Картофельный бунт

Срочная служба  с 02.05.1973 по 19.04.1974 года.

 Начало http://www.proza.ru/2015/01/05/1939       


      Также как и хлебное довольствие – часть сухарями, так и картошка на борту, часть полагается картофельным порошком. Приготовить приличное блюдо из порошка  не всегда удаётся. Чаще всего получается не пюре, а тягучий отвратный клейстер. 

      Есть на камбузе и агрегат соответствующий для чистки картофеля, но он глазки не умеет выковыривать. Вручную - муторное дело. Проще картошечку подольше в агрегате покатать. Но тогда и выход продукта чистого получается раза в полтора, а то и в два меньше. Отход не выбрасывается, на крахмал идёт, но расход картошки получается большой. Приходится клейстер жрать.

       Так что, живая картошка на борту – это святое.  Экономят её. И поэтому чистят её вручную. Силами расходного подразделения. Если народ дружный, то это дело даже весёлое. От ужина до вечернего чая с байками, историями и анекдотами команда справляется. Расход раз в месяц, годок у нас один, Мишка Чумиков. Картошку ему чистить западло, но он любитель такелажных работ, так что остальные к нему не в претензии.

        После отпуска моя команда стала в три раза больше, три кубрика, тридцать три гаврика. Соответственно и расход раз в десять дней. Сориентировался я вовремя. Расходничать продолжали по старому – кубриками. Техотдел и строители без проблем. Компании в шесть человек  вокруг баков вполне хватает, чтобы без напряга почистить картошку на весь экипаж, где-то человек под триста.

        Со спецами сложнее. Две трети годки или уже со старшинскими лыками. Им картошку чистить в падлу. Молодые отдуваются. Когда вместо шести три – это уже ночь без сна.  Утром работы, в том числе и особо опасные,  никто не отменяет.  От недосыпа и до неожиданности недалеко.

         Напряг я контору. Отштампованные бланки увольнительных у меня. Оставил я в субботу стариков без берега.  Отсутствие поощрения – это не наказание – рабочий момент. Как раз фильм в ДОФе какой-то крутой показывали. Народ такого от меня не ожидал.

         В понедельник после вечернего построения, смотрю мои старики не расходятся. На палубе кучей. Подошёл,  -  Ну что контора, перетираем?  -  Похоже,  не то сказал. – Окружили меня. 
-   До борта всего пять метров.  Булькнешь, и никто не услышит.

         Действительно. В объединении ремонтных заводов за последний год три случая. И все со старшинами. Один бесследно исчез. Даже водолазы вокруг борта всё обшарили. Не нашли. Два упали в грузовую шахту. Один трупом. Другой через пару месяцев на картофельные мешки упал. В госпитале пытались выяснить как он туда попал. Пломбы на крышке на верхней палубе целы. Ничего не помнит.  На борт не вернулся. Комиссовали.

        Это уже угроза. Но, главное – не обострять.
-       Мужики. Ну, булькну. Многовато вас только на меня одного. Копать начнут, неужели все такие стойкие окажетесь? Расколят вас в момент.
-       А, с*ка, и здесь ты всё просчитываешь. -   
        В общем, теперь я диктую.
   
        Договорились. Я в дела спецов не лезу. Мне всё равно, как служба правится, но молодых с недосыпом и красными глазами, на работах чтобы не было. Если старикам картошку чистить не с руки, пусть на следующий день молодых на работах по специальности прикрывают.
        На этом и разошлись. Компромисс? Вроде бы так.