Горбуша шла на нерест

   Шли семидесятые рыбные годы. Нижнеамурье купалось в тёплых лучах июльского лета. Ясные дни лишь изредка сопровождались грозами с яркими вспышками молний да басистыми раскатами грома.
   Тёплые дожди щедро поливали заливные луга да кудрявые сопки, и от этой живительной влаги растительность заметно оживала и играла новыми красками.
   Днём прогретый солнечным теплом воздух оглашался разнообразным пением пташек, и их разноголосье было слышно повсюду. С закатом солнца они, как по команде, разом замолкали. Но таинства природы продолжались. С наступлением тёмной ночи воздух оглашался глухим уханьем совы или филина, да противным кваканьем лягушек, в изобилии водившихся в окрестностях старого ульчского села.
   В июле в щедрый год поспевает малина. И в один из выходных дней я решил с семьёй съездить за этой вкусной ягодой, чтобы вдоволь запастись ею на зиму.
Новый мотор "Вихрь" запустился сразу, и после прогрева двигателя мы взяли курс к месту сбора ягоды.
   Лодка "Обь" резво бежала по глади воды Почтовой протоки, берущей своё начало от Больбинского утёса, пугающего людей глубокими водоворотами да быстрым течением.
   Тепло. В синеве прозрачного неба плавно кружит коршун, высматривавшего добычу, да стремительно проносились над речкой береговые ласточки.
   Вот мы у цели. Впереди перед нами заброшенный нижний склад лесопункта, да Корейский ключ. Даже старожилы не помнят, откуда у ключа такое название.
   На некогда раскорчёванной от леса обширной площадке, по её краям, густыми зарослями растёт малина. Тут же, рядом, кучи брошенной древесины, которая от времени превратилась в труху, и представляет собой опасный рассадник для лесных вредителей - разных жучков, короедов.
   От нижнего склада вьётся тропинка, заросшая лесом. По ней раньше возили заготовленный лес для нужд Амурского речного пароходства. Заброшенная дорога ведёт к не эксплуатируемой трассе нефтепровода.
   Места здесь красивые, но страшноватые. Вдоль старой нитки нефтепровода в довоенные и послевоенные годы стояли лагеря политзаключённых. Бараки давно сгнили и развалились. На их месте растут деревья, со всех сторон обтянутые ржавой колючей проволокой.
   А вот и ключ. Неглубокий, узкий. Его русло забито камнями да валёжником.
Перед сбором ягоды мы решили слегка перекусить. Пока жена раскладывала "скатерть-самобранку", мы с шестилетним сынишкой пошли вверх по ключу.
   Обойдя густые заросли шиповника, мы вышли к яме. Что-то увидев в воде, сын закричал; "Папа, смотри, рыба!"
   Действительно, в воде плавала рыба, а вот и другая, третья... Да здесь их не меньше двух десятков, определил я. Это горбуша. В июле она идёт на нерест, заходя в холодные ключи для икромёта. Но путь этой рыбе преградили завалы деревьев. Убрать их было невозможно. И мы решили отловить горбушу руками, и перенести её к чистой воде, чтобы она продолжила путь к нерестовому месту.
   Вскоре в яме вода стала мутной. И нам пришлось выжидать какое-то время, чтобы ловить рыбу наверняка. Мы все были мокрыми, но довольными, что наш труд не пропадёт!
   Закончив работу, мы покушали, и приступили к сбору ягоды. Хоть это и занудное дело, но делать нечего - раз приехали за ягодой, нужно собирать. И мы успешно справились с этой задачей.
   А как был рад сын! Сколько было разговоров и эмоций! А то как же - сын - спасатель рыбы! Он был горд, и об этом его подвиге вскоре знала вся деревня!
   Прошло уж много лет с той поры. По тому ключу так же бежит холодная вода, но рыба туда на нерест уже не заходит. Извели её крупные рыбопромышленники ещё в лимане Амура, вылавливая лосося заездками огромных размеров. И это продолжается уже на протяжении многих лет.
   Местный народ возмущается, критикует власти за то, что разрешили промышленникам из Москвы добывать рыбу в лимане Амура в неограниченных количествах.
   За каких-то пять-шесть лет рыбопромышленники выбили стада горбуши, летней кеты  почти подчистую. в 2017 году в лимане Амура в осеннюю путину вообще творился беспредел. Крупные заездки не пропускали кету осеннюю к местам нерестилищ. А это значит, что через четыре года лосося в Амуре не будет.
   А государство всё списывает на местное население, называя людей браконьерами, облагая местных жителей большими штрафами за рыбу, которая могла бы прокормить семью в долгую зимнюю пору...