Повелители стратегических. гл. 2. Как писать опусы

      Одно дело рассказывать истории, другое дело писать, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И как преодолеть эти разницы?   Многие не догадываются, но все это не так сложно. А можно сказать даже очень просто.  Нужно только усвоить некоторые приемы этого необычного ремесла, набить руку и обкатать мысли.   А самое главное стремиться к невозможному, тогда и получишь максимум.  К тому же специфика моего прошлого бизнеса* позволяла время от времени издавать небольшими тиражами мемуары своих друзей и знакомых.  Некоторые труды были написаны очень «кондовым» языком, но, тем не менее, находили своего благодарного читателя в особой предметной области таких сочинений. Поэтому можно смело писать, ни взирая на стиль. Кто-нибудь, да и прочтет с интересом и признательностью.
        Так вот, для начала главное настрой. И вот настраиваюсь на работу. Не спеша сажусь за компьютер, включаю его. Давно запыленный экран монитора нужно протереть слегка влажной тряпочкой. Влажной только чуть-чуть, чтобы не было разводов. Сухой тоже бессмысленно - электростатическая пыль остается.  Хорошо когда только что был занят физической работой или спортом.  Свежий, слегка вспотевший носок очень даже подойдет. Он не настолько грязен, чтобы иметь запах, но уже не настолько чист, чтобы жалко было безнадежно испачкать его пылью монитора. 
     Забыл сказать, перед работой необходимо ощутить так называемый «писательский  зуд». Этакое подспудное желание, что-то немедленно написать. Для тех, кто не понимает – это когда ты просыпаешься, а в голове у тебя крутятся сюжеты статей или рассказов и в полусне они гармонично укладываются в готовые труды. Или перед глазами мелькают уже написанные строчки твоих опусов, и ты вдруг видишь в них некоторые нестыковки и справляешь их. И все это мысленно. Рука тянется к перу или к клавиатуре компьютера, но вставать не хочется. Так и творишь с закрытыми глазами, нежась в теплой постельке. Но если перележишь – все замыслы выветриваются из головы с утренним сквознячком. И потом долго не можешь вспомнить, что, собственно говоря, хотел написать. В старину поэты про это самое состояние говорили, что муза посидела у кроватки и ушла. А значит нужно дожидаться следующего музиного захода.  Но можно и вызвать ее самому, когда удобно тебе, а не ей.
      Для этого необходимо провести так называемый тренинг с разгоном.  Представляешь музу не в виде женщины, а в образе рабочей лошадки. Это просто, потому что многие женщины у нас в одиночку тянут семейный возок на себе.  Мысленно ловишь музу и запрягаешь в хомут. Она строптиво пятится и брыкается. Чтобы облегчить ей старт направляешь оглобли по уже истоптанной дорожке написанных и «вылизанных» абзацев произведения. «Вылизанных» – это значит, что все слова выверены, и ничего нельзя ни прибавить, ни убавить. Глаз скользит по этим строкам как по льду – легко и быстро не цепляясь за корявые выражения и не «замыливается» от слишком длинных мудреных фраз. По этим строкам муза нехотя начинает двигаться. Скорость увеличивается. Скользишь.  Выскакиваешь за пределы предложения, потом за пределы абзаца, додумывая продолжение.  Все старт состоялся, и ты вылетел за рамки уже написанного и движешься самостоятельно по сюжету. Муза разбежалась и бойко тянет твою литературную тележку.
        Иногда возникает еще одна проблема, что написать в рамках замысла? Но об этом тоже можно не беспокоиться. Читаешь наброски на разные темы, смакуя и не торопясь - выбирая наиболее «вкусные». Еще Вольтер** работал одновременно над несколькими сочинениями. Для этого он раскладывал свои рукописи на разных столах и, меняя тему, переходил от одного стола к другому. Но это у него не было компьютера.  Поэтому мне гораздо легче, не вставая из кресла листать файлы ноутбука. Плюс экономия бумаги и чернил. Но, тем не менее, метод Вальтера намного повышает эффективность писанины: переключаясь с одной темы на другую – немного отдыхаешь от однообразия.
      Тут надо учесть еще одну не всем известную особенность литературного труда, чем больше пишешь по какой-то теме, тем больше есть о чем написать. Задумал рассказ или роман. Вроде весь замысел можно в две строчки уместить. Написал две строчки, потом еще две, потом еще и еще. И уже думаешь, как бы «закруглиться» побыстрее.  Такой вот малоизвестный закон писанины, чем больше пишешь, тем больше пишется, все новые и новые мысли и детали рождаются в голове и все кажется, что рассказ не готов. В этот момент  надо вовремя просто бросить его и почитать спусти недельку, когда мозг поостынет и перестанет генерировать мысли в этом направлении. И вот спустя неделю читаешь и видишь, что рассказ готов давно, даже надо кое-что сократить, чтобы не расплываться по сюжету. Так что и тут тоже все просто.
       Таким образом, вроде внешне все легко, но это только внешне. Самая большая внутренняя проблема – это тяжелый труд. И самое главное, как преодолеть неприятие этого рабского труда. Ну, кто может похвастаться, что напишет за один присест несколько страниц?  Мало кто. А представьте себе, если писать целый роман в пятьсот страниц. Это вообще, ни в какое понимание не укладывается. И когда я слышу, что какая-то раскрученная писательница пишет в месяц по роману, мне сразу представляется огромный подвал, где изможденные литературные рабы, прикованные цепями к компьютерам, пишут каждый свою главу к ее роману. Этакие безымянные прозаики, которые зарабатывают на хлеб литературным трудом и складывают из кирпичиков  монументальные произведения именитых писателей.
    Ну а сможете хотя бы эту самую главу к роману за месяц написать? Не сможете. Ведь написать еще надо складно и ладно, чтобы читалось легко.  В чем же главный секрет этой «писучести»? Долго ломал я голову, понимая, что, не разгадав этой тайны, не смогу оставить потомкам свой «памятник нерукотворный».   
       Однако помог случай. Махнул я как-то раз на Пасху в Египет в искусственный городок Шарм-эль-Шейх. Остановился, как обычно, на берегу Красного моря в отеле «Домина корал бей».  Что в дословном переводе означает домина на коралловом берегу.  Чтобы совместить приятное с полезным, сначала побродил в одиночестве по библейским местам пустыни среди скалистых ущелий. Если бы не многочисленные блок посты с солдатами, то все там выглядит, как и прежде три тысячи лет назад во времена странствий Моисея. Солдаты с симпатией и пониманием разглядывали мой российский паспорт. С симпатией, наверное, потому, что помнили, как наши военные советники и добровольцы компенсировали собой их неумение воевать с Израилем. Отец моего друга детства погиб в войне 1967 г. на Синае.  А с пониманием потому, что только «крези рашен ортодокс»*** может бродить в одиночку по пустыне и любоваться обычными камнями.      
     Как и бывало ранее, Пасху удалось встретить в древнем монастыре святой Екатерины. Благо в эту ночь окованные железом двери монастыря распахивались для всех приходящих из окрестностей паломников. А под утро после неземной праздничной литургии бедуины из обслуги угощали гостей горячими сырными булочками и ароматным арабским кофе.
    Насладившись духовностью исторических мест, скудной и суровой природой Синая, я вернулся в четырех звездный отель в заштампованную цивилизацию. Ибо, только на контрасте ярче ощущается противоположность духовного и материального – этого первородного дуализма человеческой натуры.
       Отоспался в номере, затем просолился в очень соленом Красном море и вечером решил поужинать в одиночестве в марокканском ресторанчике.  Что-то захотелось остро-сладких блюд этой экзотической кухни.  Пока ходил за напитками, в ресторан вошел высокий грузный мужчина с виду русский. Русского как-то сразу узнаешь за рубежом. Наверное, по исходящим от него флюидам. Официанты его посадили на подушки за мой столик. Столик очень низкий стоял почти на уровне пола.
       Этот чел явно хотел общаться.  Видно было, как он заинтересовано смотрел на окружающих, пытаясь перехватить чей-то взгляд.  Наверное, намолчался где-то. Я принес напитки и сел на свою подушку напротив него. Он также безошибочно узнал во мне соотечественника и без предисловий объявил.
- Только что закончил книгу.
Я вежливо автоматически ответил
- Поздравляю. О чем книга?
- Фантастика. Вы любите фантастику?
   Я снова вежливо кивнул. В детстве я прочитал книгу одного известного фантаста Казанцева, и она внесла такую путаницу в мою голову, что я поклялся, больше никогда не читать чужие фантазии – и без того хватает своих.
- Тогда вы, наверное, читали мои книги. Я Роман Злотников.
    Мне было неудобно признаваться, что я не только его, но и вообще никаких других фантастических книг никогда не читал, если не считать трудов Ленина, обязательных для изучения в советском вузе в рамках марксизма-ленинизма.  Мы разговорились.
     Как ни странно, у нас оказалось много общего.  Он офицер МВД, живет в Обнинске, и тоже преподавал в вузе. А в свободное от службы время пишет фантастические романы. «Раскрутился» как автор.  Но иногда не успевает выполнить очередной заказ издателя и тогда летит на курорт, запирается в номере и на фоне романтичного пейзажа за окном заканчивает книгу. Видно музы, как и всякие женщины, тоже предпочитают курортные места. И если вспомнить великих писателей – многие творили на фоне синего моря и италийских холмов. Тот же Горький или Гоголь. Видно хорошо пишется про Россию в комфортном далеке.
     Роман мне кое-что рассказал про своих коллег по цеху.  Фантасты оказываются своеобразный народ. Живут вроде среди нас, но в своем особом мирке. Устраивают собственные слеты, съезды, где наслаждаются своими фантазиями и общением в узком кругу единомышленников.
     На следующий день, мы снова встретились в тенистой аллее под пальмами. Поговорили еще немного о литературе и, наконец, я решился задать свой главный вопрос.
- Как это можно часами, днями, месяцами писать, не испытывая отвращения к этому рабскому труду?
    Роман заулыбался и ответил:
- Это можно делать только тогда, когда испытываешь кайф от каждой написанной строчки.
- Т.е. нужно подсесть на писанину, как на наркотик и тогда чем больше пишешь, тем больше хочется – предположил я.
- Что-то в этом роде. Главное испытывать удовольствие от этого занятия - подтвердил Роман Злотников.
     Вот так просто на пустынном берегу заморского курорта удалось раскрыть главный секрет писучести: Испытывать удовольствие.
     Вот после того, как основной рецепт литературной плодовитости раскрыт, можно приступить к созданию бессмертных опусов.  И тут все происходит само собой. Углубляясь в прошлое и в собственный текст, незаметно впадаешь в некий транс.  Окружающий мир вокруг тускнеет и отодвигается вдаль, а ты остаешься наедине со своим героями и сюжетами.  Испытываешь то самое странное наслаждение нереального путешествия.  Перед глазами проходят картины событий, которые пытаешься втиснуть в короткие предложения повествования. «Литературно-наркотическое» удовольствие продолжается до тех пор, пока голова не начинает гудеть от перегрева.  Приходится возвращаться в скучный реальный  мир. Не всегда удается за один присест написать много.  Не беда. Если Харуки Мураками в день по пять страниц пишет, то тебе, как дилетанту дай Бог одну осилить. Главное, чтобы процесс пошел.
      Однако, короткие рассказы писать оказалось сложнее, чем длинные повести.  Сразу как-то начинаешь уважать Чехова больше, чем известных романистов.  В повести можно долго "накручивать"кульминацию, плавая в извилистых подробностях и только через сто страниц обозначить суть,  мораль и  замысел. В коротком рассказе на одной странице и суть и мораль и кульминация и введение и заключение. Поэтому проще задумать суть рассказа, но писать сначала введение и сразу последний абзац, чтобы не забыть смысл сюжета.  Только потом заполнять середину кульминацией, импрессией и компрессией, прологами и диалогами.
    Но уж если становиться писателем, то лучше сразу маститым. А что такое маститым?  Это значит иметь сразу масть не карточную конечно, а свою собственную особенную манеру письма не похожую на других.  Обычная болезнь начинающих авторов – это подражание своим литературным кумирам. И как избежать ее?  Очень просто. Как сказано во второй ветхозаветной заповеди «не создавай себе кумира». Вот и не создавай. А чтобы случайно не подражать кому-то, то и не читай особенно ничего такого впечатляющего. Если есть способности, они сами прорежутся, если нет, то не прорежутся, но время и силы сэкономишь. Короче, не трать время на чтение чужих опусов – сразу пиши свои.  Это самый короткий путь к маститости.
      Итак, подведем итог. Чтобы быстро и легко писать качественные труды нужно иметь обязательные условия и четко следовать некоторым правилам. Главное условие испытывать удовольствие от писанины. Если удовольствие есть, то нужно временами вызывать и ощущать «писательский зуд». Если зуд появляется, а с ним и муза - научиться быстро и ловко накидывать на музу хомут и запрягать ее литературную тележку. Вовремя разгоняться и вовремя тормозить в своем творчестве. Затем возвращаться к написанному и безжалостно сокращать лишнее, «полировать» и «вылизывать» абзацы до блеска. А если при этом меньше читать, а больше созерцать и писать, то можно стать если не особенно литературно грамотным, то вполне доморощенным маститым писателем.
             
* Имелось собственное маленькое издательство технической литературы с толковыми квалифицированными сотрудниками и группой своих авторов.
** Вольтер - псевдоним очень плодовитого французского писателя полу атеиста (деиста), философа- просветителя ХVIII века Аруэ.  Или с точки зрения современного богословия очень работоспособного «затемнителя» неокрепших умов. 
*** В переводе с английского языка – сумасшедший православный русский.