5. Осень. Дыра в стене

Тося вышла из ванной. Дома уже никого не было. Она прошлась по пустым комнатам. Казалось, что мир рушится. Ничего уже нельзя изменить. Она посмотрела на аккуратно сложенные в стопку вещи Сергея. «Надо бы убрать в шкаф», - подумала она машинально. С того момента как они въехали в новую квартиру, прошло уже три года, а они так и не смогли в ней обжиться. Точнее, Сергей смог. Он везде чувствовал себя совершенно комфортно. А Тося будто не находила себе места. Ей всё казалось, что дом пустой. Как будто он всё никак не становится её домом. Она будто в гостях. В гостях в доме, в гостях в собственной семье. Она не чувствовала себя дома нигде.

Тося принялась за уборку, чтобы хоть чем-то занять себя. Уборка обычно действовала на неё успокаивающе. Пока она раскладывала всё по полкам, вытирала пыль, выкидывала старые вещи, в ее голове будто тоже всё становилось на свои места. При этом она полностью отключалась. Думала о чем-то совершенно простом, а параллельно самые сложные задачи её жизни будто решались сами собой.

Тося была замужем уже четыре года. С одной стороны, она получила то, что хотела, с другой – это оказалось совершенно не тем, что она себе представляла. Она получила внешнюю оболочку, но содержание оказалось другим. Почему она не видела этого раньше? Самое главное, она ещё долго не замечала подмены. Она всё принимала. Сглаживала. Оправдывала.

Первый раз она захотела развестись через год после свадьбы, когда Сергей начал пить. Тося сначала не обратила на это особого внимания. Всё казалось затянувшимся праздником. Но однажды, они тогда еще жили у него, он пришел домой под утро совершенно пьяный и стал просить, чтобы Тося встала и потанцевала с ним. Логические доводы, что ей надо завтра на работу, что она и так его достаточно долго его ждала, что она не выспится,  не действовали. Сергей упрямо пытался её поднять с постели, включив музыку на полную громкость. Это сейчас Тося понимала, что причиной его поведения было чувство вины. Да и основной причиной того, что она не встала, тоже были обида и ревность, потому что спать она не хотела. Музыка насиловала тишину ночи и скрипела на раздраженных Тосиных нервах, как песок на зубах:

- Ты пришел пьяный, в пять утра, тебе весело, - сказала она, - Но это не значит, что и всё тут вокруг тоже веселится. Я, например, устала и хочу спать. Будь человеком, выключи музыку и ложись. Завтра потанцуем, – она закрыла голову подушкой и отвернулась к стене.

Получилось, пожалуй, слишком резко, несмотря на тщательно подобранные слова. Сергей вспылил:

- Тебе сложно потанцевать с мужем? Тоня. Тоня!

Он схватил подушку, отбросил её в сторону, повернул лицо Тоси, но та закрыла глаза и только повторила:

- Я хочу спать. Отстань.

Сергей какое-то время тряс её, но она не реагировала. Тогда он попытался открыть ей глаза пальцами. Это просто взбесило Тосю:

- Ты дурак? Ты не понимаешь русского языка? Убери от меня руки. Я не хочу танцевать! – Тося повысила голос. На фоне какой-то англоязычной романтической композиции это было особенно заметно.

Конечно, эти слова совершенно вывели из состояния равновесия Сергея. Он попытался сначала стянуть одеяло с Тоси, а потом и её саму с кровати. Тося какое-то время упиралась, пыталась отпихивать его ногами. Она была в бешенстве. Несколько раз угодила Сергею в живот, отчего он до боли сжимал её щиколотки. Она исцарапала его лицо. Руки. Но ничто не могло остановить Сергея. В конечном счете, Тося оказалась на полу. Она вдруг перестала пытаться вырваться, и замерла. Это совершенно сбило с толку Сергея, и он тоже  остановился.

- Ты жалок, – проговорила Тося.
- Что ты сказала?
- Я сказала, ты жалок! – повторила она.
- Посмотри на себя.
- Это ты на себя посмотри. То, что ты сбросил меня на пол, ещё не делает меня жалкой. А вот ты ведешь себя как придурок! – цинично  высказала она ему в глаза.
- Замолчи!
- Больной! Мудак!

Сергей попытался закрыть ей рот, но это ещё больше озлило Тосю, и она продолжала и продолжала процеживать сквозь его пальцы оскорбления:

- Животное! Тварь! Дебил!..

Сергей в полном безумии вскочил с пола, схватил чемодан и начал закидывать туда Тосины вещи:

- Убирайся из моей квартиры! Да кто ты такая?! – как-то судорожно выкрикивал он, хватая всё, что попадёт под руку и забрасывая в чемодан.

Тося встала, её сердце бешено колотилось в груди от обиды, злости, решимости, но она встала перед ним гордо, сдерживая мышечную дрожь, отчего казалась собранной и даже спокойной.
Сергей в ярости срывал с вешалок свитера, пиджаки, брюки. Прыгал по чемодану, утрамбовывая одежду.

- Молодец! Очень по-взрослому! Не прыгай так, ты сломаешь мне чемодан! – комментировала Тося его действия. – Паспорт не забудь!

Тося не кричала, хотя её грудь переполняли самые тяжеловесные слова, которые она, как яд, выплевывала Сергею в лицо.
Сергей схватил паспорт и кинул его поверх груды вещей:

- Уматывай отсюда! – орал он.
- Давай-давай, очень смешно! – ерничала Тося. У неё от возмущения просто не хватало слов. Она хотела уязвить его. Размазать. Раздавить. 
- Что ты сказала? – Сергей стоял напротив. Не дождавшись ответа, он со всей силой своей злости ударил кулаком в стену.

Тося с трудом подняла тридцатидвухкилограммовую гирю, которая как раз оказалась рядом, так как Сергей уже который день собирался заняться спортом, а гиря на видном месте являла собой увесистый символ его решимости, и протянула её мужу. Сергей схватил гирю и с грохотом ударил ей в стену.

- Ну вот, я ж и говорю: придурок! – заключила Тося.

С тех пор на том месте у них висел настенный календарь, чтобы прикрыть огромную дыру, которая ознаменовала собой наметившиеся проблемы в их семейной жизни.
Спустя несколько недель, когда Сергей не пришел домой вовсе, Тося всё-таки ушла от него, прихватив с собой зубную щетку и сменное белье, так как чемодан к тому времени она уже разобрала.

Она прожила у подруги чуть больше недели. За это время Сергей привел свои нервы в порядок, сделал соответствующие выводы и с кольцом и обещанием «стать лучше» пришел мириться.

Увидев его раскаяние, Тося не смогла не простить его. Вернувшись, она поставила несколько ультиматумов, и жизнь, казалось, стала налаживаться. Но этот эффект продолжался недолго.