лизе.
– Саша, одевайся сам, – оттолкнула она его, быстро нырнув в кофту. – Ты уже синий от холода, – возмутилась она, подавая ему футболку.
Александр преобразился из статного мужчины в обыкновенного парня. Плотные джинсы кирпичного цвета, синий пуховик с густым мехом на капюшоне и серая шапка, скрывающая черноту волос. Лиза надела пуховик и удобные ботинки с глубоким протектором. Теперь они с Лизой смотрелись парой одного социального статуса, далекого от богатств, но и не бывавшие за чертой бедности. Середнячку легче всего выжить в злом мире, оставаясь незамеченным и не вызывая к себе зависти.
Теплая одежда не могла согреть Лизу. Она дрожала, не понимая, что происходит. Александр достал из машины металлическую фляжку и подал Лизе.
– Пей, сейчас согреешься.
– Ч-что это? – неуверенно откручивает она крышку.
– Ром, – улыбнулся он, – пей, согреешься…
Лиза, сделав большой глоток, поморщилась и с жадностью вдохнула холодный воздух.
– Крепкий, зараза…
– Выпей еще, – произнес Александр, подталкивая ее руку с фляжкой к лицу. Неуверенно взглянув на Александра, она сделала еще глоток.
– Желудку горячо, – поморщилась она, уткнувшись в рукав куртки. На лице появился легкий румянец.
Александр запрокинул фляжку и сделал залпом несколько глотков, вытер влажные губы. Выдохнув алкогольный жар, он начал разливать остатки рома по салону.
– Саша, ты чего? – подскочила к нему Лиза, пытаясь его остановить, но он чиркнул зажигалкой и бросил ее внутрь машины. Пламя неохотной змейкой охватило сиденья, панель управления.
– Идем, – одной рукой схватил он сумки, другой Лизу и быстро отвел в сторону. Она с сожалением смотрела на огонь, который смертельными объятиями охватывает машину.
– Саша, зачем?
– В машине слишком много личной информации, которую можно считать. Моя мама может считать все, что было в этой машине. Огонь стирает следы. Наши новые вещи куплены в секонд-хенде и несут информацию других людей.
– Твоя мама? Ты же сказал, что она твой союзник?
– А если нет? Необходимо предусмотреть все.
Лиза, сдерживая слезы, смотрит на машину, которая изнутри была объята пламенем. Белая крепость, защита, в которой родилась ее любовь, сейчас пала под огнем. Александр скрыл свои эмоции за ледяным равнодушием. Это машина для него много значила, носила в себе след важных воспоминаний об Анастасии. Он целый год делил эту машину с Анастасией, охотно уступая ей водительское место. Целый год, проведенный в мучительном страдании от тайной неразделенной любви.
«Белая галоша», – улыбнулся он, вспомнив слова Анастасии. Для нее это машина не имела никакого значения.
– Жаль ее, – сказала Лиза.
– Иди ко мне, – Александр притянул к себе Лизу. Прижавшись губами к ее лбу, он смотрел, как машину полностью поглотил огонь, оставляя пепел воспоминаний. – Ни о чем не жалей. Новую жизнь начинать трудно, но порой необходимо. Я ни о чем не жалею, и ты не жалей.
– Я постараюсь…
Они зашли в лес, который встретил их мирной тишиной. Они прошли уже долгий путь, когда раздался глухой удар. Лиза вздрогнула и обернулась. Темный столб дыма от сгоревшей машины тянулся в небо, пропитывая воздух противной химической гарью. Александр, не обращая внимания на взрыв, прорывался сквозь сугробы, ветки, поддерживая Лизу за руку. От усталости она проваливалась в снег, ноги не слушались ее. Лес уже не казался таким дружелюбным и словно специально закрывал ветками и острыми сучьями путь. Солнце клонилась к закату, встречая беглецов холодным сумеркам.
– Саша, я больше не могу, – шепнула Лиза, припадая щекой к березе, – не могу…
– Потерпи, уже дорогу слышно, – ответил он, прислушиваясь к лесу.
– Не хочу идти, ничего не слышу, – шептала она, закрыв глаза от усталости.
– Ты мне нужна, – услышала она настойчивый голос Александра и, открыв глаза, увидела его серьезный взгляд перед собой. Сняв перчатку, он провел пальцами по ее румяной прохладной щеке и с надеждой посмотрел на нее. – Милая, обещаю, что сегодня ты будешь спать в теплой, уютной кровати.
– Это невозможно, – простонала она.
– Покажи, как ты веришь в меня. Прошу, мне это очень важно знать. Ты веришь в меня?
– Саша, я верю тебе, – попыталась улыбнуться она. Александр взял ее за руку и повел за собой.
Еще усилие. Александр был прав, они вышли на магистраль. Вечер их встречал неласковым ветром и предвещал ночную метель. Александр пытался остановить машину, но все, как назло, объезжали сомнительную пару стороной, даже не пытаясь притормозить. Он нервно ходил по обочине, настойчиво поднимая руку при появлении света фар, Лиза, скукожившись, стояла на краю дороги.
Неожиданно остановилась старенькая, подсвистывающая машина. Александр, быстро сбросив пренебрежение, склонился перед открывающейся дверью и увидел доброго сельского мужика в синей фуфайке с мохнатым воротником.
– Вам куда, молодежь?
– Тут километров шестьдесят по прямой…
– Запрыгивайте, – улыбаясь, произнес он, – небось, давно тут стоите.
Александр открыл дверь перед Лизой, но сел первый машину, пытливым взглядом разведывая обстановку. Не найдя ничего криминального в старой развалине, он потянул Лизу за руку, которая боялась сделать лишнее движение, чтобы не лишиться последнего тепла.
– Шеф, добавь тепла, – произнес Александр и протянул мужику деньги через плечо. Тот, не глядя на солидную купюру, затолкал ее в карман.
– Как скажешь, – щелкнул он переключатель. – Что за беда с вами случилась?
– Машина встала, отправили в сервис. А сами мы родом из теплых краев, – ответил Александр и, словив изумление на Лизином лице, расстегнул куртку.
– С каждым может быть, – покачал головой мужик, – поди иномарка?
– Ага, – громко ответил он водителю. – Замерзла? – шепнул он тихо Лизе. – Иди ко мне…
– Беда с ними, запчасти дорогие, ремонт недешевый. Вот моя, – ударил он задорно ладонью об руль, – хоть и развалина, а везет меня да здравствует.
– Согласен, – коротко ответил Александр, прижимая к себе Лизу, которая уютно расположилась в его объятиях. – Тоже подумываю об этом…
Лиза, слушая, как Александр с мужичком обсуждают машины, задремала. Дорога ей уже не казалась такой мучительной и страшной.
– Нам здесь, – прищуриваясь в темноту, сказал Александр и разбудил Лизу.
– Ну, удачи, молодежь, – добродушно сказал мужичок и поехал прочь в заснеженную даль.
Александр шел вперед, закрывая Лизу собой от снега и ветра. Вокруг темно, противно и холодно. Лишь в небольшом поселке редкие фонари пытались пробить снежную пургу.
– Саша, куда мы? – спросила Лиза, оглядывая незнакомую местность.
– Сейчас увидишь, – коротко ответил он.
Они подошли к двухэтажному дому, где на воротах красными буквами написано «Аренда». Александр уверенно нажал на звонок и посмотрел на Лизу.
– Буду говорить я, а ты молчи. Хорошо?
Лиза кивнула головой, прижимаясь к его плечу.
– Кто там? – раздался за дверью раздраженный женский голос.
– Нужна комната, то есть ночлежка, – ломаным голосом говорить Александр. Лиза с удивлением посмотрела на него и улыбнулась. За дверью послышалось шарканье, и в приоткрытой двери показался любопытный взгляд.
– Мы – туристы. Наш автобус уехать, – быстро говорит Александр, все больше интригуя женщину, которая уже полностью показалась из-за двери. – У нас есть деньги, – тряхнул он купюрами перед ее лицом.
– Действительно туристы, – широко открыла она дверь. Домашняя одежда, махровый халат и ряд бигуди на голове нисколько не смутил женщину. Ради денег она готова была появиться в любом виде. – Погода-то, гляди какая? Я и не жду никого, – засуетилась женщина. – Вы проходите, проходите…
Женщина прошла вперед. Александр обнял Лизу за талию, и они вместе прошли в дом. Хозяйка шла, попутно убирая какие-то вещи и расставляя их по местам. Александр, следуя за ее спиной, острым и точным взглядом осматривал жилье
– У меня как раз каминная свободна, будете брать? – обернулась женщина, Александр тут же притупил взгляд и расслабленно улыбнулся.
– Берем, – равнодушно ответил Александр, Лиза послушно молчала, – нам только на одну ночь.
– Идем за мной, – скомандовала она и привела пару в небольшую, но сказочную комнату, где потрескивали дрова в камине, одиноко стояло кресло-качалка и расправлена кровать на взбитой перине.
– Вот, это для особых гостей, – показала она на комнату, – удобства на этаже, сразу за дверью душ и туалет. К сожалению, холодильник пуст, я никого не ждала сегодня.
– Sehr gut , – тихо произнес Александр и протянул женщине деньги
– Ой, – бережно покрутила она европейские денежки в руках, – немчура, что ли? – сама того не ожидая, выпалила она вслух. Александр прищурив взгляд, с непониманием посмотрел на нее.
– Откуда прибыли к нам, спрашиваю? – переспросила женщина.
– Дюссельдорф, – холодно ответил он, – я – Ганс, а это моя жена Роза, она совсем плохо знать русский.
Женщина с любопытством сверкнула взглядом на Лизу. Оценивая ее необычные косички, серьги в носу и в брови, она покачала головой, внушая себе, что в Европе это очень модно. В Александре ничего необычного, кроме как сурового взгляда, она не увидела.
– Ну что ж, не буду мешать. Увидимся за завтраком, – вышла она из комнаты и, постояв за дверью, в удивлении сказала сама себе: – Настоящие немцы у меня! Вот Зойка обзавидуется…
Александр, убедившись, что хозяйка ушла, плотно закрыл дверь на шпингалет и улыбнулся Лизе.
– Немцы, значит? – шепнула Лиза.
– Германцы, – корректно поправил ее Александр, медленно приближаясь к ней, – к счастью, германцы не знают, кто такие немцы, и предпочитают называть свою страну Дойчланд.
– Я поражаюсь тому, как ты ловко врешь, – положила она ему ладони на грудь, когда он к ней подошел очень близко.
– Я приспосабливаюсь, чтобы выжить, – дотронулся он ее губ и, целуя, медленно снял куртку, кофту, сбрасывая все на пол.
– Ганс, – шепнула она, – ты меня пугаешь и удивляешь…
– С тобой я честен всегда, тебе нечего опасаться.
За окном холодным голосом завывает метель, а в комнате тепло, языки пламени трепещут в камине, Лиза и Александр, отведав заготовленные бутерброды и чай из термоса, греются под пуховым одеялом.
– Ты реально знаешь неме… германский язык?
– Да, – улыбнулся он, – не считая латыни и русского, я знаю еще восемь.
– Ого, – удивилась она, – но зачем так много? – Лиза села на кровать, обняв коленки, с интересом смотрела на расслабленного Александра.
– Нас учат с детства… быть ближе к любому человеку, невзирая на его нацию, язык и религиозные предпочтения. Английский, французский, немецкий, итальянский, чешский. Наши братья живут во многих странах.
– У тебя не было выбора?
– Когда ты живешь в особой среде, ты не думаешь о выборе, а просто живешь, – вздохнул он. – Ну, а у тебя какие увлечения?
– Я люблю рисовать, правда, не как настоящий художник, а скорее то, что придет в голову.
– Это природа? – приподнялся он на подушке, чтобы быть с ней наравне.
– Нет. Символы, элементы природы, которые соединяются в картину. Я случайно нарисовала портрет мамы, лицо из фигур, волосы сделала из облаков, словно волнистые кудри, на фоне ясного голубого неба.
– Ты знаешь, как этот стиль называется?
– Нет, конечно, – усмехнулась она и, увидев оживление в лице Александра, приложила указательный палец к его губам. – Не говори, это совершенно не важно. Я не хочу знать о языках, о стилях живописи и литературы, – Лиза сделала паузу. – Рядом с тобой я чувствую себя маленькой глупой девочкой, все-таки ты идеальный…
– Не возвышай меня, – произнес он, хмуря брови, – это всего лишь знания, накопленные со временем. Человека нужно оценивать по духовным качествам, по поступкам. Лучше быть простым рабочим с искренними мыслями или делами, чем интеллигентом, прогнившего изнутри от гордыни и тщеславия. Учиться никогда не поздно, для этого есть книги и учителя жизни.
– Тогда научи меня смотреть на мир, каким видишь его ты, – воодушевилась она с улыбкой, – поделись со мной своим знанием…
– И ты согласишься быть моей ученицей? – удивился он.
Между ними разразилось мертвое молчание. Лиза, покраснев, смотрела на Александра, а он, сам опешив от своего вопроса, хотел объясниться, но какая-то сила его удерживает.
– Я не хочу заменить твою прежнюю ученицу, – робко шепнула она, – прости, я совершенно забыла…
– Ты и не сможешь ее заменить, – выдохнул он, – она… она, – растерялся он, мучительно пытаясь подобрать правильное определение для девушки, которую до сих пор очень любит. – Анастасия одаренная, а я тогда слепо жил по закону Ордена. С тобой все иначе…
– Саша… успокойся, я не претендую на любовь, которую ты испытываешь к ней, и тем более… – улыбнулась она сквозь красноту. – Забыл? Мы всего лишь попутчики. Мы оказались вместе по случаю нашей гребаной жизни.
– Хочешь сказать, что придет момент, и мы… мы расстанемся?
– Страшно об этом думать, но в спокойные времена и при иных обстоятельствах ты никогда не посмотрел бы на такую, как я, а я не посмела бы подойти к такому, как ты. Саша, это – правда, от которой не отвернешься.
– Лиза, но мы же сейчас здесь, вместе, – в его глазах блеснул испуг.
– Я реально запала на тебя, – усмехнулась она над собой, нервно покусывая губу, – и мне больно думать о будущем, но оно придет, и не в мою пользу. Конечно, я не могу это объяснить такими красноречивыми словами, как ты, просто я чувствую…
– Замолчи… – загромыхал его властный голос. Обняв ее, он прижался к ее губам, лишая возможности говорить.
– Саша, это правда…
– Молчи, молчи, – приговаривая, целует он ее, – не надо думать о будущем, мы здесь и сейчас, мне хорошо с тобой. Я хочу знать о тебе больше, хочу думать только о тебе, хочу без памяти влюбиться в тебя.
– Ты не сможешь меня полюбить, в твоем сердце живет Анастасия…
– В моем сердце боль, – он взял ее за плечи и посмотрел в глаза, в которых увидел растерянность и страх. – Она никогда не была моей и не будет, и каждое твое напоминание о ней не облегчает моего страдания. Не вороши угли умирающей любви, дай им спокойно догореть своим присутствием в моей жизни. Лиза, ты мне очень симпатична, и сейчас я не мыслю своего существования без тебя, – с нежностью смотря на нее, он бережно провел ладонями по ее волосам. Лиза расслабилась.
– Я… люблю придумывать одежду. Мысленно представляю ее, а потом пытаюсь скроить из подручных средств. В расход идет все, иногда даже скатерти и шторы, – неуверенно улыбнулась она, – Может, это смешно или по-детски, но я еще не наигралась в куклы.
– Когда я был мальчишкой, я сбегал с занятий в гараж. Очень любил наблюдать за механиками, как она возятся с машинами, меняют детали, словно решая огромную головоломку, пытаются найти неполадку и устранить ее. Мне казалось, что это так по-мужски. Находя меня в гараже, отец с ума сходил. Наказывал, ругал, а я все равно безудержно рвался к технике, но потом меня перевели в другой Темплум, и мне пришлось заниматься наукой, которая казалась мне сухой и приторной. Я до сих пор не наигрался в машинки. Не такие мы и разные, – произнес он и лег на кровать, увлекая Лизу с собой.
– У тебя есть родители, семья.
– Отец – Верховный Служитель центрального Темплума, где кипит целая жизнь. Мама больше любит заниматься наукой. Прикасанием ей открываются многие тайны, поэтому большую часть времени она проводит в уединении. Мария, – с нежностью произнес он, – моя сестра, ей сейчас примерно столько же, как и тебе, умеет читать мысли и обладает даром убеждения. Родители ее отправили в Англию, конечно, в чем я не вижу большого смысла. Я ее не видел почти десять лет. У меня есть семья, и в то же время ее нет. Мы слишком далеко друг от друга, и каждый выбрал свои приоритеты.
– Может, мы и вправду не такие разные, – задумчиво промурлыкала Лиза, смотря на огонь в камине.
Несмотря на трудный переход через лес, они проболтали полночи. Делились своим воспоминаниями из детства, взглядами на жизнь, предпочтениями в еде. В своих разных судьбах они сильно удивлялись, находя ту грань, которая их сближала, которая им показывала, что не такие уж они разные. А может, они просто хотели найти ту точку прикосновения, которая их делает похожими, потому что в их сложном положении остается только держаться друг друга.
Поднявшись рано утром, Александр свернул постельное белье и аккуратно положил его в камин на тлеющие угли.
– Это чтобы скрыть следы нашего пребывания здесь, – объяснил Александра Лизе.
– А деньги? На них тоже следы? – показала она на купюры, оставленные на кровати.
– К тому времени она их потратит, – улыбнулся Александр, – Орден выйдет на нее еще не скоро…
Лиза и Александр успели скрыться до того, как хозяйка почувствовала запах горелого белья.

– Кирилл!!!
Я вздрогнул и обернулся. У дверей стоит Ксения и руками обнимает мягкую одежду небесно-голубого цвета. Она бесшумно зашла, когда я был погружен в видение. Сколько она вот так тут стоит, я не знаю. И чувство подлой досады от того, что нарушили мое единение, словно вторглись в таинство молитвы, так и подмывает меня. Ксения этого не замечает. Ей достаточно того, что я повернул голову и встретился с ней взглядом. Дальше она монотонно исполняет заданную инструкцию.
– Агата встретится с тобой после прогулки, – сказала Ксения.
Внутри меня все перевернулось. От иронии, что происходит со мной, я хотел расхохотаться, но сумел сдержаться. Только не при таких свидетелях, как Ксения.
– А до прогулки?..
Ксения отрицательно покачала головой. Агата уезжает, потом неожиданно возвращается. В тот момент, когда я все спланировал, она захотела со мной встретиться. Меня вдруг осенило. Она знает о том, что я замыслил побег. Знает и хочет этому помешать. Хочет, чтобы я сделал выбор между ней и свободой. Глупая девчонка, которая возомнила, что может играть моей жизнью как игрушкой.
– Передай Агате, что я согласен. После прогулки ты сразу отведешь меня к ней, – спокойно сказал я Ксении. Она улыбнулась и протянула мне одежду.
От теплой одежды я ожидал большего. За окном март, но не такой дружелюбный, чтобы ходить по улице в одежде, чуть плотнее спортивного костюма. Сегодня, может быть, и тепло, но погода в любой момент может смениться снегом и холодным ветром.
– Что это? – спросил я.
– На самом деле он очень теплый и легкий. Даже в лютый мороз в такой одежде невозможно замерзнуть.
Я с недоверием покрутил куртку. Материал чем-то напоминает плащовку с тонким подкладом. Костюм сел на меня идеально, только смущал шелест при каждом движении. При необходимости сложно будет оставаться незамеченным. Смотря на меня, Ксения довольно улыбнулась.
– Цвет тебе идет, – восхитилась она.
– Мне не нравится, слишком яркий. Ну что, идем?
Ксения вела меня с мешком на голове и связанными руками. Когда мы остановились, она приперла меня спиной к стене и сняла мешок. Я вопросительно посмотрел на нее, не понимая ее грубого обращения.
– За углом в холе тебя ждет Зара, – шепнула Ксения, освобождая мне руки, – ты сейчас пойдешь к ней, как свободный жизнелюбивый человек. Улыбайся и…
– Понял я, не дурак. Что ты со мной, как с маленьким?
– Надеюсь, что понял, – с сомнением буркнула она и подтолкнула меня в спину.
Впервые оказавшись без мешка на голове, я любознательным взглядом окинул коридор. Темный, мрачный, как в подземелье. Окна встречаются только на пересечении с переходом. Частые электрические светильники, имитирующие факелы, заменяют живой свет. Богатый резной плинтус из красного дерева хорошо сочетается с высокими дверьми и винтообразными колоннами, придавая гармонию, а картины на простенках создавали некий уют и домашнюю атмосферу. Странное чувство холодит душу. Я замер, не решаясь сделать шаг.
– Кирилл, чего ты ждешь? – шепнула Ксения.
Действительно, чего? Я вздохнул и вышел из-за угла. Увидел девочку Зару, и губы сами поползли в улыбку. Зара с надеждой смотрит по сторонам радостным ищущим взглядом. Счастье на ее лице затмевает кривизну. Она тепло одета, коричневая шуба обтянула ее горб, но бахрома от платка слегка прикрыла уродство. Увидев меня, девочка улыбнулась пугающей, но искренней улыбкой. Рядом с ней стоит гордая, статная сопроводительница – Серафима, недовольная тем, что ее оторвали от важного учительского дела.
– Кирилл! – приветствуя меня, махнула Зара сведенными пальцами.
– Привет! Долго же я к тебе шел, – произнес я, проходя сквозь огромный холл, украшенный статуями.
– Я уже подумала, что ты не держишь своих обещаний, – хотела обидеться она, но безмерная радость не позволила ей.
– Все дела, дела, – уверенно вру я. Мой взгляд пересекся со взглядом  Серафимы. Она высокомерно смотрела на меня, как на чужака с дальних, диких берегов. Дог обязывал ее поклониться передо мной. Она сделал это нехотя, без особого уважения.
– Серафима, вы с нами? – спросил я, внутри меня колыхнулся испуг. Ее присутствие сильно затруднит осуществление моего плана.
– Зачем мне идти с вами? Я учитель и пойду учить своих учеников. Ты ее друг, выполняй свое обещание.
Мы пересеклись взглядами. У меня закралось чувство, что она подозревает о моем замысле. Либо я становлюсь параноиком, либо меня давно раскусили и подыгрывают мне.
– Пойдем на улицу. Мне сказали, что сегодня плюс два градуса. Почти весна, все тает, – произнесла Зара, с нетерпением посмотрев на дверь.
– Удачной прогулки, – оскалилась в деловой улыбке Серафима и, поклонившись, поспешила оставить нас двоих.
Перед тем как выйти на улицу и впервые за два месяца встретиться с солнечным светом, меня охватило волнение. Передо мной высокая дубовая дверь с резным цветочным орнаментом. Именно через нее меня вели с мешком на голове, мои босые ноги касались холодного камня. Сейчас я выйду на улицу без оков, почти свободным человеком.
– Кирилл? – вопросительно посмотрела на меня Зара. Девочка просто не понимает, что эта прогулка для меня столько же важна, как и для нее.
– Идем, – крепко сжал я ее ладонь в своей руке и толкнул тяжелую дверь.
На удачу суровый март нас встречал теплом. Свежий воздух пропах талым снегом, влажной землей и флюидами весны. Закрыв глаза, я раскинул руки и вдохнул его всеми легкими. Мечта о парке прокралась мне в душу, вызывая ностальгию. До чего мне стал противен плотный мешок, каменные стены, которые скрывают меня от свободы. Открыв глаза, я увидел, что Зара тоже радуется природе. Смотрит в небо на пролетающих птиц, щурится от яркого солнца и глубоко дышит.
– Кирилл, тут есть славная аллея из рябин. Ты наверняка знаешь, где она? Начнем нашу прогулку с нее.
Я озадаченно посмотрел на Зару, потом окинул взглядом площадь, на которой был один раз с мешком на голове и пару раз в видениях. Сейчас в отражении солнечных лучей площадь казалось восхитительной. Вдали виднеются кованные парадные ворота, которые стережет целая армия охранников. Вазоны покрыты шапками снега. Зеленые ели растут ровно около высокого забора. Роскошный дворец из зеленого камня светится и переливается при ярком свете. Все это когда-то сделали люди. Первые братья строили духовный дом для своей семьи, а он превратился в целую крепость.
Я с усилием пытаюсь вспомнить, где здесь может расти славная аллея. Вороша воспоминания из видений, никак не припомню такого названия. Мне нельзя разочаровывать Зару. Нельзя, чтобы она догадалась о том, что я пленник.
– Да, тут есть аллея из рябин, она за дворцом, около сосен, – вру я.
Зара кинула на меня удивленный взгляд и улыбнулась. О чем подумала странная девочка, я могу только догадываться. Мы медленно пошли вокруг замка. Я любовался красотами. За дворцом раскинулся большой зеленый лабиринт с часовенкой в центре. За лабиринтом рос сосновый лес, пронизанный узкими тропами. Зара задумчиво смотрела в небо, очень редко на меня. Я молчал, внимательно смотря по сторонам, пытался заметить слежку. По моим наблюдениям, мы были одни. Я думал, какими словами убедить Зару устроить ураган и помочь сбежать. Удаляясь все дальше от дворца, мы уходили в хвойный парк.
– Я виделась сегодня с Агатой, – неожиданно произнесла она, я заострил внимание. Зара стала совершенно серьезной, будто с нее спала маска улыбчивой наивной девочки.
– И что? – продолжал я играть свою игру.
Мы остановились на круглой площадке в окружении сосен.
– И ты думаешь, что там, – показала она пальцем на кирпичную стену, – тебе будет лучше? – она смотрела на меня, не сводя серьезного взгляда. Холодок прошел по телу. Я был разоблачен девочкой, что уж говорит про остальных. Представляю, как парни Леонида предвкушают мою поимку. Сейчас они сидят в засаде и ждут команды, чтобы растерзать меня.
– Нет славной аллеи?
– Нет, – вздохнула она, – я ее придумала.
– Значит, ты знаешь, кто я такой? – с разочарованием спросил я.
– Парень-программист, который случайно узнал про тайный Орден. Я давно знаю, кто ты такой.
– Зачем врала?
– А зачем врал ты?
Мы переглянулись. Наша игра во вранье шла на равных.
– Для ребенка ты слишком умна.
– Для одаренной – нет, – нервно мотнула она головой. – Так что там?
– Я не знаю, – выдохнул я, смотря на высокую стену, которую знал, как покорить. Долгие тренировки на альпинистской стенке обеспечат мне быстрый уход. Но на простой вопрос Зары я не знал, что отвечать.
– Ты виделась с Агатой. Она просила меня отговорить от побега? – пытливо посмотрел я на Зару, точно зная, что они сегодня говорили обо мне. – Она хочет, чтобы я остался?
– Она просила предоставить тебе выбор. Ты должен принять решение, в каком мире ты хочешь жить.
Есть ли теперь этот мир, где я найду свое место? Я с болью посмотрел на далекий дворец, зная, что где-то в окнах скрывается моя Агата. Сердце не хочет ее отпустить, а разум молит о помощи и требует побега. Я посмотрел на стену, за которой начинается густой лес, где неизвестность и свобода. Вдруг заиграл ветер, теребя разлапистые ветви сосен и сгоняя с них снег. Зара терпеливо ждет моего решения. Лицо ее выражает скорбь. Не важно, что я выберу, Зара останется несчастной, потому что знает, что я не найду себе покоя. Эта мудрая девочка знает гораздо больше, чем знаю я.
Я подошел к ней и медленно опустился на колени, чтобы посмотреть в ее удивительные глаза. В единственное прекрасное, что есть в ее лице, жестоко изуродованное природой.
– Спасибо тебе, – шепнул я, – пойми меня правильно, нужно жить в стремлении к чему-то, иначе жизнь теряет смысл. Когда ломаются мечты, нужно прокладывать путь к новым, не боясь рисковать. Не знаю, чем я заслужил твою доброту. Ты понимаешь, что сейчас рискуешь? Ты пойдешь против закона Ордена ради меня.
– Конечно. На моем месте ты бы поступил также, – она улыбнулась, на ее лице скользнула слеза. Ветер усилился.
– Боюсь, мы больше с тобой не увидимся. Будь самой счастливой, талантливой, невероятной девочкой. В тебе большой потенциал мужества и мудрости, слушай свое сердце.
Она положила крохотную скукоженную ладонь мне на щеку. Ее глаза переполняли слезы.
– Ты настолько мудра, что мне не пришлось тебя просить о помощи.
– Если ты выбрал свой путь, то иди… – с силой толкнула она меня и, подняв голову вверх, зарыдала навзрыд. Своими слезами она вызывала шторм, и скоро в братстве догадаются о моем побеге.
В небе быстро скопился снежный вихрь, солнце скрылось, погружая все вокруг в сумерки. Чем сильнее Зара плакала, тем больше сгущался вихрь под черными облаками.
– Кирилл, беги! – с гневом прорычала она, взглянув на меня свирепым взглядом, которым она удерживала яростную стихию. – Беги, – еще раз повторила она и, убедившись, что я направился к стене, обрушила на землю снежную волну.
Хорошо разбежавшись и цепляясь пальцами меж кирпичиками, я вытолкнул себя на верх стены. На секунду кинув взгляд на снежный хаос, в который поглотила всех Зара, я спрыгнул со стены и побежал.
Бежать к дороге было рискованно, а через лес медленно. Передо мной снова встал выбор. За теплые дни снег хорошо подтаял, образовывая плотный наст. Я побежал по поляне, между двух лесов. В некоторых местах снег был рыхлый, я спотыкался и падал, царапая руки об острые края снега. С усилием поднимаясь, я снова пускался в бега. Я видел, как снежный вихрь завис над дворцом. Это моя фора, которую мне подарила Зара. Ее поступок вдохновлял меня и придавал сил. Я выбежал на ровную расстилающуюся равнину, конец которой заканчивался густым лесом. К моему счастью, на поляне была ровная накатанная снегоходами дорожка. Перевел дыхания и увидел перед собой свободу, с меня спали оковы. Я точно уверен, что никогда и ни при каких обстоятельствах не вернусь назад.
– От подаренных минут жизни не отказываются, – процитировал я слова Агату.
Сняв кольцо с пальца, продернул его на цепь с медальоном. Коснувшись губами до теплого камня на кольце, я тихо шепнул:
– Милая Агата! Знаю, только ты сможешь прочесть мое послание. Говорят, что первая любовь никогда не уходит из сердца, надеюсь, они правы. Тут наши дороги расходятся. Будь счастлива, а я постараюсь выжить в этом холодном мире. Люблю тебя!
Я положил украшение на снег и из всех сил побежал. Возможно, сейчас я забомжую в какой-нибудь дряхлой деревушке, буду чинить чайники и велосипеды. Может быть, отправлюсь в приют для бездомных, там за незначительную работу хорошо кормят и дают ночлег. А может, украду что-нибудь и сяду в тюрьму. Туда-то руки братства точно не дотянутся, слишком брезгливые. Я бежал, чувствуя свист в ушах, и рисовал всевозможные планы своего будущего, совершенно не замечая, что моя поляна близится к концу. В ста метрах показался густой непроходимый лес. Он скроет меня от братства, примет в свои дикие условия. Но за любым лесом рано или поздно начинается жизнь, где можно найти кров, ночлежку и еду. Где-то вдалеке послышалось ненавязчивое жужжание. Я подумал, что это от бега и усталости жужжит в моей голове. Тряхнул головой, звук усилился. Обернувшись, я увидел пять снегоходов, следующих за мной.
– Вот черт!!! – выругался я и прибавил ходу, чтобы успеть добраться до леса. Но что я один против скоростной техники – словно дикая хромая коза против стаи волков.
Снегоходы быстро догнали меня, окружив плотным кольцом. Наездники снегоходов кричали, визжали, хохотали, плотнее сдавливая кольцо, стараясь напугать жертву. Их лица были покрыты плотными платками. Я стоял в центре, пытался отдышаться и настроить себя к последнему бою. Почувствовав свободу, в Орден я больше ни при каких обстоятельствах не вернусь. Одни из наездников поднял вверх руку. Все по команде остановились и замолчали.
– Какая встреча, – раздался знакомый хрип, и, освободив лицо от платка, он улыбнулся во всю зубастую челюсть. – Далеко собрался? – спросил Леонид, слезая со снегохода и медленно проходя в круг.
– Да мне только до дому, проведать, как дела, все ли в порядке. Вдруг воду забыл закрыть, утюг выключить. Загостился я у вас, друзья, – ухмыльнулся я, – а ты каким ветром? Собачек выгуливаешь?
Парни поднялись от возмущения, Леонид, подняв руку вверх, одним движением усмирил своих бойцов. Мне не хотелось обижать их. Все они хорошие преданные парни, но я буду себе предателем, если не реализую свой план до конца.
– Да брось, – продолжал я свой сарказм, – неужели мимо проезжал и не удержался, чтобы не поздороваться? Да ты меня балуешь своей заботой.
– Да тебя, сучонка, догоняем! – рявкнул он, сплевывая слюну от злости. – Ты хоть знаешь, сколько людей подставляешь? – прохрипел он. Я старательно не подавал виду, что меня затронул его вопрос.
– Да вы вроде все на одно лицо, что мне париться о вас и о вашем братстве, – ухмыльнулся я. Леонид сжал кулаки. Парни медленно сошли со снегоходов.
– А Агата? – в его глазах я увидел разочарование. За эти дни, проведенные в плотных тренировках, он поверил мне, как одному из своих учеников. Не вступая в братство, я предал их всех. Агата, Леонид, Зара, Ксения – все они стали жертвами моего обмана.
– Мне плевать на ваш Орден, – демонстративно харкнул я к его ногам. – Горите в аду!!!
– Что ж, это твой выбор…
Мы схватились в драке. Снегоходы образовали что-то вроде ринга. Никто не посмел вмешиваться в нашу драку, потому что эта разборка касалась только нас двоих. К счастью, Леонид хорошо отработал мою реакцию, и я уже стал для него интересным противником. Уходя от удара, я наносил свои. В ход шло все, руки, ноги, голова. Падая на твердый снег, я чувствую, как болью жалуются мои внутренние органы. Уходя от его яростных ударов, я прикрываю голову. Подсечка, теперь он на снегу, а я наношу удары сверху. Толпа скандирует, среди них нет моих болельщиков. Размазывая кровь по лицам, мы выворачиваем друг другу суставы. Отбиваемся локтями и коленями, ожесточенно наносим серьезные удары. В какой-то момент усталость после долгого бега сказалась, и он меня сломил.
Леонид сидел сверху, подперев коленом мою шею. Скрестив мне руки, взял их на излом. С лица Леонида текла кровь, один глаз уже заплыл. Он тяжело дышал и при этом с силой продолжал душить меня ногой, вдавливая в снег. Все плывет перед глазами, очень сложно дышать, и я чувствую приятное приближение моего конца.
– Что ты творишь? – зарычал он. – Она же всем рискует ради тебя, тупицы. Ради чужака пойдет под суд.
Он ослабил давление на горло. Я с жадностью вдыхаю воздух и выдуваю слюну с кровью. Больше я не мог сопротивляться, только смотреть. Я увидел, что в этом злобном великане проснулись живые чувства к ней.
– Ты ее любишь не как сестру? – простонал я, понимая, что он дрался за Агату.
– А в нашем Ордене уважают любовь, – склонился он и, приподняв за волосы мою голову, с брезгливостью посмотрел мне в глаза, – только я не могу понять, что она нашла в таком сморчке, как ты?
– То, чего нет в тебе, кретин, – из последних сил усмехнулся я.
На этой фразе его терпение лопнуло, и добродушный Леонид окончательно меня вырубил.
Очнулся я от невыносимой боли во всем теле. Открыл глаза, все плывет, как в тумане. Не понимаю, что это – реальность, бред, сон, или я умер. Точно не умер, иначе откуда такая острая БОЛЬ.
Невероятный звон в ушах разрывает голову. Больно дышать, тошнота подкатывает к горлу. Лучше не двигаться и попытаться уснуть. Жарко, хочется пить, но при малейшем движении снова тошнит, а потом бьет озноб. Слышу чей-то шепот или плач. Стискивая зубы, чувствую скрип… как мне больно!
– Как его судить, он еле живой? – слышу рядом голос Константина.
– Начнешь лечить, от болевого шока сдохнет, – прошипел хриплый.
«Да лучше сдохнуть», – подумал я.
– Ради Бога, Агату не пускайте сюда. У нее уже нервный срыв, – произнес Константин. – Ты знал, что они энергетически связаны? Вот и я не знал. Между ними связь сильнее, чем у кровных родственников. Еще она влюбилась в него. Представляешь, что это значит для одаренной девушки? – разочарованно вздохнул Константин. – Столько лет опыта, а банальную влюбленность недоглядел…
Услышав об Агате, я почувствовал, как в душе отозвалось теплом. В голове рисуется ее образ – милая улыбка, янтарные глаза, задумчивый вид.
– Вот упырь! – рявкнул Леонид. – Я думал, этот хлюпик сильнее.
– Это ты меры не знаешь. Два раза парня чуть не угробил. Запомни, он еще нам нужен.
На этом я вновь потерялся. Несколько раз пытался прийти в себя и сквозь расплывчатую муть вроде бы видел Сару. Когда травы бесполезны, в ход идет химия. Теперь лаборатория Сары работает на мое спасение. Зачем я им нужен? М-м-м… как больно-о-о-о.
– Да, Кирилл. Отчаянный ты, – вздохнула Сара.
– М-м-бр-р, – озвучил я нечто невнятное.
– Надеюсь, поможет, – заботливо она провела рукой по лбу, я расслабился и потерял сознание.
Глубокий вдох, открываю глаза. Сквозь решетку окна вижу безоблачное небо. С трудом поворачиваю голову, тупые отголоски боли прокатываются в мозгу. Старинная кладка из неровных камней, соединенных известью. Эту камеру построили много лет назад, когда люди не знали про кирпич. Опираясь на острые выступы, пытаюсь подняться. Изнутри толчок тошноты, и меня вырвало на пол зеленой жижей. Голове и желудку стало сразу легче. Ладонью стер горечь с губ и огляделся. Каменная клетка с решетчатой стеной в общий коридор. Может, вампиров и драконов здесь нет, а вот темница самая настоящая, средневековая, и если прислушаться, то можно услышать, как со стен монотонно капает вода. Я встал, цепляясь за железные прутья решетки, просунул пол лица в коридор.
– Живучий гад, – сказал я сам себе, ухмыляясь. – Эй!.. – крикнул я в коридор и услышал долгое эхо своего голоса.
Слабость в мышцах, трудно стоять. Я сел на твердую кушетку. Мысли ровные и спокойные. Дотронулся ладонями до лица и почувствовал сильную боль на щеках, брови и у виска.
– Черт, урою засранца, – произнес я, вспоминая бой с Леонидом.
Тишину разорвал жуткий грохот и металлический лязг. Я только повел взглядом в сторону шума, и вдалеке коридора увидел Сару, которая катила тележку. Железная тележка задорно подпрыгивала на неровных камнях, издавая невыносимый шум. Встретясь взглядом с Сарой, я улыбнулся.
– Кирилл, наделал ты дел, – ворчит она, доставая с тачки графин. – Как себя чувствуешь?
– Отвратительно, – поморщился я, – меня вырвало какой-то гадостью.
– Это побочный эффект от сыворотки.
– Какой?
– Помнишь, я тебе говорила, что мы лечим кровью одаренных?
– Фу… – сконфузился я.
– Не фу, а я тебя с того света вытащила, – погрозила она пальцем. – Налей воды в умывальник, – протянула она узкий графин сквозь решетку.
Я нехотя принял графин и выплеснул воду в прикрепленный к стене круглый металлический умывальник. Я видел однажды такой у прабабушки в деревне, долго удивлялся им, пытаясь найти шланг и кран. Глупый ребенок.
– Зачем, Сара, ты меня спасла? – вернул я пустую тару.
– Сядь и поешь, – подала она тарелку с мутной жидкостью. По противному запаху рыбьего жира я догадался, что это полезная гречка с витаминами. Опираясь спиной на стену, я нехотя стал хлебать кашу. Сара добрым взглядом наблюдала, как я ем. Ей действительно было тяжело исцелить меня, и теперь она любуется проделанной работой.
– Зачем? – повторил я вопрос.
– А зачем спасают преступников? – вздохнула она. – Чтобы потом осудить и предать наказанию, – поморщилась она.
– Как благородно, – вздохнул я, – все равно приговор – смерть, могла бы не спасать.
– На тебе испытали новый препарат, – пожала она плечами, – так что риск для жизни был.
– Чью кровь ты использовала?
– Этой девушки нет сейчас в Ордене. Своим даром она похожа на мою маму. Людей вытаскивает с того света одним прикосновением. Но только тех людей, кто достоин жизни.
– Одаренные играют в богов и решают, кто достоин, а кто нет, – усмехнулся я.
– Нет, Кирилл. Это Бог решает, кто достоин помощи. Недостойному она просто не поможет. Я спасла тебя, потому что ты сам хотел жить. И ты достоин своей жизни. Пока ты тут умирал, за тебя там молились. Я тоже молилась.
Я невольно подумал об Агате, представляя ее за молитвой. Посмотрел на Сару, в которой видел взгляд родной сестры. Когда-то в доме Морозовых она относилась ко мне как к брату. Что изменилось с тех пор? Орден встал между нами, но ведь он был и тогда, просто я не знал об этом.
– И как кровь одаренной девушке повлияет на меня?
– Будешь бояться темноты, лазать по стенам и спать на потолке, – засмеялась она.
– Хах, очень смешно, – передразнил я ее ухмылкой. – И все же?
– Сыворотка в крови сделала свое дело и вышла отработкой в виде рвоты. Все, успокойся, – серьезно произнесла она. – Вот мыло, зубная щетка, бритва, свежее белье, приведи себя в порядок. Ты неделю был в бреду.
– Неделю? – уставился я на нее.
– Да, Кирилл. Неделю я боролась за тебя, а сейчас я хочу отдохнуть, – она крепко сжала ручку тележки, чтобы она не выскользнула из ладоней на кочках, и пошла к выходу.
– Я не буду тебя благодарить, потому что… – крикнул я ей вслед.
– Ну и дурак, – перебила она меня. – Ах да, – остановилась она и лукаво улыбнулась, – ей дали десять минут, для встречи с тобой.
– Агата, – с нежностью я произнес ее имя, – Сара, когда она придет?
– Скоро! – крикнула она и скрылась за дверью.
Я суетливо принялся приводить себя в порядок. Умываться, бриться, чистить зубы, надевать приятное чистое белье.
Я сидел, уставившись в одну точку и не думая ни о чем. Сколько времени прошло после ухода Сары, я не знаю. Время, оно живое и обманчивое. Когда не надо, оно проходит незаметно, а когда ты ждешь, превращается в вечность ожидания. Тишина вокруг. Так приятно слушать тишину, когда кого-то ждешь. Каждый шорох становится желанным, притягивает твое внимание и пронзает разочарованием, когда желанное не оправдывается. Мою тишину нарушает скрежет маленьких коготков об камни. Голуби, подобно стражникам, прилетают на окно и с любопытством заглядывают в мою комнату. Хорошо быть птицей. Они свободны и счастливы. Только в неволе начинаешь задумываться о своей будущей жизни и завидовать примитивному существу. Даже муравей, ползущий по стене, сейчас гораздо свободнее, чем я.
Я услышал шелест платья. Ноги при каждом шаге ударяются о плотную ткань, нарушая тишину. Мое сердце словно остановилось. Закрыв глаза, я с наслаждением слушал приближение долгожданных шагов. Воздух пропитывается запахом розы. Я ощущаю на себе ее внимательный взгляд и дико боюсь посмотреть на нее. Что я увижу? Презрение, страх, любовь, жалость. Мне стало стыдно за свой поступок, но свой стыд я испытываю только перед ней. Настолько глупые и безрассудные поступки может совершать влюбленный человек. Она подошла к решетке, шаги остановились. Сейчас она осматривает мои синяки. Леонид оставил их в достаточном количестве, и сложно сказать, где их нет. За неделю они расцвели в богатой фиолетовой палитре. Моя бровь глубоко рассечена, губа разбита, на шее полоса кровавой корки, руки иссечены мелкими порезами. Она жалеет меня, не понимая, почему мои раны не исцелили травяной пастой. Я и сам этого не понимаю. Наверно, хотели, чтобы я надолго запомнил свой побег. Она ждет меня. Ждет, когда я посмотрю на нее. Я тоже ждал ее, все дни надеялся, что они придет и позволит мне объясниться.
Выдохнув обиду, я открыл глаза. Вижу измученное лицо Агаты. Покрасневшие от слез глаза, припухшие веки, дрожащие губы, растрепанные волосы. Из-за долгих переживаний нежная красота скрылась, оставляя явный след страданий. Она кулаками сжимает стальные прутья решетки, от напряжения синие вены вспухли на бледных руках. Кажется, под ее усилием металл готов сдаться, она сломает прутья и войдет в камеру. Между нами молчание. Меня охватил стыд за то, что я позволит страдать любимому человеку.
– Дай угадаю? Глупый мальчишка? – улыбнулся я, пытаясь разрядить обстановку.
– Самый глупый из всех, кого я знала, – выдавила она, по щекам потекли ручейки слез. Мое сердце сжалось от жалости. Я увидел ее маленькой беззащитной девушкой. Ее худое тело дрожит и сотрясается от плача.
– Как ты узнала о побеге? – спросил я и поднялся с кушетки. Посмотрев на меня, она попыталась сдержать слезы.
– Юля…
– Юная предсказательница. Мог бы догадаться, – усмехнулся я сам над собой и подошел ближе к ней. Нас разделяет шаг. – Неужели, чтобы увидеть твою любовь, я должен умереть?
– Только не говори, что ты это сделал ради меня…
– Я тебя разочарую, – вздохнул я и сделал шаг, который нас разделял. Я чувствую ее глубокое дыхание, тепло от тела, смотрю в ее глаза и понимаю, что безгранично ее люблю.
– Я волен в выборе, ты сама мне это сказала. Я сделал свой выбор.
– Ты так просто все решил? Шрам на твоей руке, который ты сам вырезал, тренировки в спортзале, про Зару я вообще молчу, – лицо Агаты залилось гневом, – ведь так все просто бросить и пойти на смерть, даже не думая о тех, кому ты так дорог.
– Ты меня первая оттолкнула. Как трусишка, отправила мне послание через сферу. И какое послание?! Я тебя люблю, но увы, быть с тобой не могу…
– Я – Агата Всевидящая Хранительница, являюсь часть Священного Ордена Силентиум. Я поклялась быть преданной братству, хранить тайну… – она с силой сжала в кулаки мою рубашку. – Я нарушила множество законов только ради тебя. Мне даже касаться тебя нельзя, потому что ты чужой здесь, но я не могу тебя выкинуть из головы. Ты поселился в моих мыслях, терзаешь мое сердце. Хватит терзать мое сердце! – крикнула она, ударив кулаком мне в грудь.
– Я тебя люблю, глупенькая, – провел я ладонью по ее влажной щеке, мое прикосновение оставило радужный след на ее коже. – Давай сбежим? Как Аверьян и Лация, – улыбнулся я.
– Может, ты и похож на Аверьяна, но, к сожалению, я не твоя Лация, – тихо сказала она, прижимаясь губами к моей ладони.
– Я вступлю в Орден. Стану самым лучшим служителем. Посвящу свою жизнь тебе. Прошу, стань моей женой? – я с надеждой смотрю в ее удивленное лицо. Даже слезы застыли на щеках.
– Кирюша, – ласково шепнула она, – я не могу быть твоей женой.
– Я тоже не могу, – с холлом произнес я и отступил от нее. – Ты пойми, даже если стану частью братства, то без тебя в этом нет смысла. Я люблю тебя и приму твою большую семью, только вместе с тобой.
– Через три дня суд. Сбывается мой самый страшный кошмар. Если ты не вступишь в Орден, они убьют тебя. Слышишь, глупый? Они убьют тебя! – закричала она и вдруг притихла, в бессилии скользнув на пол.
Я кинулся к ней. Прижавшись лбом к решетке, она смотрела на меня. По ее щекам продолжали течь слезы. Подставив ей свои руки, я помогаю ей встать.
– Что бы ни случилась за эти три дня, и какое бы решения я ни принял, знай, что ты самое прекрасное и чудесное, что было в моей жизни, – шепнул я, нежно прижимая ее к себе.
Она подняла заплаканное лицо, с жадностью посмотрев на меня, пытаясь все во мне запомнить. Приподнявшись на носочки, она неуверенно коснулась моих губ. Приятная волна прошла по телу. Вдыхая ее теплое, трепетное дыхание, я наслаждался ее поцелуем. Ее мягкие прикосновения оставляют след на моем лице, а железные прутья с болью впивались в тело от нашего крепкого объятия. Всевозможные картинки видений мелькают возле нас, перенося в разные временные и географические пространства. Это происходило не специально, а в унисон нашему долгому и мучительному поцелую, который не хочется прерывать. Сладкий миг, подаренной ею…
– Я знаю, как освободить тебя, – вдруг оживилась она. Взгляд ее просветлел от неожиданно осенившей идеи.
– Что?
– Кирюша, я знаю, как освободить тебя, – повторила она и крепко прильнула к моим губам.
– Что ты придумала? – останавливаю я поцелуй. Взяв ее за плечи, я пытливо посмотрел на нее. – Ты пойдешь против Ордена?
Она ловко выскользнула из моих рук. Я не свожу с нее взгляда, она медленно отступает к выходу. Вид у нее решительный.
– Что ты придумала? Что? Агата, не глупи, – от злости и беспомощности я ударил рукой по решетке, которая сдерживает меня.
– Я люблю тебя, – произнесла она и скрылась за дверью.
– Агата, не уходи! Агата-а-а!!!..