И цветы, и шмели...

 
     Летом 1981 года я оказался в Якутске, потому что работал с весёлыми чертями – плотогонами. Из Ленска мы перегоняли плоты до устья Лены, до посёлка Тикси, где начиналась головокружительная ширь океана. А деньги за работу плотогоны  вынуждены были получить в Якутске. И вот мы ждём, томимся.  Плотогоны начинают «керосинить», общагу ставить на уши.  И пошёл я в библиотеку. Много чего перелопатил, перелистал,   а потом…  Короче говоря, в  библиотеке Якутска я тогда  своровал книгу Ивана Бунина. Ну до того влюбился в его стихи, что  не мог расстаться  с книгой, а купить – проблема. Стыдоба, конечно, была невообразимая. Но и радость ворюги была несказанная. И спал я с той книгой, как с любимой женщиной. И всю назубок затвердил, всю зацеловал. Помню, бродил по каким-то задворкам Якутска, по  крапивам, полыням, ночевал на старых полуразбитых дачах или на дебаркадере, только чтобы не идти в попойку  общаги плотогонов.  И всегда мне сердце грела книжечка под сердцем –  стихи Ивана Бунина.  В принципе, через недельку можно было бы  вернуть эту книгу – я всю её знал на зубок. Только стыдоба не позволяла. Я тогда ещё краснеть не разучился…  А сколько потом было всякого, за  что я краснел и даже в зеркало старался не глядеть? А потом разучился краснеть. Притерпелся.  И вот теперь, когда башка белым-бела, я думаю: а срок-то приближается. И отвечать-то надо за всё содеянное. Ведь Господь сына блудного спросит. Как там прописано у твоего любимого поэта, тобою сворованного в юности? Ты ещё помнишь?

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет – Господь сына блудного спросит:
"Был ли счастлив ты в жизни земной?"
И забуду я всё – вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав -
И от сладостных слёз не успею ответить
К милосердным коленям припав...