Та еще посадочка!

    Мы сплавлялись на байдарках по северной реке Кубена. Она берет свое начало еще в архангельских краях, течет на юг, прогуливаясь при этом едва ли не по всей Вологодской области, и заканчивает свой путь в Кубенском же озере.Поход предполагался двухнедельный, при этом мы решили идти не спеша по течению, проплывая в день не более 15 –ти километров. Поэтому Архангельскую часть решили вообще пропустить, сосредоточившись лишь на Вологодчине.К тому же Кубена, как нам было известно, в верховьях достаточно мелка. Доехали на поезде до станции Явенга, откуда, по нашим сведениям, до реки самое кратчайшее расстояние. Далее на зафрахтованной попутке добрались до берега.

   Нас "семеро смелых", в соотношении четверо к трем в пользу, конечно же, юношей. И байдарок, соответственно, у нас три: два двухместных и один трехместный "Салют". Флагманская байдарка имела название «Атаманъ Горячевъ» по фамилии ее владельца, вторая именовалась «Кыка» ( это смоленское словечко, а что оно означает, непонятно.  Но звучит красиво). Название третьей забылось. При этом добрая половина участников в байдарках никогда раньше не сидели.

   К слову: когда однажды пристали к какому-то поселку для пополнения запаса харчей, местные ребятишки, уже видевшие нас где-то выше по течению, с радостными криками «Кыка пришла!»  бросились к причалу встречать нас. Кстати, я и был одним из членов ее экипажа.

   Река эта была выбрана отнюдь не случайно. До этого на ней уже побывали однокурсники нашего командора, один из которых был у нас главным консультантом  (кстати, это его байдарка, которая флагманская). Он и рассказал, как следует там себя вести и к чему быть готовыми. Главным из доведенных до нас сведений было: - Ребята, на этой реке есть все.Но на вопросы, что же именно там есть, ответил, хитро улыбаясь: - Сами увидите.

   И наше плавание началось. Было начало лета, еще не слишком жарко, да север вообще к жарким краям не отнесешь. Но все же солнечно, особенно поначалу. Правда, и в этих местах река оказалась мелковата, не раз садились на мель, а порой даже приходилось совершать обносы, таща байдарки по берегу. К счастью, ни разу не продрались в отличие от еще двух групп, из коих одну представляли наши земляки, а другую ленинградцы. Мы то обгоняли кого-то из них, то надолго отставали. Питерцы пожаловались, что им уже клеиться нечем, и мы щедро выделили часть нашего ремзапаса. По пути видели вблизи несколько не встречающихся в наших краях картинок: вот через реку почти над нами протянула пара журавлей (не клин), летевших на небольшой высоте по каким-то своим надобностям, потом к нам пристроилась выдра и долго сопровождала зачем-то, наконец ей это надоело и она нырнула в свои владенья. А однажды поутру услышали, как кто-то пронзительно верещит на том берегу. Это оказался редкостный в наших краях зимородок, промышляющий ловлей рыбы, а значит умеющий плавать под водой, что он и продемонстрировал.

   И действительно, на этой реке было все. Ну если и не все, то многое: в самой воде обилие цветущих кувшинок и рыбы, тихие заводи и плесы, а по берегам зачастую попадались едва ли не заросли смородины, правда еще не созревшей. Только о купании, к сожалению, и речи не было. Но потом начали перепадать дождички, сначала ленивые и не очень нам докучавшие, даже плавание при этом не прекращалось. Но далее они вошли во вкус и зарядили уже основательно. Когда до конца нашего путешествия оставалось всего два перехода, дождь пошел всерьез и надолго. Но мы-то этого еще не знали и остановились просто переждать, даже поставили палатки. С выбором места особо не старались – ведь мы здесь не надолго, -  расположились на левом низком берегу, чтобы не тащить наши плавсредства в горку (хотя противоположный берег для стоянок и ночлега всегда предпочитали, поскольку он поинтереснее) За это вскоре и поплатились, поскольку дождь и не думал прекращаться, и вскоре палатки стали изрядно подмокать. Попытки прокопать что-то вроде водоотводных каналов тоже ничего не дали. Пришлось надувать матрасы, благо они у всех были, иначе бы пришлось спать, чего и не предполагали делать именно здесь, в воде. Кое-как переночевали, на следующий день дождь уже шел с перерывами и дал нам возможность развести костер, позавтракать и, главное, подсушиться. При этом сушили все, включая спальные мешки и ватники, у кого они были. А это, как известно, «работа для городового». Я даже изловчился выжечь дымом глаза и заработал, как выяснилось, конъюнктивит,  от которого потом в Москве долго избавлялся.

   Однако, всем стало ясно, что поход надо сворачивать, поскольку эти дожди не дадут нам дальше хода и Кубенского озера мы не увидим (а оно, говорят, очень живописное.) Мы знали, что ближайший к реке городок называется Харовск (не путать с Хабаровском) и там находится железнодорожная станция, откуда прямой путь в Москву. Двое ребят сходили на разведку и где-то выяснили , что из этого места до Харовска можно добраться на автобусе, примерно час езды.

     Разобрали наши байды, все распихали по рюкзакам и, чертыхаясь, двинулись в обратный путь. На станцию прибыли уже ночью, дождь попрежнему моросит, но мы теперь ожидаем в вокзальном помещении, так что он нам не страшен. Билеты (понятное дело, в общий вагон) купили не на первый же поезд, а лишь на второй или даже третий, но и то хлеб. Необходимо подчеркнуть, что была глубокая ночь, вокзальчик маленький и вообще поезд здесь стоит лишь две минуты. В каком месте остановится нужный нам вагон, - неизвестно, поэтому для начала решили порепетировать, как будем садиться с байдарками, если до него (вагона) еще придется подбежать. Байдарок три, а мужиков, как было сказано, четверо. Выстроились вереницей: человек-байдарка-человек-байдарка-человек-байдарка, и , наконец, замыкающий. Причем каждый из человеков имеет за спиной еще и рюкзак, весело! Всю остальную ручную кладь (ведра, какие-то скатки и прочий туристский инвентарь) на время проникновения в вагон вручили девушкам, поскольку обе руки у нас будут заняты. Хотя и у них тоже рюкзаки, как положено. А за две минуты стоянки особенно не разгуляешься, даже без вещей.

   Выстроились и побежали. На пути торчал станционный фонарь, который нужно во что бы то ни стало обежать. Но тут произошла вообще непонятная вещь: первые двое сделали это с правой стороны (так к составу ближе), а третий (а следом за ним и последний) стали почему-то обходить фонарь слева. Как такое могло произойти, до сих пор непонятно, но так оно и было.. Конечно же, запутались. Но тут как раз подошел поезд, и стало ясно, где остановится нужный нам (по номеру) вагон. Туда и перетащили всю нашу кладь, так что одна из частей проблемы была решена. Но самое трудное (и едва ли не ужасное) было еще впереди.

   Когда прибыл нужный нам поезд, то выяснилось, что он битком набит дембелями-мореманами, а проще сказать морячками-североморцами, отслужившими действительную службу и возвращающимися по домам. Ежу понятно, в каком они все были «приподнятом» настроении. Точнее, пьяны все до единого – кто в хлам, кто как сапожник, а кто и вдрезину ( то есть вдребезги). Но с платформы это не очень видно, поэтому мы все же попытались влезть в вагон. Однако, это оказалось не так-то просто, и в результате удалось только одной из команды, жене нашего друга – она самая маленькая ( не по возрасту, а ростом) и самая юркая, но за спиной тоже рюкзак, а в каждой руке еще и по ведру. Поезд в это время тронулся, мы же остались на платформе со всем нашим скарбом и с разинутыми ртами, поскольку не успели ничего сообразить.

   Надо было видеть лицо нашего друга, чья жена только что отбыла в Москву, даже не попрощавшись с нами. Нет, как раз не надо это видеть. Я даже не берусь описать, что оно из себя представляло. Только было понятно, что он находится в полном ступоре. И что же теперь делать – в первую очередь ему, но и остальным тоже?

   Перед нами уже проплывает хвост поезда, и вдруг мы видим, что между двумя вагонами в позе распятого Христа расположился морячок в тельняшечке. Ногами умудрился встать на буфер (больше не на что), руками же упирается в два вагона. Понятно, что долго он так не простоит и неминуемо свалится под колеса. На наше счастье, это же поняла и оказавшаяся здесь по случаю дежурная по станции, ответственная за отправление поезда. Она-то и дала соответствующий сигнал машинисту, который его увидел (а ведь мог бы и не заметить в ночи при тусклом свете фонарей) и остановил состав, еще не успевший набрать крейсерскую скорость.

   Только тогда и включился наш друг, оставшийся без жены, и опрометью бросился к вагону, в котором она уехала. И тут – о, Небо! – из-за хвостового вагона появилась наша Роза, все с теми же  двумя ведрами в руках и с рюкзаком за спиной, еще плохо соображающая, что с ней только что было и что могло бы произойти дальше, во время пути. Можно сказать, что не было бы счастья, да несчастье помогло.

   Потом, немного придя в себя, она рассказала вот что: оказавшись на вагонной площадке, у нее сразу запотели очки (вспомните чеховское «подъезжая к станции, у меня слетела шляпа») и она ничего вокруг не видела. Тут откуда-то объявилась проводница, тоже нетрезвая, но все же не до такой степени, удивленно воззрилась на нее: - Ты, мать-перемать, как сюда попала? А нашей и крыть нечем, поскольку все билеты остались у командора, и она в случае чего даже не сможет доказать законность своего пребывания. Но тут как раз состав остановился по обозначенной выше причине, и проводница сообразила открыть противоположную дверь, ведущую не на платформу, а на пути.

 - Беги прытью отсюда, пока не догнали!

   Вот так и вернулась наша оторвавшаяся от коллектива подруга. Поистине, «повезло ей, повезло ей, повезло», как поется в какой-то песне. И мы «все вместе, как сумели, приехали домой. Нам солнышко светило, нас ветер обдувал…» Впрочем, это уже совсем другая песня.

   PS. Жена, узнав о том, что я собираюсь описать этот случай, вспомнила, как ей однажды тоже пришлось оказаться в подобной ситуации. Она ехала из командировки, возвращаясь откуда-то с севера, из Мурманска или Архангельска. Правда, не подсела в пути, а ехала от места отправления поезда, при этом располагалась в купейном вагоне, и не одна, а с коллегами мужского пола. Состав тоже был заполнен пьяными дембелями. Дверь в купе всю дорогу держали запертой, а в нее ломились морячки-североморцы. В туалет же сопровождали два здоровых мужика, своим решительным видом, а иногда и действиями отпугивая-отгоняя отвыкших от общения с женщинами бравых моряков краснознаменного Северного Флота.

   Как сказал кто-то, »минуй нас пуще всех печалей…» вот такие попутчики. Да и на Кубену мы больше ни ногой, пусть даже на ней все есть, как в Греции.