Из парка

- Пап, а люди одинаковые или все разные? - спрашивает Дениска.
Они карабкаются на небольшую насыпь, чтобы перейти железнодорожные пути.
- Both.
- Пап, я маленький мальчик семи лет и английский еще не учил! Отвлекись, плс, от своих стратегических раздумий вселенского масштаба и объясни по-человечески.
- Что ты хочешь знать? – Майкл переводит рассеянный взгляд от битого гранитного щебня под ногами. Сначала налево, как учили, потом направо. В Англии наоборот. Мы не в Англии. Мы в Красногорске. Мы дети галактики. А я сапфировый Будда.
Налево рельсы полого взбираются на холм далеко по прямой. Чисто. Направо в пятидесяти метрах уходят за поворот. Прислушиваться. Кузнечики, жара, марево.
- Ну, люди. Они же все одинаковые. Руки, ноги, голова. Туловище.
- Ну да.
- А помнишь анекдот про Кикабидзе? Как они в лифте ехали с Фрунзиком, а китайцы смеялись, какие русские все одинаковые, на одно лицо?
- Точно!
- Ну и?
Семафор направо перед поворотом сменился с зеленого на красный.
- Смешно, да. Пошли. Под ноги смотри.
- Я всегда смотрю.
- Всегда не надо. Всегда надо по сторонам. Но иногда – под ноги, когда железку переходишь. А самое главное…
- Я помню, пап. Главное стрелка. Главное, не остаться без ноги, по рассеянности и глупости.
- Вот-вот. Идешь так в расслабоне, потом раз! Хрусть, и пополам! Нужно как делать? Поджал хвостик, подтянул попку-яйки. Позыркал. Собаку соседскую видел? И снова поцокал, радостно, бодро, отпустив позвоночник болтаться.
- Вот так? Поджать?
- Точно.
- Вот так? Отпустить?
Дениска потренировался немного на ходу, перелезая через второй ряд рельсов.
- А люди… - говорит Майкл. - Есть такой закон… Всего касается, и людей тоже. Универсальный.
- Постой, - сказал Дениска.
Он остановился, на несколько секунд застыл в позе дерева. Врос ногами в островок рыжего песка, утоптанного на тропинке перед зарослями огромного лопуха. Потом сел в лотос.
- Давай.
- Вот щебень. Дробленый гранит. Видишь, все разные.
Вдох, ом, выдох, рам-м.
- А подальше посмотреть? Зыркай давай, до семафора… Да не так, глаза скоси. Видишь, все более-менее одинаковые.
Майкл представил всемирную паутину пересекающихся железнодорожных путей, опутывающих планету.
- Представь себе сразу все пути мира, усыпанные щебнем. Бесконечное количество щебня, все разнообразие направлений, умопомрачительное количество шпал. И ни одного одинакового камня, понимаешь? Все камни разные. Хоть чуть-чуть, но отличаются.
Ом-м, рам-м.
- И в то же время, наверняка среди этих кусков щебня есть одинаковые. Ведь их бесконечность, то есть, считай не считай, а когда-нибудь найдется одинаковый первому. Но.
Предположим, мы наконец нашли одинаковый с первым кусок щебня. Одинаковый до молекул, совпадающий полностью, вплоть до даты рождения. Вплоть до настроения создателя. Взяли его и принесли сюда. И что? Бинго! Это разные камни, потому что их два.
Майкл помолчал, подумал.
- То же самое и с параллельными мирами должно быть. Да. Даже если где-то мы с тобой сейчас обсуждаем этот парадокс, стоя на рельсах, один в лотосе застыв, и мир вокруг совершенно идентичен в своей бесконечной вариативной сложности… То… Это все равно будет другой мир! Бинго!
Дениска вскочил с колен и отряхнул штанишки.
- Бинго! Побежали! Ура-а! Всё – разное! Даже! Если! Одинаковое!
Он поджал пару раз попку, позыркал по сторонам, расслабился и понесся с насыпи, на ходу срубая воображаемым самурайским мечом вполне себе реальные лопухи.
Ребенок.
Сзади, с шумом и свистом, все перечеркнула горячая тушинская электричка. Майкл стал спускаться, догоняя.