Мелкий шрифт

Сергей Михайлович Тихорецкий шёл босой по прямой, слегка запылённой асфальтированной дороге. По правую руку появился немолодой мужчина, напомнивший деда-фронтовика. Подбородок и щёки чёрствые, закалённые, а в жилистых руках клетка с неведомым тучным зверьком.
Ранний звонок шефа развеял это видение, и он голосом давно проснувшегося человека чётко выговорил:
- Как прибуду в офис, зайду.
Спустя час, Тихорецкий миновал пластиковые колонны металлоискателя коммерческого банка. В вестибюле его встретил шеф - начальник кредитного отдела. На побагровевшем просторе его щёк прогнозировалась буря.
- Тебя директор ждёт к десяти и постарайся меня не уволить, сам наворочал, сам и разгребай, - потребовал шеф и, развернув свисающий, как убежавшее из кастрюли тесто, живот и посеменил куда-то по блеску влажного пола.
Директор банка, назначая встречу, полагал, что это решение самостоятельное, однако Тихорецкого давно раздражали новые указания сверху, которые его работу превращали в откровенное жульничество. Дельцы из «Нью-Хитровки» вторгшись в его личностное пространство, не придали значения силе классического воспитания. Поэтому на днях он вынужденно встретился с другом детства айтишником Аркадием и обсудил рецепт сохранения иных ценностей и собственного покоя.
К назначенному времени Сергей Михайлович появился в приёмной.
Молодая, с йогуртовым лицом секретарша Даша взглянув поверх кошачьих очков, выпустила маникюр, передавая гнев босса. Её недолгие шелка облегали сбалансированную и привлекательную фитнесс-фигуру.    
Мужчины часто раздевают взглядом женщин, а Тихорецкий напротив, одевал. В его галереях памяти не успевали запылиться наряды разных эпох. Здесь было, античное величие, благородство средневековья, готическая мистика с колкими испанскими воротниками, пушкинская пора с романтичными жабо и всё то, что помогало воображению создать образ женщины-вдохновительницы, музы. 
Но зачастую августейшие наряды не нащупав желанные изгибы, спадали. Вот и мир Даши оказался лишь модным бутиком.
- А, Сергей Михайлович, проходите, присаживайтесь, – властно обозначился молодой владелец банка Зубов Максим Егорович.
Его отец Егор Васильевич, обитал в головном офисе столицы, и как повелось, отдал часть владений своему потомству.
Едва переступив порог просторного кабинета, Тихорецкий погрузился в старый колониальный стиль. Нависающие тёмные квадраты, неподъёмная мебель и плотные шторы заглушали солнечный свет, а кожаное кресло как спелая мулатка овивало молодого банкира. Его удостаивающий вид силился возглавить серьезность места, но видимо дарёная отцом оранжерейная жизнь измельчила породу Зубовых.
На доминиканском загаре изогнулась бровь и, скрутив пальчики, Максим Егорович изложил суть, - Сергей Михайлович работаете вы у нас давно, а под моим началом скоро год будет, но встреча у нас со знаком вопроса.
Банкир достал из коричневой папки какую-то бумагу и перешёл на «ты»,
 - На каком основании,  выдавая кредит гражданке Смирновой, ты убрал условия с мелким шрифтом?
Бумага порхнула на стол и начальник взглядом строгой воспитательницы, смотрел на подчинённого.
- Максим Егорович, вы доводили, что возможно и убрать этот пункт.
- Доводил, убирать только управленцам из структур власти и органов. Кто уполномочен создавать проблемы. Ты же прекрасно знаешь, что мелкий шрифт наш кормилец.
- Максим Егорович, но рекламный процент даёт банку рост даже с учётом неплательщиков. Конечно без сверхприбыли, но честно.
- Ты предлагаешь передать отцу, что мой филиал доходность уменьшит, так как все вопросы теперь решает не совет директоров, а Тихорецкий.
- Максим Егорович, скажу как есть, гражданка Смирнова, пятнадцать лет проработала в нашем прежнем «Элит Банке» и немного в новом «Стандарт Банке». Из-за ухудшения зрения вышла на пенсию, но не выжила, вот и оформила кредит на лечение глаз. Скоро найдёт работу и станет выплачивать долг. А в родной банк обратилась, чтобы в других не обманули. Накинуть ей излишков согласитесь, как-то не по совести. Да и упомянула ещё про дальнего родственника из ЦБ.
Максим Егорович ухмыльнулся, - Больше ни о ком не упомянула? Сотрудники ЦБ и их родственники кредит берут в «своём» банке и без обременений, а совесть твоя сегодня товар невостребованный.
- Послушайте,- начал, было, Сергей Михайлович, но зазвонил телефон, и Максим Егорович дал знак молчать. Обговорив размеры обувного шкафа, он продолжил, - Всё не успокоишься.
Вновь открыв коричневую папку, он достал копию странного документа, где текст подлинника был набран ещё печатной машинкой.
 – Вот отставники из нашей службы безопасности на прежней работе интересные факты твоей биографии накопали. Просили не разглашать, но думаю, простят. Так вот в 1987 году работая в СМУ №1, ты поменялся очередью на квартиру с гражданкой Мальцевой, пропустив её значительно вперёд. Что скажешь, тоже совесть? А я вот здесь иное усматриваю.
У Тихорецкого расширились глаза, но ответил он спокойно, - Я давно забыл, а другие помнят, дайте минутку…,  Да, у Ольги Мальцевой тогда муж погиб, дети остались. Мы с ним друзья по комсомолу были, помню, хоккейную коробку строили, собирали подростков в секции. Хотелось, что-то хорошее сделать людям, а квартиру мне через год дали, только больше и район тише. Начальство откуда-то узнало и так решили.
- Рашен фэнтези! Или благой расчёт? – Не к месту словчил Максим Зубов.
Он внимательно посмотрел на документ, – Гм, Тихорецкий 63-го, а заёмщик Смирнова 65-го года рождения и оба из села Рябиновка.
Его брови расправилась, лицо повеселело. Подлаживаясь к стереотипу о знатных банковских семьях он, экономя на букве «р», спросил.
- Скажи Смирнова подруга юности? В молодости на колхозных полях во ржи валялись. Верно? Как мужик мужика я тебя пойму.
- Путаный человек этот Зубов, - думал Тихорецкий, - оскорбляя, роняет своё же достоинство. Что ж скрещивать шпаги это удел благородства, что в этом кабинете недоступная роскошь, но и сатисфакция будет немедленной.
Он проверил часы. В этот момент, забежала секретарша.
- Максим Егорович на почту письмо пришло из ЦБ. Важное.
- Из ЦБ, - насторожился он, - Дай скорее.
Зубов начал бурчать, но обрывки слов выстроили единый смысл, а именно, что позавчера проводилась проверка банка и сотрудники ЦБ не выявили нарушений при кредитовании тайного заёмщика.
- Сергей Михайлович, - огорошенный Зубов метал недоумённые взгляды, – Сергей Михайлович благодарю Вас за профессиональное чутьё и прошу, забудем наш разговорчик.
Тихорецкий вышел из кабинета. До него ещё доносились указания вызвать начальника кредитного отдела, и что он давно предупреждал, что надо повременить с сомнительными нововведениями.
Он не курил, но в ближайшем сквере присел на дальнюю лавочку близ успокоительно журчащего фонтана и зажёг заблаговременную толстую сигару. Рассматривая рекламный щит банка, где мощный бык шествовал в гору, он клубами дорогого дыма подытоживал встречу,
- Занялся ты старина дешёвыми трюками и главного не достиг. Прежних учителей не осталось, мысль людская мельчает, а элита - рога и копыта.
Он стал понимать, что просто нудит. Неожиданно нить размышления прервалась. Вдоль пенящегося фонтана прогуливалась женщина в светлом одеянии. Как некое воплощение эллинской богини, она казалась окрылённой, недоступной и посвящённой в неземные тайны.
Явь гомеровского мифа навеяла образ Афины, и Тихорецкий поднялся пред нею.