Бахчисарайский тур Екатерины Великой-часть-2

Бахчисарайский тур Екатерины Великой
Часть-2

Из предыдущего очерка мы с Вами узнали о "кухне" подготовительного периода, по меркам 18 столетия, грандиозного путешествия Екатерины II в Крым.
Но, видимо, требуется назвать и побудительные мотивы столь далёкого и трудного путешествия.

В прояснении этого нам помогают исследования старых историков:
"...На западе должны были узнать, какими источниками богатства и могущества располагает Россия. Путешествие это, из контроля над действиями Потёмкина должно было превратиться в торжество его, Екатерины и вообще России в глазах Европы, в демонстрацию пред Оттоманской Портой и её союзниками; оно должно внушать страх недоброжелателям России, намеревавшимся лишить  Россию вновь приобретённых земель и остановить дальнейшее распространение могущества её на юге".
___________
Как это похоже на наше время - когда надо доказывать миру свою правоту и национальные интересы...
___________

Современники удивлялись пышности и роскоши этого путешествия.
До Киева путешественники ехали в 14 каретах, 124 санях и 40 запасных экипажах. Из Киева ехали в 50 до 80 галерах.
Замечательнейшими из лиц, сопровождавших императрицу в дороге, были: из русских - граф Безбородко и граф А.М. Дмитриев-Мамонов, из иностранцев посланники французский - Сегюр, английский - Фицгерберт, императорский - Кобенцель.
Екатерина желала взять с собою великого князя Константина Павловича, но он заболел и должен был оставаться в С-Петербурге.
Из Царского Села, куда накануне отправления в путь были приглашены иностранные посланники, выезд последовал 6-го (17-го) января 1787 года.
 Постоянно находился в карете Екатерины, граф А.М. Дмитриев-Мамонов, между тем как остальные спутники её чередовались. ...Иностранные дипломаты были особенно часто приглашаемы в карету Екатерины. Мороз был значительный и доходил до 17 градусов.
Иностранцы удивлялись прекрасной зимней дороге, быстроте движения и великолепному освещению по пути.
Императрица обыкновенно вставала в 6 часов утра, работала вместе с графом Безбородко, секретарём Храповицким и другими, а затем принимала иностранных посланников.
В 9 часов отправлялись в дорогу и ехали до 2-х часов. После обеда опять ехали до 7 часов вечера.
Вечером Екатерина снова беседовала с иностранными дипломатами или играла с ними в карты.
В 9 часов вечера она опять начинала работать и занималась до 11 часов.
В городах, чрез которые проезжали, для Екатерины были приготовлены удобные помещения у зажиточных домовладельцев; в деревнях каждый искал и находил себе убежище в избах.
Об оживлённой беседе в карете Екатерины и вообще о забавах во время дороги Сегюр сообщает некоторые любопытные подробности: и в карете, и на станциях продолжали забавляться совершенно таким же образом, как забавлялись в Царском Селе или в Эрмитаже - рассказывали анекдоты, например, о Вольтере, Дидро, Мерсье де ла-Ривиере и других знаменитостях французской литературы, говорили об истории и статистике, о мифологии и о земледелии, о словесности и философии; задавали друг другу шарады; писали bouta-rimes, в сочинении которых особенно отличался граф Сегюр; представляли живые картины, в устройстве которых граф более всего хлопотал Кобенцель.
Придворный этикет по возможности был устранён. Строгие формы этикета на время исчезли. Тем легче путешественники могли наслаждаться прелестью беседы, о которой Талейран сказал, что эта дореволюционная "conversation" в высших кругах общества составляет самое утончённое удовольствие, самое большое счастье.
Большей частью шутя, касались в разговорах острых политических вопросов.
С необыкновенным тактом и настоящим дипломатическим искусством Екатерина руководила беседою, давала ей любое направление и сдерживала того или другого из собеседников, желавшего блеснуть слишком смелою шуткой или анекдотом сомнительного свойства. Весьма ловко говорила она о России, о народном богатстве, о своих путешествиях, о плодородии почвы, о доходности рыбной ловли на Волге, об удобстве при столь выгодных условиях хозяйственного быта русского народа производить реформы в его общественном строе.
Чем лучше ей было известно, что за границею не так выгодно рассуждали о России, тем более она старалась подействовать на образ мыслей своих собеседников-дипломатов в этом отношении; она называла империю своим "petit menage" и утверждала, что пока хозяйничает весьма благополучно.
                ***
После пятидневного пребывания в Херсоне путешественники отправились чрез Кизикерман и Перекоп в Крым. Сооружая этот путь, Потёмкин предписывал: "Дорогу от Кизикермана до Перекопа сделать богатою рукою; чтобы не уступала римским; я назову её Екатерининский путь".
Дорогой Иосиф II и Сегюр беседовали о путешествии. Сегюр называл императора Гарун-аль Рашидом, а себя Джияфаром. Иосиф заметил, что  поездка в Татарию таких путешественников составляет собою совершенно новую страницу в истории. Любовались видом степи, верблюдов, татар, татарских шатров.
Расположенные на дороге казаки своими искусными манёврами обратили на себя особенное внимание императора. У Перекопа Иосиф тщательно осмотрел следы древнего вала, защищавшего Крымский полуостров, и вместе с графом Кинским совершил поездку верхом на казацких лошадях к берегам Сиваша, вспоминая при этом случае о военных событиях, случившихся в этих местах несколько десятилетий тому назад.
В Перекопе был завтрак при соляных озёрах, и поднесены 11 родов самосадочной соли. В Айдаре все путешественники поместились в красных палатках, для этой цели приготовленных.
Екатерине казалось весьма забавным, что Фицгерберт и Сегюр находились в одной палатке, где оба писали донесения к своим правительствам, как императрица полагала, в противоположном духе.
Действительно, Англия и Франция почти всегда расходились в своих политических интересах, но в то время обе державы были расположены защищать Турцию против Иосифа и Екатерины.
_____________
Как видим, в этом путешествии проявлялись, как друзья, так и враги России. Сегодня нам это кажется естественным делом - каждый на тех же ролях.
______________

На дороге из Айдара в Бахчисарай вдруг появилось около тысячи татарских всадников, великолепно вооружённых и богато убранных конях. Эта почётная стража сопровождала Екатерину на пути к бывшей столице ханов.

И вот тут проявились чувства любителей интриг:

Принц де-Линь сказал Сегюру: "Согласитесь, что было бы весьма странным приключением, которое наделало бы очень много шуму в Европе, если бы вдруг эти татары, нас окружающие, повели бы всех нас к любому порту, посадили б августейшую Екатерину и августейшего императора римского Иосифа II на корабль и повезли бы всех в Константинополь, чтобы доставить некоторое удовольствие султану Абдул-Гамету".
 - "И даже" - прибавил де-Линь, - "нельзя бы было такой подвиг назван преступлением; эти татары без всякого угрызения совести могли б увести двух государей, которые, вопреки международному праву и, нарушив положительные договоры, похитили их страну и свергли с престола их государя".
______________
Как Вам всё это?
______________

Иосиф несколько беспокоился, или, по крайней мере, удивился смелости императрицы, не видевшей никакой опасности в таком конвое.
С другой стороны, утверждают, что Потёмкин сам устроил и этот эпизод, который должен был убедить Екатерину в расположении татар в пользу России. Иосиф, напротив того считал татар весьма склонными освободиться от нового правительства.

Близ Бахчисарая императрица действительно подверглась некоторой опасности.
На скате гор в ущелье, чрез которое вела дорога к столице татарских ханов, лошади не могли удержать тяжёлый экипаж Екатерины; только усилиями и стараниями татар, окружавших карету, можно было остановить её и этим предотвратить несчастье.
Иосиф II и принц де-Линь, сидевшие в карете вместе с Екатериной, удивлялись чрезвычайному хладнокровию её в эту минуту.
                ***

В Бахчисарай приехали 20-го мая. Путешественники поселились во дворце ханов.
Из их писем и записок видно, что восточный характер города, татарская архитектура дворца, украшения домов, фонтаны, сады, пестрота и пышность мебели и домашней утвари, красноречие надписей в риторическом стиле востока, оригинальность церемоний богослужения, крики муллы, пляски дервишей - всё это сильно подействовало на всех.
____________
И вот забавный факт (похоже на Потёмкина)...
____________

С наслаждением рассказывает принц де-Линь, что ему случилось занимать одну из комнат ханского гарема, и насмешливо прибавляет, что напротив того, Сегюру отведена была одна из комнат, назначенных для безобразных сторожей прекрасных жён владельцев Тавриды (т.е. евнухов).

Об архитектуре дворца де-Линь замечает, что она соединяет в себе стили мавританский, арабский, китайский и турецкий. Впрочем, некоторые комнаты, назначенные для императрицы, были убраны в европейском вкусе. Всё остальное было оставлено совершенно в том виде, в каком было при ханах, не более четырёх лет перед тем сошедших с престола.
Иосиф II находил, что местоположение Бахчисарая несколько похоже на Геную. Живописный вид мечетей и минаретов, многочисленная толпа, наполнявшая тесные улицы, смесь разных восточных костюмов чрезвычайно понравились императору.
Он находил некоторое сходство между дворцом в Бахчисарае и монастырями кармелитов на западе, также отделёнными от прочего мира высокими стенами.
Вечером в день прибытия императрицы великолепный фейерверк удивил всех своею роскошью.

Екатерина была очень довольна. Сегюр утверждал, что она, с гордостью видя своё торжество над татарами, вспоминала о нашествиях их на Россию в прежнее время.
Она, впрочем, в духе веротерпимости, и желая привлечь к себе татар, раздавала деньги на постройку мечетей, ласкала мурз, и в доказательство их преданности рассказала окружающим её, что татары в Бахчисарае молились целую ночь о благополучном совершении её путешествия.
Торжественные аудиенции, приглашение знатных татар к обеду, осторожное обращение с ними и старание не нарушать их нравов и обычаев, ласковая беседа с племянницею бывшего хана, тщательное собирание данных о положении татар, вот что было предметом забот императрицы во время её пребывания в Бахчисарае.

_____________
В воспоминаниях Сегюра приводится эпизод с принцем де-Линем и графом Сегюром, получившими выговор императрицы за то, что они несколько неосторожно вели себя в отношении к жёнам татар.
В своих записках Храповицкий указывает:
"По приказанию Екатерины было напечатано новое издание Алькорана. Это было сделано, как выражалась сама Екатерина, "не для введения магометанства, но для приманки уду". Она была очень довольна тем, что издание удалось. В Реттингенском университете о нём отзывались выгодно. Также приятно ей было, что в последствии взятый в плен Очаковский паша радовался этому изданию и не нашёл в нём ни одной ошибки.
Оказалось, что напечатанных 1200 экземпляров было мало. В результате граф Самойлов доносил Её Величеству об удобнейшем и выгоднейшем способе печатания Алькорана, в котором он просит разрешить печатать 3600 экземпляров.
Нахождение в Решетиловском архиве записки о крымских татарах, об их происхождении, об обстоятельствах их поселения в Крыму, об отношениях и связях их с турками, об их организации и об их влиянии на культуру полуострова, говорит, что Екатерина Великая задолго до поездки ознакомилась с этими вопросами и сделала для себя выводы.
_________

С жаром говорила она о Тавриде: "Приобретение сие важно; предки дорого бы заплатили за то, но есть люди мнения противного, которые жалеют ещё о бородах, при Петре I выбритых.
А.М. Дмитриев-Мамонов молод и не знает тех выгод, кои чрез несколько лет явны будут.
Граф Фалькенштейн (Иосиф II) видит другими глазами.
Фицгерберт следует английским правилам, которые довели Великобританию до нынешнего её худого состояния.
Граф Сегюр понимает, сколь сильна Россия, но министерство, обманутое своими эмиссарами, тому не верит и воображает мнимую силу Порты.

Из этих замечаний видно, что спутники Екатерины не разделяли её мнения о выгоде новых приобретений, что её оптимизм, по всей вероятности, внушаемый ей особенно князем Потёмкиным, расходился со скептицизмом Иосифа и любимца императрицы, и с воззрениями посланников Англии и Франции.
Путешественники, впрочем, и в Бахчисарае продолжали забавляться по своему, занимаясь в тесном кружке чтением и сочинением стихов, рассказывая анекдоты и беседуя о разных предметах.
Ещё в Киеве сама Екатерина попыталась сочинять стихи. Неудача при этом случае подала повод к разным шуткам. В Бахчисарае она заперлась для того в особой комнате, но и тут не могла написать более двух строк:
Sur le sopha du rhan, sur des cjussina bourrees,
Duna un kiosgue d"or, de grilles entoure...

Чтение этих стихов вызвало множество замечаний со стороны де-Линя и Сегюра.
Несколькими днями позже неутомимый помощник Екатерины в её литературных трудах, Храповицкий, переписал "стихи", начатые Екатериной в Бахчисарае в похвалу князю Потёмкину, и сочинил стихи на русском языке, которые, как кажется, можно считать переводом и продолжением стихов, начатых императрицею.

Лежала я вечор в беседке ханской,
В средине басурман и веры мусульманской;
Против беседки той построена мечеть.
Куда всяк день пять раз имам народ влечёт;
Я думала заснуть и, лишь закрылись очи,
Как, уши он заткнул, взревел изо всей мочи...
О Божии чудеса! из предков кто моих
Спокойно почивал от орд и ханов их?
А мне мешает спать среди Бахчисарая
Табашный дым и крик - не здесь ли место рая?
Хвала тебе мой друг! занявший здешний край,
Ты бдением своим все вящше укрепляй.

...продолжение следует.