Философия моего самоубийства

Со временем человек привыкает ко многим вещам: издевательствам, боли, собственной неполноценности, моральным и эстетическим дефектам. Более того, постепенно люди способны свыкнуться настолько, что отсутствие какого-либо из этих факторов их серьёзно удивляет и ставит в тупиковую ситуацию, выхода из которой обычно не бывает.  Неторопливо втягиваясь в мир грязи, кроваво-красного вина и запаха сигарет, уже вряд ли захочется сделать роковой шаг назад, в мир двухцветной радуги и голых деревьев.
Так и случилось со мной. Я долго топтался на коврике с искривлённым изображением собственного лица, бездумно вытирая об него свои ноги, пока, наконец, не решился открыть дверь в новую жизнь. Однако вместо доброжелательности и искренних чувств, пришлось встретиться с напыщенным эгоизмом и гнилым запахом из сердца. К сожалению, это передавалось воздушно-капельным путём, поэтому вскоре рассудок перестал функционировать на должном уровне и превратился в горстку сгоревшего пепла.
Глаза неумолимо сверлили собственное отражение в зеркале, не обращая внимания на бардак, творившийся вокруг. Обуглившаяся сигарета больно обожгла лопнувшую кожу на пальцах правой руки.  Я смотрел на себя и не понимал, какая от меня польза для окружающих?  Генерировать страдания и боль могут все, плакаться через творчество - не так уж и трудно. Тогда в чём моё отличие от общественности, текущей по волнам жизни серым ручьём?
Долго размышляя над этим вопросом, пришлось признать, что различия всё-таки существуют, но действительно ли они прекрасны? Во-первых, я не дорожу никем и ничем, этакий бездушный кокон с функцией творчества, способной остановиться в любой момент, во-вторых - пишу какую-то ересь, пытаясь не вскрыться после каждого написанного произведения, в-третьих - не блюю радугой при виде чего-то милого, а показательные чувства - добавляют к рвоте несколько багровых капель, в-четвёртых - ненавидеть общество уже перестало быть чем-то значимым. Лишь пятый пункт по-настоящему серьёзен - я не живу, а банально существую среди чёрных иллюзорных теней, готовых плясать под дудку любого полупьяного музыканта.
Этот цирк уродства и фантомов надоело настолько, что голова при виде верёвки уже непроизвольно хрустит, а руки, ощутив касание какого-то острого предмета непроизвольно холодеют и судорожно сжимаются, словно истекая кровью. Таким человек становится не по своей воле - его ломает общество, режет ножами артерии радости, разбивает бутылки об голову сознательности, отрезает пальцы хваткому сознанию и добивает ядом, добавленным в дешёвое пойло, приготовленное специально для эмоций. Так, спустя три-четыре секунды умирает настоящий человек, а затем возрождается уже бесформенной серой массой, бредущей по полупустым улицам ночного города, едва-едва освещённого светом чьих-то падающих с неба слёз. Да, они тоже способны светиться под действием великой и могучей Луны, которая давно отвернулась от людей и приходит к ним в гости не потому что ей этого хочется, а скорее так, из выработанной со временем привычки.  Но, то ли ещё будет, когда на огонёк заглянет улыбающийся старый знакомый, несущий между пальцев острое лезвие бритвы и крепко связанную петлю. Этакая беспроигрышная лотерея с одним проигравшим и отсутствием победителей. Право, я даже рад такому исходу. Надоело ходить вокруг да около.
Да, я слишком часто влюбляюсь в кого-то, да, во мне нет какого-то морального постоянства, как и морали в целом, во мне умерли частицы последней святости вместе с тем, как люди зарождали в сознании культ ненависти к самим себе. Бросаясь из крайности в крайности, рано или поздно расшибусь до смерти и буду, истекая кровью, ползти подальше от больницы и кареты скорой помощи, надеясь, что спасти столь безнадёжного пациента - окажется невозможным. Нет, порой мне тоже хочется ощутить тепло человека, который хоть немного способен волноваться, но временная слабость сменяется осознанием, что вечный двигатель любви и влюблённости работает на одном топливе, однако, по-разному.  Постучи в черепной коробке, прокрутись на месте три раза, вытащи бритву из-под языка и устрой кровавый фестиваль, ибо никому не будет делать до финала пьесы с названием: "Самоубийство". Каждый идущий на неё - уже заранее предполагает концовку, порой, попадая прямиком в цель.
В нашей с вами действительности нет смысла верить в чьи-то слова или утверждения. Реальность такова, что строя вместе с человеком фундамент, не стоит следить за своими кирпичами. Мало ли, что взбредёт в больной разум напарника или напарницы, а здание рухнет, завалив вас обоих под грудой недостроенного жилого дома.  Пропаганда ненависти к людям научила меня существовать в одиночестве, без тяги в общественности и её мнению, без долгого увлечения делами сердечными. Тяга к прекрасной половине человечества начала ограничиваться вульгарность, пошлостью, чем угодно, кроме чувств, которыми я оказался сыт по самое горло. Они застряли в глотке, разорвали её, вырвались наружу и гуляли в свободном плаванье по телу, пока не решили уйти. А тело-то так и осталось незашитым..Нитки на складе кончились. Пришлось заклеиваться бумажными листочками с разукрашенными в красный цвет запястьями и шеей.
Бритва разрезала язык на две части упала под подошву оранжевых ботинок на длинных шнурках. Какой-то пешеход, проходя мимо, поднял её с асфальта, подошёл сзади и болезненно провёл кончиком по горлу.
Последняя предсмертная улыбка застыла на моём лица и я, пав на колени, впервые заплакал от счастья.
Наконец-то, наконец-то наступило избавление от всех тягот, но почему белый свет резко бьёт в глаза?!
Почему сирена так близко?! Зачем вы пытаетесь меня спасти, погодите?! Не нужно пришивать отрезанную голову бездарности обратно! Оставьте как есть...пожалуйста...