Упыри

    Игра в дурачка с подтасовкой была,
  Портвейн весь распит, далеко до утра...
  А им "жажда" глотки лужёные жгла,
  Не помнят злодеи и частичку добра...

  А денег ведь нет, блеснул кухонный нож,
  Резко хлопнула дверь и всё дальше порог...
  Кровь пролилась в угоду перепившихся рож
  С нетерпением ждал их тюремный острог…
                Авт.               


    За почерневшим от времени столом сидела пьяная компания. На пальцах рук у всех, сидящих синели набитые перстни.  Пребывавшие за столом, никогда и нигде не работали, да и не будут, всех полностью устраивает тот образ жизни, который они ведут. Работать им, да и, правда зачем, если и так всё хорошо.
    Вся кухня представляла на взгляд нормального человека, совсем уж удручающее зрелище: царили бардак и грязь, впрочем, находящихся там это вполне устраивало. В данном доме давно стало нормой и не только это. Там, иногда ходили в угол по малой нужде, а бывало и не по малой. Воздух был наполнен зловонием: немытые человеческие тела, испражнения, впитавшийся за многие годы в стены перегар и табачный дым, смешанные с вонью гниющих бытовых отходов.
    За столом было шумно и весело. Шла картёжная игра в дурака, сопряженная с распитием спиртного. Пили дешевый алкоголь прямо из пластиковой полторашки марки "три топора". Алексей, сделав добрый глоток из горла бутыли, громко крякнул и одобрительно произнёс: "Бродяги, убойное пойло! Реально по шарам бьёт!" Все остальные, одобрительно загомонили. Суть да дело, а портвейн кончился. Вот тогда Валера и сказал своему корешу по зоне Алексею: "Пошли, перетрём, базар есть". "Чё за дела?", - ответил тот. "Дела у прокурора, а у нас делишки", - сразу осадил Алексея Валера. Они встали, отошли в сторону от стола, после чего долго и тихо разговаривали. В суть их общения никто не вникал, да и зачем, когда все были заняты своим разговором, о том, что ещё добавки надо и где её взять, а то одной полторашки на шесть ртов мало. Трубы всё ещё горят, толком даже не подлечились. Нутро ещё требует смазки после вчерашнего бодуна. В это время к столу вернулся Алексей, взял большой кухонный нож и молча, вышел из дома. Вслед за ним ушел Валерий...
  По соседству с вышеуказанным злачным местом доживали свой век престарелые ветераны Великой отечественной войны: Иван Матвеевич, перешедший девяносто шестилетний порог и его жена Ефросинья Серафимовна, достигшая девяностодвухлетнего возраста.
 "Чую, энти черти, теперя до утра глаз сомкнуть не дадут", - произнёс недовольно старик и продолжил: "Ишь, как разгулялись ироды проклятые! Лучше бы работали, где, так нет же! Дубиной работать не загонишь! Дожили... В наши времена, мать, их к ногтю сразу бы прижали, а ныня дерьмократия, тьфу, ну никакой теперя управы на них нет! Эххх!
      Ефросинья поняла, что он сетует не только на распоясывавшихся алкашей, а вообще в целом на всю их такую трудную и совсем не простую жизнь - тогда, и очень горемычную, и беззащитную - теперь. Она думала: "Какая нелёгкая долюшка обоим легла на плечи: война, да и после войны было не легче... Ах, любовь, да уж, любовь, могли же мы встретиться с тобой Ваня ещё в войну, рядом ведь воевали на одном фронте, да могли, но мы так и не встретились... Повстречали друг друга совершенно случайно, когда из руин Сталинград восстанавливали после войны. И никакая сила нас больше разлучить не могла, так мы свой век с тобою и прожили, а теперь получается, что осталось доживаем» ...
      Он продолжал браниться: «Так бы их перетак! Прут всё, что плохо лежит -  черти окаянные! У кого кур, у кого что! И всё чтобы бухло с закусью добыть. Вся жизнь у них: от одного «срока» до другого, и мать, плевать они хотели на твои и мои ордена и медали, на всю страну нашу, да и на родню свою, а что про нас говорить - чужих людей. Хамьё!» Она не отвечала и продолжала, молча размышлять: остро вспомнилась вся война, сколько ребят и девчат осталось там... В неизвестности... Навсегда... Вспомнилось: как в семнадцать лет стала Ворошиловским стрелком... Когда? Да в тысяча девятьсот тридцать девятом. А потом снайпером была с начала войны и до самой Победы... Первое ранение. Первый орден. Победа. Сожженный и разбитый совсем Сталинград. Колхоз родной. Свадьба, да и чего только в нашей жизни не было, а всё пережили. Так всю свою жизнь, оба отечеству и отдали мы без остатка, а сколько нам отмеряно ещё? Теперь каждый день может последним стать.
      Размышления Ефросиньи оборвал неожиданный и громкий стук в дверь! Она даже вскрикнула непроизвольно. Потом громко отозвалась: «Кого это черти к нам среди ночи принесли?» За дверью раздалось: «Это же я, Алексей, одноклассник внука вашего, тот который с зоны недавно «откинулся», ну что, узнали меня? Откройте! Поговорить надо!»  «Ваня открой», - попросила она своего мужа. - Ведь не угомонится, так и будет барабанить, наверное, денег станет просить или поллитра. «Ладно», - ответил он. - Отворю!" И кряхтя с большой неохотой и трудом, встал с кровати и подошел к двери, которая была заперта на старинный кованый засов. Дед отпер её и впустил ночного «гостя». Алексей, войдя, резко толкнул старика в сторону от себя и подошел к стоявшей рядом старухе. За ним вошел Валерий с большим молотком в руке. Престарелый ветеран зло крикнул обоим: «Что вы творите! Вон пошли из моего дома! Ироды проклятые!» Алексей повернулся к деду и, подойдя к нему, резко дёрнул левой рукой его на себя. Острая боль обожгла внутри живота Ивана Матвеевича, и он с трудом произнёс: «Что же вы делаете? Сволочи!» В этот момент ему вниз живота глубоко вошёл большой кухонный нож, по самую рукоять...
      У участкового старшего лейтенанта милиции Боброва Андрея день не задался с самого утра. Во время утренней планёрки начальник отдела внутренних дел - подполковник Рылов, который раз, совершенно необоснованно придрался к нему. Андрей с надеждой ждал, когда - же всё это закончится, казалось, что начальник предвзято вцепился именно в него, словно бультерьер и медленно пережевывает, стало просто невыносимо...
     - Бобров?! Сколько тобой было выявлено преступлений за неделю?
- Три кражи и три угрозы убийством.
- Сто пятьдесят восьмые, по какой части?
- По третьей.
- Да ты чё! А где по первой части? Ты, что не знаешь, что по первой части показателей не хватает. Ну, чё? Как ни чё, так и ничё? С тебя до конца недели ещё три выявленных сто пятьдесят восьмых по первой части! А сто девятнадцатые это вообще не преступления! Они же явные! А я с тебя требую с начала недели только инициативно выявленные!
- Как это сто девятнадцатые не преступления? Ведь уголовным законом - угроза убийством преступлением признаётся, и за это судят, и срок реальный дают! Начиная кипеть от раздражения, ответил он подполковнику.  Тот стал громко бить обеими руками по столу и излагать, уже обращаясь ко всем сотрудникам: - Тут вообще только я один работаю, никто не работает, совсем никто не хочет работать! Вся служба участковых деградировала совсем. В актовом зале повисла гнетущая тишина, а участковый подумал: «Совсем что - ли у него крыша едет, как с ним работать вообще возможно. Сидел бы себе дальше в начальниках штаба, бумажками ворошил, так нет же, начальником стал. На земле бы поработал хоть немного, понимал бы тогда, что это такое, статист хренов».  Его мысли резко оборвал начальник ОВД, еще раз придравшись к нему.
- Сколько протоколов у тебя по линии незаконного оборота наркотиков, сколько по алкоголю, сколько оружия изъято за неделю?
- Да у меня вообще на участке торчков нет, последний еще месяц назад от передоза загнулся,  на кого я буду там протоколы писать?
- Сами на себя пишите! Я требую, чтобы были показатели! Системой оценки вашей работы являются только показатели! Сколько всего у тебя протоколов за неделю?
- Всего четыре протокола составил. Два - за распитие спиртных напитков в общественном месте, один за мелкое хулиганство, один за нахождение в состояние алкогольного опьянения.
- Да, ну и что! Это не показатель твоей работы! Я знаю - ты можешь работать лучше! А где протоколы за вовлечение несовершеннолетних в распитие?
- Так у меня сорок два материала есть на исполнении - когда мне ими заниматься? - участковый отвечал ему раздраженным тоном, думая при этом: «Когда - же эта планерка кончится, наконец».
- А что вы ко мне так придрались, спросите вон у других участковых, есть ли хоть один из них, кто хотя - бы одно преступление на этой неделе раскрыл? Ни у кого раскрытия нет кроме меня!
- Я с тебя спрашиваю сейчас. Ты что меня учить будешь с кого и когда, и что мне спрашивать, выговор тебе, с занесением в личное дело за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей! Начальник кадров незамедлительно подготовьте приказ о наказании! Незамедлительно я сказал! Больше Андрей ничего не стал отвечать начальнику, думая при этом: «Вот так и бывает всегда: придёт сухарь на высокую должность и всю жизнь может испортить, а этот вообще два в одном. Сухарь, да ещё и самодур одновременно, наверное, увольняться пора, терпение совсем лопнуло! И всё же не сдержался и, наверное, слишком резко ответил Рылову: «Товарищ подполковник, что такого я вам сделал, почему вы постоянно и совсем необоснованно придираетесь ко мне! Ни за что объявили взыскание!» На что тот ответил: «Бобров ты мне категорически не нравишься, и вообще в нашем отделе только две беды – есть одна, а это именно ты и другую я не знаю!» Андрей, окончательно доведённый до бешенства Рыловым, уже слишком резко ответил ему, что он не девочка, чтобы тому нравится. Подполковник обжёг Андрея ненавистным взглядом и произнёс: «Я всё равно тебя сломаю, все «легли» под меня, и ты ляжешь! «Не лягу»! - зло ответил Андрей, подавляя, возникшее вдруг, очень сильное желание вынуть из кобуры штатный пистолет Макарова и выстрелить прямо в лицо этой скотине. Подполковник встретился взглядом с участковым и, словно прочитав что - то в его глазах, неожиданно резко вздрогнул, но продолжил:
- Буду требовать с тебя до конца недели выявить следующие преступления: одну сто пятьдесят шестую, три - сто пятьдесят восьмых по первой части и протоколы. Задача ясна?»
- Ясна!
- Садись Бобров, - ответил он и продолжил в таком же духе общение с остальными участковыми, вывернув каждому сотруднику наизнанку всю душу...
      - За что Алеша? - единственное, что успел с трудом, выдавить из себя смертельно раненый ветеран, начав заваливаться на своего убийцу. Алексей резко дёрнул кухонный нож, находившийся в нижней части живота острием вверх. Вверх и на себя, а свободной рукой сильно оттолкнул умиравшего назад. Нож располосовал живот до самой грудины, и все внутренности вывалились наружу, во все стороны, в том числе и на лицо, руки и одежду Алексея полетели брызги крови. Дед Иван упал на спину и, не издавая, ни единого звука стал судорожно подтягивать руками свои внутренности к животу. По ногам пробегали судороги. В этот момент раздался душераздирающий вопль бабы Фроси, и она стала громко кричать: «Убили!» Находившейся рядом с ней Валера изо всех сил ударил её тяжелым молотком по голове.
       Алексей сразу почувствовал дикое возбуждение и одновременно озверел от вида чужой крови, и сев рядом с дедом, левой рукой придавил его тело к полу, а правой изо всех сил наносил и наносил беспорядочные удары в шею, грудь и лицо старика. Нож перерезал шейную артерию, и сильная фонтанирующая струя крови окатила убийцу с головы и до ног, который продолжал наносить беспорядочные удары по уже обездвиженному телу. На губах старика появилась кровавая пена.
       В этот момент Ефросинья издала глухой стон и Алексей, с лица которого струйкой стекала чужая кровь - стал похож на настоящего упыря из фильма ужасов - произнёс: «Добить надо!» Валерий был таким - же конченным отморозком, как и Алексей. Он и без его слов, собирался добить её, и на голову несчастной, престарелой женщины посыпались множественные удары чудовищной силы. Валерий наносил их своим, тяжелым молотком. От ударов во все стороны разлетались фрагменты костного и мозгового вещества и брызги крови. Когда на месте черепной коробки образовалось кровавое месиво, он с особым ожесточением продолжал наносить удары по её лицу. Покрытые кровью упыри в человеческом обличье - нервно и радостно хохотали, глядя, как вокруг трупов убитых ими стариков образуются лужи крови. Никаких чувств, похожих на угрызения совести или раскаяние и сожаление в душе они совсем не испытывали, да и была ли у них душа? Возможно, что её у них и не было совсем - никогда. Наоборот, им стало радостно. Когда кровавое наваждение спало и пришло облегчение, упыри, посмотрев друг на друга, еще раз нервно засмеялись, и стали переворачивать вверх дном всё имущество зверски убитых. Убийцы нашли деньги в сумме двадцать тысяч рублей и боевые ордена с медалями. Больше ничего ценного в доме ветеранов не было. Валера решил заглянуть в холодильник, а Алексей полез в подпол. Из подпола раздался обрадованный голос Алексея: «Ништяк! Тут водяры целый ящик стоит! Нам теперь за бухлом даже идти не надо!» На, что ему в ответ: «А я закусь нашел!» Там же, они сразу и распили одну бутылку водки. С облегчением перекурили. Алкоголь окончательно ударил в головы обоих и они, как были все в крови, так и вернулись в покинутое ранее злачное место. Где уже находились все остальные, которым пока так и не удалось добыть спиртного.  «Откуда бухло, что случилось, почему вы оба в кровище с ног до головы?» -  спросили они. Алексей и Валера с особым цинизмом сообщили им: «Да старичков, соседей ваших замочили, а что?» «Да плевать нам на них - бухать давай!», - ответили им. Пьянка продолжалась до тех пор, пока не допили последнюю бутылку и кто, где, так и попадали. Спиртное окончательно свалило всех с ног, время приближалось к четырём утра, начинался рассвет...
          Андрей возвращался домой после полуночи, весь день был потрачен впустую и совсем не принес результатов. Войдя в дом, увидел, что жена уже крепко спит. Будить её он не стал. Настроение было самым отвратительным и паршивым. Достал из холодильника не начатую бутылку водки. И решил допить её. Пока пил в голове рождались беспокойные и беспорядочные мысли: «Как достало всё! Совсем терпения моего нет. Всё — увольняться пора. Завтра же рапорт подам. Вся эта система доконала меня! Вот почему всё так, когда преступлений и правонарушений не совершается гражданами — это плохо, ведь на самом деле это же очень хорошо, а получается наоборот, что совсем плохо. Оказывается для суточной сводки надо обязательно, чтобы было происшествие, как будто нельзя указать в сводке, что за сутки ничего не случилось! Какой - же это бред! Полнейший бред» ...  Водка помогла ему только немного расслабить перегруженную нервную систему. Бобров быстро побрился, искупался и, заведя будильник на утро, полностью обессиленный провалился в тяжелый, тревожный сон.
          Около трёх часов ночи он подскочил на кровати как ошпаренный! Сразу появилось острое нехорошее предчувствие! Оно всегда появлялось только, если случалось, что — либо серьёзное. Тогда у него всегда возникало ощущение, что внутри живота всё ходит ходуном, затылок покалывало. Не хуже, как у волка на холке: начинали вставать дыбом волосы. Когда это проявилось, он и сам не помнил, и не сразу понял, что это и есть его чуйка. Потом научился понимать это состояние и мечтал избавиться от него, но так и не смог. Начав быстро собираться - случайно разбудил жену. Мария спросила у него: «Что случилось?» И в этот момент в голове четко обозначилась мысль: «Убийство!» Андрей ответил: «Убийство я снова чую, скоро с дежурки звонить будут». Одевшись, открыл сейф, достал пистолет Макарова, вставил в рукоять обойму с патронами и привычно опустил его в кобуру, туда - же отправил и запасную обойму. И буркнув жене: «Мария не до тебя мне сейчас!» Заварил кофе, но не успел выпить даже половину кружки, как раздался звонок телефона. Андрей сразу ответил:
- Слушаю Вас!
 Звонил оперативный дежурный майор Лансков.
- Получена информация от граждан, о том, что на улице Рабочая сто девятнадцать в доме Матвеевых были громкие крики и шум. Проверить надо. Поезжай и уточни, потом отзовонись мне.
- Сам не могу за рулем ехать — Иваныч, я бутылку водки вчера залудил. Пришли дежурку! На улице у своего дома буду ждать.
- Тогда собирайся! Минут через десять подъедет к тебе дежурка!
- Иваныч, давай сразу, я уже полностью собрался и готов к выезду!
- Ты вооружился?
- Конечно.
- Ну, ты даешь! Что снова чуйка?
- Да! Чую я, убийство у нас.
И Андрей услышал, что майор обратился к кому-то, неизвестно к кому, находившемуся в дежурке: «Бобров есть, Бобров! Чуйка у него такая, как убийство, где или ещё что - так он уже всё наперёд знает!» И уже Боброву - Типун тебе на язык! Лучше бы не было, выходи, сейчас подъедет, всё удачи! Андрей положил мобильник в карман и повернулся к Марии, стоявшей рядом. Быстро обнял её и поцеловал в губы. Далее произнёс:
- Ну, извини, ну видишь сама, как всё получается.
- Ну что ты заладил, извини, да извини, что я не понимаю, что ли? Всё иди уже. Иди - И подумала - Как же сильно я устала вот так постоянно быть одна и ждать. Лишь бы ничего с тобой не случилось. А он уже выходил из дома.
         К дому участкового подъехал милицейский уазик (буханка) и остановился. Андрей сел сбоку водителя - младшего сержанта Иванова и поздоровавшись, сказал ему: «Сергей, что — то уж слишком ты сонно выглядишь, езжай, пожалуйста, поаккуратней. Всё трогай». Уазик, урча мотором, помчался на адрес...
     Остановились возле домовладения Матвеевых. «Покемарь, пока я буду информацию проверять», - сказал участковый водителю и, хлопнув дверью, ушел. Начинало рассветать.
       Войдя в дом, повидавший многое за свои милицейские годы, Андрей просто остолбенел: весь коридор был забрызган кровью... На полу недалеко друг от друга лежали в лужах собственной крови, растерзанные тела престарелых ветеранов. На полу явно выделялись кровавые следы от подошв обуви двух человек. Ему сразу ударил в нос специфический, неприятно-отвратительный запах человеческой крови и плоти. Резко кольнуло сердце, и он опустился на корточки у стены. Бобров закурил дрожащими руками сигарету, глубоко затянулся и подумал, вот и я, точно, когда-нибудь окочурюсь, сердце может не выдержать. Через некоторое время он всё же взял себя в руки, если в этой ситуации вообще можно взять себя руки, достал мобильный телефон и позвонил в дежурку и, произведя визуальный осмотр места происшествия, максимально чётко доложил майору Ланскову о происшествии. Тот зло выругался и произнёс: «Вот это ЧП, мы все теперь в жопе! Всё, жди следственно оперативную группу и прокурорских».
        Минут через сорок прибыла оперативно следственная группа и приступила к работе. Потом стали подъезжать прокурорские и подъехал начальник милиции, все забегали, суета и суматоха. Зональный оперуполномоченный уголовного розыска и участковый пошли опросить проживавших неподалёку алкашей в тот самый, вышеуказанный злачный дом. Совершенно не предполагая, кто — же мог совершить такое зверство, да и зачем - зачем было убивать их. Да еще и с такой жестокостью.
      Подходя к злачному месту Бобров, сказал оперу: «Вот такие дела брат, откуда, только столько злобы и ненависти в людях, да и люди ли они? Нет, это не люди, а самые настоящие упыри в человеческом обличье, таких не судить, а сразу стрелять надо!» «Согласен!», - ответит он.
       Войдя в данный дом (дверь была открыта), оба сразу поморщились от зловония, ударившего в нос, и закурили. Так и вошли на кухню, и там им открылась следующая картина: на полу, возле стола лежали в состоянии сильного алкогольного опьянения местные забулдыги, а один храпел прямо под столом. У двоих вся одежда и обувь была покрыта бурыми, подсохшими пятнами, похожими на кровь...
           Дальнейшие события развивались так, как и бывает в таких ситуациях: виновные были осуждены на долгий тюремный срок и отправлены в колонию строго режима, где и находятся в настоящее время, и обратно вернутся ещё не скоро. Начальник отдела внутренних дел и начальник отдела кадров получили незаслуженные ордена.  Участковый инспектору Боброву объявили строгий выговор с занесением в личное дело за плохую профилактику тяжких и особо тяжких преступлений. После чего он беспробудно бухал с горя целых три дня, в течение которых его никто не тревожил совсем, и он ещё не знал, что впереди ждали ещё несколько тяжелых лет этой грязной и неблагодарной работы.
     И, всё же Боброву даже спустя прошедшие годы, всё равно больно и очень горько вспоминать этот черный день. И ему искренне жаль убитых стариков. Пусть им земля будет пухом и вечный покой.
     В рассказе сознательно использованы просторечия, местный казачий диалект и милицейский сленг.
     Название населённого пункта, место и время кровавой бойни по этическим соображениям сознательно не указано. Все имена и фамилии изменены. Основано на реальных событиях.

                Только время летит всё стремительней вдаль...
                Сердце бьётся в груди в нём немая печаль...               
                Как забыть эти дни и поверьте: как жаль,
                Что невинных людей режет всякая шваль!