Хроники линейной бригады. Парашютист

В свои 27 лет Геннадий Углов имел репутацию пьяницы и тунеядца! Трёхкомнатная квартира на десятом этаже десятиэтажного дома, в которой он проживал вместе с мамой-пенсионеркой, пользовалась у соседей дурной славой. Здесь нередко до полуночи (особенно когда мамы дома не было) пели и плясали, и веселие это не ограничивалось только территорией квартиры, а выплескивалось на лестничную площадку и во двор – вплоть до вмешательства полиции. Мать, несмотря на свои шестьдесят с хвостиком, работала бухгалтером в домоуправлении, чтобы заплатить за коммунальные услуги своей просторной квартиры, а также содержать себя и сына. А Гена, после демобилизации из армии, всё ещё «искал себя», по собственному выражению – интуитивно нащупывал жизненную стезю. Он, то устраивался на какие-то курсы, то работал непродолжительное время где-нибудь слесарем или дворником – и частенько выпивал. Предпочитал пиво или водку, или водку с пивом. До наркотиков или суррогатов алкоголя дело пока не доходило. После длительных запоев с неизменными прогулами возникали конфликты на работе, Гена писал заявление по собственному желанию и увольнялся тихо-мирно, без порочащих записей в трудовой книжке.
В пьяном виде Гена становился раздражительным, конфликтным, легко вступал в ссоры с незнакомыми людьми, случайными собутыльниками и приятелями, и потому был неоднократно бит. Сотрудники подстанции «скорой помощи», расположенной неподалёку, оказывали ему медицинскую помощь и увозили в больницу…
Несколько раз Гена совершал попытки самоубийства. Однажды, будучи пьяным, он почувствовал стойкое отвращение к жизни, наглотался снотворных таблеток… но бдительная мама вовремя заметила его состояние, заподозрила неладное и, обнаружив упаковки от лекарства, вызвала «скорую». Приехала бригада в составе врача Игоря Николаевича и фельдшера Гали, промыли пациенту желудок и увезли в больницу продолжать лечение. После такой выходки Гену поставили на учет в психодиспансер, и отныне всякая престижная работа для него была заказана! В пьяном угаре он дважды пытался перерезать вены на левой руке, но, то ли ножик попадался тупой, то ли в последний момент организм как-то внутренне сопротивлялся попыткам самоуничтожения – во всяком случае, раны получались неглубокими, без повреждения крупных сосудов и нервов. Оба раза к Углову приезжали молодые фельдшера, перевязывали руку и доставляли в травмпункт.

В ночь на Рождество врач «скорой помощи» Игорь Николаевич находился на своём рабочем месте. В течение дня его бригаду направляли к разнообразным пациентам. С наступлением вечера вызова пошли на убыль, и перед полуночью ему удалось даже присесть на кухне перед телевизором. Прихлебывая из стакана чай, Игорь Николаевич равнодушно глазел на экран, на очередную праздничную передачу, где всевозможные «звезды» кино и эстрады, разряженные как попугаи, долго кривлялись и паясничали, и, наконец, преувеличенно радостными голосами заорали – «С Рождеством!» Всё это действо никак не соответствовало серьёзности и торжественности данного события. Игорь Николаевич охотно бы переключился на другой канал, но телевизор смотрели и другие сотрудники, которых эта передача устраивала.
Игорь Николаевич встал, намереваясь пройти в комнату отдыха, и в это время его бригаду объявили на вызов – причем, срочный вызов! Спустившись на первый этаж, он увидел у окна диспетчера фельдшера Галю, невысокого роста молодую женщину, с картой вызова в руке.
- Парашютист, – сообщила она. – Реанимация занята - придётся ехать нам.
Парашютистами на «скорой помощи» называли пациентов, которые по ряду причин падали с различной высоты – чаще всего из окон домов. Эти вызова предусматривали тяжёлые травмы вплоть до летального исхода.
Уже в машине Игорь Николаевич обратил внимание на фамилию и адрес пострадавшего.
- Гена Углов? – удивился он. – Допрыгался.
Место вызова было недалеко – добрались за две минуты.
Вот и десятиэтажный дом. Внизу, на тонком слое свежевыпавшего снега лежит, постанывая, молодой худощавый мужчина. Так и есть – Гена Углов! Рядом суетится высокий сутулый парень.
 - Сидели, выпивали. Рождество отмечали! – объяснял он медработникам. – Ушёл Генка на лоджию покурить. Открыл окошко настежь. А потом взял и перешагнул через перила – я и охнуть не успел.
«Удивительно, как жив остался! – подумал врач. – Ведь с десятого этажа свалился! Сугробов-то у дома практически нет, зима ныне малоснежная!»
«Парашютиста» уложили на носилки и погрузили в салон «скорой».
При осмотре Игорь Николаевич выяснил, что у пациента перелом правого плеча и правой пяточной кости, переломы двух или трёх ребер справа, перелом нижней челюсти. Не исключается ушиб мозга и повреждения внутренних органов. Вероятно, пациент упал на ноги мягко, пружинящее (как настоящий парашютист) завалился на бок и несколько раз (судя по примятому снегу) перекатился на снегу. Всё эти движения способствовали уменьшению силы удара, в результате чего Углов остался жив. Состояние было тяжелое, Углов находился в шоке, но артериальное давление всё еще определялось.
В процессе оказания помощи Гена мычал от боли, но ничего членораздельно сказать не мог, отчасти в связи с шоком, отчасти из-за перелома челюсти.
Пострадавшего повезли быстро, но аккуратно – плавно притормаживали на поворотах, уменьшив скорость, медленно перебирались через трамвайные пути. Транспорта на улицах в эту ночь было немного, на перекрестках не останавливались. Диспетчер предварительно сообщила в дежурную больницу, и в приемном покое их уже ждали.
- Тяжелый больной! – сказал Игорь Николаевич, когда бригада возвращалась на подстанцию – Повезло, что живым доставили.

Через три дня, на следующей смене, Игорь Николаевич позвонил своему знакомому реаниматологу Титову, который в прошлую смену принимал у него Углова, и поинтересовался судьбой пострадавшего.
– Были разрывы внутренних органов, но операция прошла успешно. Состояние тяжёлое, но стабильное, – сообщил Титов.  – А ушиб мозга и переломы – вопрос времени. Скорее всего, выкарабкается.
«Но на всю жизнь останется инвалидом!» – подумал Игорь Николаевич.

В начале марта бригаду Игоря Николаевича послали на вызов… к Геннадию Углову.
– Надо же – оклемался Гена! – сказала фельдшер Галя, когда медработники поднимались на лифте.
Дверь была не заперта. Гена встретил медиков у порога, и прихрамывая и опираясь на легкую трость, провел их в зал. Здесь было чисто. В красном углу висело несколько икон, которых раньше не было. Горела лампадка.
Гена уселся на диван, медработникам предложил стулья.
– Сердце болит, – пожаловался он. – Уже неделю ноет. И воздуху временами не хватает.
После подробного осмотра и снятия кардиограммы Игорь Николаевич окончательно определился с диагнозом.
– С сердцем все в порядке, – успокоил он Гену. – Скорее всего, после всего пережитого у вас стали пошаливать нервы.
– И что делать?
– Можно обратиться к неврозологу, в психоневрологический диспансер. Выпишут таблетки, капельки. А можно сделать по-другому, – Игорь Николаевич выразительно посмотрел на иконы. – Учитывая вашу веру в Бога, лучше помолиться, к батюшке на исповедь сходить.
– В психушку я, конечно, не пойду! – решил Гена. – Только в храм.
– А как тогда, в январе, всё так получилось? – поинтересовался врач.
– Как обычно! Решил на пьяную голову, что жить не стоит, да и перемахнул через перила. Легко летел, словно пёрышко. Как приземлился – не помню… Только боль, дикая боль везде, во всем теле. И слабость появилась. Жить захотелось – спасу нет. Богу впервые взмолился: «Спаси и сохрани! Осознал! Всё по-другому будет, если жив останусь!» И вот результат – живой, хожу помаленьку, здоровье потихоньку поправляется.
Гена говорил спокойным ровным голосом, очень уверенно, без тех истерических ноток, которые раньше присутствовали в его речи. И вообще, до этой рождественской ночи Углов по своему характеру напоминал скорее взбалмошного инфантильного подростка, нежели зрелого мужчину. Падение с десятого этажа, когда ему пришлось впервые по-настоящему взглянуть в глаза смерти, пройти через физические и психические страдания и, наконец, чудесное выздоровление (а по другому это не назовёшь) резко повлияли на этого человека, заставили по-новому взглянуть на жизнь, разом повзрослеть.
– Чисто у вас здесь теперь. И тихо, – заметила фельдшер.
– От спиртного просто отвернуло. Даже запаха не переношу! – сообщил Гена. – Вся эта пьянка ни к чему. Искус дьявольский. Друзья поначалу приходили с выпивкой, но я всех отвадил.  Я теперь вместо винного отдела в церковь хожу. И книги читать начал.

С той поры визиты медработников в эту квартиру прекратились. Через полгода, побывав на вызове у соседей Углова, Игорь Николаевич узнал от них, что Гена полностью поправился, устроился на работу, а месяц назад женился.