Бегущая по волнам по мотивам грина

- Вы тоже это видели? Или мне это только показалось?, - спросил премилый старичок молоденькую бонну, указывая рукой на море.
- Да… Какое странное явление… Как отсвет солнечный… или пенный всплеск…
- Да нет же! Это космическое явление! Безусловно, это пришельцы из космоса!
- Чур, чур, чур меня!, - сразу же завопила маленькая служанка, крестясь и оглядываясь по сторонам, хотя сама была более похоже на кикимору или бог весть кого.
- Ну что это такое?! Такое божественное видение, а Вы - «чур его»! Просто возмутительно!, - вскипел старичок на служанку, старательно оберегая тот свет в душе, который неожиданно возник от этого необычного явления.
           Молчал только маленький мальчик, стоявший поодаль от разговаривавшей группы людей и с жадностью вглядывался в морской прилив.
         Эта группка зрителей находилась меж двух утесов, скалами обрывающихся в море, на вершине которых, словно  шорштевни, носы двух кораблей, простирались палубы-равнины. По живописному ущелью, каменистому, поросшему причудливыми зарослями деревьев,  меж этих двух «кораблей» люди спускались на берег в морскую подкову, лагуну, бухту, серпом изящно изгибающуюся в переливах солнечного света. Здесь были нагромождения огромных камней самой удивительной формы, мелкий галечник и крупный песок… По берегу деловито сновали чайки, на плетях водорослей отдыхали раки и паучки, а в голубом небе резвились буревестники. Красота побережья завораживала и придавала обыденной реальности самый сюреальный, фантастический вид. Безусловно, это было любимое место прогулок небольшого поселка из дач и коттеджей зажиточных горожан.   
        Ослепительное солнце триумфально возвышалось над лазоревым морем, отражаясь в гребнях его неспокойных, бегущих волн. Гребни волн красиво переливались в солнечных лучах, отражаясь в пушистой пене, а затем бриллиантовыми брызгами взмывали фейерверком ввысь, разбиваясь о прибрежные камни и прозрачными пластинами, большими и сверкающими, чуть помедлив, давая возможность ими восхититься, соскальзывали по золотистому песку вновь в морские глубины, оставляя в душе неясное желание остановить их не на мгновение, а на вечность…
           В брызгах волн, пенных кружевах и отблеске солнца вдруг возникло чудеснейшее явление:  едва заметная, изящная, восхитительная девушка, быстрым шагом, легко ступая по волнам, спешила к берегу. Её белоснежное, полупрозрачное платье развевалось далеким парусом на горизонте, затем легким сиреневым дымком на прибрежном утесе и скрылось воздушным облаком над лесом в небе.
         Неизвестно, что привиделось старичку или бонне, не говоря уж о служанке, но мальчик точно был уверен, что это восхитительное видение - это  совсем юная девочка, спешащая на обед с морской прогулки. Ну и что, что она не дождалась шлюпки и спешила по волнам, он тоже часто бывает нетерпелив, за что его часто журит бонна. Нет, бонна Габриэль.. она не плохая, часто с ним смеётся, но очень строга порой, когда так хочется пошалить. Зато с ней можно обсудить многие вещи, о которых невозможно даже подумать поговорить с мамой или папой. Правда… служанка её втайне называет подкидышем, не ценя её высокую культуру и образованность и старается не положить ей пирожок или черешню из своей плетенной корзинки, которую всегда носит за ними и при малейшей остановке, расстилает плед, скатерть и пичкает мальчика всяческой едой. Но мальчик всегда рассеян и предпочитает слушать россказни этой бесцветной девицы, чем как следует питаться, что очень сердит служанку. А эта девочка, бегущая по волнам… совсем иная… Она как праздник, как яркий букет цветов, возвышенная и очень романтичная. Ну и что ж, что она полупрозрачная и воспаряет до облаков, зато она такая светлая и ясная… Интересно… как её зовут… Мальчик растерянно перебирал в голове все знакомые имена. Но нет, решительно нет! У неё не может быть имени как у соседской девочки с прибрежного коттеджа и не такое, как у заносчивой дочки предводителя земского собрания. Возможно, у неё библейской или мифологическое имя святой или богини… Но все святые мученицы погибали, а эта девочка такая восторженная, праздничная, счастливая, как утренняя заря…
          Мальчик неуверенно подошел к своей бонне, разговаривавшей со старичком и прислушался, стараясь не показаться невежливым, вновь отошел, только теперь разглядев, чем занимается служанка. Убедившись, что они надолго застряли на берегу моря и не собираются дальше идти, служанка быстро расстелив плед и скатерть, в ожидании своих господ, отошла под камень, где тень густо синей прохладой скрывало её от палящего солнца, раскинула карты. Мальчик знал, что это пасьянс, который должен складываться или не складывается, в зависимости от загаданного желания. Но самое главное было не загаданное желание у служанки, а тасование карт. Мальчик заворожено следил за руками старухи, предчувствуя какие-то потрясения. И действительно, через несколько мгновений у него в голове все перемешалось и началось легкое головокружение. Каждая карта, вылетавшая из рук служанки, оказывалась каким-то знакомым лицом: валет треф оказался кучером. Мальчик увидел толстого, спокойного кучера, которого вдруг, когда карта достигла клетчатого платка служанки - лягнула лошадь и он ругнулся, потирая ушибленное место. Дама буба, карту, которую затем вытянула служанка, оказалась  баба из деревни, которая по утру приносила им в коттедж молоко. Баба сидела на базаре, помахивая на свое раскрасневшееся под жарким солнцем лицо белым полотенцем, но вдруг взвизгнула и заорала что есть мочи. От неё, с крынкой топленного масла, во всю прыть убегал щуплый парнишка, ловко лавируя меж народа и скрылся из виду.
- Батюшки, грабют!, - плача причитала баба, пряча в корзины щедро расставленные на прилавке банки с молоком, сметаной, маслом, творогом.
          Мальчик с трудом сбросил наваждение и с опаской отошел от служанки подальше. Он даже залез на камень, что бы в безопасности выяснить обстановку.
- Клаша, скажите пожалуйста, что это Вы делаете с картами и людьми?!
- Что ты такое, голубок говоришь?! Какими людьми?! Я просто раскладываю карты, приедет или не приедет ныне барин домой или в городе останется. Нужно идти на базар или до утра обождать… А на людей гадать нельзя, грех это и тебе же сторицей всё твоё зло и вернется… - несколько раз, внушающее повторила служанка, поглядывая на мальчика, не понимая, опасаться его или не таится - мал ещё, ничего не понимает.
- Значит ... главное не то, что человек говорит, а то что делает…, - раздумчиво сказал мальчик, четко помня свои видения.
          Он решительно спрыгнул с камня и пошел к морю. Прибой весело заискрился при его приближении и, приглашая поиграть, лизнул его сандалии прохладным, влажным языком. Но мальчику было не до игр. Он рассматривал прибрежную гальку, что то высматривая, известное только ему. И вдруг его поразил удивительно правильной овальной формы яркий полосатый голыш самого редко окраса. Красный, коричневый, сиреневый до бледно розового цвета полоски размежевались серым насыщенным базальтовым цветом полосками. Мальчик насобирал побольше камешков самой необычной расцветки – были здесь и молочно-белые и синевато-черные и желто-коричневые и разложив их на прибрежном песке, подальше от набегающих волн, он уперся руками в бока и победно глядя на служанку, ждал результата. И, действительно: лошадь спокойно пошла под уздцы с конюхом, у бабы с молоком началась бойкая торговля, нянька быстро усыпила его вечно недовольного, орущего братика, отец с огромной корзиной припасов приехал на извозчике и матушка, с нежностью поглядывала в окно, ожидая их возвращения: что-то загулялись сегодня, а уроки ещё не выучены…
          Бонна, словно почувствовав вдруг наступившую идиллию и покой в семье, облегченно вздохнув, позвала мальчика, указывая на огромный солнечный диск, повисший над ними:
- Месье, солнце уже в зените, нам с Вами пора возвращаться, нужно выучить уроки и прочитать главу из Библии!, - её звонкий голосок колокольчиком разбудил радость в сердце мальчугана и он с восторгом ухватив её за руку, повлек вверх по крутой тропинке. Крестясь и чертыхаясь, следом спешила служанка, впопыхах засовывая в свой плетенный сундучок припасы, скатерку и плед. Тропинка круто вилась меж живописнейших мест – кусты цветущей акации, огромные валуны и ветвистые деревья красиво и нарядно толпились по бокам тропинки, желая непременно ухватиться за рукав белоснежной матроски мальчика. Но они спешили домой и он поиграет с ними в следующий раз.
- Мама, папа! Мы сегодня видели девочку, бегущую по волнам!, - весело засмеялся  мальчик, обнимая матушку. - Она такая легкая, воздушная, чудесная, что просто душа радуется!
- Ах, малыш, девочки не бегают по волнам! Наверное, это лебедь или чайка были!, - засмеялась матушка, нежно гладя его по головке.
          Как жаль… Взрослые всегда найдут прозу в восхитительной поэзии души и сердца. Нет у взрослых романтики и воображения, а только ласка и нежность.. Но разве можно это небесное видение божественной феи уложить в мамины рамки заботливой любви.. или в восторженность заутренней литургии в церкви когда легкий аромат елея сплетается с запахом росы и рассвета а многоголосный хор сплетается с наперебой поющими птицами на заре… Нет, это что то совсем иное, неведомое ранее, незнакомое. Даже тенистая тропка неизведанного в ущелье над каньоном его меньше занимала, чем это странное видение девочки, бегущей по волнам. Нужно непременно спросить у бонны, как бы могло звать эту девочку. Но … уроки, чтение библии надолго увели мысли юного мыслителя от неожиданно пережитого сильного чувства необъяснимого явления на волнах.
        Вечером когда волнения и заботы остались в смутном воспоминании были переделаны все дела  пришла пора уюта и умиротворения. Матушка с отцом на веранде пили чай а бонна Габби сидела с книгой у сирени мечтательно смотря на заходящее солнце мальчик наконец решил выяснить об имени девочки столь занимавшей его целый день.
 - Габби, как Вы думаете.. Как могло бы звать ту девочку… бегущую по волнам…
- Не знаю… Наверное Терпсихора или Эвтерпа…
- Нет Габби… Это музы… А эта девочка… она или богиня или фея…
- Да ты прав… Здесь не всё так просто… Наша земля очень древняя и на этом месте, возможно, жили множество людей и богов, не оставляя после себя ничего, кроме духовно наследия. Поэтому сложно сказать…, - задумчиво произнесла Габриэль, удивляясь настойчивости, всегда такого скромного и тактичного мальчика. Поэтому она, с удовольствием устремив мечтательный взгляд в меркнущее небо, задумалась. Первые звезды уже взошли на небосклоне яркими огнями, Аврора настойчиво мерцала загадочным светом  в сгущающихся сумерках, словно маячок в безбрежном времени воспоминаний.
- У нас, в Европе, были очень прелестные феи, дошедшие в легендах и мифах. А у вас всё намного сложнее, войны, варвары, степи, горы и… пустота… Но когда смотришь на звезды или на море… понимаешь, что молчание обманчиво, просто нужно уметь увидеть и слышать…
- И нам посчастливилось увидеть?!... А как же нам тогда услышать… имя девочки…
- Изольда… Фелиция… Доротейя… Антиопа… Аврора… Флора… Ариадна…Наяда… Нереида…
- Габби, так не честно! Я просто потерян в таком количестве имён!  А почему Изольда – потому что она изо льда, холодных капелек прибоя?!
- Милый, Изольда – восхитительное имя девушки, которая была воспета в легендах ещё до оледенения. Скорее всего, это тоже такой же полуостров, как и Крым, но на севере древней земли Атлантида.
- Да, я слышал об этой загадочной  стране, ушедшей под воду. И что же, девочка вышла из воды?! Или она все же небесная фея?!
- Раньше боги и люди были всесильны и их домом был весь мир. Они обладали удивительными способностями, но тем не менее мы о ни знаем лишь понаслышке…
- И что же мы знаем об Изольде?! Она похожа на Золушку?!
- Нет… Она была принцессой и вышла замуж за Тристана. Но на их пути встал Марк и всё окончилось очень печально…
- Они расстались… умерли…?!
- Милый, это иносказательная повесть об ушедшей Земле предков. Раньше, в Атлантическом океане и на Севере были три земли: изо льда, три страны и земля мрака.   
- Изольда, Тристан и Марк…
- Изольда ещё наверное звалась Гиперборея, Тристан – это три страны Атлантиды – в Атлантике, Америке и Востоке, где были её колонии, вероятно и в Риме и в Африке и даже в Черном море, а возможно и далее, куда по их стопам шел Александр Македонский. Марком была Антарктида, мраком, поскольку там темное небо и практически нет звезд. Ещё Христос был мучим проблемой Южного Креста… Марк обманул Тристана и украл Изольду, поэтому на южном полюсе так много льда, а на северном полюсе нет земли, а только Гренландия, земля, ранее согретая богами… ещё напоминает нам об Изольде Исландия.. Изландия, земля согретая богами – горячими источниками и гейзерами…
- Это правда или вымысел, миф?! О, если бы это было правдой, мы тогда могли бы…
- К сожалению, это мы смогли бы, а не исторически подтвержденные факты. А они, как ты знаешь, основа науки и гипотез!, - сразу из романтичной и экзальтированной особы Габби превратилась в строгую наставницу глупых малышей. К тому же к их разговору с интересом прислушивались родители.
- Факт об Атлантиде лишь таков  что это было островное государство, расположенное на скалистой гряде, которая ныне на дне океана. Поэтому там был очень развит флот и торговля. Корабли плавали за провиантом и всем необходимым на другие материки, повсюду был их колонии и резервации рабов, а в самой Атлантиде были лишь горные дворцы, храмы и пристани. Атланты свозили со всего света все сокровища мира и были самыми богатыми, самыми прекрасными и всемогущими…
- Как в наши, крымских дворцах! Все стили архитектуры со всего мира!  И средневековый, рыцарский, и мавританский, и итальянский и суровый северный замок из камня и колонны Греции, поскольку здесь швартовались корабли со всего света!, - восторженно вскричал мальчик, довольный своим открытием.
- Да, ты совершенно прав… Поэтому так сложно узнать в девушке богиню времени и места… Но Вечность всегда смотрит нам в глаза и мы можем с ней заговорить, но лишь на её языке..
- А какой у неё язык?! Греческий, римский?!
- Язык Вечности не имеет звука и письменности, он в тонких ощущениях высшего диапазона волн… Моря… степи… гор… ручейков и поля ржи…
- Да, да! Я читал… видел… Эти пластинки волн, которые выползают из моря на песок… И само море.. оно как животное… дышит, думает… чувствует и говорит, рокочет о чем-то своём… Я ещё его плохо понимаю, но мне кажется….
- Да… Море, вода…  это космический носитель информации. В одной его капле собрана вся вселенная, всё время и все события… но для человека – это миллионы, триллионы томов книг и он не может постичь всё глубину его знаний и откровений…
       Они надолго замолчали, вслушиваясь в звездную тишину. Далеко внизу вздыхало, ворчало море, потревоженное их разговором. Утром оно радостным щенком бросится им под ноги, а ночью, усталым, угрюмым стариком бьет в стены утесов посохом Нептуна, требуя уважения и почтения. Звезды огромными фонарями мерцали над ними в низком, бархатном, теплом небе, своими лучами, словно щупальцами, пробуя на вкус и цвет землю. То, свернув щупальца спиралью, взовьются ввысь, высоким тоненьким колокольчиком, то упадут сверкающей полосой в море, растворяясь в морской пучина фейерверком электрических медуз и разноцветного планктона.  Люди заворожено смотрят на подобные космические  феномены, поражаясь их грандиозности и красоте и не верят, что это не боги, а просто природные явления. Природа – это бог. Бог создал вселенную, землю, человека, животных и растения… И это чудо! В пустой космической темноте холоде безвременья - оазис райской земли и человеческое царство! Разве это не чудо божественного присутствия?
    
 - Что-то я совсем запутался: где море а где небо…, - задумчиво произнес мальчик. - Их горизонт так прозрачен, что будто вставляется один в другой…
- Просто уже поздно и нам пора спать! Завтра все станет на свои места… - примирительно сказала Габби, предполагая тоже неспокойную ночь. Слишком глубокие темы были затронуты для этих жарких, объятых негой летних дней безраздельного счастья и наслаждения отдыхом на море.
Но завтра не наступило. Сегодня продолжалось и продолжалось, становясь то утром, то полднем, то закатом. Хлопоты в доме не позволили вновь совершить прогулку к морю и мальчик, предоставленный самому себе. Когда Габби уложила мальчика в постель, она и не предполагала, что это уже давал гудок отходящий к неведомым берегам Атлантиды корабль под названием «Вечность. Белые кисейные шторы у окна белым парусом развивались на мачте, которой служила стоящая во дворе голубая ель. Звезды казались огромными фонарями у причала от которого отшвартовывалось его судно. Правда он ещё не выбрал, правый или левый утес будет главным кораблем. На одном он будет со своей командой, на втором припасы на долгое плавание, возможно из которого он может и не вернется. Жизнь, сложная штука, а на корабле, уходящем в небо, тем более. Мальчик подсел к столу, решив написать прощальное письмо своим родителям, которых, не смотря на ожидающее его захватывающее путешествие – любил нежно и беззаветно. Особую благодарность он отдаст Габби, ведь это она его навигатор мечты и маяк будущего. Ну а Клаша по прежнему незаменима, хотя теперь её обязанности будет выполнять корабельный кок, та же Клаша.
             Но вот что делать с лоцманом, мальчик не знал. Кто ему укажет точку перехода моря в космос, где искать портал вечности, что бы попасть в прошлое, в эту восхитительную Атлантиду?! Но трудности его не пугали и он скрипя пером, капая слезами на лист бумаги, отчего появлялись озера разлитых чернил, сердечно прощался с родственниками и знакомыми. Все свои богатства - камешки, немецкий ножик и свисток от оставлял братику, что бы он когда вырастет и перестанет орать и возмущаться мог стать настоящим мужчиной как он и отправиться в путешествие. Возможно, они когда ни будь встретятся на окраине вселенной и он поведает  тому что видел и узнал. А пока… явь и иллюзорность тонкого мира настолько пограничны, что сложно сказать где какой. Кажется, ты в мире реальности, логики и материи, но оказывается, что его уже занял мир иллюзий, настроений и обмана, но взрослые называют его субъективностью, в отличие от мира объективности… хотя какой прок от перемены одной, двух букв… непонятно! Ну не важно!
           Мальчик отложил письмо, поставив на него бонбоньерку, сложил все свои богатства и с опаской взглянул в звездное небо. Он понимал всю сложность своей затеи. Его экипировка была тщательно продумана. Ещё днем он потихонечку взял бинокль в кабинете отца, пару пирогов и бутылку с ситро. Он видел, что у мотоциклистов, так похожих на путешественников в вечность,  были шлем и перчатки, а поскольку перчатки были только мамины, кружевные, а из шлемов только шапочки братишки, то пришлось обойтись тонким сюртучком, который он надел поверх матроски, затянулся папиным ремнем, трижды обмотав его вокруг себя. Теперь нужно заняться обустройством капитанской рубки - он поставил кресло у окна, оснащенного штурвалом-блюдом приличного размера, глобус и атлас мира - это его навигационные карты, циркуль, линейки,  серебряные столовые приборы послужат инструментами для определения его место положения в море и на небе…  и заворожено загляделся в небо, выбирая звезду, от которой он смог бы начать отсчет милям и векам. Правда со временем у него получалось не совсем стройная картина. Если километры разделить на скорость света можно узнать через сколько лет он достигнет планеты или звезды, где будет совершен судьбоносный переход в прошлое. Но, зная относительность длины времени, мальчик решил не заострять на этом вопросе много внимания, ведь завтрак никто не отменял и ему не простят его отсутствие в случае опоздания. Пусть он не сможет сразу узнать все закоулки вселенной, но постепенно, обшаривая звезду за звездой, туманность за туманностью. Он непременно найдет портал перехода и тогда  сможет легко, до обеда посетив Атлантиду, вернуться к ланчу. Но пока это заоблачные планы, с которыми придется жить не один парсек…
       Интересно, на каком этапе его пути девочка, бегущая по волнам, станет его спутницей?! И  густо покраснел:  хотел подумать спутницей «путешествия», а получилось «жизни», как говорит всегда матушка: «Вот вырастешь, выучишься, найдешь себе спутницу жизни, поженитесь… и тогда…» И тогда… и тогда… мальчик восторженно сжал руки до боли и тогда…а… а... казалось, кричал он в небеса… но что тода… он ещё не прдумал. Его сердце бешено билось, он следил за полной луной, которая всегда смущала своей яркой загадочной тайной пятне. Он всматривался в них, пытаясь угадать знакомый контур, профиль, но ничего не получалась. Луна, загадочно становилась непроницаемой и меркла в скрывающих её тенях облаков. Но сегодня было все по другому. Луна наконец разглядела его полное решимости сердечко, исправный корабль «Вечность» и решила слегка заглянуть к нему в окно. Тени заметались по комнате, испуганно расползаясь кто куда, огонь свечи стал маленьким желтеньким сверчком, бессильным против сиятельного сверкания луны, предметы столь знакомые  теряли свой облик и превращались в неизвестно что. Но мальчику не было дела до переполоха в его рубке – его внимание безраздельно заняла дверь, которую он теперь хорошо разглядел на луне. Дверь медленно приоткрылась и из неё легким шлейфом стало появляться мерцающее счастьем облако странной формы. Легкая дымка подернула сверкающий лунный шар и мальчик с трепетом наблюдал, что это оказалась тень прелестной феи, богини, нимфы… Она легко скользила в небе что-то рассматривая и наконец изящно уселась то ли на кресло, то ли… Мальчик не знал, то ли сердце так бешено билось в его груди, отчего содрогалось все его тщедушное тельце, то ли это летящая на луне девочка качалась на качелях. Но вот она повернула в его сторону голову, и он обессилено рухнул в кресло. Сказать, что девочка была красива, это значит ничего не сказать…