Напрасные надежды

                НАПРАСНЫЕ   НАДЕЖДЫ

              Дина работала кладовщицей на складе ремонтной базы автохозяйства. Она была старательным, ответственным работником, за что ее уважало начальство, а рабочие: слесаря, жестянщики, маляры и прочие работники любили ее за доброжелательность, отзывчивость и удивительную скромность. Никто с точностью не мог определить возраст Дины: ей можно было дать и тридцать пять лет, когда она улыбалась, и пятьдесят, глядя на ее внешний вид. Немного выше среднего роста, худощавая, она неизменно, несмотря на время года, была одета в телогрейку не первой свежести. Носила плотную юбку,  из-под которой, выглядывали темные трикотажные брюки. Ноги ее были всегда обуты в валенки с галошами, и только летом это были уже галоши без валенок.  Голову Дина покрывала платком, концы которого крепко были завязаны узлом под подбородком.  Черты лица у  кладовщицы были простоватые, не запоминающиеся и только глаза поражали странным эффектом: стоило ей в разговоре с собеседником улыбнуться, как в темно-синих глубинах зрачков вспыхивали завораживающие искры, и цвет их менялся, делаясь небесно-голубым.

              Жила Дина  недалеко от автобазы в старом двухэтажном доме бывшем общежитии и занимала там комнату на двоих с сыном Юрием. Мужа у нее отродясь не было, и кто отец ее ребенка даже соседи не предполагали. Она до безумия любила своего мальчика, справляла все его желания и капризы. Все ему покупалось в первую очередь, стоило ему только захотеть, и появлялись дорогие игрушки, велосипеды, мопед или что другое – отказа не было. Отказ был только для себя. Никто никогда не видел ее нарядно одетую, да что одежда, она и на обед приносила себе скромную, скудную пищу. Как правило, это был кусок хлеба и пакет молока. Если ее угощали сотрудники чем-то вкусным, она отказывалась брать, а если принимала, то, виновато улыбаясь, старалась поскорее уйти, и все почему-то думали: « Понесла Юрке» Поговаривали, что она копит деньги, и уже имеет немалый капитал.

              Вот так и жила Дина, отказывая себе во всем, с надеждой, что ее сын будет всем обеспечен, жизнь его будет протекать в счастье и достатке. А сын, между тем, рос избалованным, дерзким эгоистом. Часто покрикивал на мать. Кое-как закончил восемь классов и больше никуда учиться не пошел, а потом и работать не захотел: «Зачем? А мать для чего?». Стал частенько выпивать, а по пьяному делу скандалить. Иногда Дина ночевала на складе, благо начальство закрывала на это глаза, терять ценного работника никто не хотел.Там  и увидела ее заведующая складом, придя утром на работу.Она лежала на стеллаже рядом с автомобильными запчастями мертвая. Лицо ее выражало успокоение, а на губах застыла виноватая улыбка, казалось что она просит пощения за то, что обеспокоила кого-то.
 
              Все очень жалели Дину. Дирекция автобазы взяла на себя устройство похорон и затраты на них. Сотрудники собрали деньги на поминки, которые устроили в помещении бухгалтерии. Вспоминали покойницу добрыми словами. Каждый выступавший рассказывал какой-нибудь случай, когда она выручала, помогала. Здесь же за столом сидел довольно пьяный Юрий и все пытался что-то сказать, но было не понятно что.

              После похорон Юрий пропал. Соседи из дома, где жила Дина с сыном, поговаривали, что он нашел в комнате зашитые в подушку деньги собранные его матерью, и ударился в загулы. Денег было много, но хватило ему не на долго, а когда, средства кончились, попался с дружками на грабеже и заработал тюрьму.

              Опустевшую комнату заняла старая, больная старушка, яко бы дальняя родственница, с таким же необыкновенным цветом глаз. Она часто сидит на лавочке у подъезда, греется на солнышке и если есть кому, то жалуется:
 
       - Ох, неправильно прожила свою жизнь Диночка, себе жизни не давала…все для Юрки непутевого. Все для него…и этим жизнь ему испортила, да и себе…и ушла от того так рано. А ведь была она девкой видной, ухажеров у нее было много, да и с Юркой уже ее замуж звали, так нет же… она все свое, что будет жить для сына. Ох, грехи наши тяжкие… какая польза…одежки нарядной не сносила…все работала, деньги копила. Ну и где они эти деньги? Кусочка сладенького не съела. Ох, зря все это. Неправильно жила моя кровинушка.

       Старушка  качает головой и дрожащей рукой вытирает концом платка горькие слезы.