Блаженный этот Славка

И чего это вообразил себе Славка Блаженников (между нами – просто Блаженный), что он может всё! Но кто же может всё? Понятно – кто. Один только Господь Бог. А вот он… этот Славка… чего это он так?
Ну, сказал как-то раз соседке, что у нее сын родится, даже день и час назвал. И ведь точно! Сын родился и именно в тот день и тот час, что назвал этот Блаженный! Угадал или?.. Кто ж на этот вопрос ответит. Разве что сам Славка. Но он-то всегда молчит, когда его об этом спрашивают, и лишь загадочно ухмыляется (или улыбается?) Или говорит в ответ: «Я много чего знаю. Но не могу всего говорить». И чего же он много знает? Поди догадайся.
Его потом не раз просили угадать (или назвать?) пол и час рождения своих чад соседские мамочки, но он отмалчивался почему-то. И только всё твердил: не могу, мол, не могу. А чего не может, не объяснял и головой только мотал. Все и отходили от него. А потом его вдруг просто почему-то прорывало. И  как начинал он что-то говорить, так прямо оторопь всех брала.
Как-то выдал он тут в округе, когда о политике спор сильно разгорелся, что Америку нечего нам и бояться.
– Всегда боялись, а сейчас нет? – дружно удивились все. – Вон сколько «бабок» угрохали на вооружение? И сейчас ещё столько идёт?
– Ну и что? Все много тратят на вооружение, – спокойно отреагировал тот. – И не только из-за Америки. Есть и пострашнее опасности. Только… А Америка… Что Америка?.. Она и так скоро развалится от натуги. Все империи распадаются. И она распадётся, потому как не по силам цели себе ставит, и амбиций у неё слишком много. Но это ещё цветочки. Она столько зла всем людям на Земле принесла, что… Нет, об этом вам лучше не знать.
– Да ладно тебе, – стали все обижаться. – Раз начал говорить, так уж продолжай. Чего темнишь!
– Да не темню я, только… – вздохнул Славка, – зачем вам всё это знать? Меньше знаешь, крепче спишь, – рассмеялся. – А вообще, если серьёзно, то расколется она на части в прямом и переносном смысле, – сказал серьёзно и замолчал, задумался видно. А потом чего-то вздохнул и заговорил. – Есть в Америки вулкан, очень огромный и пока спящий. Но он вбирает в себя все муки, все обиды и всю кровь тех, кого америкосы эти обижали и уничтожали. Сколько только индейцев они уничтожили, когда осваивали новый свет… А вулкан-то на их родной земле. Вот и полнится он гневом, огромным гневом! Скоро он переполнится и тогда…
– А когда? Когда?.. – стали допытываться все.
– А вот когда, я вам уж точно не скажу. Нельзя раньше времени панику сеять, – твёрдо заявил и хотел пойти по своим куда-то делам, но потом передумал. – А вот как это будет, скажу. Да собственно, вы и сами знаете. Смотрите же американские фильмы-катастрофы? Смотрите. Так что знаете. Готовят они народ свой к глобальной катастрофе, готовят…
Сказав это, и ушёл, бормоча про себя: Япония уйдёт под воду, Китай землетрясения разрушат… Хорошо, что этого никто уже не слышал, а то бы паника такая возникла, что страшно себе и представить.
Бормотал-то он, бормотал всякие небылицы, но вот ведь какая штука интересная с ним приключилась. Уж кем он себя возомнил, сказать всё же сложно, но добрым был человеком, участливым, переживал за многих, и особенно за молодых мамочек. Это уж точно! Как встретит на дороге молодую будущую мамочку, так и пожелает ей (про себя, конечно) лёгких родов, здоровую, умную и красивую девочку, прошепчет опять же про себя: дай то Бог, дай то Бог… Бог, видимо, слышал все эти пожелания. И стали в ближнем окружении Блаженникова девочки появляться на свет, и все такие красивые, такие голубоглазые и белокурые, ну как сам Славка. При встрече со своим неведомым благодетелем улыбались почему-то все ему: и мамочки, и дочечки, чуть ли не за родного признавали. А потом, когда дочечки эти немного подросли, шептать начали про себя: папа, папа…
Нашли тоже папу! Какой он им папа? Так, случайный прохожий. Но случайный ли? Мамы-то чего, только смущённо улыбались на такой глупый лепет малышек, а вот папы… папы просто бесились от разных пересудов бабулек, этих вестников разных самых новостей, хотя… какой был повод для того? Ну, мало ли чего пробормочет солнышко, витающее ещё неведомо где? Папа, папа… Конечно, у каждого цветочка есть родитель, но причём здесь Славка-то Блаженников? Он же ни к одной мамочке даже и не подходил близко, не говоря уже обо всём остальном, относящемся к недозволенному, на что намекали эти самые вестники новостей.
Чесали тут затылки папы, чесал затылок и сам Славка. Как же это так? Что же это получалось? Чесал-чесал, но обходил всё же стороной папочек, косо посматривающих на него. А куда ж деваться? Да мало ли чего бывает на этом свете? А на тот ещё совсем ему не хотелось, так как знал он очень много, но сказать ничего никому ещё не мог. И как же тут быть? Твердил всё же этим папочкам, но так, опять же про себя:
– Вы не трогайте только меня, не трогайте…
Трогать его, конечно, хотелось некоторым, и ещё как! Но знали они (или чувствовали?), что трогать этого Блаженного себе дороже. Были тут некоторые в округе, кто задирал Славку. И что ведь получалось? Он, этот Славка, вроде как и не отвечал ничем своим обидчикам, и не желал ничего такого плохого, а выходило так, что с ними всегда что-то случалось. То, глядишь, человек под машину попадёт, то в яму свалится, а потом в больнице долго валяется, то ещё чего хуже произойдёт. Вздыхал тогда Славка глубоко-глубоко и твердил, опять же про себя:
– Вы не трогайте только меня, не трогайте…
Может, физически, они его и не трогали, но хотели же нанести вред, и ещё какой, причём хотели очень сильно. Славка это понимал.  Точнее – чувствовал. А получалось… только себе и вредили. И почему? Он-то, конечно, знал почему, но не говорил никому, нельзя было это делать, нельзя. Но уже как-то остерегался делать мамочкам прежние пожелания. Это поначалу, а потом… опять всё пошло-поехало. Ну не мог он просто удержаться, чтобы не пожелать будущей мамочке лёгких родов, красивую, умную и здоровую… конечно же – девочку.
Но вот ведь какая штука вырисовываться постепенно стала: начал он замечать изменения в своём организме, и, причём, не в лучшую сторону. Здоровьишко что-то стало пошаливать,  животик немного вырос, задыхаться начал при быстрой ходьбе, но самое главное – зубы портились быстро. Заволновался тут Славка. К врачам бы надо обратиться, но куда там! Он ведь такой особенный человек, всё на свои силы надеялся. А улучшений-то не наступало. И как-то само собой получилось, что вдруг перестал он желать будущим мамочкам здоровых, умных и красивых девочек, а больше упирал только на одно – родов лёгких. Ходил по улицам Блаженников и желал всем им (и себе естественно) в основном одного: шдоровья, шдоровья, шдоровья… И ведь лучше ему от этого стало.
Ну, даёт этот Славка Блаженников! И кого он из себя только вообразил?