Ревнивец

Из четырех маминых сестер мне больше нравилась самая младшая, тётя Поля. Может быть потому, что они с мамой были очень похожи и внешне, и характером. Улыбчивая, тихая, нежная, спокойная, не умеющая повышать голос даже в конфликтных ситуациях.
Еще задолго до массовой миграции евреев из Одессы, сестры разъехались по разным городам. Две старшие сестры и самая младшая (тетя Поля) оставались жить в Одессе, третья сестра переехала во Львов, а предпоследняя ( моя мама) после замужества жила в Ташкенте. Во время редких наездов в Одессу, я обычно останавливался у тети Поли. Семья тети, включающая мужа дядю Мишу, трех детей и добрейшего, взрослого пса овчарки по имени Рекс, проживала в небольшом доме, с таким же небольшим двориком, где стоял большой самодельный стол, не предназначенный для застолий. Тетя Поля шила на продажу ватные стёганые одеяла. На этом столе она и колдовала над ними. И это действительно было колдовством, который я так и не разгадал. Стол накрывался вывернутым наизнанку мешком, предварительно сшитым из соответствующей ткани, предназначенной для одеяла. Поверх мешка аккуратно, ровным слоем распределялась вата, затем мешок вместе с ватой плотно закручивался в рулон, потом производились какие-то манипуляции руками и рулон вновь разворачивался на столе , но при этом вата уже оказывалась внутри одеяла. В завершение длинной иглой и крупными стежками прошивалась вся поверхность одеяла и вата наглухо замуровывалась внутри мешка. Одеяло готово! В день моего приезда тетя Поля устроила себе выходной и в этот день кому-то новое, свежесшитое одеяло не досталось. За обедом, прогулкой по городу и беседами пролетел первый день визита. Пес всё это время сопровождал нас. После ужина стали готовиться ко сну. По заговорчески горящим глазам хозяев, чувствовалось, что готовится некий приготовленный для меня спектакль. Тётя Поля пошла спать. Их супружеская постель располагалась в углу гостиной. Рядом с кроватью, свернувшись, на полу клубочком, расположился Рекс. Со словами "Пора и мне ложиться" пошёл к кровати и её муж. Рекс, привстав на передние лапы и устремив тяжелый взгляд на дядю Мишу, грозно зарычал. Тетя Поля, прикрыв лицо ладошками, беззвучно заливалась смехом, пребывая в совершеннейшем восторге от решительных действий своего ухажера и защитника. По мере приближения дяди Миши к кровати, поза и рык Рекса становился всё более угрожающими. Почувствовав бесполезность и даже опасность дальнейшего наступления на кровать, дядя Миша резко развернулся и быстрыми шагами скрылся в соседней комнате. Оставался он там совсем недолго. Вышел в трусах и майке. В одной руке он держал паспорт, в другой кочергу. Паспорт держал открытым на странице регистрации брака. Рекс всё своё внимание переключил на дядю Мишу, Взъерошенный загривок и грозный взгляд не внушали оптимизма. Дядя Миша, прижавшись спиной к стенке, бочком медленно приближался к кровати. Протягивая собаке руку с открытым паспортом и держа наготове кочергу. Под непрекращающееся рычание Рекса, дядя Миша кричал хриплым голосом:
- Она моя жена-а-а-а! Падла! Вот штамп, Падла! Шо-о-о такое! Я не могу к своей жене? Падла!
Ни громкие доводы дяди Миши, Ни штамп в паспорте не оказывали на Рекса никакого воздействия. Он продолжал скалить зубы и громко рычать, пока дядя Миша, добравшись, наконец, бочком к кровати, перелезал через низкую спинку. Действия дяди Миши вконец расстроили Рекса. Он вскочил и с лаем удалился в другую комнату, свернувшись клубком у себя в углу и прикрыв морду лапой.. Не дай Бог кому-то испытать всё разрушающее чувство ревности.