Рождество по заказу

                «Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса,
                Кто ни во что не верит, даже в черта назло всем…»
                В.С. Высоцкий «Песня о переселении душ»

               



                -1-

  -Ну почему именно мне так везет –в рождественские каникулы торчать на работе? -
     думала Любовь-руководитель одного из подразделений крупной компании.

  Ответ на этот вопрос уже был получен из центрального офиса в виде жестких высказываний начальствующей дамы, у которой были свои планы на это замечательное время, а посему все обязаны были бросить свои интересы на алтарь исполнения ее желаний. Такой стиль руководства прижился в компании с незапамятных времен и все, кто пробовал отстаивать интересы собственной персоны, уже давно занимались этой деятельностью в другом месте.

  Смахнув навернувшуюся слезу, она продолжала готовить документы к аттестации сотрудников.

  Этим творческим процессом Любовь занималась в компании с внезапно обретенным по воле руководства замом. Юлия, так звали этого необходимого специалиста, в недавнем прошлом сама возглавляла подразделение компании, но, в силу обстоятельств, произведя неоднократную перемену мест своего служения, была вынуждена вернуться в альма-матер. Только соответствующие вакансии были заняты и ей пришлось занять место зама с перспективой карьерного роста в рамках своей компании.
  Занятые столь важным делом коллеги, к тому же испытывающие симпатию друг к другу, еще не подозревали обо всех коллизиях, которые уже поджидали их.
  За окном кабинета, в котором кипела творческая работа, стоял на редкость погожий зимний день и, изредка поднимая голову от бумаг, обе женщины с тоской оценивали свои перспективы провести хотя бы часть такого прекрасного дня на свежем воздухе.

 -Знать судьба такая! -горестно вздохнула Любовь, продолжая заполнять и корректировать анкеты.
 - Судьба! -снова повторила Любовь, и разговор перешел к этой трепетной теме.

  Обе женщины, в принципе, верили, что чудеса на свете бывают и даже имели практическое соприкосновение с оными. Обмениваясь информацией, они продолжали рисовать цветными карандашами линии роста в анкетах нерадивых сотрудников, которые должны были сами сдать руководству полностью готовые планы и схемы, однако, в канун Нового года, утруждать себя подобной ерундой не стали.
 
  Работа была творческой, ибо каждый аттестуемый перед лицом строгой комиссии должен был выглядеть патриотом родной компании и активно развивающейся личностью. Видимость этого и создавали красные, синие и зеленые линии, показывающие приоритеты направлений развития данной особи.

  Прекрасный день за окном начал меркнуть- зимний световой день в северной столице, а именно там происходило действие, очень короток- это расплата за поэзию Белых ночей, воспетых поэтами. Почему не пишут оды Полярной ночи? Может быть сказки Шахерезады в этом случае переросли бы пятнадцать томов?

 - Здорово было бы встретить Рождество на Валааме! -мечтательно сказала Любовь, и сама удивилась этой бредовой идее, даже не залетевшей ей в голову, а порхающей в какой-то неосязаемой реальности. Коллеги завертели головами, пытаясь увидеть того, кто эту мысль принес, но в офисе они были одни.

  Звонок мобильника разрядил обстановку, напомнив о реальности окружающего мира.

 -Привет, дорогой! -говорила Юлия,
 -Ты не поверишь: сидим с Любушкой на работе, готовимся к аттестации. Спасибо, и тебя с наступающим Рождеством! Ждем, конечно! А главное для нас чудо - это аттестацию пройти хорошо! Тут у нас на нервной почве помешательство коллективное, Любушка говорит, что хочет Рождество на Валааме встретить! Прикинь! Что??? Можешь организовать?

  Женщины переглянулись. Похоже на рождественскую шутку.

  Для справки: остров Валаам, а точнее Валаамский архипелаг находится в северной части Ладожского озера и сообщается с материком водным транспортом (в весенне-летний сезон) и воздушным (в зимний период). На острове находится Валаамская обитель с несколькими действующими скитами, архипелаг является местом паломничества православных христиан. Посетить острова можно с организованной экскурсией, либо индивидуально с благословения отцов церкви. Сейчас зима и судоходство на Ладоге давно закрыто, а самолет для нас организовать…круто, конечно, но….

 - В общем, к делу!
 -Ладно, Юль, не переживай! - если ИМ (Любовь махнула рукой куда-то в потолок) это нужно, то мы там окажемся.

  Очень не хотелось снова приходить в офис в эти праздничные дни и нужно было закончить работу, несмотря на полную темень за окнами.

 -Ну вот, еще одно последнее сказанье и летопись закончена моя! -      процитировала Любовь, потягиваясь в высоком кожаном кресле.

  Звонок мобильника гремит в притихшем офисе и гулко отзывается во всем пустом здании.
 -Да ладно! Серьезно, что ли? А что с собой брать?  - Юлины глаза выражают изумление, близкое к стрессу.
 - Погоди, мы сейчас это обсудим, и я тебя наберу, -  она отключила мобильник.
 -Нас там ждут! Что будем делать?
 -Где ждут?
 -На Валааме! Серега созвонился с кем-то и договорился. Нас ждут.
 -Давай с этого места поподробнее. Какое отношение Серега имеет к Валааму?

 (Серега- очень брутальный мужчина с недавних пор работает в центральном офисе водителем и, как и многие, неравнодушен к Юле. О его предшествующей деятельности никто ничего не знает)

 -Оказывается он несколько лет работал начальником службы безопасности Валаамского монастыря и дружен с настоятелем, в настоящее время там находится его дочь.
 -А как же мы туда доберемся?
 - Серега сказал, что для паломников ходит небольшой катер от Приозерска и нас возьмут на него.
 -Фантастика! А до Приозерска как? Электричкой? Только я даже не подозреваю где у них порт?
 - Серега сказал, что сам бы нас отвез, но у него другие планы.
 - Ладно, Юль, прорвемся. Давай завтра в 9 в метро встретимся и на электричку успеем, а там, бог даст, и порт найдем!

  Ошарашенные неожиданной возможностью и плохо понимая во что ввязываются, коллеги отправились по домам: собираться в нечаянную поездку с неясными перспективами. Ясно было одно, и это не вызывало споров, если ждут-надо ехать.


                -    2   -



   Биг Босс чувствовал себя скверно. Не то, чтобы организм расстроился, просто было ощущение какой-то пустоты, неустроенности что ли. Шел четвертый день нового года и по какой-то дурацкой воле правительства, решившего, что россиянам хорошо то же, что и американцам и ежегодно отправляющих половину работающего населения в вынужденный рождественский отпуск, он тоже оказался не у дел на столь долгий период.
  Правда основная масса отпускников поневоле уже приспособилась к зимним отпускам и, как его жена, с легкостью упорхнули в теплые края, добирать моря и солнца, которого так не хватает в суровом северном климате. Раньше и он был не прочь попутешествовать и поразмышлять под шелест набегающей волны, но ушедший год потребовал от него серьезного напряжения сил и умения всегда показывать наилучшие результаты в работе, ибо только этим и оправдывалось его высокое положение в компании. В итоге вовремя забронировать путевку не было возможности, да и сразу после окончания праздников его ждала заслушка перед московским руководством и расслабляться было некогда.
  Но в этот вечер ему категорически не работалось и даже любимые компьютерные игры не давали привычного расслабления. Он нервно прошел на кухню, машинально открыл холодильник, но ни пить ни есть не хотелось. Посмотрел в окно - по проспекту шли люди, у некоторых в руках были бенгальские огни, кто-то смеялся, у сквера на противоположной стороне компания молодых людей открывала шампанское и весело комментировала это незаурядное событие. Во всем чувствовался праздник, только у него на душе было сумрачно. По всем телеканалам развлекали публику изрядно постаревшие и надоевшие звезды, которые таковыми сами себя и нарекли и, теперь вынуждены постоянно занимать эфир, чтобы не дать дорогу молодым и истинно талантливым певцам и музыкантам. Он отшвырнул пульт и снова прошелся по комнате.
  Позвонить кому-нибудь да в гости напроситься? Он понимал, что нет у него таких друзей, которые с радостью примут его в любое время и с любым настроением.
  Странно, но в юности у него были друзья, общие интересы, а затем целеустремленность в построении карьеры вытеснила всех за рамки его интересов и к сорока годам он уже знал чувство тягчайшего одиночества.
  Он взял наугад книгу из массивного книжного шкафа, бывшего скорее атрибутом успешной жизни, нежели хранилищем книг. Прочел название: «Как праздновали Рождество на Руси», начал листать, перемещаясь в красиво обставленную белой мебелью и такую неуютную спальню, и погрузился в чтение, плавно перешедшее в сон.
  В этом странном сне младенец Иисус протягивал к нему руки и плакал. Одновременно он слышал плач кого-то из директоров, кого он жестоко разнес на предновогоднем совещании. И богоматерь гладила его по голове и увещевала быть хорошим мальчиком.
  Он снова ощущал себя ребенком беспечным и счастливым просто потому, что есть он, есть мама и папа, утром встает солнышко и мама по воскресеньям печет вкусные пирожки. И он сам мог обнять и утешить младенца, погладить его по голове и сказать, что нам всем повезло, что он пришел в этот мир. Но тут вошли волхвы и, голосами московского руководства, стали восхвалять пришествие Христа. Один из них пристально посмотрел на Биг Босса, в просторечии именуемого Дмитрием, и грозно спросил:
 -А ты зачем сюда явился?
  Он открыл глаза. Серое питерское утро заглядывало в окно. Находясь еще под впечатлением сна, он прошел на кухню и залпом выпил стакан воды. Вернулся в кровать, однако закрывать глаза побоялся, чтобы не вернуться в тот сон. Как тоскливо то!
  Как-то так получилось, что свою нужность и ценность он ощущал только на работе.
  Водрузив себя в широкое белое кресло и включив компьютер, он осознавал, что живет.
   А когда секретарша приносила традиционный утренний кофе, его самооценка занимала соответствующее высокое положение – он босс в крупной компании, его не любят и боятся подчиненные, его не любит, но уважает руководство, и он вершит судьбы. ВСЕ!
  Возможно, это не очень ему нравилось, но так уж повелось, и поменять это ему уже не дано, а менять компанию, как поступили некоторые его недальновидные коллеги, скитающиеся ныне по рынку труда, он не намерен.
  Наконец за окном стало достаточно светло и можно позвонить кому-то и поздравить с праздником. Он отдавал себе отчет, что его звонок в выходные не доставит радости сослуживцам, а тем более подчиненным. К тому же понимал, что и сам не удержится в роли хорошего парня, а сорвется в привычную колею спроса и ответов.
  Оставалось одно-набрать номер Юльки, с которой, несмотря на ее нынешнее подчиненное ему положение в компании, можно было поболтать как с другом детства.
  Юлька не сразу взяла трубку, и он уже успел понервничать, но вот раздалось знакомое
 -Да, дорогой, слушаю!
 - Привет, с праздником! Ну, как к аттестации готовитесь? –черт, я же не об этом хотел говорить,
 - Нормально. Сейчас мы с Любушкой в метро встретились и вот, на Валаам едем на Рождество! Справимся, конечно, с Божьей помощью- то! Ну ладно, не скучай, пока!

 -Вот и Юлька меня не поняла, подруга детства называется. И как это они на Валаам доберутся? -  он снова погрузился в невеселые размышления.
  Странные они эти женщины, такие разные, играющие столь разные роли в задуманной им постановке, и, надо же- подружившиеся и вместе едущие в какую-то странную поездку.
  Он вспомнил, как в его царство ворвалась Любовь с предложением создать новое подразделение. Каким энтузиазмом горели ее глаза! Как азартно она составляла бюджет этого подразделения и набирала туда единомышленников, увлеченных, как и она, идеей развития нового для него направления. Его удивляли эти увлеченные люди, которые с такой самоотверженностью работали над реализацией своей общей идеи. Он привык работать исключительно за деньги и четко направлял свои усилия только в денежные проекты.
  План они себе поставили серьезный и он с интересом наблюдал за развитием этой команды. Ему пришлось убедиться, что энтузиазм города берет, когда вновь созданное подразделение в рейтинге компании оставило далеко позади многие другие.
  Ему пришлось задуматься о дальнейшем расширении подразделения и, может быть, о создании дирекции, только потянет ли его Любовь?  Энтузиазм дело, конечно, хорошее и на первых порах вполне допустимое, но пора ставить их в жесткие рамки реальности и включать в общую машину зарабатывания денег для компании и его лично.
  И тут на его голову свалилась Юлька. Она всегда появлялась и пропадала неожиданно.
  Вспомнилась их школьная встреча на катке, как погнавшись за подругой, он догнал очаровательную девушку, именно тогда он увидел в ней женщину. Он до сих пор помнит, как вспыхнули его щеки, и с этой минуты он стал одержим Юлькой.
  Она, как будто ничего не замечала, была по-прежнему школьным товарищем, а он не мог набраться смелости ухаживать за ней, как за девушкой.
  Сразу после школы она скоропостижно выскочила замуж за крутого делового мужика, который видел и ценил в ней ее женственность и нежность, а Диме пришлось довольствоваться ролью школьного друга. Пока он пытался принять существующую реальность, Юлька родила ребенка, развелась с мужем и, понимая, что уж теперь то праздник придет на его улицу, он пропустил момент ее второго замужества.
  В охоте главное не поимка зверя, а охота за ним.  Дима включился в нее с полной самоотдачей, он верил, что рано или поздно, но он поймает свою грациозную газель.
  Однако третье замужество он тоже пропустил.
   Необходимо, чтобы она постоянно была в поле зрения. И он дружил домами, вовлек ее в свою профессиональную деятельность, главное, чтобы рядом была. Вдруг (а с ней все ни с того ни с сего) Юлька круто меняет специфику работы и уезжает в другой регион. Больших усилий и эмоциональных затрат стоило вернуть ее под свое крыло.
  Вот и в этот раз, она позвонила и сказала, что готова вернуться в его команду после очередного двухлетнего демарша. Достойной должности в данный момент у него не было, но в продолжение своих раздумий о судьбе подразделения, возглавляемого Любовью, он предложил Юльке временно поработать ее заместителем. О дальнейшем плане развития событий знал только он.
 - Интересно, -подумал он,- а знай они эти планы, поехали бы так дружно в это странное путешествие? Во всяком случае надо держать их взаимоотношения под контролем.

                -  3  -

  Любовь слышала разговор и недоумевала, вроде как секретно они на Валаам отправились, а Юлька все Биг Боссу и выложила.
 -Юль, а чего мы здесь зависли, надо же к электричке идти?
 - Серега звонил. Сказал, что сам нас отвезет, и чтобы мы его подождали.
 -Ждем. Перспектива, в мороз добираться до неизвестного порта, меня не слишком прельщает.

  Сергей приехал через полчаса после этого разговора и все сразу как-то оживилось, задвигалось, все- таки мощнейшей энергией обладает этот парень. Его старенькая, раздолбанная девятка оказалась достаточно удобной, а управлял он ей мастерски.
  Выяснилось, что он гонщик и в ралли принимал участие. Так постепенно вырисовывался образ этого удивительного, смелого, доброго и все же какого-то неустроенного в этой жизни человека.
  Именно бурные события его бизнес-жизни и направили его в монастырские стены в поисках равновесия души. Однако там его таланты были замечены и направлены в нужное русло – он занимался не только организацией безопасности, но и созданием форелевого хозяйства, и подъемом затонувшего рыболовецкого судна.
   За интересной беседой время и расстояние пролетели незаметно и вот уже девятка стоит на берегу какой-то бухточки. Неподалеку находится бревенчатое здание, в которое то входят, то выходят из него немного странные люди в непривычных одеждах. Часть людей просто стоит на берегу, несмотря на серьезный мороз.
  Ладога медленно переваливает свинцовые, как будто укрытые плотной маслянистой массой волны. У берега качаются льдины и абсолютно невозможно поверить, что в этих стальных водах, на просторах сурового озера, несмотря на закрытие навигации, ходит небольшой монастырский катер.

 - Кто эти люди, Сергей?
 - Паломники, катер ждут.

  Ноги немного затекли и очень хотелось прогуляться. Женщины выбрались из машины, но мороз и ветер быстро указали им на неразумность этого поступка. Они быстро вернулись в теплое чрево девятки. Сергей, тем временем, побывал в домике и выяснил, что катер задерживается больше, чем на час.
 - Как хорошо, что мы в теплой машине сидим, а не на ветру стоим, как те люди - зябко поежившись, сказала Любовь.
 -У каждого свой путь, - заметил Сергей.
  Юлька молча сидела в машине, думая о чем-то, но оторвавшись от своих мыслей, уточнила, когда Сергей поедет обратно.
 -Как только посажу Вас на катер. Видите, сколько народа ждет посадки?

  Толпа на пристани разрасталась. Были даже паломники с детьми в колясках и было очень жаль этих малышей, которые вынужденно терпели холод и неудобства по воле их благочестивых родителей.
  Наконец показался катер, практически не различимый на волнах, ибо цвет его полностью совпадал с цветом воды зимней Ладоги. Он сильно обледенел за время перехода и опасно кренился на левый борт- зрелище было не из оптимистичных. 
  Катер бодро пришвартовался. Часть команды обкалывала лед, а другая занималась погрузкой и выгрузкой.
  На пристани стояла странная тишина, никто не сетовал, не жаловался, все просто стоически переносили холод. Было ощущение нереальности происходящего, как будто попали на страницы «Сталкера». Тишина и замедленные движения, как во сне, невероятно, что это происходит с нами и наяву.
   Плохо понимая свою роль в этом нереальном сценарии, женщины с опаской выглянули из машины, имея смутную надежду, что они смогут вернуться с Сергеем в реальный и теплый мир живых людей, пусть даже и с подготовкой к аттестации.

 - Выходите! - сказал подошедший Сергей, и они послушно последовали за ним.
  Не обращая внимания на толпу страждущих, Сергей уверенно взошел на корабль и направился к рубке. Любовь и Юлия покорно трусили за ним. Распахнув дверь и пропуская их вперед, он что-то говорил немолодому человеку в странной а-ля матросской куртке.
 - Пусть здесь сидят,- проговорил странный человек, оказавшийся механиком этого суденышка, по имени Василич. По крайней мере так он представился.
 - Счастливо добраться! – и Сергей пропал из виду.

  Коллеги огляделись. Место, где им уготовано было пережить переход на Валаам, представляло собой вполне уютную кают-компанию со столиком и диваном рядом с ним.
   Они разместились на диване. Вскоре к ним присоединились еще две женщины и через некоторое время дрожь корпуса корабля известила об отплытии. Любовь выглянула в иллюминатор и отшатнулась, увидев серые валы прямо у своего лица.
 - Хорошо, что иллюминаторы задраены,- подумала она.

   Вдруг ей стало весело - сработал ее азарт путешественника. Какое удивительное приключение! Только вчера они сидели в офисе над анкетами и не подозревали о существовании этого суденышка и Василича, а сейчас рассекают Ладожские просторы.
  Захотелось петь и она, не стесняясь присутствующих, запела. Одна из вновь прибывших женщин подхватила песню и сразу стало тепло и уютно по- домашнему. Василич предложил чай. На столе появился мед и пироги, женщины тоже достали нехитрые припасы и жизнь удалась! Страдала только Юлька, оказалось, что у нее морская болезнь.
  Выйдя из каюты в поисках туалета, Любовь увидела людей, сидевших на полу в узком коридоре и на ступеньках. На вопрос почему они здесь, один из пассажиров ответил, что в трюме душно и дети орут.
 Значит не все разместились так удачно, как мы!
 -Спасибо, господи, за наше удобство! – искренне воскликнула она и поспешила вернуться в кают-компанию к своим попутчицам, чаю и пирогам.
  За неспешной беседой попутчицы забыли о безлюдной Ладоге, о морозе и обледеневшем катере, и были удивлены страшным резким звуком царапающих обшивку корабля льдин- они входили в Монастырскую бухту. Лед здесь был очень прочным и не поддавался натиску отважного кораблика с громким именем «Николай Чудотворец».
   Возможно, благодаря имени своего великого покровителя, он и совершал благополучно столь опасные рейды по зимней Ладоге. На подмогу подошел буксир ледокольного типа «Александр Невский» и быстро проторил дорогу к пристани для «Николая Чудотворца».
  Было совсем темно, когда паломники стали выходить на пристань и подниматься в гору к комплексу монастырских строений. Василич добродушно прощался со своими пассажирами.
 -Когда поедете обратно, красавицы?
 -Не знаем пока, наверно после Рождества,-ответила Любовь
 - Тогда очень многие поедут, мы ведь каждый день паломников привозим. Ну вы тогда сразу ко мне приходите. Счастливого Рождества!

 -Куда нам идти? - спросила Любовь, ступив на монастырскую землю.
 -Не знаю, Сергей сказал, что его дочь нас встретит,- а вот и она,
 -Здравствуй, дорогая! Куда нам идти?
 -Я провожу,- сказала миловидная девушка в длинном, бесформенном одеянии. Она пошла к зданию, стоявшему на возвышении.
  Подхватив свои сумки, Любовь и Юлия двинулись за ней. Все, что с ними происходило с момента внезапно высказанного желания оказаться в Рождество на Валааме казалось сном, наваждением. Все их движения, перемещения и разговоры происходили в каком-то замедленном режиме и без контроля ума. Было ощущение, что они смотрят фильм про самих себя в открывшихся обстоятельствах. Не было никаких желаний, целей- просто движение, существование по чьей-то воле, и не было желания ни понимать, ни сопротивляться этому. Ум отключился, его смысл во всеобщем тотальном контроле над действиями тела не был востребован и, приняв всю бессмысленность сложившейся ситуации, он предоставил все воле случая, иногда именуемого высшими силами.
  Поднимаясь по лестнице, Любовь обратила внимание на стопку дров внизу и подумала, что паломники, наверное, должны таскать их наверх и топить печи. Скорее всего здесь нет центрального отопления. Однако присоединить к своей ноше еще пару поленьев ей не хотелось. Сколько этажей они прошли по крутой лестнице неизвестно, но вот открылась дверь, и они вошли в большой коридор.

 -Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Чаю хотите? У нас всегда горячий чай, вот в этом чайнике, а в шкафчике чашки, сахар и всякие печенюшки на столе,-щебетала девушка очень приятной наружности, проводя их в закуток, гордо именуемый кухней-столовой.
  Не понимая, что им делать, путницы присели на стулья в этой гостеприимной кухоньке. После долгой переправы и вкусного чая, приготовленного Василичем, хотелось только снять одежду и лечь, втянув ноги.
 
  Отец Александр, высокий, сухощавый священник, занимающийся размещением паломников, вошел в коридор и быстрым взглядом окинул вновь прибывших. На первый взгляд все было как всегда: притихшие, с потухшим взглядом люди, приехавшие отмаливать грехи или испросить благословения на свои нехитрые дела, усердно читали молитвы перед походными иконами на аналоях, расположенных в нескольких нишах вдоль коридора. Двигались они, словно тени бестелесные, не издавая ни звука, ни шороха. Все как обычно, и все же была какая-то другая нотка в общем настрое.
   Еще раз осмотревшись, он увидел двух женщин, никоим образом не напоминающих паломников даже отдаленно, не только одежда, но, главное, их глаза были совершенно другими. Они сидели в кухне- столовой с каким-то странно обреченным видом, как будто они не понимали где оказались и зачем. Он подошел к ним.
 - Здравствуйте, сестры. Вы по чьему благословению прибыли?

  Женщины явно не были готовы к такому вопросу. Их взгляды заметались, и он услышал что-то невнятное насчет Сергея, который работал в службе безопасности и вся его семья здесь известна…Была в этих женщинах трепетность, чистота и изумление, которые порадовали сердце, видавшего много на долгом веку служения церкви, отца Александра.
 -Хорошо. А вам еще не показали вашу келью? - и он провел путешественниц к месту их ночлега.
  Келья оказалась тринадцати местной. Большая мансардная комната с окнами, смотрящими прямо в звездное небо. Предоставленные им кровати находились как раз под минимальной высотой крыши и рядом с таким окном. Присев на кровать, Юлька первым делом ударилась головой о низкий потолок. Да! С техникой безопасности при размещении их не познакомили!
   Комната была полна людьми. Неподалеку от них кто-то надрывно кашлял, прислонясь к теплой печке. В углу женщина нараспев читала молитву и, перекрывая все эти звуки, всепобеждающе гремел раскатистый храп. Переглянувшись и вновь рискуя головой, Любовь и Юлька направились к выходу.
   В коридоре они смогли оглядеться и обменяться впечатлениями-странная и непривычная атмосфера немного будоражила их. Нужно было как-то вписаться в это сообщество богомольцев, и осознать зачем они здесь оказались, и что со всем этим делать.  Юлька считала себя воцерковленной, ибо по воскресеньям посещала храм, а вот Любовь верила в способности человека и в церковь ходила в основном на экскурсиях. Коллеги не испытывали духовного экстаза, находясь в этом святом месте, и плохо понимали, как они проведут неожиданный отпуск.

 - Утро вечера мудренее! Давай умоемся и будем спать! - решила Любовь
  В поисках туалета и умывальника (на большее они не рассчитывали), Любовь и Юлия направились в глубину помещения и, открыв одну из неплотно прикрытых дверей, оказались в искомом месте. Монастырский санузел представлял собой большое, отделанное качественным кафелем помещение с джакузи и душевой кабиной, скорее похожее на ванную комнату в квартире весьма обеспеченного человека, и совсем не подходящую по своей кричащей роскоши для общежития паломников.
  Женщины с удовольствием приняли душ и, почти счастливые, вернулись в комнату, где им предстояло провести не одну ночь.

 -Наконец-то можно принять горизонтальное положение! - Юлька сладко потянулась и поерзала, пытаясь занять удобное положение на жесткой монастырской койке.
  Любовь, над головой которой находилось мансардное окно, с изумлением уставилась на чистое, морозное, звездное небо. Прямо на нее, в упор смотрело созвездие, и она пыталась вспомнить его название.
 -Юль, ты не помнишь, как выглядит созвездие Льва? По-моему, это оно так пристально смотрит на нас через это окно. Знаешь, у меня странное чувство, что это Дмитрий внимательно за нами наблюдает.
  Юля посмотрела в указанном направлении.
 -Похоже.

  Трель мобильника в монастырской келье прозвучала крайне неуместно.

 -Да, Дима, привет! Добрались и устроились, все хорошо, только что тебя вспоминали. Хорошего Рождества!

  Действительно, бдительный Биг Босс держал их в зоне своего внимания.

                -    4   -

  Проснувшись утром, Любовь и Юлька увидели, что в келье они одни. За окном занимался мутный рассвет. Недоуменно оглядываясь по сторонам, они обнаружили печь и много кроватей. Пришлось вспомнить вчерашнее приключение и принять реальность: они в монастыре на Валааме. Скоро Рождество и надо как-то прожить это время, выполнить какое-то предназначение.

 -Что будем делать? Народ, наверное, на службе, вроде и нам надо,- неуверенно проговорила Юлия.
 - Давай сначала кофе выпьем, все равно мы проспали и теперь не важно, когда мы придем на богослужение и придем ли вообще! -рассудила Любовь.

  Немного смущенные своим непопаданием в режим общества, в котором они оказались, коллеги вскипятили чайник на общей кухне и с удовольствием выпили кофе с припасенными бутербродами.
   Для выхода из гостиницы им пришлось преодолеть длинную и скользкую лестницу, изрядно истертую ногами многочисленных паломников. Тяжелая дверь отворилась, и они оказались на улице. С ориентированием на местности у обеих были проблемы, и они не сразу нашли дорогу к главному храму острова. День выдался морозным, снег скрипел под ногами и им вновь показалось, что все происходит не с ними и не в реальности. Почему-то идти в храм не хотелось, молиться тоже.
 
 -Давай просто прогуляемся по этой дороге! - предложила Любовь.

  Юля не возражала, и они направились вглубь острова по красивой пихтовой аллее. Обе и раньше многократно бывали на острове, но в эти зимние морозные дни он совершенно не походил на тот Валаам, который они знали и любили. Суровая красота северной природы зимой была особенно строгой, хотя и не притязательной. Чистота снега слепила глаза, привыкшие видеть городские серые сугробы или просто чавкающее под ногами серое месиво.

 -Господи! Хорошо то как! - воскликнула Любовь.

  Она всегда была излишне эмоциональной и чувств своих не сдерживала.
  Коллеги наслаждались нежданной прогулкой, вдыхали чистый лесной воздух и неспешно бредя по аллее разговорились "о своем, о девичьем". Классик знал жизнь, и избитая фраза "любви все возрасты покорны" касается всех и каждого.
  Обе наши героини переживали прекрасный и трудный период влюбленности, у каждой был свой герой и свои трудности. Им было, о чем поговорить на этом затерянном зимнем острове, только о церковных ритуалах и канонах речь не заходила совсем.
  Начало смеркаться и с каким-то, почти мистическим страхом Любовь и Юлия обнаружили, что находятся около Игуменского кладбища. Очень хотелось бросится бежать обратно и поскорее оказаться среди людей. Безмолвие окружающей природы начало угнетать. Вдруг отворилась почти не заметная калитка в ограде и на дорогу вышла женщина, в которой они узнали попутчицу, с которой делили чай и пироги заботливого Василича.

 -Слава Богу! - невольно воскликнула Любовь,- мы уж думали, что живых тут нет!
 -Здравствуйте, дорогие! -отозвалась попутчица, -заходите, там сейчас очень хорошо,-и она указала рукой в сторону кладбища.

  Не хотелось показывать свой страх и отсутствие всякого желания посещать это замечательно место в сумерки, но, под строгим взглядом женщины, они вошли в калитку и направились к зданию кладбищенской церкви.

   Удивительно, но вдруг стало светло. От наступавших сумерек не осталось и следа. Настроение коллег существенно улучшилось, и они попробовали открыть тяжелую церковную дверь, но та была запрета. Почему-то появилось желание припасть, прикоснуться к этой двери, будто там счастье или радость какая-то скрывалась. Не сговариваясь, они припали в двери, каждая к своей створке, и замерли, то ли прислушиваясь к тому, что происходило внутри церкви, то ли к тому, что происходило с ними.

  А происходило что-то странное: воздух как будто уплотнился, сознание воспринимало все, как в вязком тумане. Было явное ощущение присутствия еще двух людей в непосредственной близости. Странное чувство оцепенения не позволяло шевелиться, однако они все же решились взглянуть друг на друга.

 -Что это, Юля? -еле шевеля побледневшими губами, спросила Любовь
 -Это наши мужчины, о которых мы только что говорили, они реально присутствуют здесь. Чувствуешь? - дрожащий голос Юли выдавал сильное волнение.

  Воздух продолжал сгущаться, две мужские фигуры ощутимо находились рядом с ними.
От этих голографических  картин странным образом исходило ощущение приветствия, даже радости.
 - Я даже вижу. И мне страшно. Зачем это? Мистика какая-то.
 -Мне тоже страшно. Наверное, нам что-то сообщить хотят. Видишь, Сергей растворяется?
 -Вижу. Вторая фигура не растворяется.
 -Давай попросим благословения уйти отсюда!
 - Господи, отпусти нас отсюда и помоги понять то, что должны мы из всего происшедшего вынести, осознать!

   Медленно видения исчезли и оцепенение отпустило женщин. Торопливо они покинули кладбище и очень быстрым шагом, почти бегом, направились в сторону гостиницы, хотя ни одна не знала в какой стороне та находиться.
  В быстро сгущавшихся сумерках они двигались почти наугад. Ни одной живой души не попалось им навстречу, чтобы можно было уточнить, куда же все- таки идти. Однако вскоре они увидели показавшееся таким родным крыльцо, легко преодолели скользкую лестницу, так и не поняв на каком этаже их келья, они уже входили в нее и радовались надсадному кашлю соседки и храпу, и монотонному звучанию молитвы.
  За горячим чаем и в окружении живых людей стало легче восприниматься недавнее происшествие. Слава Богу, что все позади, решили коллеги.

  Наступала вторая ночь перед Рождеством. Они были на Валааме и что еще ожидало наших путешественниц знало только провидение.

   
                -    5  -

  Молодой священник отец Арсений прибыл на Валаам неделю назад для работы "вахтовым методом". Ему предстояло провести здесь две недели. Целью его командировки на этот зимний, морозный и ветреный Валаам было оказание помощи местной братии в связи с наплывом паломников. Свое дело отец Арсений знал хорошо - семинарию закончил с отличием, однако прихода своего не имел и мотался пока по различным храмам, как скорая помощь.

   Подобная жизнь его не тяготила - семьей он еще не обзавелся, а общаться с разными по характеру и, даже мировоззрению, коллегами часто бывало интересно и познавательно. Утреннее богослужение закончилось, и он направлялся в отведенные ему покои, попутно размышляя, как будет проходить завтрашний прием патриарха.

  Глава русской православной церкви отец Алексий должен был вечером прибыть на остров для проведения назавтра праздничного богослужения.
  Все было готово к приему высокого гостя, однако настоятель, монахи и все, имеющие отношение к служению на Валааме немного нервничали, что, впрочем, не было заметно никому из многочисленных паломников и прочих страждущих, заполонивших остров накануне Рождества.

  В гостинице, где разместили большую часть прибывших на остров, было тепло, тихо и почти безлюдно. Где умудрялась растворяться в течение дня вся эта публика казалось загадкой природы. Все шло по церковному уставу -  утренняя служба, кормление прибывших немудреной монастырской пищей в небольшой трапезной для паломников, снова служба, затем уже вечерняя трапеза и свободное время у не занятых в подготовке к завтрашнему празднику.

  К вечеру паломники подтягивались в свои кельи и с усердием читали молитвы, изредка слышался то ли всхлип, то ли вздох, и снова монотонное чтение псалмов. Похоже люди прибыли сюда с твердой надеждой отмолить все, что им не хватало для счастья.

  Любовь и Юлия чувствовали себя подсадными утками, они точно не соответствовали настроению стаи и не были готовы к ежевечерним и утренним молитвам. Удивительно, что в этом странном путешествии, они совсем не ощущали себя людьми верующими, и весь прописанный ритуал не только не исполнялся ими, но и напрягал, казался безвкусной театральной постановкой.

  Разжечь в себе религиозные чувства они никак не могли и все происходящее вокруг, казалось сном, который они почему-то видели одновременно. Даже вопросом
 -Зачем мы здесь? -они не задавались.

   Была во всем происходящем какая-то предопределенность, смысл которой разгадать участники были не в силах.
  В это утро они все же решили пойти в храм, как праведные паломники и даже подошли к нему, однако все шедшие впереди них и на кого они держали ориентир, вдруг растворились мгновенно, как будто в воздухе растаяли.

 -Что за ерунда, куда они все подевались?

  Вопрос Юли не нуждался в ответе. Они стояли на пустынной площади у главного входа в собор. Поднявшись по обледенелым ступеням, Любовь потянула на себя массивную створку двери, та не поддалась, Юля тоже потянула за ручку двери -дверь была заперта.

 -Странно все это -  мы как в заколдованном царстве находимся и совсем не понятно где злодей и кто герой, а главное, что мы здесь делаем и какая наша роль во вселенском спектакле? - Любовь была раздосадована.

 -Похоже не нашего ума это дело - рассудила Юля,- давай вход в храм поищем.

  Подруги поневоле двинулись обходить храм против часовой стрелки, правда предварительно поспорили по этому вопросу, но поскольку в этом случае колючий морозный ветер дул в спину, разногласия удалось преодолеть.

  И снова женские разговоры о житье-бытье. Право не ходить же молча.
  Попутно они вглядывались в стены храма, пытаясь обнаружить какой-то тайный проход, в котором исчезли паломники. Женщины делали уже третий виток, все мирские проблемы и сплетни были обсуждены, а в храм они так и не попали.

  Как только они приняли решение не искать вход, а лучше отправиться гулять на другой остров, к красивейшему храму Николая Чудотворца, слева от них отворилась небольшая дверь, из которой торопливо вышел молодой священник.


   Переглянувшись, они посмеялись над своей наблюдательностью и осторожно вошли в эту дверь. Они оказались в нижнем храме, где было тепло от протопленной печи и множества зажженных свечей. Людей было много и все напряженно смотрели вперед.
  Вот на ступенях, ведущих к алтарю, появился рослый священник, взмахнул рукой и все присутствующие, как один человек, затянули "Верую". Молитва звучала мощно и очень красиво, вырываясь одновременно из сотен уст. Это создавало ощущение торжественности и близости чуда.

  Поддавшись общему порыву, зачарованные этой атмосферой единодушия и веры, коллеги запели молитву. Юля выводила тонким высоким голосом, а Любовь пела протяжно, раздольно и умудрялась все же попасть в ритм общего пения. Когда чудодейство закончилось и одухотворенность покинула лица находящихся в храме людей, Любовь и Юлия с удивлением посмотрели друг на друга. В их взгляде легко читался вопрос - что это было?

  Покидая храм, они все еще недоумевали, что же в реальности происходило.
  Почему они так долго не могли обнаружить дверь в храм и попали туда, когда вся прелюдия уже была сыграна и остался только мощный завершающий аккорд?

   Вопросы, вопросы. Вся эта поездка представляла собой большой знак вопроса.
  Отстоявшие службу паломники, дружной толпой направились в трапезную. Наши
героини решили все же реализовать свое намерение посетить остров с храмом Николая Чудотворца и направились в сторону, но тут к ним подбежала дочь Сергея.

 - Где вы пропадаете? Вас давно в трапезной ждут!
 -Хорошо, мы уже идем.
 -Да вы не туда идете! Вас в главной трапезной ждут!

  Час от часу не легче. Коллеги уже не успевали переваривать сваливающиеся на их головы события и чудеса.
 -Где это, как туда пройти?
 -Идемте, я вас провожу!

  И они вновь пошли за хрупкой фигуркой в странном одеянии. Надежда, так звали дочь Сергея, привела их к парадному крыльцу монастырской трапезной и велела подняться на второй этаж к столу. Женщины чувствовали себя крайне неловко - кто они такие, чтобы заслуживать такой прием. Они сказали девочке, что у них еда с собой и никуда они не пойдут. Неожиданно, эта хрупкая девчушка очень жестко объяснила им, что правила в монастыре устанавливают не они, а их задача эти правила соблюдать.

 - Отныне вы здесь завтракаете, обедаете и ужинаете, -  отрезала Надежда,
 - а у меня дела, но вы звоните, если что надо.

  Ошеломленные всем происходящим и не понимая, как на это реагировать, коллеги вошли в подъезд, однако подняться на второй этаж не решались. Простояв так довольно долго и прислушиваясь к звукам, раздающимся наверху, они совсем уже решили тихонько дезертировать и больше никому на глаза не показываться, но тут дверь открылась и вошла их попутчица по кораблю.

 -Здравствуйте! Вы тоже трапезничать? Здорово! Сюда вообще то редко кого приглашают! Ну, поднимайтесь смелее!

  Очень робко Любовь и Юлия поднялись на этаж и вошли в маленькую комнату, всю площадь ее занимал огромный обеденный стол и лавки вдоль него. Стол ломился от всевозможных яств. Описать все, что находилось на этой скатерти-самобранке невозможно по причине того, что у наших героинь помутилось в глазах и им пришлось срочно опуститься на лавку.

  От огромной супницы распространялся манящий аромат свежей форелевой ухи. Вкуснейший и свежайший монастырский хлеб был нарезан крупными, аппетитными ломтями. Стояло блюдо с тушеной картошкой, соленые огурчики и прочая монастырская снедь. Посредине стола нагло возвышалась большая ваза с фруктами: яблоки, мандарины, виноград и, невиданная в зимнюю пору у нас, клубника, кажется еще ананасы были. Подруги за обе щеки уплетали наваристую уху, которая состояла из огромных розовых кусков рыбы. Немного картошки и зелени можно было, при большом желании, обнаружить в тарелке. А в голове, словно заезженная пластинка, крутились фразы сатириков:
"Ешь ананасы, рябчиков жуй"! (далее по тексту автора)
"Когда у вас появляется первая клубника?"
"В шесть утра!"

  Невероятное, невозможное в нашей обыденной жизни, все было на этом чудесном, благословенном острове, даже такое застолье. Закончив трапезу, притихшие, как будто не по заслугам сюда проникшие, наши гостьи выбрались на залитую солнечным светом улицу и приняли твердое решение - завтракать, обедать и ужинать мы там будем!
  Подруги решительно направились вдоль берега острова к своей цели- храму Николая Чудотворца, и не было ничего на свете, что помешало бы им туда дойти.

  Тропинка петляла почти по самому краю скалистого обрыва Монастырской бухты. Покрытые инеем гранитные утесы, яркими бликами разбрасывали по льду бухты отраженный солнечный свет, казалось будто сказочные великаны играют, пуская солнечные зайчики. Много видевшие на своем веку сосны, неспешно покачивали ветвями под порывами ветра. Снег с тихим шорохом покидал уютные лапы елей и добавлялся к снежному ковру, укутывая корни, облюбованных им деревьев. Каждый шорох и порыв ветра, любое движение воздуха и снега были полны глубокого смысла и вносили свой вклад в атмосферу сказочности и таинственной святости этих мест.

  Было тихо, торжественно и безлюдно. Звенящая тишина казалась материальной, и только неугомонные птахи, радуясь короткому северному дню и солнечному свету, перелетали с ветки на ветку, оживляя лес своим щебетом, да скрип снега под ногами наших путников нарушал покой этих мест.
  Идти было весело. Солнечный свет, морозный воздух и свобода, пьянили задерганных работой и ответственностью подруг и, радостно бегущая по жилам кровь, получив ударную дозу чистого кислорода, питая усталый мозг, создавала ощущение эйфории.
  Они практически летели над валунами, промоинами на проселочной дороге, куда их вывела тропинка-чудесница, над мостком, перекинутом между островами и вскоре их восторженным взорам предстала красавица-церковь Николая Чудотворца. Бело-голубая, стоящая на высоком гранитном валуне при входе в бухту, она являла собой надежды и чаяния всех моряков на счастливое возвращение к родному причалу.

  Обратный путь не был столь же радостным. Вечерело, лес утратил свою сказочность, волшебные цвета поблекли и ноги скользили по чуть подтаявшему на солнце снегу. Усталые путники машинально двигались в сторону главного храма и щедрой трапезной. Так заканчивался второй день на острове. Наступала ночь накануне Рождества-таинственная и волшебная одновременно.

  Вереница паломников тянулась в храм на всенощное бдение (бессонную ночь в молитвах в ожидании рождения Иисуса Христа).

 - Боюсь, что этот духовный подвиг нам сегодня уже не по силам,-заметила Любовь.

 Возражений не последовало и, сытно поужинав, женщины вернулись в келью.
Спать не хотелось, но и двигаться тоже, да, собственно, и некуда тут было двигаться. Юля достала книгу.
   "Транссерфинг реальности"-прочла Любовь и весело рассмеялась -вот уж никак не сочеталась книга Зеланда со святыми местами, хотя и сами они не сочетались со всей этой строгой монастырской обстановкой.
   Природная веселость позволяла им замечать много смешного в самых обыденных вещах, и в текущем моменте они находили много смешных и нелепых проявлений веры, каковую усердно показывали прибывшие на остров паломники. Похоже и сами отцы церкви видели эту несуразицу, но поддерживали принятую игру.


                -  6  -


  Отец Александр шел по тихому коридору вверенной ему гостиницы, погруженный в мысли о встрече патриарха, и вздрогнул от заливистого смеха, доносившегося из большой многоместной кельи. Этот звук был настолько непривычным в данном месте, что ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это именно смех.

   Он приоткрыл дверь в келью - это была женская келья, но привычки стучаться в монастыре не было. На кровати сидели две женщины, уже однажды поразившие его своим открытым взглядом и отсутствием показной набожности. Они весело смеялись над чем-то и не сразу его заметили. Он еще раз обратил внимание на их открытость и искренность, и снова теплая волна коснулась его сердца.

 - У вас все в порядке, сестры? - обнаружил он свое присутствие.
 - Да, спасибо,- нисколько не смутясь, ответила одна из женщин.

  И он не смог пожурить их за неподобающее поведение, а может быть искренняя веселость и радость жизни и есть самое подобающее поведение?

 - Ну отдыхайте! - и он со вздохом закрыл дверь.

  Что есть правда? Что есть истинная вера? В чем она выражается? Чем грустный паломник, набожно отбивающий поклоны в храме, праведнее женщин, искренне и открыто радующихся жизни? Разве Иисус хотел видеть нас покорными и смиренными, отрицающими все проявления жизни? А может главный смысл нашей земной жизни заключается как раз в том, чтобы принимать и проживать эту жизнь? Наслаждаться каждой минутой своего пребывания на этой чудесной планете, радоваться солнцу и ветру, любить и быть любимым, дышать полной грудью, рисковать и ошибаться, ценить наивность ребенка и мудрость старухи.
 
 -Эк, куда занесло тебя! -одернул себя отец Александр, и продолжил обход вверенных его вниманию территорий. Однако теплый пушистый птенчик трепыхался в его закаленном сердце.

                -  7  -


  Дмитрий проснулся рано и, проверяя себя, попробовал снова заснуть, повернувшись на другой бок. Ничего не вышло. Что-то выталкивало его из-под теплого одеяла. Он встал, принял душ, и понял, что его куда-то тянет, но кто и куда не ясно. Покрутился на кухне, подошел к окну, за которым брезжил серенький рассвет, и вдруг решительно оделся и вышел из теплой квартиры в холодный предрассветный туман.

   Какая- то сила заставляла его идти вперед, и он шел, не осознавая ни цели, ни направления. Сколько времени прошло он не знал, только обнаружил себя у входа в собор Иоанна Кронштадтского, что на набережной Карповки. Набожным он не был никогда, но признавал ее в других людях, например, в Юльке, которая периодически вела с ним проповеднические беседы для очищения души, и он наслаждался звуком ее голоса и тем, что она рядом, не придавая никакого значения ее словам.

 - Что за чертовщина? Что я здесь делаю? - вопросов было много.

  Он оглянулся, надеясь увидеть что-нибудь, что пролило бы свет на эту ситуацию. Вокруг не было ни души, только голуби ворковали на карнизе дома напротив, да тихонько журчала речка. Сделав несколько шагов от храма в сторону мостика, он вдруг осознал, что идти ему тяжело- ноги отказывались слушаться и, как будто свинцом налитые, прирастали к асфальту.

  -Боже мой, да что это? Я заболел или спятил?
  - А почему "Боже"? - спросил лукавый ум.

  Я схожу с ума, понял Дмитрий. Наверное, от безделья и от чтения книги о Рождестве.

 -Как отсюда выбраться? Надо позвонить Юльке, она в этих вопросах разбирается и подскажет, что сделать,- однако телефона в кармане не оказалось.
 -Может все это мне снится?

  Резкий гудок машины, пронесшейся очень близко от него, разорвал путаницу его мыслей и заставил отпрыгнуть в сторону.

 -Живой! - почему-то обрадовался он

  Осознание того, что смерть пронеслась в миллиметре от него, нагнало его чуть позже, и он перекрестился.

 -Бог чего-то хочет от меня,- впервые искренне подумал Дмитрий и направился в сторону храма.

  Немного постояв у входа, он потянул на себя массивную дверь, и она легко поддалась ему, словно приглашая войти. Внутри просторного вестибюля никого не было, звуков службы не доносилось. Дмитрий покрутил головой и увидел лестницу с белыми мраморными перилами, которая призывно изогнувшись, приглашала подняться на второй этаж.

   В верхнем храме было людно и душно, но странно тихо. Приглядевшись, он увидел, что люди выстроились в несколько очередей и в голове каждой очереди находиться священнослужитель в яркой ризе. Люди по очереди подходили к священнику и тихо разговаривали с ним, затем он клал на голову подошедшего свой "фартук" и крестил его, за что, высвободившись из-под "фартука", человек целовал рукав (или руку) священнослужителя.

 - Что тут происходит? - спросил Дмитрий у стоявшей рядом старушки.
 - Исповедь, - недовольно ответила та и отвернулась от него, всем своим видом показывая неодобрение.

  Исповедь - это когда человек рассказывает Богу о совершенных им грехах и просит отпустить их ему, чтобы с чистой совестью пойти делать новые, ибо такова природа человека. Поскольку напрямую с Богом церковь общаться не позволяет, то эту непростую процедуру надо проходить опосредованно, через священника, который тоже человек, что делает саму процедуру не только мучительной, но и стыдной, ибо себе самому порой трудно признаться, а тут постороннему надо все сообщить, а тот, хорошо если просто грехи отпустит, не беря на себя смелость судить, а ведь может и епитимью наложить от рвения или плохого самочувствия.

  Дмитрий попробовал обнаружить, в чем бы он мог покаяться, и понял, что он святой.Все, что делал, он искренне считал правильным и единственно возможным. Неизвестно откуда взявшийся червячок сомнения, заставил его копнуть глубже и отстраненнее посмотреть на свою жизнь. В голове стали возникать образы из прошлого и настоящего. Чем дольше он стоял и всматривался в себя, тем больше образов возникало и тем четче они становились. Стряхнув с себя покров святости, он встал в одну из очередей.



                -   8  -



   Звонок мобильника в келье всегда вызывает осуждающие взгляды.

  - Да ты что! И как это ты сподобился? Ну поздравляю с принятием святого причастия! - Юлькин голос бился под низким сводом кельи.

 -Димитрий причастился, -  сообщила она -Точно волшебная ночь настала!

  Любовь удивилась, но комментировать не стала.

 - Ты не представляешь сколько лет я ему советовала это сделать, и к батюшке знакомому водила, а все без толку. И вдруг сам пошел и причастился! Чудеса!
 - Юль, а нам что тоже надо причащаться?
 - По канонам, вроде бы надо. Только мы же не готовились и не постились.
 - Значит пока обойдемся,- обрадовалась Любовь.
 - Утро вечера мудренее, давай спать, - мудро рассудила Юля.

  Лежа в кровати, Любовь опять увидела созвездие Льва, не спускавшего с них глаз Димитрия.

  Поутру они отправились в храм. Великолепные, свежесрубленные, огромные ели, стоявшие в каждом уголке, вокруг колонн и в простенках, наполняли храм чудесным запахом рождественской сказки. Ели были строгими, без украшений, и при этом очень торжественными.

 - Красота какая! Сказкой пахнет, детством и близким чудом! - восхитилась Любовь.

  Чудо и впрямь было совсем рядом. Стойкие паломники, проведшие бессонную ночь в храме, теперь выстроились в огромные очереди на исповедь (перед принятием святого причастия полагается исповедаться, получить отпущение грехов, и с чистой совестью вкусить святые дары, очищающие душу).
  Исповедь принимали два священника, но прибывшие исповедовались так подробно и тщательно, что очередь не уменьшалась. Изредка то один, то другой оглядывали храм поверх голов кающихся, высматривая кого-то.
  Оба должны были закончить свою работу к выходу патриарха и уже начинали отпускать грехи оптом, не вслушиваясь в слова исповедующегося и даже не давая ему закончить свой печальный рассказ.

 -Пойдем исповедоваться! - предложила Юля.
 -Нет, я останусь здесь, я не готовилась, да и очередь огромная,- Любовь присела на лавку около колонны и рассеянным взором наблюдала за происходящим. Затем в ее голове заворочались мысли:
 - Может это мой единственный раз на Валааме в такой большой праздник, а я не использую такую возможность,- думала она.

  В голове стали всплывать эпизоды, в которых можно и покаяться. Любовь совсем уже было приподнялась, чтобы пойти в какую-нибудь очередь на очищение души, как вдруг заметила молодого священника, который со складным аналоем и евангелием в руке направлялся прямо к ней.

 -Подходите, - пригласил он Любовь, установив аналой прямо напротив нее.
 -Какое чудо! Я только приняла решение об исповеди и прямо ко мне подошел священник, наверное, чтобы я не передумала! - улыбнулась она.


                -  9  -


  Молодой священник отец Арсений проснулся от какого-то внутреннего толчка.
  Приоткрыв глаза, он увидел хмурое небо и слабый свет, пытающегося продраться через низкие, плотные облака солнечного луча. Голова была тяжелой и категорически отказывалась покидать подушку. Призвав на помощь все небесные силы, он сел на узкой и жесткой койке, скорее напоминающей нары.

 - Где я? - вяло шевельнулась мысль, и ушла, не встретив никакого интереса к себе.

  Отец Арсений прилег, и вдруг, яркой вспышкой в его голове осветился вчерашний вечер, проведенный на "Николае Чудотворце" с капитаном Сергеем. Уставший от изматывающих переходов по зимней Ладоге капитан, в ожидании отхода от острова с новым грузом паломников, теперь уже в Приозерск, пригласил святых отцов для отпущения грехов, да и просто посидеть за чашкой чая с приятными людьми. Чай готовил Василич. Мало- помалу грехи всем были отпущены и чай плавно сменился коньяком, который бил неиссякаемым источником, во что твердо уверовали святые отцы после четырехчасового разговора.

  Беседовали о праздновании Рождества, традициях, о жизни и людских коллизиях. Постепенно, под коньячок, разговор из серьезного и назидательного становился все более оживленным, прерываемый иногда даже смехом и святые отцы вдруг включились в рассказывание анекдотов. Мастером в этом жанре был Василич. До песен вроде бы не дошло, но посидели славно, и, почти под утро, святые отцы отправились по своим кельям.
 -Сегодня патриарх на острове! - эта мысль хлестнула отца Арсения, как плетью.
 -А я уже давно должен быть в храме и принимать исповедь!

  Он быстро поднялся, окатился ледяной водой, оделся и направился в храм.
  Там он сразу наткнулся на колючие взгляды двух коллег, которые отдувались за всех и никак не могли сократить очередь страждущих отпущения грехов. Вставать рядом с ними не хотелось и отец Арсений, подхватив реквизит, направился в центр собора.
   Около колонны сидела женщина, очень непохожая на других. Ясный, открытый взгляд серо-голубых глаз, казалось излучал свет, да и сама она, не молодая, но и не старушка, казалось воплощала в себе слегка приглушенную или укрощенную, но все равно очень мощную силу- силу Любви.

  Арсений решительно остановился напротив нее и пригласил на исповедь. Чего он ожидал, наверное, и сам бы не мог сказать, просто хотелось, чтобы она стояла рядом и говорила. Звук ее голоса, ровный и спокойный, казалось омывал его душу. Он не понимал ни одного слова, весь увлеченный мотивом ее тихой песни, под названием исповедь. Очнулся он от тишины. Женщина вопросительно смотрела на него. Отец Арсений отпустил ей все грехи сразу и на много лет вперед, в этом он был уверен. Женщина вернулась на лавочку у колонны, а к нему выстроилась очередь из паломников, которые словно материализовались из воздуха, потому что никого не было в радиусе двух метров, когда он принимал волшебную исповедь странной паломницы.
               
  Когда Юля вернулась с исповеди, Любовь по-прежнему сидела у колонны и, казалось, находилась где-то в другом измерении.

 - Милая, у тебя все в порядке? Исповедоваться-то будешь?
 - Уже! -улыбнулась Любовь, - исповедь сама ко мне пришла! - она указала глазами на молодого священника.

  Только сейчас Юля увидела стройного, молодого, про таких говорят "кровь с молоком" священнослужителя, который принимал исповедь и иногда оборачивался в их сторону.

 - Здорово! А где он был раньше?

  Любовь пожала плечами, все еще находясь в странном оцепенении.

  Народ в храме резко пришел в движение: начались быстрые перемещения, даже толкотня. Служки расстилали красные дорожки, священники отводили в сторону еще не успевших исповедаться. Оживление и суета знаменовали прибытие патриарха.

  Действо началось необычно - с облачения патриарха. У входа в храм была оборудована "платформа" из ковров, на которую вступил патриарх Алексий, и затем его стали раздевать и переодевать в праздничную ризу. Любовь и Юлия со странным чувством наблюдали за этой процедурой, она не казалась им красивой и необходимой, но они не знали церковных канонов и не могли иметь верное суждение.
  Наконец, облаченный патриарх, приступил к миропомазанию. (Очищенных душой паломников благословляли помазанием елеем (церковным маслом)).

  Наши героини, опять-таки странным образом, оказались в непосредственной близости к патриарху и получили помазание и благословение из его рук.  Потом они узнали, что далеко не все удостоились такой чести.

  Вечером их пригласили на празднование Рождества в поселок, где немногочисленные местные жители организовали самодеятельный спектакль, прямо как в сентиментальных голливудских фильмах. Монастырь поддерживал их старания финансово и морально.
   Впечатление от спектакля было странным: вроде как умиление должны были вызывать детки, одетые ангелочками, но было стойкое ощущение дешевого фарса и нужные чувства не приходили. Затем был фейерверк.

 - Как вам? - спросил кто-то из стоящих рядом.
 -Не знаю, но как-то вернее было бы, улетающие в небо деньги, направить на помощь этим самым островитянам,- задумчиво сказала Любовь.

  С очень странным ощущением ненужности всей этой мишуры и, так и не пришедшего ощущения святости происходящего, женщины отправились в свою гостиницу.

 - Когда возвращаться будем? - каким-то пресным голосом поинтересовалась Юлия.
 -Завтра, похоже нам больше тут нечего делать,-тихо ответила Любовь.

И вновь в окно кельи настойчиво заглядывало созвездие с глазами Дмитрия.


                -   9 -


 - Что за привычка, каждый день просыпаться позже всех? - Любовь оглядела опустевшую келью,
 - Сегодня- то куда все испарились? Да и вообще, они что все духи бестелесные:
не топают, не хлопают дверями, не спотыкаются, не шуршат пакетами?
 -Хотя храпят вполне по-человечески- заметила Юля, сонно потирая глаза.
 - Сегодня же отплытие! Наверное, все уже на пристани!
 - А во сколько отплытие? - попыталась уточнить Юлия.
 -Никто расписания не объявлял. Ну что, собираться будем?

  Юля резко поднялась и вновь повстречалась головой с низким потолком.
 - Ай!
 - Ладно, давай уже без суеты, успеем, значит сегодня уедем, а нет - погуляем еще денек - никто не гонит! - резонно заметила Любовь.

 Они спокойно выпили кофе с сушками, собрали свои немудреные пожитки и направились к выходу из кельи. Неожиданно дверь резко распахнулась навстречу им и в келью ворвался отец Александр.

 - Что все уже уехали? -он оглядел пустую келью.
 - Вероятно,- сказала Любовь, -а катер уже ушел?
 - Нет, там еще все на пристани, - как-то задумчиво сказал отец Александр, затем, как бы очнулся и заметил их.
 - Сестры, примите благословение Валаамской обители! - и он протянул каждой довольно большую икону с образом Валаамской Божьей матери.

 Коллеги изумленно переглянулись и приняли благословенный подарок.

 - В нашем, конкретном случае, Бог подает тем, кто встал поздно,-сказала Любовь, и они отправились на пристань.

  Отец Александр смотрел им вслед со смешанным чувством. С одной стороны, он не хотел, чтобы эти особенные женщины покидали обитель, ему хотелось еще хотя бы раз услышать их звонкий смех и заглянуть в их чистые, открытые, лишенные всякого притворства глаза. С другой стороны, он был очень смущен тем, что застал в келье только их одних. Положа руку на сердце, их внутренняя свобода затрагивала и поднимала в нем странные, не нужные, и потому давно позабытые ощущения, заставляла размышлять о том, что давно было продиктовано церковными канонами и принималось за единственно верную истину.

 - Пусть уж, лучше, поскорее уедут и я снова погружусь в свои привычные обязанности и ощущения, так будет лучше, - решил отец Александр и перекрестился.

  Ему не дано было знать в тот момент, что прежним он уже никогда не будет, и что его духовные размышления и искания, разбуженные встречей с незнакомками, заставят его покинуть привычный быт Валаамской обители и отправиться на поиски самого себя, рискуя потерять церковный сан, да и саму непоколебимую, как ему казалось, веру.

                - 10 -

 
  На пристани колыхалось людское море, как обычно безмолвное. Посадка еще не начиналась. Во время вчерашнего мероприятия они слышали обсуждение возможности выехать с острова- есть два катера, вместимость "Александра Невского" – двадцать человек и потому он не возьмет больше сорока (странная арифметика, подумалось тогда!), а " Николай Чудотворец» способен взять тридцать человек, значит пятьдесят возьмет точно!
  - Интересно, а насчет безопасности плавания как?  Перегруз и обледенение корпуса, и верная гибель в холодной воде Ладоги практически гарантирована!

   Хотя катер монастырский и, похоже, все уповают лишь на Божью волю, без всякой техники безопасности, там и спасательных жилетов вообще не было предусмотрено. Паломников было значительно больше, чем в самых оптимистичных прогнозах.

   Любовь это совершенно не смутило. Она обошла всех и уверенно ступила на доску, брошенную с пристани на борт " Николая Чудотворца". За ней поспевала Юля, на ходу пытаясь сказать что-то об очереди и правилах. Слава Богу, что слышала себя только она сама. Правда и Любовь не понимала, что ею движет, но уверенно двигалась вперед. Когда перед ней оказалась задраенная (закрытая) наглухо дверь кают-кампании, она, совершенно не сомневаясь, повернула колесо задвижки и дверь открылась.

 - Откуда ты знаешь, как открываются такие двери? – шёпотом, недоуменно произнесла Юля.
 - Сама не знаю, первый раз оказалась перед такой! - входя в кают- кампанию, ответила Любовь.

  Увиденное заставило их остановиться и замереть, подумывая, куда же податься.
  Все пространство кают-компании занимали монахи. В это время дверь с противоположной стороны отворилась, и в помещение, склоняясь под низкой притолокой, вошел Василич.

 - Василич, дорогой, здравствуй! - бросилась к нему Любовь.
 - Девчонки! -радостно-изумленно протянул Василич, и тут же совершенно другим тоном прикрикнул на монахов,
 -А ну встали все и пошли отсюда! Здесь они едут! - указал он на притихших женщин.
   Монахи резво поднялись и стали протискиваться с насиженных мест.
 - Сидеть! - снова рявкнул Василич, и они послушно опустились.

  Любовь и Юлия стояли посреди этого балагана и покорно ожидали решения своей участи. Какие мысли проносились при этом в их головах? Никаких.
Они опять были как бы во сне, который видели обе одновременно. Впрочем, это состояние сопровождало их всю эту удивительную поездку.

 - Идите за мной! - Василич открыл дверь маленькой каютки, -здесь вам будет спокойнее. Это моя каюта, а мне придется на вахте стоять, капитан после вчерашних посиделок со священниками совсем плох.

  Подруги огляделись: каютка была крохотная – узкая койка и напротив, вплотную к ней, маленький стол и один стул, на этом пространство каюты заканчивалось и упиралось в дверь, ведущую в коридор.

 - В тесноте, да не в обиде!  - засмеялся Василич,- Забирайтесь в койку! Если что, подвинетесь, мне приятнее отдыхать будет! -Василич шутил.

   Шутить не хотелось, спорить тоже, да и куда, собственно, они могли податься?

 - Не тушуйтесь, я редко заходить буду,- и дверь за Василичем закрылась.

  Еще раз попытавшись оценить ситуацию и поняв бесполезность этого занятия, они присели на койку. Подумав еще немного, Юля улеглась на нее, сжавшись в комочек. Они не слышали, как происходила посадка, скорее всего так же тихо и обреченно, как и в прошлый раз. Катер задрожал своим железным нутром и подруги поняли, что обратный путь начался. Вскоре Василич привел в свою каюту еще одну пассажирку и тоже Юлию. Вновь прибывшая заняла единственный стул.

  Когда собирается в одном месте несколько женщин, молчание долго хранить не удается, вот и наши путешественницы мало- помалу разговорились. Выяснилось, что вторая Юлия бывает на острове с мужем часто, что он "большой" человек и уважаем братией, на остров ездит рыбачить, и сейчас встреча Рождества не была их целью. Вскоре в каюту вошел и сам Михалыч, так представил гостя хозяин каюты.

   Вошел - это мало отражает событие появления Михалыча- просто в каюте не осталось места даже для воздуха. Очевидно поняв это, он попытался присесть на полу, но дверь в коридор отворилась, приглашая тело в больший объем. Тогда Михалыч поднялся и покинул маломерную территорию. Немного смущенные собственным удобством, а находиться вдвоем в узкой койке было гораздо комфортнее, приятельницы оценили щедрую душу Василича, предоставившего им такие апартаменты.

   В следующий раз Михалыч появился в каюте в плащ-палатке, с которой ручьем стекала вода.
 -Что это? -спросила его жена
 -Волны,- буднично ответил он.
 - Что, такие сильные?
 -Весьма, а укрыться негде, вся палуба забита народом.

  Пришлось вспомнить о перегрузе, который приняли на себя оба катера, рискуя жизнью доверившихся людей.

 - А " Александр Невский" виден?
 -Лучше бы мы этого не видели! Совсем носом в волну зарывается! Хотя с их борта, возможно и мы так смотримся.

  Немного обсохнув, Михалыч снова ушел на палубу. Забежал Василич.

 - Ну что, гостьи дорогие, чайку хотите?
 - Да ладно, дорогой хозяин, нам и так очень хорошо!
 - Нет уж, я вам чайку сделаю, а вы мне песню споете, я ведь помню, как вы пели, когда на остров плыли, а теперь что приуныли?
 - Грустно как-то, да и качает здорово, а вы что так редко забегаете?
 - Веду катер, капитану плохо!
 - А ты что, все можешь, Василич?
 - С мое по морям поболтаетесь, поймете, что все надо уметь делать, ну пейте чай, а я побежал. Вернусь - песню спрошу - готовьтесь!

  Любовь и Юлия вторая рассмеялись, а первой было не до шуток - морская болезнь изводила ее, и жаловаться бесполезно. Тогда-то и решили все трое, что песня, точно, жить помогает. И снова на катере, сперва робко и не уверенно, а потом все ширясь, все решительнее и громче зазвучала русская песня. Женщины пели и, казалось, шторм становился мягче, а небо светлее, и волны не так злобно набрасывались на маленький отважный кораблик.

 - Вот это молодцы! - Василич вошел в каюту,- теперь и я с вами чайку выпью. Капитан встал на вахту.

  Дверь снова открылась и в каюту протиснулось тело Михалыча.

 - И мне чаю горячего налей! А песня ваша даже на палубе слышна! Ты ведь вроде и петь не умеешь? - обратился он одновременно к Василичу и жене.
 - Да уж, тут запоешь! - ответила та.

  Выпив чаю, мужчины вновь покинули уютное прибежище, а Любовь поняла, что после чая, очень нужно посетить замечательное место на корабле, именуемое моряками гальюном. Надежды дотянуть до берега не было, и она направилась к выходу. Открыть дверь ей удалось не сразу и, после нескольких неудачных попыток она поняла, что дверь из коридора подперта чьим-то телом.

   Бесцеремонно выпихнув встрепенувшегося человека дверью, она вышла в коридор. "Вышла"-это очень громко сказано, точнее она перемещалась по коридору, осторожно втискивая одну за другой ногу между сидящими и спящими вповалку людьми. Когда она осторожно огибала сидящую на пороге кают-компании женскую фигуру, женщина подняла глаза и спросила:
 - Любушка, а вы где?

  Любовь с трудом узнала в этой измученной женщине с потухшим взором давешнюю попутчицу, веселую и жизнерадостную, которая первая подхватила песню в их путешествии на Валаам.

 -У Христа за пазухой! - торопливо ответила она, перешагивая через порог.

  Женщина вновь опустила голову на колени, потеряв к Любови всякий интерес.

  В такой уютной и просторной кают-компании, в какой они вчетвером плыли к острову, в прямом смысле яблоку негде было упасть. Монахи прилипли к диванам, на полу на всей территории каюты, даже под столом, сидели люди в каком-то странном анабиозе. В памяти упорно вставали картины из фильма "Титаник". Любови удалось добраться до двери, ведущей на палубу.

 - Туалет закрыт, - вяло попытался кто-то остановить ее.

  Однако она уже шагнула на палубу и замерла от открывшегося ей вида. Темные, плотно-упругие волны Ладоги, практически касались низких облаков. Между озером и небом висела только густая полоса тумана.

 - Красота то какая! - Любовь не смогла сдержать эмоций.

  Взгляд одного из обернувшихся на ее голос паломника не предвещал ничего хорошего. Любовь юркнула в гальюн, обрадовавшись, что все работает, просто кто-то не умеет открывать судовые двери. Когда она снова вышла на палубу и увидела людей в замерзшей на них мокрой одежде, которые вынуждены были стоять таким образом весь долгий переход, и у них не было перспектив согреться горячим чаем или переодеться, она поняла всю глупость своего радостного восклицания и обрадовалась, что ее все-таки не выбросили за борт. Мышкой проскользнув обратно в каюту, она возблагодарила Бога за его заботу. Снова пришел Василич.

 - Дамы, если кому в туалет надо, то выходить не советую, лучше до берега дотяните!  Да и как причалим, из каюты сразу не выходите, пусть сперва все пассажиры разойдутся. Затем я вам ключ от капитанского дам.

  В благоразумности его совета Любовь уже успела убедиться. Стали обсуждать, как домой добираться. Почему-то все вопросы задавали жене Михалыча. Как на станцию добраться и где расписание электричек узнать.

  -Не знаю,-отвечала она,- мы на машине.

    Интерес к ней угас, но как-то опять зашел разговор о чудесах.
 - А я своим желанием магазин себе напротив дома построила,-сказала Любовь.
 -Как это? - удивилась Юлия, жена Михалыча.
 -Переехала я из центра на правый берег. Напротив дома парк большой, гулять удобно и зимой, и летом. Вдруг в этом парке стройка началась - ужасно досадно было,-большой кусок отгородили и надпись появилась: "Строительство торгово-развлекательного комплекса". Вот уж это совсем ни к чему, подумала я, мало их тут что ли, лучше бы большой продуктовый магазин построили, типа «Ленты» -рассказывала Любовь.

 -Строительство долго длилось, но вот забор разбирать стали и моим изумленным глазам предстала вывеска «О'КЕЙ» - вот так и оказался напротив моего дома магазин по моему заказу, - закончила Любовь.

 -А в каком районе этот магазин построили? - спросила жена Михалыча.
 - На проспекте Большевиков, недалеко от метро Дыбенко,- ответила Любовь.
 - И вы там живете?
 -Да.
 - Так мы вас с собой можем взять на машину, мы тоже там живем.

  Обрадоваться Любовь не сумела. Ведь она же с Юлькой приехала и бросить ее одну разыскивать вокзал и электричку она не могла. Она просто поблагодарила и вежливо отказалась.

 - А вам куда? - спросила уже у Юли ее тезка.
 - Все равно, лишь бы до метро какого-нибудь,- почти жалобно ответила та.

  Катер причалил, слышался звук шагов покидающих корабль паломников. Наши путешественники сидели молча в ожидании команды на выход.

 - Ну выходите, затворницы,- Василич широким жестом распахнул дверь,- вот ключ, по очереди сходите и в кают- компанию на посошок чайку выпить.

  Отказываться было неразумно, тем более, что не ясно сколько времени и как добираться до города. Чайник был горячим, сушки и пряники на столе. Юлия вторая разливала чай по чашкам, когда пришли Михалыч и заспанный капитан.

 - Почему чай? Водку надо пить,- заявил он, доставая бутылку.

 Инициативу никто не поддержал. Пришлось и ему пить чай. Наконец, стали прощаться. Много теплых слов услышал Василич и, расчувствовавшись, дал свой телефон:
 - Звоните, если надо будет, я еще сезон-то отхожу.

  Капитан тоже решил осчастливить и дал номер своего мобильника. Затянувшееся прощанье завершилось комплиментами в адрес женщин и они, наконец, оказались на причале в объятиях морозного зимнего вечера.
 
  Смеркалось. Любовь и Юлия завертели головами, пытаясь понять, куда им направиться, чтобы двинуться в сторону вокзала. Пристань быстро опустела или они долго прощались с гостеприимными хозяевами? Все равно надо куда-то идти, и они решительно стали подниматься в горку. На пригорке пыхтел прогреваемым мотором микроавтобус.

 - Любовь, идите к нам! - позвали оттуда.

  Ситуация была пиковой - принять нельзя и отказаться невозможно. Любовь посмотрела на Юльку.

 - Езжай, Любушка,-сказала та, я сейчас что-нибудь придумаю.
 - У нас в багажнике рыба мороженая, и монахов мы еще прихватили,-объяснила жена Михалыча, - впрочем, погодите, сейчас у мужа спрошу.
 - Мне бы хоть в ящике с рыбой до станции добраться,-заметила Юлия.
 - Садитесь!

  Повторного приглашения никто не стал ждать. Монахов рядом с машиной, действительно, стояло много. Михалыч им что-то сказал, и они послушно стали уплотняться на задних сиденьях. В итоге, Любовь и Юлия заняли передние места, Михалыч сел за руль, а его жена рядом. Таким составом отправились в обратное путешествие в Петербург по темному зимнему шоссе. Михалыч включил приемник и на весь салон раздалось:
 -"Подними глаза в Рождественское небо! Посмотри на все, о чем мечтаешь ты!"-
это было как наваждение - чудо продолжалось!

   Вспомнилось видение у церкви на Игуменском кладбище, вспомнилось все чудесное пребывание на острове, казалось песня открыла сердце и на них нахлынули воспоминания о любимых, о трудностях и красоте их отношений в этой уже зрелой любви позднего возраста. О невозможности этой любви и о неугасаемой надежде, что все возможно. Небеса смотрели на них огромными чистыми звездами, в машине было тепло и уютно, было ощущение, что божественная сила обнимает и укутывает их своим нежным, теплым покрывалом и все чудесно в этом лучшем из миров.

  Любовь выходила из машины последней у самого своего дома. Она поблагодарила Михалыча и Юлию и полетела (именно так она ощущала!) к подъезду. Вспорхнув на шестой этаж и бросив сумку в прихожей, она набрала номер матери.

 - Мама, ты в чудеса веришь?

  Самая замечательная на свете мама верила в свою дочь. Любила и верила в нее безусловно.

 -Да,-ответила она.
   Любовь засмеялась счастливым смехом.
  -А я не верю! -заявила она,- я в них живу!!

  И начался подробный рассказ обо всем, что произошло после ее легкомысленного заявления: - Если ИМ надо, то мы там окажемся!
Как будто, с самого начала и до самого конца этого удивительного приключения, ангелы пронесли их на своих крыльях, заботясь об их удобствах.
 И зачем ИМ это было надо?



                *****
  План Дмитрия реализовался и Юлия сменила Любовь на посту директора подразделения. Она получила безумную нагрузку и ответственность, а Любовь свободу, позволяющую совершать давно задуманные путешествия вне зависимости от графика отпусков. Сергей, чьими руками было организовано это путешествие и чей образ они видели у церкви на Игуменском кладбище, утонул спустя девять месяцев после описываемых событий. Второй, безымянный мужчина, продолжает жить и развиваться, и мы еще встретимся с ним на страницах других историй.

               
                Сентябрь-октябрь 2017
               
                Санкт-Петербург