Повелители стратегических. гл. 1. От автора

           За столом ли с рюмкой водочки или у костра с кружкой горячего чая рассказываем друг другу интересные истории из нашей жизни правдивые или почти правдивые. И почему-то даже старые рассказы каждый раз  звучат свежо и интересно.
       А мне нравиться слушать истории своих друзей, даже больше чем рассказывать их самому. И каждое новое воспоминание добавляет штрих к твоей собственной жизни. Забытый или пропущенный эпизод увлекательных событий. Увлекательных,  потому  что в юности все переживается выпукло, ярко и насыщенно.  А чужие воспоминания заставляют по-новому увидеть собственное прошлое, а отсюда осознать настоящее.  Вспоминается почему-то только хорошее. Нехорошее  выглядит в преломлении памяти немного карикатурно, иронично, иногда смешно. Нередко заурядные истории заурядных людей звучат гораздо интереснее, чем воспоминания знаменитостей. Были таковые и среди нас.
       Так и ходило устное народное творчество времён нашей молодости среди единомышленников, пока старшая дочь Ольга не предложила что-нибудь записать на будущее для них, для следующего поколения. А что, резонно. Да и жена твердит надо бы детям и внукам оставить какие-нибудь наставления, мудрые советы.
     Насчет наставлений в этой книге не получится.   Надо писать другую - не про себя. Нечему наставлять. Сами ведь не пример для подражания. Но в этом-то и преимущество, общее и самое главное, что нас объединяет. Мы такие же, как они только жили на двадцать – тридцать лет раньше.   Может быть, жили в других условиях, но думали и чувствовали, также  как и они - наши дети и будущие внуки. Генетика - никуда от нее не денешься.
     А если серьезно, то время, в котором мы жили, было по-своему интересно. И люди, которые нас окружали, заслуживают, чтобы их помянули  и одноклассники, и однокашники и сослуживцы.
К тому же проживание в блистательном Петербурге накладывает  на каждого свой отпечаток.
Поневоле покрываешься  культурным слоем и наполняешься жаждой  какого-нибудь творчества.
    А тут еще «незалежники» загубили наше мощнейшее Харьковское высшее военное командное училище ракетных войск стратегического назначения. Правительство России ликвидировало, нашу ракетную дивизию. Посчитали, что слишком много ракет у нас не от кого обороняться. И никто не тронет богатства обезлюдевшей разоруженной страны. А может быть, ракеты уже не делает самостийная Украина и гарантийные сроки эксплуатации закончились, а замена на новые модификации нерентабельна. Но это все мутная политика странных людей дорвавшихся до власти на расчлененной территории когда-то могучей империи. Что касается нас, то мы свой долг выполнили до конца, а разгромленные единицы ракетного щита позволяют нам открыто о них писать. К тому же с появлением интернета и социальных сетей писать стало легче. Забытые штрихи могут подсказать коллеги и участники событий.
    С названием книги тоже не возникало проблем.  Еще в дивизии меня всегда наполняло гордостью и пафосом, когда на торжественных концертах посвященных официальным праздникам в речевках и стихах звучало возвышенно  и звонко - «повелители стратегических».  Вот про этих достойнейших  «повелителей» и хотелось написать. 
     Может быть, сей «реквием» написан не совсем ладно и не очень серьезно, но должен же был кто-то, когда-то, что-то об этом написать? Возможны и некоторые неточности в деталях и трактовке событий и лоскутки историй не складываются в единую картину того времени, а язык не совсем литературный, что указывала мне жена, поклонница Мураками и Кундеры*.
     Книжица образовалась в виде непривычного сборника  странноватых очерков, выпадающего за рамки шаблонов издательского дела. Так получилось.  Впрочем, специфический язык, вероятно, будет вполне понятен посвященным   участникам и современникам той эпохи.   Для них собственно и писалось, а не для тонких эстетов от литературы. Так что извольте принимать сей трактат таким, каким он есть -  другого пока про нас не написано.




*Мураками и Кундера – японский и чешский классики современной беллетристики, признанные мастера художественного слова с многомиллионными тиражами книг.