Уловка корабельного доктора

Очередной отпуск выдался у меня в том году поздней осенью, поэтому путёвку в санаторий Северного флота «Аврора» оформить особого  труда не составляло. Разместились мы с семьёй в филиале санатория, что находится в пятнадцати минутах езды от центра Хосты. Вода в море была уже прохладной, да и жары никакой не было, поэтому  больше всего мне приходилось гулять по аллеям тенистого парка, благо деревья были ещё зелёными. Однажды на одной из таких прогулок я встретил своего однокашника по академии Петра Никифорова, который служил замполитом на сторожевом корабле «Ладный». Нежданной встрече обрадовались оба  и, как водится, пошли в номер, чтобы пропустить  за встречу по стаканчику хорошего вина.
Разговор касался многих тем, вспоминали совместную учёбу в академии, рассказывали кто где сейчас служит, у кого какие перспективы в дальнейшем и многое другое, о чём всегда говорят мужчины.
-Петя, а что сейчас нового на вашем Черноморском флоте делается? – поинтересовался я у товарища.
-Да ничего особенного, правда, был у меня на корабле случай, но о нём я не очень люблю распространяться.
-Ну, мне-то ты можешь рассказать, я то человек с севера, ваших никого не знаю
-Ладно, Николай, расскажу тебе как мы чуть не лишились хорошего штурмана.
-Что, авария какая-то случилась?
-Нет, дело в другом. Ты же знаешь, кто у нас начальником политуправления является, не буду называть его фамилию, догадаешься и так, скажу только, что зовут его Павлом Егоровичем. Это человек начисто лишённый чувства юмора, считающий себя настоящим апостолом коммунистической идеологии. На службе проводит по восемнадцать часов в сутки, живёт аскетом, жена у него умерла рано, дети выросли и живут отдельно. В квартире у него из мебели кровать, письменный стол, да три стула, на стене висит большой портрет Ленина, с которым он советуется  и отчитывается ему о каждом  прошедшем дне. При удобном и даже не  очень удобном случае любит повторять как заклинание: «Для нас ничего не должно быть дороже доверия партии, надо его оправдывать, я имею ввиду доверие, доверие, надо его оправдывать!»
-Петя, ты какой-то слишком утрированный портрет нарисовал, это больше похоже на  смешную карикатуру, - я попытался вставить слово в защиту начальника.
-Ничего подобного, вот послушай что у нас произошло однажды. В один из дней, будь он неладен, дежурный по политуправлению доложил Павлу Егоровичу, что из комендатуры поступил звонок следующего содержания. Гражданка С. заявила, что её изнасиловал капитан-лейтенант Семёнов, штурман с нашего корабля «Ладный».  Павел Егорович тут же приказал вызвать этого офицера  к нему в кабинет и подготовить приказ командующего флотом о списании   Семёнова с корабля на берег.
-Такие офицеры не должны позорить честь нашего флота, тем более его боевого ядра – нашей лучшей дивизии надводных кораблей, -  в порыве гнева заявил он стоявшим рядом политуправленцам.
Командир нашего СКР «Ладный», с которым заместитель начальника политуправления Рыбаков тут же переговорил по телефону, охарактеризовал  Семёнова как исключительно старательного и толкового офицера. Расставаться с таким штурманом ему не хотелось, за ним в море как за каменной стеной, с курса не собьётся, штурманское оборудование всегда в строю, подчинённый личный состав боевой части служит безупречно.
И вот командир корабля  вызывает штурмана Семёнова к себе и спрашивает о том, что же произошло с ним на берегу. Тот доложил, что встретился с девушкой, провёл с ней ночь, а она утром потребовала жениться на ней. В планы молодого офицера женитьба не входила, обещать он ей этого не обещал и как человек порядочный юлить не стал, а ответил ей отказом.  Несостоявшаяся кандидатка в жёны припугнула его тем, что пожалуется командиру и тот заставит Семёнова жениться. Семенов всё равно решил  настоять на своём   и не дал согласия на этот брак. Тогда молодая шантажистка побежала в комендатуру и заявила, что её изнасиловал капитан-лейтенант Семёнов.
Командир корабля после этого доклада штурмана собрал командиров подразделений посоветоваться, как поступить, чтобы спасти штурмана. Одни предлагали срочно положить Семёнова в госпиталь, другие отправить в отпуск, третьи послать в море на соседнем СКР «Пытливом», там как раз штурман по срочной телеграмме выехал к родителям. Мы с командиром понимали, что Павел Егорович и из госпиталя достанет, и из отпуска вернёт, да и «Пытливому» задробит выход в море до тех пор, пока Семёнова не снимут с корабля.
И вот начальник медицинской службы старший лейтенант Захаров просит командира и меня выслушать его отдельно. Офицеры вышли из кают-компании, остались мы втроём. Тут Захаров и предлагает.
-Товарищ командир! Надо убедить Павла Егоровича в том, что у штурмана очень большой половой член, раза в три больше чем у других мужчин. Женщина добровольно согласилась с ним переспать, но когда  разглядела его огромный член, испугалась, закричала, что насилуют, и побежала в комендатуру.
План командиру понравился, выбирать всё равно было не из чего. Он велел штурману купить палку копчёной колбасы «Салями», привязать её между ног, чтобы, глядя на брюки, было видно, как штанина оттопыривается почти до колена. В таком виде командир и представил нашего штурмана большому политическому начальнику. Тот сидел за своим рабочим столом, а когда командир доложил, что вся беда в размерах полового члена штурмана, Павел Егорович вышел из-за стола и стал ходить вдоль всего своего кабинета. Причём голову держит прямо и слегка наклонив вниз. И каждый раз, когда проходит мимо Семёнова искоса  бросает взгляд на его оттопыренную штанину. И вдруг спрашивает командира.
-А вы, командир, с начальником медицинской службы разговаривали по этому поводу.
-Так точно! Я и доктора с собой к Вам в приёмную привёл, - докладывает командир.
Павел Егорович выходит из своего кабинета в приёмную, подходит к доктору и хитренько этак спрашивает  Захарова.
-А что, правда такие большие члены бывают у людей?
-В медицинской практике это нередко встречается у людей, а у негров так вообще огромный половой орган  в порядке вещей. Да и у наших это не отклонение от нормы, просто эффективно работают некоторые внутренние секреции, - вдохновенно врёт Захаров.
Павел Егорович на это «научное» сообщение доктора только хмыкнул, но ничего ему не сказал. Он возвратился в кабинет, настроение у него начинает меняться.
-Как же Вы так неосторожно с женщиной,  - обращается к Семёнову, - повнимательней надо быть, я имею ввиду повнимательней, так ведь и испугать человека можно. Что же девушка может подумать о нашем флоте, я имею ввиду, будьте повнимательней.
Командир почувствовал, что гроза проходит стороной, и тут же подхватил.
-Да я ему не раз говорил, что прежде чем лезть к женщине, надо предупреждать её, что у тебя особый член. Так не же, всё равно стесняется об этом говорить.
Павел Егорович ещё раз указывает штурману., что надо быть повнимательней и отпускает его на корабль.
-Да и Вы  с такими людьми будьте повнимательней, пореже на берег его отпускайте, а то мало ли что может ещё случиться.
Командир воспринял эти рекомендации с большой готовностью, радуясь про себя, что пронесло, что штурмана удалось отстоять.
-А какое училище он заканчивал? – напоследок спросил командира Павел Егорович.
-Севастопольское,  имени Нахимова.
-Ну, хорошо, идите, - и отпускает командира.
Когда Павел Егорович остался в кабинете  один, то позвонил  начальнику политотдела Севастопольского военно-морского училища.
-Вы там, Анатолий Павлович, повнимательней, со своей медицинской комиссией работайте, я имею ввиду повнимательнее, для чего я Вас на училище посадил! – с заметной долей раздражения высказал он училищному политработнику и тут же положил трубку телефона.
Тот долго недоумевал, с какой стороны надо понимать столь неожиданный звонок Павла Егоровича.
-А что сейчас-то с Семёновым происходит? - поинтересовался я у  Петра Никифорова.
- Нормально служит, скоро получит продвижение по службе. Правда теперь десятой дорогой обходит циничных и прагматичных  женщин, стремящихся любым путем выйти замуж за военно-морских офицеров.