Капли крови. Допрос

Сев в машину, мужчины отправились бесцельно, как казалось изначально Фредерику, кататься по городу. После обильного дождя Канны расцвели, и палящее солнце заставляло людей искать укрытие от его всеохватывающих лучей. Горожане с облегчением отложили свою верхнюю одежду, одевшись как можно легче. Так оделся и Жорж, который для сочетания цветов надел светло-синюю рубашку и джинсы.

Они познакомились в университете, где оба оказались отвергнуты однокурсниками. Никто с ними не общался, но, к счастью двух щупленьких парней, издевательства обходили их стороной. Так на одном из семинаров ребята разговорились, и оказалось, что у них было много общего. Оба любили футбол и болели за лондонский Арсенал, чтили французских классиков, таких как Бальзак и Стендаль, и каждый из них отчаянно мечтал стать следователем. Одно время они совместно занимались делом де Лакура, что сблизило их ещё сильнее. Но все обрушилось, когда Жорж подсел на наркотики. Ситуация была типичная: все началось с марихуаны, но с усилением зависимости в ход шли всё более и более серьёзные препараты. Кузо пытался вытащить своего друга из «петли», что закончилось их крупной ссорой. Вскоре Жорж Ринье был отчислен из-за прогулов и пропал со всех радаров.

Почти десятилетие от него не было ничего слышно, но в прошлом году он объявился на дверном пороге Фредерика и молил о прощении, клялся, что завязал с наркотиками и, в конце концов, смог вернуть расположение друга. С тех пор мужчины старались встречаться каждые выходные, но это не всегда удавалось, так как Кузо привык все свободное от работы время проводить дома. За эту черту характера он получил и прозвище «дед».

Улицы Канн были оживленны: многие выбрались на свежий воздух, желая восполнить вчерашний день, испорченный дождём. Гиды вели за собой туристов по стандартному маршруту, параллельно отчеканивая зазубренные фразы об этом потрясающем курортном городе, считавшиймся воплощением рая на грешной Земле.

Откровенно говоря, хотя бы раз в жизни каждому приходилось слышать об этом месте, но чем оно прославилось? Изначально, Канны были простой рыбацкой деревней, но в 19 веке город начал быстро развиваться. Явным показателем прогресса стало то, что этот некогда скромный городок стал излюбленным местом английских и русских аристократов, которые не упускали возможности спрятаться здесь от непогоды в своих странах.

«Принцы, принцы, повсюду принцы!» — говорил небезызвестный Ги де Мопассан об этом месте. В 20 веке Канны стали одним из символов Франции и получили признание, как место проведения крупнейшего ежегодного кинофестиваля.

В автомобиле ребята разговорились, хотя поначалу диалог не клеился, и мужчины сидели молча, но харизма Жоржа сделала своё дело.

— Точно поставил на запись свою передачу, старичок? — хлопая по плечу Фредерика, спросил Ринье.

— Ладно, это уже не смешно, — сдерживая смех, сказал Фредерик. — Мы едем уже с полчаса, но ты так и не сказал, куда. Неужто хочешь отвезти меня в зоопарк, чтобы я познакомился с любимыми животными лично?

— Да, а ещё куплю тебе ваты и попкорна, а ты будешь орать мне: «Папа, смотри!», — ответил водитель, и мужчины дружно засмеялись.

Вскоре после этого, автомобиль остановился у входа в ресторан, где Жорж слыл завсегдатаем. Он жил на широкую ногу, мог позволить себе чуть ли не любую прихоть, но никто не понимал, откуда у него столько денег, ведь официально мужчина числился безработным. Многие думали, что Ринье торгует наркотиками, но Фредерик даже не мог позволить себе думать подобное о друге, оставшимся едва ли не единственным человеком, которого он мог бы смело назвать товарищем.

Ресторан был очень фешенебельным, тут собирались лишь сливки местного общества, к которым иногда прибивались туристы с туго набитым кошельком.

— Вуаля, дедуля, мы прибыли, — с добродушной насмешкой сказал Жорж, глуша двигатель.

Пройдя внутрь, Ринье указал на их место, располагавшееся прямо у окна. В зале все было ужасно красиво: начиная новой белой мебелью и заканчивая красными обоями. В центре с потолка свисала огромная люстра, украшенная муляжами бриллиантов (многие посетители, к слову, даже не подозревали, что камни — подделка).

Трапеза уже немолодых людей началась с алкоголя, который разливался в стаканы, словно неудержимый водопад. Они вспоминали университетские годы: девочек, которые им безгранично нравились, курьёзные случаи из их студенческой жизни, любимых преподавателей и однокурсников, вечно игнорировавших их. Речь зашла о деле художника.

— А… что насчёт того дела о убийствах? Ну, тех… ну, ты же понял! Там ещё был художник, картины, выставки и всё такое. Что с тем делом? Мы… мы неплохо поработали над ним… помнишь? — Жорж с трудом выговаривал слова, постоянно запинался, как будто разговаривал на незнакомом ему языке.

Глаза Фредерика загорелись. Одна мысль об этих преступлениях приводила его в эйфорию, а тот факт, что кто-то о нем помнил, заставляло его гордиться собой.

— Знаешь… а знаешь, я его не бросал… не бросал! — в этот момент мужчина хлопнул кулаком по столу. — Я ещё разберусь… разберусь и точно узнаю… точно… кто этот чертов убийца!

— Это… это мой друг… мой брат! Выпьем за дело! — с этими словами мужчины чокнулись и опустошили очередной стакан виски.

Вечерело. Люди заполонили стены заведения. Все они были прекрасно одеты, что красноречивее любых слов говорило об их благосостоянии. Все здоровались с Жоржом и кидали недоуменные взгляды на пьяного Фредерика, заснувшего прямо за столом.

                ***



Шёл уже полдень, а Жуан оставался заточенным в камере, ожидая следователя. В этот момент он находился в плену не только государства, но и собственного разума: молодому человеку казалось, что стены сжимаются, оставляя ему все меньше пространства и возможностей вдохнуть воздух, так сейчас необходимый. Он не мог более считаться со своей брезгливостью и рухнул на кровать, несколько часов назад казавшуюся ему главным оплотом грязи. Холодный пот стекал с его головы. Эта была вполне естественная реакция на те ужасные воспоминания, преследовавшие его с раннего детства.

                ***


                Деревня Моссе,Франция
                14 августа 1801 года

Беззаботный мальчик Жуан бегал по окрестностям своих родовых владений. Он обожал местную природу, его восхищение вызывали даже самые обыкновенные кусты. Юный де Лакур любил смотреть на Перенеи, защищавшую деревню от ветров.

Его отец был неприкасаемым авторитетом во всей округе, не нашлось бы ни одной живой души, не боявшейся его. Этот человек смог удержаться на коне и при якобинской диктатуре, и при консульстве Бонапарта. Своей хитростью Антуан де Лакур получил эту округу и титул дворянина, хотя до великой французский революции не имел ни гроша. Первые ряды в прошедших событиях принесли ему славу и покровительство людей, вершивших судьбу государства. Поговаривали, что его защитником был сам Сийес.

Мальчишка забрёл под мост, ведущий через речку. Он начал кидать камни в воду, лишь бы избавиться от скуки. Остальные ребята побаивались его, поэтому Жуан всегда проводил время в одиночестве. Журчание реки успокаивало его, приводило в состояние умиротворения. Ему было десять лет, но врожденная эрудиция, развиваемая всевозможными педагогами, сильно отличала его от сверстников. Молодому де Лакуру пророчили великие свершения, но сам мальчик относился ко всему просто. Конечно, как и всякий человек, он любил похвалу, но старался её избегать, чтобы те красивые выражения, высказываемые в его сторону, не вскружили ему голову.

Сейчас парнишка побрел в сторону маленького леса, куда ему всегда запрещали ходить. Пройдя несколько шагов, он заметил красные пятна, тянувшиеся к дереву, что находилось в 10 метрах от него. Мальчик стоял в нерешительности: можно ли идти туда? Разум твердил ему, что это опасно, но, в конце концов, детское любопытство взяло верх. Медленными шагами он приближался к дереву. Каждый шаг был великим мужеством, о котором он будет жалеть до конца своих дней.

Заветное дерево было достигнуто. Труп, опершийся на ствол дерева, был полностью залит кровью, лицо жертвы закрывали каштановые волосы. Мальчик вскрикнул от ужаса и рванул прочь из леса, не переставая орать. Он обо что-то споткнулся, упал и потерял сознание.

Очнувшись, мальчик не мог понять, где находится. Едва он открыл глаза, врач начал звать всех, тем самым оповещая других о пробуждении мальчика. Де Лакур старший, будучи достаточно молодым человеком, с быстротой гепарда залетел в комнату и прижал сына к своей груди. Жуан чувствовал, как слезы отца капают ему на голову, но мальчик все ещё не понимал, что происходит.

— Моя маленькая радость! Один ты у меня остался! — отец прижал мальчика ещё плотнее, а град слез усилился.

Оказалось, что тем трупом была его мать. До сих пор неизвестно, кто сотворил подобное, его отец подверг пыткам всю деревню, но так и не смог вычислить личность убийцы. Вскоре после этого Антуан де Лакур запил, стал ужасно апатичным. На фоне всех этих событий было принято решение сослать мальчика в духовную семинарию.

Сам Жуан глубоко переживал случившееся. Окровавленное тело матери ещё долго стояло у него перед глазами. Он даже думал покончить жизнь самоубийством, но был слишком слаб духом для этого. С этих пор, его беззаботное детство закончилось — впереди был лишь ад.

                ***

Шум открывающейся двери разбудил молодого дворянина. В камеру прошёл усатый, средних лет следователь. Он был дурён собой, все части его лица были непропорциональны друг с другом, словно насильно приклеенные. Зайдя, мужчина принёс с собой стул, поставил его рядом с проснувшимся Жуаном и уселся поудобнее. Это была своеобразная хитрость следователей: они пытались воспользоваться полусонным состоянием дворянина и поймать его на лжи в показаниях. Единственным способом доказать причастность Де Лакура был этот допрос.

— Добрый день, мсье Де Лакур. Я Франциск Галуа — следователь по вашему делу. Вы знаете, в чем вы обвиняетесь?

Жуан, действительно, был застигнут врасплох, но постарался взять себя в руки.

— Приветствую вас, господин следователь. Нет, я и понятия не имею, в чем обвиняюсь! Эти жандармы ничего не объяснили, лишь колотили меня! Дворянина! — протирая глаза, начал возмущаться молодой человек. — Объясните им, что мы в разных весовых категориях, и вес тут вовсе не в килограммах.

— Какая изысканная фраза! Ха-ха! Так вот, вы обвиняетесь в убийстве Дианы де Крийяк! Как ещё стоило жандармам обходиться с человеком, который может быть убийцей! — следователь был ошарашен наступлением парня, но опыт помог ему перехватить инициативу, и он наделся воспользоваться эмоциональностью парня.

— Может, тогда вы и ваша шайка будете бить каждого встречного, господин Галуа? Они ведь тоже могут быть виновны! — Жуан полностью пробудился ото сна, и его разум был свеж и готов отбивать любые нападки со стороны следователя. — С чего вы взяли, что я имею какое-то отношение к произошедшему? Я согласен, что это ужасная трагедия, мне очень жаль родителей погибшей, но я тут ни при чем. Каждому господь отвёл своё время, нам, к сожалению, не пережить самих себя, — со смирением, достойным папы Римского, сказал молодой человек.

— Вы покинули собственную выставку раньше всех, что послужило для этого причиной? Как известно, убитая девушка тоже присутствовала на вашей экспозиции. Это просто совпадение?

На этом моменте дилемма вновь имела место быть: своя шкура или честь девушки?

— Я имел честь познакомиться с Элизой де Ришелье, которая с радостью показала мне этот прекрасный город. Насчёт убитой девушки: я и понятия не имею, кто она такая. Возможно, что мне приходилось её видеть, но меня никто не представлял ей.
Услышав фамилию Де Ришелье, следователь оказался загнанным в тупик. Если бы он вызвал девушку на допрос, то мог впасть в немилость к её отцу, а это означало, что Франциск Галуа никогда не получит повышения.

— Смерть убийце! На эшафот его! — донеслось с улицы.

В конце концов, следователь встал и вышел из комнаты. Дуэль была практически проиграна, оставалось лишь надеяться, что он лгал насчёт юной де Ришелье. Спустя час, он вернулся с заплаканной Элизой, вызвать которую стоило ему немалых усилий и требовало огромной храбрости. Но Галуа рассматривал это дело как возможность быстро продвинуться по карьерной лестнице и не мог сдаться так просто.

— Что же, господин де Лакур, вы утверждали, что эта девушка была вместе с вами вчера ночью, верно? — услышав эти слова, Элиза возобновила свой плач, но Жуан даже не взглянул на неё.

— Да, верно, — с хладнокровием ответил молодой человек, ожидавший, что следователь попытается надавить на жалость.

— Да, черт возьми, я была с ним прошлой ночью! Я была! — закричала юная девушка и тут же упала в ноги следователю. — Прошу вас, молю вас, дорогой друг! Я сделаю все, что угодно, но не говорите никому об этом!

Молодой дворянин смотрел на девушку с явным презрением. Он считал её жалкой, очень жалкой, неспособной даже ответить за свои поступки. Но важно было не это — первое сражение выиграно, а оппонент — разгромлен в пух и прах. Следователь был убеждён, что парень виновен, но у него не было никаких улик.

Уже вечером де Лакур был на свободе. Его увезли тайно от толпы, собравшейся у участка, дабы он не был предан народному суду. К следующему утру его не было в городе.

                ***

Фредерик очнулся. Ему было трудно поднять голову. Вокруг — очень темно, это свидетельствовало о том, что он не дома. Внезапно перед ним появилось видео, спроецированное на стену с помощью проектора. Отвыкшие от света глаза начало жечь, поэтому Кузо мог только слышать текст.

— Добрый вечер, господин следователь! Я давно слежу за вашей работой над делом художника, но вы так и не раскрыли его. А очень жаль, знаете ли! Дело в том, что мне нужно получить одну из его картин. Одну из его пропавших картин! И вы мне в этом поможете, господин Кузо! Да, наверняка вы уже молитесь, чтобы я принял вашу помощь. Ах, нет? Ладно, давайте введём ещё одно условие, — на этот моменте Фредерик открыл глаза и увидел человека в маске, которую носили во время балов в прошедших веках. Объектив камеры стал отдаляться. Рядом с мужчиной сидела связанная женщина. В ней следователь без труда узнал свою бывшую жену. Сердце Кузо сжалось, словно ему нанесли колотую рану в область грудной клетки.

— У вас есть неделя, иначе она умрёт. Мне нужна картина, на которой изображён генерал Дезе при Маренго. Если вы провалитесь, то с лёгкостью опознаете изуродованный труп своей бывшей супруги, ведь на её теле будет вырезана до боли знакомая вам «8». Желаю вам удачи, Фредерик. Чао!

Запись закончилась, прожектор погас.